Недавний визит Путина на пожар в Останкино показал, какое значение придает власть телевидению. Должна ли в нынешних условиях оппозиция драться за доступ в телеэфир, чтобы у нее появились какие-то шансы на грядущих выборах? На этот вопрос «НГ» отвечают известные политики.

Любовь Слиска, первый вице-спикер Госдумы

То, что президент приехал в Останкино, действительно знак серьезной озабоченности. Это совершенно нормальная реакция президента – хозяина страны. Доступ к эфиру, конечно, нужен – как же тогда общаться с населением. Ведь всю страну не объедешь, а присутствие в средствах массовой информации – самый эффективный способ общения с массовой аудиторией. А шансы у оппозиции получить доступ к телеэфиру есть. На выборы пойдут, конечно, не только две партии, так что состязательность все равно будет.

 Сергей Глазьев, лидер движения «За достойную жизнь», депутат Госдумы

Если бы телецентр в Останкино как основной символ выстраиваемой в России путинской вертикали сгорел дотла, власть и ее прислуга лишились бы основного инструмента воздействия на подсознание масс. Сейчас благодаря той лжи и гнусности, которая мощными потоками эфирных часов льется из чуть не сгоревшего объекта, Кремль довольно успешно промывает мозги донельзя запутанному реформами населению. Приезд Путина на пожар вызван паникой и страхом, который поселился в умах служителей агитпропа.

Потеря телевидения для них равносильна потере власти. Они узнали, что горит одна из аппаратных Первого канала, и им стало вовсе плохо: в 9 вечера могли не выйти в эфир новости, перетирающие подробности очередных путинских визитов и инициатив. А корреспонденты, работающие на полях, не смогли бы показать стране счастливых бабушек, дедушек, инвалидов и социально незащищенных граждан, которые восторгаются государственными преобразованиями. От этих новостей – в основном на Первом канале и канале «Россия» – уже тошнит. Люди начинают понимать: все, что им говорят в прайм-тайм по госканалам, – мерзкая и недопустимая ложь. Она может вызывать только отторжение и ненависть к тем, кто заказывает такие новости. Телевизионные начальники в регионах в отличие от федеральных лжецов (не берется в расчет НТВ, ТВЦ и Третий канал) понимают, что несут ответственность за информирование населения, за будущее страны, и выдают в эфир то, что им говоришь. Поэтому победа на выборах единого кандидата от народно-патриотической оппозиции зависит не только от доступа к центральным ресурсам.

Сергей Иваненко, заместитель председателя партии «Яблоко»

Конечно, телевидение – ключевое средство массовой информации, и многие специалисты, которые занимаются политикой не только в России, но в Европе и Америке, считают выборы телевизионными. Понятно и объяснимо, что контроль над телевидением для власти – вопрос номер один. Выстраивание вертикали власти было бы неосуществимо без этого контроля. Но для объединенной демократической оппозиции вопрос о телевидении – тоже вопрос номер один. В ее внутренних дискуссиях о приоритетах «Яблоко» занимает жесткую позицию относительно борьбы за свободу слова, за свободу СМИ, за то, чтобы сформировать в обществе нетерпимое отношение к тому, что основные национальные телеканалы контролируются из одного кремлевского кабинета.

Валерий Богомолов, секретарь Генсовета Единой России

Без телеэфира сегодня не может никто – оппозиция ли это или партия парламентского большинства. К сожалению, телевизионный эфир у нас достаточно жестко регулируемый. Журналист может быть честнейшим человеком, но если люди, стоящие за экраном, манипулируют информацией, то его работа будет искажена и будет ложиться в определенный ряд, отвечающий интересам именно этих людей. А что касается оппозиции, то я думаю, что у нее возможность доносить свою точку зрения через телевидение все-таки есть. И я уже много раз говорил, например, Геннадию Зюганову: давай сравним, сколько раз я бываю на экране, а сколько – ты. Так что все не так печально, как представляется.

Иван Мельников, первый зампред ЦК КПРФ

Не пожар в Останкино, а ежедневные выпуски новостей на общероссийских телеканалах показывают, какое значение Кремль придает телевидению. После того, как власть фактически растоптала условия для нормальной дискуссии с обществом и категорически отказалась прислушиваться к оппозиции как выразителю мнения миллионов граждан, телевидение стало единственным способом общения власти с гражданами. Это общение – одностороннее, а потому стало способом государственной пропаганды и манипуляции общественным сознанием и как результат фактически главным способом удержания власти. А пожар в Останкино – просто символ и карикатура. Символ того, что власть на наших глазах сгорает, и карикатура на президента, который не скрыл своей обеспокоенности и приехал в Останкино, хотя в свое время проигнорировал куда большие беды и трагедии. Никто не должен иметь монополии. Но все ведущие политические силы должны иметь право на представление своей точки зрения. За это мы боремся.

Алексей Митрофанов, депутат Госдумы, фракция ЛДПР

Путин получил звонок от человека, плотно с ним работающего, с просьбой туда приехать. Тот человек позвонил, потому что находится в сложных отношениях с другим человеком, чья студия выгорела. И когда случился пожар, он просто испугался. Поменять график главы государства может только звонок на мобильный. Этот случай показывает не столько роль телевидения, сколько тех, у кого есть мобильник президента.

Владимир Рыжков, независимый депутат Госдумы

Стратегическими ресурсами удержания власти в стране становятся два – нефть и телевизор. Вся политическая и экономическая жизнь все больше превращается в борьбу за контроль над нефтью и телевидением. Таких примеров в мире достаточно, но кончаются они всегда одним – деградацией и крахом государства. Поэтому меня, конечно, этот приезд на телевидение удивил. Надеюсь все-таки, что нам хватит ума не пойти этим путем до конца. Оппозиция должна драться за будущее страны, которое невозможно в том числе и без свободы слова, в том числе – на телевидении. Поэтому, безусловно, это должна быть одна из важных задач оппозиции.