Анна ТРАПКОВА:
Сегодня мы наблюдаем за политическим процессом формирования широкой оппозиции нынешней власти. Впервые речь об этом зашла после парламентских выборов 2003 года – 10 марта 2004 года в преддверии президентских выборов КПРФ, СПС и «Яблоко» впервые встретились на улице, призывая избирателей к бойкоту. Интересно, что это возможное объединение, которое при определенных условиях будет играть достаточно большую роль, начало формироваться в рамках уличной и молодежной политики. Мы пригласили на заседание Клуба молодежной политики молодых лидеров, чтобы они обрисовали содержание и границы возможной широкой коалиции.

Илья ЯШИН (лидер молодежного «Яблока»):
«Хочу, чтобы Путин трясся в своем кабинете, когда миллионы людей под его окнами скандируют: “Долой царя!”»

Действительно, несколько лет назад было очень сложно представить, чтобы на площади собирались представители КПРФ, СПС и «Яблока», и, упаси господи, национал-большевиков. Сегодня это факт и не кажется таким уж диким.

Политика в парламенте умерла, ее практически нет на телевидении, и теперь она выходит на улицы. Это мэйнстрим современного политического процесса в России. При этом дискуссия идет не о том, должна ли состояться эта коалиция,– в той или иной форме ее необходимость признают все участники, а о том, должна она носить тактический или стратегический характер.

Преобладает мнение, что подобный союз должен быть тактическим. Я готов с этим поспорить. Я считаю, что эта коалиция должна быть стратегической. Дело в том, что «Яблоко», КПРФ и СПС (без той части, которая хочет быть правым крылом «Единой России»), плюс не очень крупные политические движения (вроде партии «Наш выбор» Ирины Хакамады) составляют российское гражданское общество – другого, к сожалению, у нас нет. И задача гражданского общества – осознать свой объективный интерес. Бюрократическая хунта, которая находится по другую сторону баррикад, очень разношерстна, но, тем не менее, у нее есть козырь – она свой интерес очень четко осознала. Она понимает, что им нужно сохранить статус скво, усидеть на месте, а мы сегодня дезорганизованы, деморализованы и очень сильно разобщены. Задача на будущее – сформировать и утвердить в России традицию политической конкуренции и публичной политики. Это то, что нас всех может объединить.

По сути, сегодня мы боремся не за то, чтобы к власти пришла какая-то конкретная политическая партия, а за право конкурировать между собой, представлять своих избирателей в парламенте, влиять на принятие решений в стране – то, чего мы лишены сейчас. После выборов 2003 года гражданское общество в России оказалось лишенным механизмов влияния на принятие политических решений в стране.

На смену этой бюрократической коррумпированной хунте должно прийти гражданское общество, это – наша стратегия. Нас должна объединить какая-то общая система ценностей, хотя понятно, что всех нас очень многое разъединяет. Чтобы конструировать коалицию, нам, помимо очевидного лозунга «Долой самодержавие», нужно найти позитивные тезисы, безусловно признаваемые всеми участниками коалиции.

Таковыми могут стать следующие пять простых утверждений: Россия – это республика и демократия; Россия – это федеративное государство; России нужна система разделения властей; в России должны существовать свободные СМИ; в России должна действовать независимая судебная система. Какая из перечисленных партий будет выступать против этих утверждений? Никакая. В рамках этих правил игры каждая из политических партий в нормальной конкурентной системе может предлагать свой вариант развития страны. Я думаю, что при таком подходе мы сможем реально претендовать на взятие власти в стране.

Представители партии «Яблоко» ездили в Киев после второго тура выборов и были наблюдателями во время повторного голосования. Мы принимали самое активное участие в событиях на Майдане Незалежности. Будем откровенны: я хочу, чтобы в России случилось то, что в ноябре произошло на Украине. Хочу, чтобы Путин трясся в своем кабинете, когда миллионы людей под его окнами скандируют: «Долой царя!».

Владимир ЛИНДЕРМАН (член центрального комитета Национал-большевистской партии):
«Объединив коммунистов, националистов и либералов, можно совершить революцию народа против самодержавия»

Основу для создания широкой коалиции создала российская власть. Действуя абсолютно не умно, перейдя от политики кнута и пряника к политике исключительно кнута, она умудрилась рассориться со всем более-менее политизированным населением страны. В России существует всего три идеологии: коммунистическая, националистическая и либеральная. С либералами власть поссорилась давно, закрыв телевидение, ущемив свободы и так далее. Отмена льгот – самый большой удар по людям, представляющим коммунистическо-социалистическое мировоззрение. Последние совершенно безумные ходы власти по отдаче островов Китаю и какие-то намеки на то, что такая же судьба может постигнуть Курилы вызвали резко отрицательную реакцию у национально мыслящих людей. Это создает возможность самой широкой коалиции.

Если говорить о том, как эта коалиция может выглядеть сегодня на партийном уровне (потом к ней могут примкнуть общественные организации), то надо считаться с нынешними игроками на политической арене, т. е. либералами («Яблоко», СПС), КПРФ и НБП. Комбинация двух любых из этих сил будет восприниматься именно как комбинация. А все три силы вместе уже будут восприниматься как народ, выступающий против самодержавия. Такой союз имеет технологическую основу потому, что у каждой стороны есть свои сильные и слабые стороны. НБП, например, не имеет парламентского представительства, в финансовом и в количественном отношении тоже уступает КПРФ, но в качественном отношении превосходит всех. Я имею в виду такие качества, как смелость, инициатива, степень овладения механизмами уличной политики.

Основой коалиции может быть КПРФ. Причины – прежде всего, численность и определенная укорененность: партия родилась не сегодня, не вчера и даже не позавчера. Козыри либералов – СМИ, поддержка наиболее динамичных слоев общества, интеллигенции. За НБП – самый смелый сегмент общества. Этими тремя силами можно осуществить революцию.

