Ксения Ларина: Еще раз добрый день, у микрофона Ксения Ларина, мы начинаем наше традиционное «Родительское собрание», и сегодня оно посвящено учителю с большой буквы. В нашей студии журналист «Учительской газеты» Виктория Молодцова, добрый день, Виктория, здравствуйте.

Виктория Молодцова: Доброе утро.

Ксения Ларина: Евгений Бунимович, депутат МГД, председатель комиссии по образованию и учитель, здравствуйте, Евгений Абрамович.

Евгений Бунимович: Здравствуйте, теперь я уже добавляю – партия «Яблоко».

Ксения Ларина: Партия «Яблоко», да, важно. И Олег Смолин, первый зам. председателя комитета ГД по образованию и науке РФ, здравствуйте, Олег Николаевич.

Олег Смолин: Добрый день, я тоже добавлю, что учитель и действующий преподаватель вуза, человек беспартийный, но в таком случае – фракция КПРФ.

Ксения Ларина: Но беспартийный.

Олег Смолин: Беспартийный.

Виктория Молодцова: Тогда я скажу, что я из партии образования.

Олег Смолин: В эту партию я вступил бы не задумываясь.

Евгений Бунимович: Я хочу сказать, что все мы представители образования в разных вообще, в разных политических и общественных структурах.

Ксения Ларина: Давайте уже поможем людям, я имею в виду коллег-учителей, которые нас сейчас слушают. Я хочу напомнить нашим слушателям, что 12 числа готовится очередная акция профсоюзов со стороны, которые собирают всех представителей бюджетников, прежде всего, будем мы требовать повышения уровня заработных плат. И основная часть выступающих как раз будет представлять сферу образования. Это уже не первый многотысячные, если не сказать многомиллионные, попытки каким-то образом повлиять на действия правительства РФ, и все-таки понять, каким образом можно жить и преподавать дальше, учитывая, что наши разговоры о бесконечных проблемах учительских, финансовых, прежде всего, они происходят в течение многих-многих лет, что называется, воз и ныне там. Сейчас за последнее время в газетах очень много публикаций статистических, и всякие цифры там публикуют, и понятное дело, что во многих регионах России, про Москву говорить не будем, здесь все-таки ситуация получше, в Москве и Петербурге, а во многих регионах России учительская зарплата даже ниже прожиточного уровня. Давайте мы об этом немножко поговорим, поскольку есть разные варианты, ведь дело же не только в цифрах, как я понимаю, поскольку все-таки есть мировой опыт, на который мы любим ссылаться. Я не думаю, что во всех странах мира, на которые мы ссылаемся, учителя живут совершенно спокойно, жируют, что называется, получают бешеные деньги. Но есть такое понятие, как социальный пакет, который нам совершенно уже перестало быть знакомым, особенно после принятия 122 закона. Мне кажется, что здесь тоже можно найти какие-то лазейки, чтобы облегчить участь людей, которые так, совершенно героически каждый день приходят в школы и занимаются воспитанием и обучением наших детей. Давайте мы начнем с этой темы, а дальше, я думаю, что мы выйдем еще на другие проблемные точки, поскольку я все-таки хочу понять, какие здесь вообще варианты есть, варианты оплаты учительского труда, что мы сегодня имеем, чтобы все-таки наше собрание не превращалось в селекторное совещание, что мы имеем сегодня, какие есть варианты исправить вообще всю эту систему оплаты. Мне кажется, что она безнадежно уже устарела. Олег Николаевич, давайте я вам слово передам, с вас начнем.

Олег Смолин: Спасибо большое. Я начну с того, что не в некоторых регионах и не только учительская зарплата ниже прожиточного минимума. Согласно вполне официальным данным, с учетом всех ожидаемых повышений в следующем году, если ничего не произойдет при принятии бюджета во втором чтении, об этом отдельная тема, прожиточный минимум работающего человека в РФ в следующем году ожидается 3 375. И 16 из 18 разрядов единой тарифной сетки, на которую мы продолжаем ориентироваться, хотя формально она отменена в регионах, они оказываются ниже прожиточного минимума работающего человека. Т.е. это не только учитель, практически весь учитель, это еще и работники культуры, это большинство вузовских работников и т.д. Констатирую еще один важный факт. Благодаря усилиям некоторых регионов у нас сейчас возникла другая проблема. У нас заработная плата в школах несколько приподнята усилиями регионов, например, московского региона и МГД, думаю тоже.

Виктория Молодцова: Санкт-Петербург еще.

Олег Смолин: Санкт-Петербург. Кстати, совсем недавно мне рассказывал Геннадий Алексеевич Бордовский историю о том, как вдруг выпускник Санкт-Петербургского педагогического университета, Герценовского, пошел в школу. Оказывается, в прошлом году в школу пошло 12% выпускников, в этом году 35%, всего-навсего подняли заработную плату учителям, в частности, молодым специалистам. А мы сейчас мучаемся, как учителя в школу, распределение вернуть, как его загнать туда, заставить там его быть. Условия надо создать, он сам туда пойдет. Продолжая тему, у нас возникла другая проблема, проблема, связанная с тем, что у нас во многих случаях преподаватели вузов, которые на бюджете, в особенности технических вузов, оказываются в ситуации еще худшей, чем учителя. А я считаю, что день учителя – это день педагога в широком смысле этого слова, от детского сада, до вуза. Так, по крайней мере, у меня в Омске всегда трактовали этот вопрос. У меня на руках находится обращение заместителя председателя профсоюза работников образования и науки Вадима Николаевича Дудина, в котором профсоюзы подсчитали, сколько будут в следующем году, с учетом всех повышений, получать вузовские работники из бюджета. Позвольте буквально несколько цифр.

Ксения Ларина: Пожалуйста.

Олег Смолин: Ассистент, 9 разряд, с сентября этого года 1926, можно я буду округлять, чтобы удобнее было, в следующем году после всех повышений – аж 2 300. Например, ассистент, 11 разряд, сейчас примерно 2 300, с учетом всех повышений, извините, все цифры в голове не могу удержать, придется перелистнуть бумажку, с учетом всех повышений – 2735. давайте посмотрим, скажем, доцент, кандидат наук, 5 тыс. сейчас, и 5 900 с учетом всех повышений. Наконец, доктор наук, профессор, сейчас 7 тыс., ожидается 8 тыс. в следующем году после всех-превсех повышений. Понятно, что возникает следующая ситуация, даже если мы поступим, скажем, по принципу Зурабова, мы выберем те категории, которые сейчас просто не идут в образование, например, мы начинающим специалистам в технических вузах сделаем большую заработную плату, даже в этом случае преодолеть проблему будет довольно сложно, потому что сейчас это либо люди за 50, либо будут люди 20 с небольшим. Преемственность в подготовке кадров разрушена. Хочу сказать сразу, что вопрос решаем очень просто, он решаем без напряжения для бюджетов регионов, которые у нас в большинстве все-таки дефицитны или дотационны. Он решаем за счет федерального бюджета совершенно свободно. Напомню уважаемым радиослушателям, что за прошлый год, как нам заявлял премьер-министр Михаил Фрадков, дополнительные доходы от нефти 30 млрд. долларов, официально правительство записало в профицит бюджета 618 млрд. руб., дополнительные доходы за полгода текущего года – 882 млрд. руб. Профицит ожидаемый бюджета следующего года – 776 млрд. руб., будет намного больше. Т.е., в принципе, если представить себе, что все дополнительные доходы за последние три года взяли и отдали на заработную плату российской интеллигенции, тем, кто создает человеческий потенциал, не только учителю, можно повышать в 10 раз.

