Содержательность любого текста определяется теми порождаемыми им смыслами, которые автор и не задумывался в него вкладывать. Таковы все гениальные произведения. Но иногда неожиданную ауру смыслов удается создать и нам, простым смертным.

По 3-му каналу ТВ идет публицистический сериал с длинным и несколько претенциозным названием – "Честь имею. Откровенный диалог Олега Попцова и Сергея Степашина о судьбе России". В безвкусно-помпезных интерьерах один из героев играет роль Честного Малого, Служаки; другой - Совести Русской Демократии. Степашин выглядит органичней.

На прошлой неделе, щелкая по каналам, я наткнулся на часть 2-ю - "Западня" - и уже не мог оторваться.

Речь шла о недолгом счастливом премьерстве Степашина и о политической смерти чиновника 9 августа 1999 года. Эти события и оказались, по мысли авторов, "западней" в карьерной судьбе сегодняшнего руководителя Счетной палаты.

Сознавали ли авторы, что на самом деле речь идет о гораздо более страшной западне? Той, в которую попала Россия трагическим летом 1999 года, из которой она еще не вырвалась и из которой ей вообще, может быть, не суждено вырваться. И да и нет.

Нет, не сознавали. Потому что Степашин все время увлеченно говорил о каких-то пустяках – своих поездках в США и на саммит "Большой восьмерки" в Кельн, об интригах Николая Аксененко, предательстве Александра Волошина и Валентина Юмашева. Он все еще переживает свою отставку, голос его дрожит, об Аксененко он говорит с нескрываемой ненавистью, с наслаждением вспоминая все колкости и резкости, которые ему удалось тому сказать 6 лет назад. (Есть, однако, пределы его благородному негодованию по поводу несправедливой отставки. Перед, казалось бы, главным обидчиком – сменившим его на посту премьера неким В. Путиным – он в своих воспоминаниях на всякий случай почтительно расшаркивается.)

И все же - да, на некоем глубинном уровне сознавали. Потому что в унылый поток сведения каких-то мелких счетов и обид - Аксененко, Газпром, НТВ, снова Аксененко - вдруг неожиданно врываются ключевые слова – Ботлих, Дагестан. "Войска были выведены из Ботлиха еще месяц назад, открыв Басаеву дорогу в Дагестан. Этим должна была заниматься военная прокуратура". Вот она, настоящая Западня - та, в которой мы бьемся до сих пор, все глубже погружаясь в хаос на Северном Кавказе.

Но, неосторожно прикоснувшись к этой раскаленной теме, и Честный Малый и Совесть Нации мгновенно отшатываются от нее, увлеченно обсуждая, на каком крыльце какой резиденции встречал Ельцин Степашина в день отставки.

Что же люди, затеявшие "откровенный разговор о судьбе России", лицемерят, сознательно недоговаривают? Мне кажется, все намного сложнее. Истинную подоплеку событий лета-осени 1999 года, звеном которых стала отставка Степашина и назначение Путина, понимают, или во всяком случае о ней догадываются, и наши собеседники, и вместе с ними десятки миллионов людей в России. Но эта правда слишком страшна, чтобы нам всем признаться в ней самим себе.

Ботлих, поход Басаева, взрывы в Москве нужны были для того, чтобы сделать в обществе популярной идею новой войны на Кавказе. Войны не за Кавказ, а за Кремль. Только в обстановке срежиссированной патриотической истерии и страха назначенный Семьей мало кому известный наследник мог стать национальным героем и предотвратить казавшийся в августе неминуемым приход к власти клана Примакова-Лужкова. А чем это грозило Ельцину, доходчиво объяснил тогда руководитель лужковского штаба Георгий Боос: "Ельцинская семья будет завидовать судьбе семьи Чаушеску".

Так мы и идем с тех пор по заданной траектории укрепления кремлевской административной вертикали: Дагестан - Москва - Волгодонск - "Норд-Ост" - Беслан...

И нам уже не вырваться из этой Западни, устроенной Ельциным, Волошиным, Юмашевым, Березовским и примкнувшим к ним политтехнологическим жульем. А какими еще средствами смогут сегодняшние правители решить проблему антиконституционного самовоспроизводства власти и после 2008 года?

Так почему же все-таки уволили Степашина? Да потому что он действительно по-своему Честный Малый. Не подходил он для ремесла такого.

Мне уже приходилось как-то писать, что решающий кастинг, проведенный первым президентом Российской Федерации среди кандидатов на роль второго президента Российской Федерации, прошел за несколько месяцев до рокового августа 1999 года. Повторюсь, раз уж мы вернулись к этой теме.

Генеральный прокурор того времени неосторожно прикоснулся к расследованию дел, связанных с махинациями олигархов, близких к так называемой Семье. Несчастного прокурора немедленно замочили. Но не в сортире, а в постели с VIP-проститутками. Какая прекрасная политическая смерть, скажете вы.

Но чтобы общество окончательно в ней удостоверилось, государственное телевидение сначала продемонстрировало скандальную пленку с голым прокурором, а затем на экранах появились два высших правоохранителя страны. Назовем их условно правоохранитель С. и правоохранитель П. Задачей их было нотариально заверить мелькнувшие на экране гениталии несчастного прокурора. Правоохранитель С. сидел красный как рак и, опустив голову, молча смотрел в пол. Правоохранитель П. бодро и энергично докладывал о проведенной им совместно с ведомством С. экспертизе, установившей аутентичность пленки и изображенных на ней лиц и их органов. "Как этот бьет копытом? - подумалось мне цитатой из "17-ти мгновений". - Этому еще не надоели наши олигархические игрища. Этот далеко пойдет".