Сейчас НБП открыта для любых союзов. Недавно мы попытались инициировать создание общественной организации «Россия без Путина». Но на наши предложения все партии, все потенциальные союзники реагируют очень замедленно. Момент уже в какой-то степени упущен. Именно тогда, когда власть допускает самые большие ошибки, надо все делать быстро.

Сергей ЖАВОРОНКОВ (член политсовета московской городской организации «Союз правых сил»):
«Совершенно очевидно, что нам не обойтись без государственной и негосударственной поддержки зарубежного сообщества»

Наши недоброжелатели из Администрации Президента не представляют, как могут левые объединиться с правыми. Ведь одни выступают за государственную собственность, другие – за частную, одни голосуют за низкие налоги и социальные расходы, другие – за высокие налоги и социальные расходы. А ведь все очень просто: речь не идет о создании единого предвыборного блока. Это было бы абсурдом, что наглядно продемонстрировали выборы в Казахстане, когда блок Демократического выбора Казахстана и коммунистов не преодолел 7-процентный барьер. Речь идет о целенаправленной совместной работе по расшатыванию тоталитарного режима, прежде всего таких его элементов, как «басманное правосудие», профанация выборов и олигархия силовиков, не говоря уже, естественно, об имидже самого диктатора.

Если мы говорим об украинском опыте, то совершенно очевидно, что нам не обойтись без государственной и негосударственной поддержки зарубежного сообщества. Западные лидеры очень сильно зависят от общественного мнения, в отличие от нынешней российской власти. Путин выдает себя за партнера по антитеррористической коалиции, за единственного «русского европейца», ему очень нравится гостить на ранчо у Буша и в дворцах Берлускони. Это надо использовать.

К сожалению, несмотря на, казалось бы, огромные ресурсы наши эмигранты от бизнеса за три года изгнания так и не смогли выстроить целенаправленную систему воздействия на западное общественное мнение с целью убедить его, что в России существует коррумпированный режим африканского типа, предельно уязвимый с точки зрения любой террористической угрозы, предельно недружественный для любых демократических ценностей, при котором никому, включая иностранцев, не гарантирована неприкосновенность личности и собственности.

Есть две основные угрозы. Первая – кремлевские «кроты». Их предостаточно что слева, что справа. Это люди, которые будут предлагать нам заняться таким бессмысленным историософствованием на самые разные интересные темы, только не обсуждать Путина и то, что происходит в стране сейчас.

Вторая проблема – наши собственные амбиции, которые надо преодолевать, не отказываясь от собственных убеждений. Совершенно очевидно, что взгляды у нас разные, но нас объединяет желание демократических выборов, независимого суда, свободы политическим заключенным, гражданского контроля над силовыми структурами, независимости СМИ, расследования деятельности нынешней власти и наказания виновных.

Илья БУДРАЙТСКИС (один из лидеров организации «Социалистическое сопротивление»):
«Путинский режим с максимальной жесткостью воплощает самые смелые замыслы демократов 1990-х годов»

Мое короткое выступление, вероятно, внесет диссонанс в симфонию восторга по поводу складывания право-левой коалиции против тоталитаризма. Создание подобных коалиций не является чем-то новым. В начале 1990-х годов, в эпоху обострения политической шизофрении, мы наблюдали, как объединялись формально левые и национал-патриоты. Они, как и участники сегодняшней дискуссии, оперировали абсолютно абстрактными терминами типа «спасение народа», «спасение Родины», «предотвращение катастрофы», стараясь не конкретизировать то, о чем они говорят. Этими лозунгами прикрывались конкретные корпоративные интересы так называемых «красных директоров», которые были представлены в этом блоке национал-патриотами. Развитие нашего общества разрушило социальную основу для подобных коалиций.

Сейчас идет речь о коалиции либералов и левых. Идея право-левой оппозиции не является итогом крайне парадоксального хода мыслей лидеров справа и слева. Наоборот, подобные коалиции, в общем-то, являются печальным последствием полной идеологической невменяемости по крайней мере одного из сегментов предполагаемого объединения. В первую очередь я имею в виду левых.

История бесчисленных «народных фронтов» и «бархатных революций» показала, что в подобном объединении левые неизбежно должны идти на минимизацию собственной программы в пользу программы совместной. Когда здесь обсуждался вопрос коалиции, делался особый акцент на ее технологию: нужно всех технично организовать, преодолеть амбиции лидеров, договориться не поддаваться на провокации Кремля, (видимо, к провокациям относится и утверждение, что между правыми и левыми вообще есть какие-то разногласия), и слиться в общем экстазе антипутинской оппозиции. Но реальных разногласий не стало меньше, путинское правление их еще больше определило.

Путинский режим является режимом неолиберальным, он с максимальной жесткостью воплощает все самые смелые замыслы демократов, которые они вынашивали в 1990-е годы, но из-за большого количества свобод и прочей неразберихи не смогли провести в жизнь. Сейчас в жизнь проводятся те реформы, за которые ратовали нынешние представители СПС. В здании Высшей школы экономики, где мы собрались, вырабатывались основы предстоящей реформы образования, которая, безусловно, является воплощением неолиберальной догматики и в тоже время, очевидно, представляет собой часть того социального террора, который путинский режим проводит в отношении большинства населения.

Года два назад на одной дискуссии в этих стенах я услышал интересную мысль, что 90% населения России – лузеры, неудачники. Это шахтеры, рабочие, пенсионеры, которым сейчас предлагают стать декорацией новой «бархатной революции». Либеральная оппозиция, неся в себе черты народных фронтов в новоиспеченных странах СНГ, по сути, является пародией на них, поскольку ее цинизм очевиден с самого начала. Базой оппозиционного движения в России способно стать только трудящееся население, которое не может иметь в качестве своих представителей людей, называющих народ лузерами, неудачниками и быдлом.

Говоря о КПРФ, не стоит уповать на то, что это всегда, при любых условиях, массовая партия, которая может мобилизовать огромное количество людей на улице. Опыт борьбы против монетизации льгот показал, что КПРФ теряет свой мобилизационный ресурс. Во время этого острейшего социального конфликта КПРФ занималось внутрипартийными разборками и оказалась совершенно не в состоянии представить адекватную и понятную программу действий.