Ксения Ларина: Спасибо, это Олег Смолин, теперь слово Евгению Бунимовичу.

Евгений Бунимович: Во-первых, конечно, спасибо за комплимент Москве, потому что мы, действительно, этим занимались, но здесь не нужно думать о комплиментах, понимаете, мы все время ставим в заслугу то, что является нормой.

Олег Смолин: Обязанностью.

Евгений Бунимович: Обязанностью власти, понимаете, просто у нас настолько искажена эта планка, у нас настолько в регионах, действительно, учитель доведен просто до люмпенского поведения, что то, что в Москве он получает примерно в 2.5 раза больше, это считается вообще, что заслугой. Да это нормально, понимаете, нормально, и я считаю, что мало по Москве, но это другой вопрос. Я хочу сказать, что даже то, что спросят, то, что говорят профсоюзы, то, что мы с ними будем требовать 12-го числа на этом самом митинге.

Ксения Ларина: А вы поддерживаете эту акцию?

Евгений Бунимович: Я поддерживаю, конечно, эту акцию.

Олег Смолин: Безусловно.

Евгений Бунимович: Мне вообще поразительно, что профсоюзы, которые собрали 3 млн. подписей еще весной, вы понимаете, 3 млн. подписей – это достаточно для отставки министра образования в стране, любой нормальной стране, как мне кажется.

Виктория Молодцова: Не 3, а 2 300.

Евгений Бунимович: 2 300, вы знаете, даже это хорошо, 2 млн. 300, вы знаете, даже здесь говорить нечего, о чем тут можно говорить? Требования, как мне кажется, достаточно скромные, реальные требования. Говорится о том, что в будущем году, сейчас в полтора раза, еще на будущий год в полтора раза, я вообще прикинул, исходя, Олег Николаевич сказал о ставке. Ни один учитель в России на ставку не работает.

Олег Смолин: Естественно.

Евгений Бунимович: Надо понимать, что все пашут две ставки в таких условиях.

Ксения Ларина: Это к вопросу о системе оплаты.

Евгений Бунимович: И получается другая средняя зарплата, условно, допустим, даже 3 500, если считать, как это сейчас дают эти самые параметры вместе со всеми надбавками и всем остальным. Получается так, что если сейчас увеличить в полтора раза и еще на будущий год, я могу сказать, как математик, то вообще-то, в конце концов, через 2 года российский учитель будет получать всего лишь, как сегодня московский. Т.е. где-то 9 500 в среднем. Понимаете, т.е. никаких чудес-то и не получается, это просто минимальные требования. Я хорошо отношусь к этой акции профсоюзов еще вот почему, а вообще-то, уважаемые коллеги-учителя, требовать-то надо, понимаете? Я хочу вам сказать, что я позвонил однажды коллеге, которая преподает во французском лицее, и мне ее муж сказал – а она на площади Бастилии. Я представил себе эту милую, очаровательную женщину на площади Бастилии, требующую там чего-то. И когда мы уже встретились, я сказал – Жень, что вы там кричали, она говорит – нет, я не кричала, но я там стояла, и такой якобинский в ее очках отблеск.

Ксения Ларина: Сверкнул.

Евгений Бунимович: Сверкнул. Нам тоже нужно, нам нужно понимать, что надо еще и требовать. Это очень важный момент.

Ксения Ларина: Я согласна, я просто хочу к слову.

Олег Смолин: Евгений Алексеевич, не могу удержаться и не рассказать, что я был в США как раз тогда, когда мэр Джулиани и губернатор Патаки решили сократить расходы в штате Нью-Йорк. 40 тыс. преподавателей вместе со студентами мгновенно вышли на улицы, город был уклеен карикатурами на мэра и губернатора, и власти вынуждены были отступить.

Евгений Бунимович: Я хочу только уточнить, что в Москве акция будет идти следующим образом, она будет, в основном, в федеральных вузах, потому что там, действительно, как говорил Олег Николаевич, просто проблема катастрофическая. Школы, насколько я сегодня знаю, будут нормально работать, а этот общий митинг солидарности, я еще раз призываю, митинг солидарности – это митинг солидарности, даже если у тебя сегодня ситуация, может быть, ничего, но ты понимаешь, что такое образование, что такое единое образовательное пространство. Я считаю, что это нормальная, достойная акция, чтобы все-таки услышали.

Ксения Ларина: Я очень согласна вообще с таким посылом именно требовать, а не просить, потому что буквально на этой неделе прочитала опубликованное в некоторых печатных изданиях обращение деятелей культуры к президенту РФ, это просто такая челобитная. Мне ей-богу стало как-то не по себе, когда я вижу такие звездные фамилии, уж не буду их называть, вы все их знаете, цвет российской культуры, а обращение типа – дорогой, уважаемый Владимир Владимирович, дайте, мы гибнем. Что это такое?

Евгений Бунимович: Это очень серьезное, речь о чувстве собственного достоинства.

Ксения Ларина: Это неприлично.

Евгений Бунимович: Безусловно.

Ксения Ларина: Неприлично.

Олег Смолин: Я могу добавить, что недавно в ГД Иосиф Кобзон, председатель комитета, произнес фразу, которая принадлежит протестующим работникам культуры – только спьяну или сдуру жалко денег на культуру. Я подал поправку о том, чтобы расходы на культуру в бюджете федеральном были увеличены до 2%, как это было положено по недавно отмененному закону, и я проверю, кому жалко при голосовании, это будет сразу видно.

Ксения Ларина: Спасибо. Виктория Молодцова, пожалуйста, ваше мнение.