Революции происходят, не когда несколько человек договорились о технологии процесса, а когда, во-первых, у них есть широкая социальная опора, а, во-вторых, внятная программа, на основе которой можно идти вперед. Такая программа, к сожалению или к счастью, в этом составе коалиции родиться не может.

Кирилл РОГОВ (обозреватель интернет–портала Газета.Ru):
«Платформа для широкой коалиции заключается в отстаивании основ конституционного режима»

Сегодня мы здесь услышали программу широкой коалиции маргиналов, потому что очевидно, что все те лозунги, которые выдвигались, все группы, которые были представлены, с точки зрения нормальной социологии и политики являются маргинальными. Конечно, можно мечтать о Майдане, но все это, разумеется, только мечты.

Мне кажется, что в принципе платформа для коалиции есть. Это признание того, что действующая администрация одно за другим нарушает положения Конституции. Отстаивание основ конституционного режима (федеративное устройство, выборность губернаторов, разделение властей, независимость судебной власти, приватизация телеканалов и обеспечение свободы слова) – в интересах широкого спектра партий. Это не будет коалиция, которая возьмет власть и сформирует правительство. На это она будет просто неспособна. Но нормальная гражданская коалиция всех партий, которые хотят легально конкурировать, вполне возможна.

Вместе с тем, мы должны признать, что улица не поддерживает эти лозунги. Безразличие российской элиты к Конституции тоже потрясает. Бизнесу, например, проблематика конституционности нынешнего режима абсолютно не интересна.

Защита Конституции является естественной платформой для нормальных партий, но социальной поддержки не имеет. Лидерами оппозиции стали НБП и молодежное «Яблоко» – те, кто выходит на улицу. Как правило, это молодые люди, у которых нет значительных имущественных обязательств. И, наоборот, руководители тех организаций, молодежные отделения которых здесь представлены, разговаривают совсем другим языком. Все элиты, которые представляют успешное меньшинство общества, выбрали совершенно четкую позицию: они защищают свои имущественные, социальные, карьерные, статусные приобретения предыдущего десятилетия. Это их совершенно сознательная позиция. Думая о широкой коалиции, нужно отдавать себе отчет в этих социальных реалиях.

Последнее, что я бы хотел сказать, – это еще неосознанная в экспертном сообществе вещь: Путин больше не является для нации героем. Это видно из непрямых социологических данных. Вот, например, населению задается вопрос: «Каково качество разговоров о Путине?». И ответы на него выявляют определенную динамику общественного мнения: в 2002–2003 годах было 20 хороших разговоров, 6 нейтральных и 3 плохих; сейчас – 15 хороших, 10 нейтральных, 10 плохих. Я не знаю, насколько корректен этот вопрос, но я думаю, что тенденция очевидна. Однако эти данные не означают роста антипутинских настроений. Путиномании больше нет, Путин не является национальным лидером и президентом надежд, но, вместе с тем, он остается оплотом бюрократической власти, которую никто из собравшихся здесь лидеров и групп поддержки не собирается свергать.

Дмитрий ОРЕШКИН (политический обозреватель):
«Чрезвычайно трудно добиться объединения правых и левых вообще, а тем более – правой и левой молодежи»

Вашему поколению не пришлось жить в условиях постоянного страха. Говорят, все еще впереди. Это и есть повод для того, чтобы думать об объединении.

Возьмем хотя бы ситуацию с Украиной. Ее урок для кремлевской администрации был бы однозначен при любом исходе. Если бы победил Янукович, Кремль убедился бы в том, что действовал правильными методами, которые надо в самой России расширять и применять дальше. А сейчас, когда победил Ющенко, кремлевские технологи поняли, что действовали недостаточно жестко. И в том, и в другом случае ситуацию определяла бы не закономерность тех или иных действий, а страх людей у власти потерять контроль над ситуацией и отсутствие в их руках адекватного инструментария. Они чувствуют, что постепенно истекает ресурс доверия и наступают, в лучшем случае, времена безразличия. Соответственно, единственное, что им остается, – завинчивать гайки, потому что созданная Путиным система управления работает только в условиях страха. Это мы и наблюдаем.

Бояться есть чего, но бояться нельзя себе позволить, потому что, как только ты начинаешь бояться, ты демонизируешь эту власть, тебе кажется, что она все про тебя знает, все насквозь видит, а она ничего не знает и не умеет.

На вопрос, объединится ли молодежь, мой ответ – не объединится. Чрезвычайно трудно добиться объединения правых и левых вообще, а тем более – правой и левой молодежи.

Марк УРНОВ (декан факультета прикладной политологии Высшей школы экономики):
«Политика плюс просвещение – иначе страна просто не будет трансформироваться»

Я либерал, то есть человек, который свободу любит заведомо больше, чем демократию. Кроме того, я терпеть не могу какие бы то ни было революции, особенно в России. В выступлениях представителей молодежных партий меня порадовал энтузиазм. Но категорическим образом не порадовала недооценка глубинности процессов, которые происходят в настоящее время в России, недооценка суровости внешних обстоятельств, в которых мы живем, недальновидность и некомплексность предлагаемых программ. И, конечно, свойственная молодежи легкомысленная недооценка оппонента, как некой ограниченной группы, узурпировавшей власть.

Все на порядок сложнее. Нынешняя политическая элита со всеми ее представлениями, которыми она насыщает СМИ, находится в тесном единстве с большей частью населения страны. После пятнадцати лет реформ восстанавливается миф о благополучности бытия при советской власти. Из общественного сознания не уходит авторитарный синдром, которым были заражены по меньшей мере три поколения. Быстро это не изживется. К тому же, ситуация, в которой находятся страна и весь мир, – ситуация беспощадного, воюющего против цивилизации как таковой терроризма – неблагоприятна для демократических и либеральных ценностей.