Виктория Молодцова: Я хочу сказать, во-первых, что это не очередная акция общероссийское, это продолжение все той же акции, которая проводилась до сих пор. И учителей вынуждают выходить на улицы, это самое плохое, на мой взгляд, потому что сейчас отметили 100 лет как образовались российские профсоюзы, и напомним, что в 1905 г. они возникли, когда была революционная ситуация и когда рабочие вышли, бастовали. И сейчас к этому планомерно подвигают учителей. Вообще, дело в копеечном варианте. Еще года два тому назад была разработана отраслевая система оплаты труда. И мы ее очень сильно поддерживали, и правительство.

Ксения Ларина: Что это, буквально два слова, чем она отличается от сегодняшней?

Виктория Молодцова: Сейчас скажу, и правительство было за, и профсоюз был за, и мы, «Учительская газета», мы это поддерживали. У нас существует сейчас единая тарифная сетка с разрядами.

Ксения Ларина: Сколько лет она уже существует?

Виктория Молодцова: Она существует, она была принята при Ельцине, еще когда был министр Днепров, и тоже была ситуация такая, политически очень острая. И другого выхода, как разработать ЕТС вместе с профсоюзами, не было. Но профсоюзы еще тогда говорили, что очень много разрядов, эту сетку надо было бы сделать более сжатой, более пружинистой для того, чтобы были существенные какие-то группы, и в этих группах люди получали бы деньги. Когда стали создавать отраслевую систему оплаты труда, проект, то он был очень хорош, потому что он учитывал стаж, образование и категорию вообще учителя. Там было очень много всяких критериев. И самое интересное, что эта отраслевая система была разработана для образования, для здравоохранения и для культуры. И она устраивала. Во что уперлось все, все уперлось в то, что нужно было фонд оплаты труда увеличить в два раза. Это, собственно говоря, понимаете, полтора и полтора, о которой сейчас профсоюзы говорят, это, собственно говоря, то же самое.

Евгений Бунимович: Примерно также.

Олег Смолин: Примерно.

Виктория Молодцова: И когда министр сегодня говорит, что мы всем учителям не можем повышать зарплату, мы будем повышать только тем, кто покажет нам качество. Как он будет это определять качество? Отраслевая система оплаты труда, она это позволяла. Но недальновидные совершенно чиновники, которые не понимают сути дела, они, по сути дела, загубили эту отраслевую систему оплаты труда. Я хочу сказать, что сегодня, я так и думала, что когда мы придем сюда, и передача «Как защитить учителя», что речь пойдет о зарплате, в основном. Речь сейчас не идет о зарплате. Государство должно, в конце концов, определиться, а что такое учитель, что учитель делает для государства. Это, прежде всего, государственный человек, это человек, который как бы сохраняет стабильность в обществе, это интеллигент, это человек, в руках которого находится все. Если завтра все учителя скажут, что им не нравится такая власть, а их к этому подталкивают, то, в принципе, учителя могут эту власть сменить.

Олег Смолин: И правильно сделают.

Виктория Молодцова: Этого нельзя допускать, нельзя, потому что у учителя совершенно другие задачи. Но, тем не менее, сейчас все переходит в русло политики. Я пока ехала сюда на передачу, я думала, сравнивала двух президентов, Ельцина и Путина. Ельцин прекрасно понимал, он сам учился в сельской школе, видимо, вы знаете, может быть, партийная школа, может быть, еще что-то, он прекрасно понимал, как только профсоюзы говорили, что учителю надо что-то делать, Ельцин шел навстречу. Другое дело, как выполнялись все его подписанные указы, законы и т.д., но он с помощью своей команды эту стабильность все-таки поддерживал. Учителя выходили, но такого критического момента не было. Сегодня я совершенно хочу сказать, мне симпатичен президент, я с уважением к нему отношусь. Но я хочу сказать, те люди, которые дают ему в его выступления такие предложения, с которыми он выступает, они ведут политику против него, ведут к дестабилизации полной и вообще к дискредитации его команды, потому что, понимаете, 10 тыс. учителей лучших выбрать и дать им по 100 тыс., замечательно.

Евгений Бунимович: Один раз.

Виктория Молодцова: Один раз, замечательно, что можно сделать на эти 100 тыс., и на каждого, одному дадут, 500 будут на него смотреть. Да, он купит, сейчас просто, он пойдет купит себе теплые ботинки, пальто, костюм, потому что уже все дырявое, но больше он сделать не сможет. И понимаете, посеять такую рознь в педагогической среде, тут я согласна с Ямбургом, который об этом говорит.

Ксения Ларина: А как в медицинской среде, что сделали? То же самое.

Евгений Бунимович: Вы знаете, здесь, Ксения, я хочу сказать, что сами по себе гранты давать не будем, они просто ничего не решат в образовании, но сами по себе гранты, почему, мы в Москве платим эти гранты, которые сейчас вдруг вспомнили.

Ксения Ларина: Лучшим учителям. А квартиры раздали учителям.

Евгений Бунимович: Что касается квартир, это очень важно, говорил Олег Николаевич о молодых учителях, вы понимаете, мы приняли большую программу, посвященную, молодым учителям, всегда кто-то чего-то обижается. Я могу сказать, что я работаю в школе 30 лет, и мне, конечно, немножко обидно и моим коллегам, что это ориентация на молодого учителя. Но сегодня, и я что вижу, я сейчас был 1 сентября в округах, во-первых, я увидел, что если в прошлом году я увидел двух молодых людей, которые пришли в школу, то в том же округе сегодня я увидел уже 10 молодых людей. Это, между прочим, и я увидел и эти самые ордеры, которые я увидел, что эта программа работает, что выдают, но это ордера служебные, это значит – ты работаешь в школе, ты живешь в этой квартире. Да, это социальные гарантии, они, безусловно, должны быть. И здесь, конечно, речь не только о деньгах. Конечно, оттого, что мы повысим зарплату вдвое, это мы просто делаем такой базис.

Ксения Ларина: Конечно.

Евгений Бунимович: После которого вообще можно о чем-то говорить. Это очень важно. Это, конечно, автоматически не выровняет ситуацию, но это просто необходимо, потому что сегодня просто учитель не может выжить, просто это повышение зарплат – это просто минимальный социальный уровень, после которого уже можно определять, хороший учитель, плохой, какой-то конкурс, может быть, действительно, создавать. Надо, автоматически это не повышает, конечно, а повсеместно качество образования, но это просто необходимое условие, если сегодня просто не выживает учитель, то это просто необходимость. Поэтому я еще раз говорю, что требования-то профсоюзов достаточно скромные.

Ксения Ларина: Вы знаете, о чем говорила Виктория Молодцова по поводу статуса вообще учителя, что это такое сегодня, что это за профессия.