Если мы все-таки собираемся сохранять страну для того, чтобы она в итоге пошла по пути устойчивой демократии, то разговаривать всерьез об эффективности уличной политики смешно. Если мы хотим реальной победы демократических ценностей и утверждения в России конкурентной политики, нам надо озаботиться очень тяжелой задачей – как трансформировать сознание хотя бы тех 25% населения, которые более-менее склонны к демократии на сегодняшний день. Предстоит работа по посеву разумного, доброго, вечного и по взаимодействию с властью (только с улицы кажется, что власть едина, а на самом деле она очень разнородна) и с теми избирателями, от которых не надо ждать, что они проголосуют за химеру, объединяющую и коммунистов, и либералов. Другими словами, жесткое противостояние деструктивно, и нельзя ограничивать свою деятельность только политикой. Политика плюс просвещение – иначе страна просто не будет трансформироваться.

Странные надежды либералов, что сейчас мы сделаем рынок, и общественное сознание немедленно преобразуется, не оправдались по вполне понятной причине: Маркс не прав, экономического детерминизма в природе не существует, бытие и сознание находятся в куда более сложных взаимоотношениях.

Дмитрий КАТОСОНОВ (магистратура Высшей Школы Экономики):

Хотелось бы услышать от представителей партий, как они собираются поднимать экономику? Свободной прессой сыт не будешь.

Илья ЯШИН:
Есть такая известная карикатура Алексея Меринова, где стоит полковник перед открытой камерой и говорит: «Экономика! Подъем!». Сейчас происходит примерно так. В рамках конкурентной системы общество само сможет определить, по какому пути ему нужно развиваться и как строить экономику: по марксистскому пути, по либеральному или по неоконсервативному. Вопрос в том, что должна быть политическая система публичной конкуренции.

Сергей ЖАВОРОНКОВ:
В 2003 году в Институте экономики переходного периода вышла работа под редакцией Владимира Мау, в которой утверждалось, что экономический рост в регионах России имеет максимальную корреляцию именно с наличием в регионах свободной прессы, а не с налогами, таможенными барьерами или сменяемостью губернатора. Свободная пресса – информация для инвестора о реальном положении дел.

Вообще же неприкосновенность личности и собственности – базовый залог экономического роста. До тех пор, пока этого нет, а нынешняя власть этому враждебна, ни о каком экономическом росте речи быть не может.

Илья БУДРАЙТСКИС:
Вопрос не в том, будет или не будет экономический рост, а в том, в чьих интересах он будет использован. Нынешняя власть не является враждебной рыночным реформам, она, наоборот, делает многое, чтобы эти реформы развивались. В истории существует огромное множество примеров, как существование свободной прессы и других демократических институтов на определенном этапе мешало поднимать страну. То, что сейчас происходит, я имею в виду не только политические, но и социальные реформы, а именно: отказ государства от всех социальных гарантий, ликвидация бесплатного образования и медицины, радикальная реформа трудового законодательства – все это ведет к тому, что совокупный капитал в путинской России имеет все перспективы для роста. Вопрос в том, в чьих интересах такой рост будет работать.

Владимир ЛИНДЕРМАН:
Вопрос об экономике в высшей степени нелеп. Как наша достаточно многочисленная, но скитающаяся по тюрьмам партия будет заниматься экономикой? Думать об экономике – все равно, что думать о полетах на Марс: это все маниловщина. Можно задавать эти вопросы министру Грефу, который отвечает за эту сферу жизни. Мы сейчас за нее не отвечаем. В настоящий момент мы не собираемся подымать экономику, мы собираемся свергнуть существующую власть. Нужно и в бизнесе, и в любой другой сфере дать свободу инициативе активного класса общества, а не существующей смычке тупой бюрократии и пенсионеров, которые сдружились и тянут страну в пропасть.

Марк УРНОВ:
Поняли, почему я не люблю революцию?

Алексей НАВАЛЬНЫЙ (заместитель председателя московского городского отделения РДП «Яблоко»):

Я полагаю, что объединенная оппозиция невозможна. Нельзя создать оппозицию, за которую нельзя будет проголосовать. У нас есть СПС, «Яблоко», КПРФ, НБП, партии Глазьева и Хакамады. Совершенно очевидно, что все эти политические организации не объединить в блок, который сможет участвовать в выборах.

Какой вопрос больше всего занимает любого российского человека, вне зависимости от социального статуса? Любой из нас думает о судьбах России и ее месте в мире. Поэтому мне кажется, нужно обращаться к нашим корням, к XIX веку. Есть западники и есть славянофилы. В конце концов, мы проведем межевую черту именно так. А в рамках такого разделения уже будем как-то объединяться или не объединяться.

Сергей ШЕРГУНОВ («Независимая газета»):
«Десятки тысяч молодых людей с удовольствием будут вместо учебы блокировать Думу и Кремль, строить баррикады»

Сегодняшнее поколение гораздо менее цепко держится за идеологические барьеры. Это поколение очень свободное в своем выборе, широко взирающее на мир, устремленное, скорее, к синтезу, нежели к заскорузлому анализу.Сейчас и в гражданской полемике, и в литературе намечается попытка некоторых «старых» лагерей переманить молодежную аудиторию. Но сегодня очень немногое разделяет новые протестные силы. В «Независимой газете» я делаю такую полосу, которая называется «Свежая кровь». Там выступают Илья Яшин, представители молодежной «Родины» и СПС, национал-большевики. Это достаточно содержательный разговор. Мы все время слышим, что коалиция невозможна. Именно из-за этих сомнений ничего не получится. Все возможно.

Во-первых, такая коалиция уже была на Украине. Сегодняшние события готовил блок под названием «Кучму геть!», объединявший красных и либералов, и даже некоторых социалистов. Нынешняя ситуация возникла не на пустом месте.

Во-вторых, нужно объединяться на практических основаниях, то есть, например, выпускать газету. К сожалению, сегодняшнее наше издание, спонсируемое беглыми олигархами, не выполняет той протестной функции, которая от него ожидается. Я думаю, что найдется немало людей, готовых вложить свои капиталы в подобный печатный орган – модернистскую, веселую, молодежную, соединяющую либеральный задор и национал-большевицкую эстетику газету. Это вполне возможно.