Евгений Бунимович: Да, кстати о статусе, вы знаете, я хочу сказать. Я выяснил, поскольку я занимаюсь преподаванием в школе вероятной статистики, изучаю варианты, в девятьсот тоже пятом году были не только бунты, но и был учительский съезд, сравнивали две программы по ведению вероятностной статистики, одну министерскую и одну директора гимназии из Урюпинска, который прислал, извините, именно из Урюпинска, что интересно. И что, я стал искать, что там за гимназия, что там за директор. Оказывается, в это время в г. Урюпинске незабвенном, директор гимназии по статусу был выше городского головы. И поэтому это была не какая-то мелкая сошка, понимаете. Сейчас мы в Москве увидели, открыли только что музей образования вместе с мэром, вместе с Любовью Петровной Кезиной, замечательный музей, я сам почувствовал себя экспонатом этого музея, поскольку я учитель в третьем поколении. Но там этот мундир этого учителя. Там этот его статус в прямом смысле слова, это учитель, понимаете, т.е. не только зарплата, Виктория Николаевна подняла очень серьезный вопрос, потому что вопрос базовый не только поднять зарплату, а сегодня мы должны, наконец, понять, у нас образование – это сфера образовательных услуг, это рынок как магазин или это все-таки обязанность и гарантия государства?

Ксения Ларина: Давайте мы дадим слово.

Евгений Бунимович: И тогда совершенно по-другому.

Ксения Ларина: Олегу Николаевичу, поскольку именно в ГД, насколько мы знаем с вами, готовится законопроект о государственном статусе учителя.

Олег Смолин: Могу сказать так, официально внесенного в ГД законопроекта о статусе педагогического работника пока нет. Но проекты, действительно, разрабатываются, я сам принимал участие в разработке этих проектов. Ключевая идея этих проектов, она почти совпадает с тем, чего от нас требовали представители законодательных собраний многих-многих регионов РФ. Законодательное собрание, которое, кстати, могли бы сделать это и сами, но справедливо полагая, что деньги, в основном, находятся в федеральном бюджете, а не в их бюджетах, они требовали от нас приравнять педагогического работника по статусу к государственному служащему. Мы предлагаем несколько другую схему. Насколько я понимаю, профсоюзы в этом с нами едины. Мы не предлагаем сделать педагогического работника госслужащим. Почему, немедленно отберут всякие оставшиеся академические свободы.

Евгений Бунимович: Как отпуск.

Олег Смолин: Дело не только в отпуске, дело, повторяю, в академических свободах, которые еще все-таки где-то остались, хотя вообще пространство свободы все больше и больше сокращается.

Виктория Молодцова: Тогда на акцию уже бы никто не вышел.

Олег Смолин: Совершенно верно. Мы предлагаем другую схему. Мы предлагаем приравнять по социальным, по зарплате и социальным гарантиям педагогических работников к государственным служащим. Т.е. сохранить для них их особенности, их положение, академические свободы, но при этом я глубоко убежден, что труд педагогического работника ничуть не менее важен, а, по большому счету, для будущего более важен, чем труд, между прочим, управленца. Я позволю себе напомнить, что и в развитых странах, и у нас в советский период заработная плата, например, профессора была сравнима примерно, однотипна заработной платы депутата парламента, тогда у нас секретаря обкома. Сейчас тоже в США – депутата конгресса. Профессор, по большому счету, и побольше, чем депутат конгресса, получает в США. И мы еще 15 лет назад имели в этом смысле ситуацию, аналогичную тому, что мы называем цивилизацией. Сейчас, к сожалению, как известно, заработная плата министра или депутата, если из бюджетной заработной платы профессора, она просто примерно в 10 раз выше. Я считаю, что это ненормальный уровень социального неравенства, это неправильно абсолютно.

Ксения Ларина: Олег Николаевич, простите ради бога, мы сейчас должны прерваться на выпуск новостей, потом продолжим нашу программу, напомню, что вы слушаете и, надеюсь, участвуете, уважаемые друзья, в нашем «Родительском собрании».

НОВОСТИ

Ксения Ларина: Продолжаем мы наше собрание, я напомню, здесь в студии Виктория Молодцова, обозреватель «Учительской газеты», депутат МГД, представляющий фракцию «Яблоко», Евгений Бунимович и депутат ГД, представляющий фракцию КПРФ, Олег Смолин.

Олег Смолин: Могу продолжить?

Ксения Ларина: Сейчас, Олег Николаевич, я просто хочу одну прочитать телеграмму от нашего слушателя – необходима реформа заработной платы на законодательном уровне, т.к. прожиточный минимум никогда не угонится за зарплатой и инфляцией, долбить нужно не правительство, а законодательные органы, иначе все будет латанием дыр и сведением концов с концами, пишет нам Александр.

Евгений Бунимович: Я хочу вам сказать, уважаемый Александр, что долбить законодательные органы должны избиратели, которые их избирают, понимаете, долбите, когда вы избираете, и выбирай тех, которые будут после этого защищать образование.

Ксения Ларина: Ваши интересы.

Евгений Бунимович: А если вы видите эту физиономию, такую, которая ясно, что она ничего делать не будет, так не надо в беспамятстве голосовать.

Олег Смолин: Я хочу согласиться.

Виктория Молодцова: Извините, Олег Николаевич, я хочу сказать, что при всех благих намерениях оппозиции, которая сейчас есть в законодательных органах, ничего она не сможет сделать, потому что у партии власти большинство. И я думаю, что сейчас что бы мы должны были все сделать, мы должны бы у каждого депутата, который от партии власти работает в законодательном органе, его прямо взять, может быть, в педагогическую среду или в среду интеллигенции, и скажи-ка, дружок, что ты сделал, как ты голосовал, как ты отстаивал 122 закон?

Ксения Ларина: Вы наивный человек.

Евгений Бунимович: Да.

Виктория Молодцова: Я не наивный, сейчас просто, просто время сейчас наступило такое.

Евгений Бунимович: Поэтому они и не приходят ни на радио, ни на телевидение.

Виктория Молодцова: Я думаю, что в свое время школа была опущена на муниципальный уровень, и именно профсоюзы и покойный Владимир Михайлович Яковлев добивались, чтобы был принят 123 закон. Его сейчас называют законом Яковлева – Путина, когда зарплата была на уровне региона поднята. Сейчас нам надо эту зарплату поднять на уровень федерации. Учительская зарплата должна быть во всех регионах одинаковой, для этого должен быть закон о зарплате учителя. А там на уровне региона, муниципалитета, Москва, Петербург, доплачивайте, сколько хотите. Но зарплата государственного человека, учителя, должна быть в России одинаковой, одинаковой и справедливой. Т.е. не от того, бедный регион или богатый, а оттого, что учитель выполняет важнейшую государственную задачу, работает по стандартам одним и тем же, готовит к ЕГЭ, т.е. если требования ко всем учителям одни и те же, и зарплата должна быть, как минимум, одна и та же.