Наконец, площади и улицы. У нас много молодежи, бунтарь сидит в каждом человеке. Десятки тысяч молодых людей в столице (а именно столицы определяют политику, посмотрите на Киев) с удовольствием будут вместо учебы блокировать Думу и Кремль, строить баррикады и так далее. Я призываю всех к сплочению и прямому действию.

Марк УРНОВ:
Поняли, почему я не люблю революцию?

Иван АНТОНОВ (председатель Московского молодежного «Содружества правых сил»):
«Российские оппозиционеры очень амбициозны, слабы и падки на сиюминутные ожидания»

Находясь в Москве, я достаточно много помогаю украинской оппозиции и хочу поделиться реальным опытом. За время украинских событий выявилось, что сил, готовых организовать какие-то акции протеста и делом помочь оппозиции, всего две: молодежь СПС и Объединение украинцев России. Все остальные только говорили об этом, причем говорили разное. Хакамада во время парламентских выборов вопреки позиции партии приезжала поддерживать команду власти. Сейчас же она шлет приветственные телеграммы Ющенко. Еще летом 2004 года представители молодежного «Яблока» называли Ющенко фашистом, сегодня они едут в Киев поздравлять его.

У этих людей есть большие амбиции, но нет никакой идеи, они мимикрируют. Зюганов призывал коммунистов и блок Симоненко голосовать за Януковича. Все это говорит о том, что российские оппозиционеры слабы и падки на сиюминутные ожидания. Глядя на эти скорбные процессы, я достаточно скептически отношусь к идее объединения. В первую очередь, партнеры должны хоть немного уважать друг друга, а не пытаться под видом борьбы за электорат утопить соседа. Пока внутривидовой борьбы гораздо больше, чем борьбы с общим врагом, как теперь принято говорить.

Кроме того, если какой-то общий враг в лице нынешней системы и есть, то бить его надо не с одной, а все-таки с двух сторон, и справа, и слева. Это должно быть какое-то идейное расшатывание. При этом и правые, и левые должны каким-то образом координировать свои действия, отказаться от слишком рьяных нападок друг на друга. В условиях 7-процентного барьера на выборах в Думу, если кто-то хочет там остаться, надо запускать процесс консолидации.

Петр КУЧЕРЕНКО («Союз правых сил»):
«Системные организации, которые являются частью сформировавшегося строя, никогда не смогут стать оппозиционными к нему»

Представьте себе сценарий: коммунисты объединились с демократами и вместе пришли к власти. Боюсь, в этом случае коммунисты повесят демократов в первый же день. Я полагаю, что объединяться сейчас не с кем: и СПС, и «Яблоко» – суть части системы, того самого тоталитарного режима, который мои коллеги сейчас так дружно громили. «Яблоко» как партия практически перестало существовать, Григорий Явлинский читает лекции. СПС в течение полугода мучительно думает: кого бы избрать своим лидером, и никого избрать не может. В результате Леонид Гозман определяет политику партии.

Системные организации, которые являются частью сформировавшегося строя, никогда не смогут стать оппозиционными к нему. Здесь, на мой взгляд, повышается значение несистемных организаций: нацболов, партии Хакамады, которая совершенно правильно сделала, когда сформировала новую организацию (полагаю, что к ней, в конечном итоге, перейдет значительная часть СПС). Не надо думать, что власть тоже однородна, в «Единой России», есть люди, которые прекрасно понимают, что при сформировавшейся структуре власти никакое либеральное развитие страны невозможно. И вот эта несистемная часть истеблишмента также способна составить какую-то оппозицию режиму.

Однако, по всей вероятности, надо готовиться к тому, что нам придется еще очень длительное время жить при этой власти. К сожалению, я думаю, коллеги–демократы еще не готовы к столь упорной борьбе с режимом, поэтому в уличной политике будущее, скорее, за нацболами.

Федор ШЕЛОВ-КОВЕДЯЕВ (профессор Высшей школы экономики):

У меня вопрос к тем выступавшим, которые говорили, что они чего-то хотят от Майдана. Чего конкретно они хотят: раскола страны, понижения ее цены? Сейчас бизнес и в Европе, и в России сладострастно потирает руки, предвкушая, как задешево скоро можно будет купить то, что еще на Украине не продано. А купить можно многое, от портового хозяйства до энергетики.

Оранжевый проект, безусловно, провалится потому, что его разработчики не учли самого главного – экономического фактора. Югославия ко времени их революции была экономически уничтожена, и все югославы возлагали ответственность за это на Милошевича. О грузинской экономике на момент революции роз вообще говорить не приходится. В этом смысле Украина существенно отличается от вышеназванных государств, поскольку она – растущая страна с очень эффективной экономикой. И сейчас ограничения не только по продуктам, но и по другим позициям, просто выбивает почву из-под оранжевого проекта. Именно поэтому представители Еврокомиссии и слетелись сейчас в Киев.

Немного о глубине анализа. Праздник коррупции, который мы наблюдали в 1990-е годы, всегда порождает авторитаризм. Причем, это касается не только стран «третьего мира», но и Европы – Германии, Италии, Испании, Португалии и Греции. На греческом примере, поскольку это тоже православная страна, мне бы хотелось остановиться чуть подробнее. Все мы знаем, что в Греции был режим черных полковников, которые дважды приходили к власти именно на антикоррупционной волне. У нас сейчас наблюдается режим полуполковников, поскольку Путин – полуполковник в лингвистической стилистике XVIII века. Такой авторитаризм всегда сопровождается террором. В Греции это был, прежде всего, политический террор против левых, социалистов и коммунистов. У нас имеется более мягкий вариант политического террора, но зато предельно жесткий экономический террор, чего не было в Греции.

Страх, как известно, убивается смехом. В этом смысле Путин подкидывает нам достаточно много сатирического материала. Пора начинать смеяться над Вовочкой, а не обсуждать всерьез, что он собирается с нами сотворить.

Дмитрий ОВСЯННИКОВ (корреспондент «Русского журнала»):

Мне хотелось задать несколько вопросов Илье Яшину, который сказал, что хочет повтора украинских событий в России. Есть ли люди, которые будут вас поддерживать? Вы говорили, что ваша цель – привести к власти гражданское общество. Где вы нашли гражданское общество в России?

Илья ЯШИН:
Я уверен, что мы победим, если в России произойдет нечто подобное. Мне нравится драйв оранжевой революции, он нам нужен. На вопрос о наличии в России гражданского общества я отвечаю утвердительно. Другое дело, что оно не представлено сегодня в парламенте, в СМИ, и поэтому создается иллюзия, что его нет. Нам надо немного времени, чтобы наладить конструктивное структурирование коалиции.

Юрий РЫЖОВ (президент Международного инженерного университета, академик РАН):

Вопрос о гражданском обществе действительно очень больной. Я сам всегда – себе и другим – говорил, что нам до него весьма далеко. Тем не менее, я начинаю в этом сомневаться. Недавно мы, специалисты узкой области, собрались по этому поводу. Приглашенный нобелевским лауреатом Виталием Гинзбургом главный юрист РАН Валерий Кудрявцев попросил разрешения провести на встречу двух высокопоставленных сотрудников ФСБ. У нас получилась дискуссия, которая, может быть, даже приведет к чему-то новому. Умершие, было, надежды воскресли вновь.

В свое время мы с Виталием Гинзбургом образовали неформальное объединение в защиту ученых. Мы защищали самых разных ученых, обвиняемый в шпионаже. Сначала нам это удавалось, потом мы стали терпеть сплошные фиаско, особенно в последних случаях. Один из генералов госбезопасности, который присутствовал на этой нашей трехчасовой дискуссии, сказал: «Кремль запросил у нас мнения по поводу помилования Сутягина, и мы ответили положительно». Это уже какой-то сдвиг. Сегодня Гинзбурга пригласили в Администрацию Президента. Теперь господину Путину будет трудно говорить, что он не дозвонился до генерального прокурора, поскольку инициатива о помиловании Сутягина исходит не от прокуратуры, а от Кремля, и беседовать на эту тему академика Гинзбурга вызывают не в суд или в прокуратуру, а в Администрацию Президента.

Ахмат МАМЕДОВ («Социалистическое сопротивление»):

Хочется ответить на обвинения в тоталитаризме, поскольку классические революционные марксисты всегда были гораздо демократичнее либералов. Мы выступаем за максимальную демократию и в политике, и в экономике. Задача либералов – установить демократию для 1% населения, небольшой группы правящего класса. Мы выступаем против такой демократии. Правые выдвигают идею защиты сегодняшней Конституции, но для нас она является основой путинской диктатуры. Мы выступаем против сегодняшней Конституции. Как левые мы выступаем против конституционного строя России и против капитализма!

Антон АРХИПОВ (Высшая школа экономики, «Союз правых сил»):
«Коалиция демократических сил возможна, но уже в следующих поколениях»

Последней фразой предыдущего оратора должен был стать лозунг «Все на баррикады!» Меня удивило, что большинство выступавших будто бы знают, что делать. Лично я не знаю, что делать. Мы здесь и собрались для того, чтобы обменяться мнениями и понять, что делать дальше.

Я согласен с Марком Урновым, который сказал, что большинство населения поддерживает существующий режим. Когда мы говорим о гражданском обществе, надо понимать, что оно есть здесь, в Москве, а в Твери его уже нет. Если вы выйдете из электрички в городе Лихославль и спросите людей, чем федеративное государство отличается от унитарного и какую статью Конституции нарушил Путин, отменив выборы губернаторов, я думаю, ни один человек вам не ответит, включая, может быть, даже мэра этого городка.

Я считаю, что коалиция демократических сил возможна, но уже в следующих поколениях. Я знаком с партийной работой изнутри и понимаю, что люди, руководящие сегодня правыми партиями, вне зависимости от того, как они себя позиционируют, связаны с нынешней системой имущественными и государственными интересами. Им есть, что терять, и они не пойдут ни на какие радикальные меры. Они уже на пике своей активной политической жизни, но я не уверен, что у них есть большое безоблачное будущее. Время за нами, и, мне кажется, надо дать нам возможность объединиться.

Илья Яшин выступает за драйв, за баррикады, но я полагаю, что это не очень конструктивная позиция. В партии все делят шкуру неубитого медведя, во внутривидовом конфликте все пытаются показать, какие они хорошие, а работы как таковой мало. Я немного занимаюсь бизнесом, и знаю, насколько тяжело сделать даже маленькое дело, а все говорят о каких-то трудоемких вещах вроде Майдана, видимо не понимая, сколько это стоит и какая там произведена работа. Сегодня нам надо договариваться о первых маленьких шагах. Вам же, предыдущему поколению, руководителям, надо дать нам возможность проявить себя.

Антон ПОМИНОВ (независимая студенческая ассоциация «Я думаю»):
«Не стоит забывать и о тех, кто готов вместе с властью строить ее вертикаль»

Я хотел бы выразить радость по поводу того, что здесь собралась такая разношерстная кампания: одни предлагают вместо учебы идти на баррикады; другие, никогда не жившие в советское время, высказываются в пользу упразднения капитализма с целью пожить при советской власти. Все это не может не радовать. Мы все время говорим об объединении, но мне представляется, что некое объединение уже существует. Все примерно согласны признать нынешний курс объективным злом. Не является ли это первым шагом к объединению? Вопрос в том, будем ли мы дальше объединяться в рамках каких-то партий, пойдем ли вместе на выборы и так далее.