Ксения Ларина: Олег Николаевич, пожалуйста.

Олег Смолин: Я хочу и согласиться, и не согласиться. Согласиться в той части, что, конечно, федерация должна формировать зарплату учителя, мы, кстати, в качестве переходной меры предложили в программе движения образования для всех, 50 на 50. 50 – федерация, 50 – регион. Это первое. Я хочу согласиться с тем, что нужно, не дожидаясь выборов, действительно, пригласить к себе депутатов любых фракций и спросить, а как ты голосовал, только не как ты любишь образование по телевизору, а вот результаты голосований, почему ты голосовал не так. И кстати сказать, мы проводили такие рейтинги в третьей думе и в четвертой думе, мы учитываем результаты всех голосований. Но ведь парадокс-то в чем, в третьей не думе, не потому, что рядом Евгений Абрамович, просто говорю как медицинский факт, первое место по рейтингу образования имела фракция КПРФ, в которой я тогда не работал, второе место имела агропромышленная депутатская группа, третий рейтинг имела фракция «Яблоко», очень хорошая, кстати, в особенности при Александре Шишлове. Предпоследний рейтинг имела фракция Жириновского, и последний рейтинг имела фракция «Единство», минус, единственная с отрицательным рейтингом. Когда мы посмотрели на состав четвертой ГД, фракции «Яблоко» как фракции там нет, коммунисты с союзниками получили в 2.5 раза меньше, зато кто прибавил, Жириновский и особенно «ЕР». Чем хуже партия за народ, тем лучше народ за партию. Поэтому я не могу согласиться с Викторией Николаевной, что власти нельзя пытаться менять, нужно цивилизованными методами. Во всем цивилизованном мире, как только власть не исполняет своих обязательств, ее заменяют на другую на выборах.

Ксения Ларина: Давайте мы все-таки уйдем из политики, я вас очень прошу, а то мы ушли, мне жалко людей, которые ориентируются совсем на другую тему. Все-таки, объясните мне пожалуйста, я ведь не знаю всех тонкостей учительской работы, я просто мать ученика, но я вижу, как наши учителя считают эти позорные, унизительные человеко-часы, сколько они там проработали, сколько они здесь. Мы про это немножко коснулись этой тему, когда говорили про эту пресловутую ставку, каким образом все-таки этого можно избежать, этого унижения, каким образом можно изменить эту систему, почему до сих пор этого не сделано? Неужели для этого тоже нужна, опять же, политическая воля, я обращаюсь уже к Евгению Абрамовичу.

Евгений Бунимович: Безусловно, по этому поводу нужна политическая воля. Ведь когда я вам сказал, что это серьезный вопрос, это образовательные услуги или это гарантия государства или региона, города, людям гарантия на образование, понимаете, если это образовательные услуги, то это рынок. И тогда то, что сказал у нас министр перед 1 сентября, приведя меня в полный шок, министр образования, хотя у нас, правда, в основном, говорят теперь про образование министр обороны, который решает свои проблемы за счет образования, министр финансов.

Ксения Ларина: Министр культуры.

Евгений Бунимович: Министр, я не знаю, по чрезвычайным ситуациям, хотя, действительно, чрезвычайная ситуация в образовании, но мы говорим про другое.

Виктория Молодцова: МВД.

Евгений Бунимович: МВД, кто хотите, только не образования.

Олег Смолин: У нас везде чрезвычайная ситуация.

Евгений Бунимович: Вот именно. Так вот, министр образования сказал вот что, он сказал, что зарплата учителя – это национальный позор. И я не могу не подписаться под этим его заявлением, если бы через три строчки не было сказано, решать эту проблему надо за счет родителей и спонсоров. Извините, если это национальный позор, то для этого и существует национальный бюджет, чтобы этот национальный позор прикрывать. Или так, как говорит Олег Николаевич, действительно, может быть, пополам, поскольку это совместная ответственность региона и России.

Ксения Ларина: А что должен сделать министр образования, объясните мне? Брать пистолет и расстреливать правительство? И что?

Евгений Бунимович: Во-первых, защищать ситуацию государственных гарантий в образовании, потому что они были сняты. Все было отдано на регионы. Да, Москва, зарабатывая свои деньги, может решать вопросы самостоятельно. Большинство регионов не может решать вопросы самостоятельно. У нас в такой ситуации может распадаться просто то, что мы называем единым образовательным процессом.

Олег Смолин: Абсолютно.

Евгений Бунимович: Если каждый регион будет сам решать свои проблемы, значит, на этой стороне реки будет такая модель оплаты труда учителя, а на этой стороне реки – другая модель. Это же безумие, понимаете? Это полный распад этой самой системы, которая, может быть, и держит, и делает страну страной. Это надо хорошо понимать. И поэтому речь, конечно, о государственной гарантии. Что касается отраслевых моделей оплаты образования, мы сейчас, это очень тонкий, сложный вопрос, его нельзя решать на ходу. Мы сейчас в Москве разрабатываем эту систему. Сейчас попробую объяснить.

Ксения Ларина: А как это происходит в других странах, объясните мне, там же нет такого, почасовой оплаты?

Виктория Молодцова: Можно я расскажу, как в других странах происходит?

Ксения Ларина: Или там тоже есть за классное руководство, поэтому я беру 5 классов и я везде классный руководитель, да, за продленную группу, за что?

Виктория Молодцова: Я встречалась сейчас с очень интересным человеком, это президент международного интернационал-образования, он сам профсоюзник из ЮАР. Как там интересно все построено, учитель молодой, который приходит учиться после, в смысле отучившись, учить, он получает 2 тыс. долларов. Дальше, мы знаем, апартеид и т.д., расслоение, сейчас этого всего нет, учитель может взять квартиру в самом дорогом квартале, районе страны.

Ксения Ларина: Взять что это?

Виктория Молодцова: Взять, он приходит, арендует или покупает.

Ксения Ларина: Ипотека, да?

Виктория Молодцова: Он платит 1/3, а 2/3 ему платит государство. И он покупает эту квартиру и все. Дальше, он отчисляет деньги в пенсионный фонд. Если он рубль отчислил, то государство – два рубля. И он отработал определенное время, он может идти на пенсию, т.е. статус учителя определен. Когда вы говорите – учитель за часами гонится, как это все сделать по-другому, и я знаю, что вы имеете в виду, и президент то же самое имел в виду, кстати. Когда говорят о том, что учитель должен не зависеть от часов и т.д., это пропихивается идея господина Пинского, который до недавнего времени был директором московской школы, о штатно-окладной системе оплаты труда. Есть такие варианты, уже эксперимент идет, в частности в Тюменской области пытаются это все провести. К чему это привело в г. Ишиме, 163 молодых учителя ушли оттуда. А учитель физкультуры получает в два раза, чем учитель математики.