Стоит ли объединение тех, кто не поддерживает Путина (Яблоко, КПРФ и т.д.), отождествлять с захватом власти? Думаю – нет, потому что остается большая часть населения, которая придерживаться одних с властью взглядов. Представитель национал-большевиков говорил о том, что существует националисты, либералы и коммунисты. Но не стоит забывать и о тех, кто готов вместе с властью строить ее вертикаль. Поэтому когда народ объединяется против нынешнего режима, это не значит, что режим никто не поддержит.

Леонид ПОЛЯКОВ (профессор Высшей школы экономики):
«Игра в оппозиционность неизвестно чему и кому – непреднамеренная манипуляция с известным концом»

Для меня сама постановка вопроса о лево-правой оппозиции представляет собой очень грозный симптом. Дело в том, что в истории нашей страны уже был период, и мои старшие коллеги хорошо, по крайней мере, теоретически это знают, когда именно последовательность движения сначала через радикально-левую, объединенную, а потом правую оппозицию создавала тоталитарный режим. Из этого можно сделать вывод, что вообще игра в оппозиционность неизвестно чему и кому, включая единую оппозицию, – непреднамеренная манипуляция с известным концом. Вы хотите бороться с авторитарным лидером? Вы его получите потому, что вы движетесь по варианту, однажды уже просчитанному и сыгранному.

Естественно, сегодня вы дискутируете, и это так или иначе уже воплощается в стратегии больших старших коммунистов и либералов с вполне наглядным результатом. Если уж формируется некая ниша в политике или пока еще возле дверей, ведущих в политику, связанная с драйвом, молодостью, поколенческим правом менять все сразу, то я хотел бы призвать к реальной политизации, а не к мимикрии и истерике любого цвета: оранжевого, синего или красного. Я бы просто звал молодежь в политику, которую мы только тринадцать лет назад получили и, в общем, без особой революции.

Всем знаком знаменитый трюизм: кто в молодости не был революционером, у того нет сердца; кто в зрелом возрасте не стал консерватором, у того нет ума. Ваше право требовать другого мира и другой жизни. В конце концов, мы хотели того же, но я призываю включить мозги, тем более в этой просвещенной аудитории, и, прежде чем поднять кулак, пошевелить извилинами и вспомнить, что если наша структура де факто есть монархия, а президент обладает даже большими правами, чем носительница британской короны, то тогда возникает вопрос: каков статус оппозиции? В таком случае нормально было бы быть оппозицией Его Величества, потому что глупо сжигать дом из-за того, что вам не нравятся обои.

Михаил ПАХОМОВ (независимая студенческая ассоциация «Я думаю»):
«Надо двигаться эволюционным путем, стараясь понять, что нужно населению»

Я хотел бы сделать несколько ремарок по ходу дискуссии. Сначала скажу про Украину. Эта тема стала модной, потому что многие видят ситуацию в черно-белых цветах, а по-моему эти цвета – черный и темно-серый. В Киеве реализовывался проект, проплаченный Россией, и проект, проплаченный Западом.

Тяжело говорить об объединении, когда даже принципиальные пункты, по которым надо объединяться, не разделяются потенциальными участниками объединения. Если Илья Яшин говорит о гражданском обществе, как о позитивном факторе объединения, то я не слышал ни разу, чтобы НБП призывало строить гражданское общество.

Я хочу обратиться к представленным здесь организациям: молодежные «Яблоко», СПС, НБП (хотя и в меньшей степени), за вами стоят массы молодежи, но вы находитесь под контролем своих лидеров и выполняете решения, спущенные сверху. У Ильи Яшина есть драйв, но хорошо известно, что зачастую он вынужден его гасить по приказы от руководства партии.

Мне кажется, что говорить о революциях не очень правильно. К чему приводит насильственная смена миропорядка, мы знаем на примере Великой французской революции: сначала было море крови, потом пришел Наполеон, и все вернул обратно. У нас пример еще ярче – распад страны, гражданская война и т. д. Мне кажется, надо двигаться эволюционным путем, стараясь понять, что нужно населению.

Мы как студенческая группа осознали тот факт, что надо, простите за тавтологию, интересоваться разными интересами. Необходимо отталкиваться от интересов населения, социальных групп, выяснять, какие у людей реальные цели. Что нам надо делать? Наверное, скажу очень скучную вещь, в которой нет драйва: нужно, как в конце XIX века, «идти в народ», объяснять свою точку зрения, проводить научные семинары, заниматься просвещением населения. Без этого наши цели достигнуты не будут.

Юрий ВАСИЛЬЕВ (редактор отдела политики газеты «Московские новости»): «Надо идти во власть»

Как уже говорилось моими коллегами, украинский вариант в России невозможен, поскольку у нас нет таких городов, как Львов и Ивано-Франковск. Сужу по этому поводу с большой степенью авторитетности – как уроженец последнего.

Недавно я получил совершенно ошеломительный пример – Ульяновск. Для меня модельный регион потому, что Министерство финансов России платит в Ульяновске, как на Камчатке и в Чечне, за все тепловые и энергетические нужды. Ульяновская область входит в тройку самых неблагоприятных с экономической точки зрения регионов. Показательны последние социологические исследования местного центра: полностью одобряют действия Путина 70%. Вся остальная власть – от Государственной думы до правительства и мэрии Ульяновска – имеет антирейтинг с теми же 70%. При том что в этом регионе дела идут очень плохо, президент остается незыблемой фигурой. Чтобы как-то изменить ситуацию, нам нужно воспользоваться методом гомеопатии – то есть лечить подобное подобным, входить во власть.

Для этого осталось не так много возможностей. Выборы губернаторов отменены. Остаются, как говорил один революционер, советы всех уровней, т. е. муниципальные собрания. Есть примеры и областных законодательных собраний: так в Калужской области есть целая фракция «Яблока» и несколько одномандатников, представляющих СПС. Десятки миллионов льготников, которые изначально были разочарованы в либералах, в последствии разочаровались и в КПРФ, которая не смогла их отстоять. Они сейчас волей-неволей будут вытолкнуты в поле электоральной активности. У нас есть 2005 год, чтобы через законодательные собрания завоевывать этот электорат.