Евгений Бунимович: Меньше?

Виктория Молодцова: Меньше, да. И это непродуманность, это такой, знаете, скоропалительный – ах, давайте дадим оклад, заставим его работать в первой и во второй половине дня, пусть занимается и обучением, и воспитанием. Это приводит к тому, что, по сути дела, зарплата учителя не растет, она уменьшается.

Евгений Бунимович: Короче, довольно тонкий механизм, это надо сказать, понимаете, Ксения, я за две минуты не объясню, действительно.

Виктория Молодцова: Никто не объяснит.

Евгений Бунимович: Я смотрел и французскую систему, и американскую, и финскую, и канадскую, они все разные, они исходят из этой ситуации, которая есть сегодня. Поэтому я еще раз говорю, да, это очень тонкий, очень сложный инструмент. Мы сейчас перед программой говорили, вводится нормативное финансирование, в Москве, поскольку мы сделали дифференцированные нормативы, поэтому в лицее и гимназии у нас ученик, поскольку там больше преподают и т.д., стоит дороже, или в школах здоровья, где дети-инвалиды, естественно, там обучение стоит дороже, мы дали больше, то у нас теперь даже выстроилась очередь стать гимназией, у нас другая проблема. А я разговаривал сейчас с одним регионом, там журналист мне говорит – что нам делать, у нас закрываются лицеи и гимназии, потому что им спустили одинаковый норматив на всех, понимаете? Т.е. вроде бы одна и та же фраза, норматив, но дьявол в деталях, поэтому я еще раз говорю, надо учитывать все, и стаж, и сегодняшнюю работу, и воспитательную работу, и уроки, это надо тонко и точно построить. Это не кукуруза, не надо все засеять одинаково и прямо тут же все вырастет. Это трудная, серьезная проблема. Но нас всех поставили, как всегда, в цейтнот, этим знаменитым 122 законом нам все отменили, нам с января нужно было что-то платить учителям, закона никакого не было, мы вынуждены были ЕТС, которую мы сами не хотим, ввести в городе, потому что нельзя же за две недели переписать всю систему оплаты, понимаете. Это очень опасно. И потом, я совершенно согласен с самого начала с Викторией Николаевной, вот какая ситуация, мы сейчас, представьте себе, мы перепишем всю систему, сделаем ее абсолютно правильной, потом учитель подходит к окошку и получает столько же. Я считаю, что это издевательство. Т.е. нужно делать новую систему вместе с увеличением примерно вдвое самой зарплаты, понимаете, по другим каналам, по другим моделям. Правильно, там пусть одни получат чуть больше, меньше, понятно, кто-то, может, в полтора раза увеличится зарплата, у кого-то, может быть, в 2.5, это нормально. Но вместе с увеличением. Если мы будем морочить голову в течение месяца, что мы все передумали, другие все критерии, потом я сам как учитель подхожу к этому окну, поскольку я получаю зарплату, и вижу, что получил я или столько же, или на 5 копеек больше. Это садизм. Этого делать не надо.

Олег Смолин: Я могу добавить три позиции. Первое, в законе, действительно, написано – нормативное финансирование образовательных учреждений по типам, видам и категориям, поэтому когда Москва ввела дифференцированные нормативы, она поступила по закону. А те, кто вводит одинаковое для всех видов школ, это неправильно. И кстати сказать, в мире нигде только по душевому финансирования нет. Например, британцы ввели только подушевое финансирование, оказалось, что резко растет неравенство прав в области образования. Они вынуждены были подушевое финансирование компенсировать другими механизмами. И это мы пытаемся объяснить нашему министерству уже много времени, начиная чуть ли ни с конца 90-х гг. Вторая позиция, я совершенно согласен с тем, что реформа образования без денег – это, извините, как непорочное зачатие. Красиво, но в жизни до сих пор не встречалось. Утром деньги, вечером стулья. Действительно, примерно в два раза увеличиваем заработную плату, тогда есть смысл в реформе образования. И третья позиция, действительно, очень разные системы оплаты труда в разных странах, а я как член комитета по образованию и науки пяти парламентов побывал тоже во многих местах, но везде один и тот же принцип, как правило, заработная плата в образовании с учетом других статусных вещей бывает выше средней заработной платы по стране. В России, в СССР, 40-й год, зарплата в образовании от промышленности 97%, сейчас 52, по-моему, процента заработная плата в образовании от уровня в промышленности.

Ксения Ларина: Давайте мы выйдем еще на одну тему, которая, как мне кажется, тоже не менее важна, чем заработная плата учителей, поскольку я знакома с некоторыми молодыми преподавателями, которые с большим интересом и удовольствием отправлялись учить детей в школы после окончания московских вузов, но через какое-то время разводили руками и принимали решение бежать. Бежать почему, потому что то, о чем я мечтал, там ничего не получится. Фраза приблизительно такая же произносится одинаково – а там ничего не сделаешь, там ничего не изменишь, там ничего не получится. Мало того, что там денег не платят, к этому, там ты же в таких жестких рамках себя должен держать, шаг вправо, шаг влево – все, привет. Т.е. я что имею в виду, это давление чиновничье, которое происходит на самых низких уровнях, начиная с районного управления образованием, не помню, как оно называется, мы же до этого никогда не доходим в наших разговорах. Мы, в основном, все рассуждаем о том, плох ли, хорош ли министр образования РФ или президент РФ. А то, что этих взаимоотношений внутри чиновника и учителя, мне кажется, не менее важны для сегодняшнего молодого учителя, чем все остальное, о чем мы успели сегодня поговорить. Согласны ли вы с этим? Виктория, давайте мы с вас начнем.

Виктория Молодцова: Вы знаете, молодой учитель, который приходит в школу, он приходит с идеальным представлением о школе.

Ксения Ларина: Да.

Виктория Молодцова: Ему кажется, что сейчас он придет и все изменит. И уроки у него будут другие, и учебники у него будут другие, но он попадает в коллектив, который уже по наезженной колее идет. И там очень много взрослых педагогов, уже в возрасте, пенсионеров, которые не хотят ничего менять, и поэтому, прежде всего, для того, чтобы молодой учитель творчески работал, нам надо решить проблему со старением кадров. И я думаю, что здесь есть один вариант, я его тоже слышала, он за границей есть, ввести профессиональную доплату к пенсии. Это очень сложный вопрос, но, тем не менее, если бы учитель, который уходит из школы, на пенсию, получал доплату и не голодал на свою маленькую пенсию, а мог рассчитывать на какие-то деньги, то мы бы все это очистили. С другой стороны, опять же, отраслевая система оплаты труда, она позволила бы молодому учителю сразу, если он имеет хорошее образование, если он может получить высшую категорию, получать другие деньги. Т.е. иметь право на какие-то творческие вещи. И кроме того, это нормативно-подушевое финансирование, о котором мы говорили, пресловутое, оно сейчас убивает маленькие школы, творческие школы. Я говорила с директором школы, физико-математический лицей, из Ярославской области, он говорит – у нас 132 ученика. Мы не сохраним при 6 тыс. на ученика, мы не сохраним эту школу, значит, у нас не будет этого. И набрать детей даже платно, набрать детей таких, которые способны к математике и физике, будет очень трудно. Национальные школы, физико-математические, с углубленным изучением.

Олег Смолин: Сельские.

Евгений Бунимович: Сельские – вообще отдельный вопрос.

Виктория Молодцова: Я не говорю вообще о сельских школах, потому что уже об этом говорилось, но сейчас уходят творческие школы, Москва ввела 18 категорий подушевого финансирования.

Евгений Бунимович: И то проблемы есть, не надо говорить, что их нет, проблем.

Виктория Молодцова: И то проблемы есть, но когда за ребенка в санитарной, лесной школе будут платить 200 с лишним тысяч, то молодой учитель, который придет туда, он из этого норматива сможет получать какие-то деньги и вести. Факультативы, индивидуальные занятия, т.е. вся система должна поменяться. Один учитель молодой, даже замечательный совершенно, придя в школу, он мало что может поменять. Т.е. нам нужно думать, понимаете, в комплексе решать эти вопросы. Но об этом никто не думает. Никто не думает о том, что вроде бы вводя справедливое нормативно-подушевое финансирование, правда, да, если много учеников, школа должна получать много денег и т.д., что мы переходим на платное образование. И хотя министерство, мы говорим министр, они все-таки политику определяют, хотя министр говорит – нет, ни о каком платном образовании вообще речи нет, по сути, по факту это так происходит. И когда школа перейдет на такую систему, молодому учителю там вообще не будет места.

Евгений Бунимович: Я хотел бы вот что сказать, вы знаете, конечно, за 30 лет я не очень помню, как все это происходило, но вообще, нужно отстаивать себя, собственные представления и собственное чувство достоинства, это нормально. Когда я пришел в школу и директор спросил меня, когда я сбрею бороду и буду ходить не в джинсах, я ему сказал – как только вы бросите курить, понимаете, здесь проблема всегда есть. Да, я пришел в школу, где были замечательные пожилые, известные очень учителя, нужно, да, нужно уметь отстаивать свое право. И еще, школа, слава богу, инерционна, понимаете. Если каждому молодому учителю дать тут же реализовать все то, что ему хочется, еще неизвестно, что у нас будет завтра с утра. Поэтому какие-то, наверное, какие-то рамки существуют, но, извините, вы все у нас говорите, давайте дальше от политики, но политика в области образования – та же самая политика, я хочу сказать молодым учителям, во-первых, у них есть масса достоинств по отношению к тем опытным, про которых все время говорят, будете опыт иметь, тогда будете. Я все время говорю – ваша задача, чтобы полкласса в вас влюбилась, это ваша профессиональная обязанность, тогда они еще и предмет будут учить, а остальные будут за ними тянуться. Когда уже это не так просто, тогда появляется профессиональное мастерство, понимаете, т.е. у них есть много своих достоинств, пусть, молодые учителя должны объединяться, извините, в свое гражданское общество. Они должны отстаивать свои права не лично, один молодой учитель в этой школе, а как некоторое общество молодых учителей.

Ксения Ларина: А почему его нет?

Евгений Бунимович: Почему, оно есть.

Ксения Ларина: Его нет.

Евгений Бунимович: Но оно создается, извините, начиная с департамента образования, я способствую этому в Московской думе, говорю им – давайте создавайтесь, но оно должно создаваться другим путем, понимаете.

Ксения Ларина: Разговор о корпоративной солидарности, он тоже очень важный.

Евгений Бунимович: Но сегодня уже происходит, я хочу сказать, корпоративная солидарность, солидарность молодых чрезвычайно важно, потому что одно дело – ты один в своей школе, а другое дело – ты знаешь, у нас в округе нас 50, у нас такие сходные проблемы, и мы как сообщество говорим – нам не хватает этого. Это очень серьезно. Поэтому как бы мы ни говорили, мы начали с забастовки 12-го, сегодня прозвучало у вас в новостях, что сегодня в час дня будет митинг, фальсификации, это вроде бы совершенно другое, но ведь это все происходит в школах, извините, и выборы происходят в школах. Я хочу сказать, что в каждой комиссии находится учитель, мы говорим о зарплате, а я хочу сказать о чувстве собственного достоинства. Я хочу спросить, учитель, который участвует в фальсификации, что будет завтра, он будет завтра, в понедельник учить кого-то чему-то? Вы знаете, как дети чутки к этому? Вы знаете, как это важно, чувствовать себя внутренне порядочным и честным и смотреть в глаза своим детям? Я хочу сказать, что это не менее важно для молодого учителя, нужен результат, да, когда мой директор смотрел косо на мою бороду и на мои джинсы, он знал, что мои ученики поступают в университеты, понимаете, после математики. Это важно – получать результат, но надо понимать, что надо все отстаивать. И себя, и не только в школе, да, идеальные представления, но вообще про школу, мне кажется, меньше идеальных представлений, все ее проходили, ведь все, слава богу, это единственное производство, про которое все знают все, понимаете. Как там в какой-нибудь фирме, никто не знает, как они там работают, но как работают в школе, знает каждый.

Ксения Ларина: Фирму можно поменять, а школа как?

Евгений Бунимович: А знаете, что мне говорил мой отец, который прошел с первого до последнего дня войну, у него была одна поговорка, дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут. Я всегда себя чувствовал учителем абсолютно свободным. Сегодня этот митинг называется «Я свободен», я был свободен всегда, и при советской власти, и при перестройке, и при Ельцине, и при Путине, и при ком хотите. Потому что дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут, даже Солженицын при советской власти, после лагеря ему разрешили преподавать математику в школе, понимаете, т.е. это еще и степень свободы. И учитель – это все-таки очень много, я хочу вам сказать, это вообще очень благодарный труд. Мы все время говорим об этих деньгах, это все правда, но это благодарный труд, я даже всегда шутил со своими коллегами, что вы хотите, мы и так удовольствие получаем, мы еще хотим, чтобы нам за это платили, понимаете? Видимо, правительство так и считает, им и так хорошо, мы занимаемся маразмом, а они-то занимаются полезным делом, им еще платить.

Виктория Молодцова: Мы, кстати, единственная страна, Россия, у которого нет творческого союза учителей, и объединений этих нет.

Евгений Бунимович: Представьте себе, мы сейчас сядем и скажем – давайте вы создавайте творческий союз учителей.

Виктория Молодцова: Нет, это неправильно. Насчет молодых хочу, вы знаете, моя классная руководитель Тамара Дмитриевна Абсолемова, она еще работает в школе, она преподаватель физики, в свое время перед тем, как прийти в школу, она защищала диплом в Матросовском педуниверситете. И она построила диплом на том, что она опровергала одну из глав учебника Перышкина. И Перышкин сидел в этой комиссии и слушал ее и задавал вопросы, смотрел, как она разбивает какие-то части. И вы знаете, он ее, за диплом она получила пять, и она с этим, Перышкин ее благословил и сказал, что если вы сможете модернизовать мой учебник, предложить, то я буду счастлив, я буду рад, я вас поддержу. Т.е. это было и есть. И я совершенно согласна с тем, что очень много зависит, конечно, от позиции молодого учителя. Если он приходит как разрушитель, фрондер и отрицающий вообще все и вся, это одно. Если он приходит как человек с собственным чувством достоинства и желанием изменить в позитивном смысле школу, неважно, где он будет это делать, на уроках или уже во второй половине дня все это сделать.

Ксения Ларина: Олег Николаевич?

Олег Смолин: Можно и мне, наверное, да?

Ксения Ларина: Да, и заключительное слово.

Олег Смолин: Во-первых, я хочу продолжить тему насчет того, что за хорошую работу не надо платить зарплату, есть такая шутка, говорят, культуре, как и порядочной женщине, платить необязательно. Я думаю, что образованию все-таки платить надо, без этого за одно удовольствие работать все-таки довольно сложно. Во-вторых, я хочу сказать, что действующее законодательство, пока еще его не испортили окончательно, хотя в социальной части уже угробили, но в этой части еще нет, позволяет достаточно широкими академическими свободами обладать, учителю надо на всякий случай посмотреть законы для того, чтобы уметь себя защищать. В-третьих, я хочу сказать, что очень правильная идея объединения учителей. Я не знаю, надо ли объединяться только по возрасту, молодые, пожилые, мне кажется, что здесь неважно, к какому поколению ты принадлежишь, важно, какого ты психологического возраста. Бывают люди, до конца своих дней остающиеся молодыми, а бывают такие, кто, не успев стать совершеннолетними, становятся совершенно зимними. Поэтому мне кажется, что очень важно объединяться учителям вообще, по разным, в том числе, в союзы творческие учителей, конечно. Помните конец 80-х гг., когда педагоги-новаторы собирали телевизионные аудитории круче, чем любые поп-идолы?

Ксения Ларина: Да.

Олег Смолин: Вот бы сейчас нам нечто подобное. Поэтому мы пытаемся сейчас объединить в том педагогическое сообщество в рамках движения «Образование для всех», всех приглашаем к участию в работе этого движения, у нас очень разные люди, и с левыми, и с либеральными, со всякими взглядами, важно, чтобы они болели за образование. И наверное, уж раз мне дали заключительное слово, я хочу сказать, что, на мой взгляд, молодой учитель и не только молодой – это человек, который учится всю жизнь. Учится во многом у своих учеников. Всегда вспоминаю фразу моей любимой учительницы истории Валентины Георгиевны Герониной, слава богу, жива и здорова, может быть, даже в Омске где-нибудь нас слушает, которая нам, старшеклассникам, всегда повторяла – ребята, учиться и любить никогда не поздно. Хочется пожелать нашим педагогам успехов в этих двух главных областях человеческой деятельности.

Ксения Ларина: Я вообще с большим уважением и просто с восторгом отношусь к учителям, которые в любом возрасте готовы учиться и переучиваться, я таких знаю. У нас недавно была Людмила Петерсон на нашей передаче, рассказывала, какие к ней приходят учителя, которые хотят вместе с жизнью двигаться дальше, а не сидеть на своих учебниках 35-го года и на той самой системе, в которой они когда-то росли. Это, конечно, дорогого стоит, тем более что среди них немало и людей, то, что мы называем, пенсионного возраста, потому что есть все-таки такое понятие, как золотой фонд, тут уж никуда не деться. Ну что, мы должны уже заканчивать. Про политику мы сегодня много говорили, мне кажется, что это одна из самых больших опасностей для сегодняшней школы.

Виктория Молодцова: Да.

Ксения Ларина: Что если туда придет какая-нибудь партия власти, я уж не знаю, какой она будет, это будет конец.

Евгений Бунимович: Я хочу напомнить, что это запрещено законом, правда.

Виктория Молодцова: Но все равно пробиваются, да.

Евгений Бунимович: Но это происходит, да.

Ксения Ларина: Но можно таким образом заменить решение всех проблем, все это упаковать в такое дело, и молодые учителя с восторгом будут теперь записываться в какую-нибудь партию типа «ЕР» и будут понимать, что у них есть свои авансы. Это самое ужасное.

Евгений Бунимович: К сожалению, это происходит не только с молодыми учителями.

Ксения Ларина: Естественно.

Евгений Бунимович: Это происходят с теми учителями, которые сидят у вас в студии. Я с большим изумлением обнаружил одного из них сейчас в списках, не буду говорить, какой партии, и думаю – а боже ты мой, а завтра же ученики повзрослеют и будут спрашивать у своего учителя, а что же такое с ним произошло-то, с чего это вдруг вообще, а, что, кого-то обещали в лагеря засылать или что-то еще? Что подвигает на такие действия?

Ксения Ларина: Не дай бог.

Виктория Молодцова: Но, Ксения, мы, «Эхо Москвы», «Учительская газета» были, поддерживали информационно, мы как учредители, вы как информационный спонсор, конкурс «Учитель года», и там были учителя из 75 регионов. И знаете, я посмотрела в этом году, это совсем другие люди, это люди с убеждениями, с позицией, готовые отстаивать эти позиции, т.е. приходит другая генерация учителей, очень уверенных, творческих, которые готовы работать и быть гражданами страны.

Ксения Ларина: У нас какой-то получился такой митинговый разговор.

Виктория Молодцова: А что делать, Ксения, а что делать, учителя, интеллигента, тихого, спокойного, подталкивают к этому.

Ксения Ларина: Ой, спасибо вам большое. Олег Смолин, Евгений Бунимович, Виктория Молодцова – сегодняшний участники «Родительского собрания», спасибо.

Виктория Молодцова: Спасибо.

Олег Смолин: Удачи.