Алексей ЛЕВИНСОН (ведущий научный сотрудник «Левада–центра»):
«В ближайшие годы сложится совершенно новая политическая система»

Я хочу обратить ваше внимание на то, что сегодня политическая система, сложившаяся в 1990-е годы, пришла к своему полному разрушению. Названия партий, которые все время здесь звучат, – это названия несуществующих символических объектов. Я говорю о партиях, которые были в парламенте или хотят в нем быть. Мне кажется, что в ближайшие годы сложится совершенно новая политическая система, и тех людей, которые ощущают в себе драйв и готовы зажигать других, я призываю видеть вещи в этой перспективе.

Я, безусловно, разделяю те идеалы гражданского общества, которые были высказаны, и мне очень хочется, чтобы они когда-нибудь воплотились в жизнь. Вопрос не в целях, а в выборе пути. Даже те, кто здесь выступают за то, чтобы в России вместо капитализма был коммунизм, в конечном счете, желают лучшего для своей страны, и на этом возможна коалиция.

Я не думаю, что в скором времени вблизи Красной площади появятся пятисоттысячные демонстрации, потому что сейчас другая фаза существования нашего общества. Те, у кого есть сегодня какой-то огонь в груди, могут образовать новую реальность. На выборах – не ближайших, а через два цикла – они создадут новый российский парламентаризм и новую российскую действительность.

Роман ШУБИН (московское молодежное «Яблоко»):
«Если мы не устроим Майдан на Красной площади, то очень скоро у нас будет или вариант Лукашенко с пожизненным президентством, или страну ожидают проекты Путин-2, 3, 4»

Прежде всего, хотел бы сразу сказать спасибо Петру Кучеренко, который отозвался о «Яблоке», как о части системы. Прошедшим летом представители этой самой системы укладывали меня лицом в асфальт.

Что касается формирования коалиции, то в сложившейся ситуации она не просто возможна, а жизненно необходима, у нас просто нет другого выбора. Но здесь сразу надо оговориться: нужна не предвыборная коалиция, а объединенный фронт против действующего режима. Основной целью такого объединения должна быть организация противодействия, а не просто участие в ближайших выборах.

Если мы не устроим Майдан на Красной площади, то очень скоро у нас будет или вариант Лукашенко с пожизненным президентством, или страну ожидают проекты Путин-2, 3, 4. Иными словами, про перспективы России стать правовым демократическим государством можно будет забыть.

Хочется сказать, с кем такую коалицию заключать нельзя в принципе. Здесь уже говорили по поводу неких национально мыслящих людей. С ними никакие коалиции невозможны вообще. Националисты видят нас в Лефортово в лучшем случае, а в идеале мечтают разрядить в нас автомат Калашникова. В отношении них у меня тоже далеко не самые мягкие намерения.

Борис НАДЕЖДИН (член федерального политсовета «Союза правых сил»):
«Россию спасут не бунтари и революция, а ответственность человека за свою семью и ее благосостояние»

Ни о какой коалиции между СПС и КПРФ никто, находясь в здравом уме и твердой памяти, не говорит. Ни СПС не собирается объединяться ни с кем, левее Хакамады, ни КПРФ не собирается объединяться ни с кем, правее Глазьева. Речь идет о коалиции, которая может выйти на единый список кандидатов. Сотрудничество между нами возможно только в рамках гражданского общества, Всероссийского гражданского конгресса, только по конкретным вопросам. Такое сотрудничество имеет давние корни. Так, СПС и КПРФ, находясь в Государственной думе, зачастую голосовали одинаковым образом. Точно также в сотрудничестве с другими партиями мы распределяем наблюдателей по избирательным участкам, проводим региональные семинары.

Юношам, призывающим устроить на Красной площади Майдан незалежности, я хочу посоветовать оглянуться вокруг: посмотрите, какие симпатичные девочки сидят. Жизнь дается человеку всего один раз, и провести ее мордой на асфальте никому не рекомендую. Займитесь делом, в конце концов, увеличивайте население страны, свое благосостояние. Россию спасут не бунтари и революция, а ответственность человека за свою семью и ее благосостояние. Остальное только мешает.

Обращаясь к присутствующей здесь молодежи, которая не случайно оказалась на факультете политологии, хочу сказать следующее по поводу революции, коалиций и прочих вещей. Если бы сейчас вместо Виктора Иванова, который будет назначать губернаторов, как сейчас назначают судей, в Администрации Президента находился бы Евгений Ясин, то я был бы за назначение губернаторов.

Михаил ГЛАДКОВ (студент Высшей школы экономики):
«Надо более рационально подходить к текущим процессам, переводя критику сегодняшней политической ситуации в конструктивное русло»

Я не буду столь яростен в своих суждениях, как Илья Яшин, готовый в любой момент броситься на баррикады. Думаю, что некоторые молодые люди, в частности у нас в магистратуре, видят проблему в том, что многие политические силы недостаточно оценивают экономические основы политики. Ценность «Яблока» и СПС в пору их расцвета, по моему мнению, была в их превосходящем интеллектуальном потенциале перед коммунистами. У коммунистов не было своих идей по реформам и по тому, как вообще надо создавать рынок в новой стране, а у СПС и «Яблока» были идеи и лидеры, генерирующие новые идеи. Сейчас мы видим отсутствие каких-то ценных экономических идей у так называемой новой политической оппозиции. Мы наблюдаем только политические лозунги и активное навешивание ярлыков. В виду недостаточной экономической проработки их программ они теряют и рейтинги, и электорат, который неизбежно уходит к тем людям, которые предлагают концептуальные решения актуальных проблем.

Критика путинских инициатив, в частности губернаторской реформы, поверхностна. К примеру, я не знаю, чтобы еще кто-то, кроме СПС и инициатора запроса «Комитета-2008», обратился в Конституционный суд, высказался в поддержку запроса или собрал бы подписи. А ведь это то, что можно делать в рамках существующего политического процесса. Все лозунги уже в прошлом, надо более рационально подходить к текущим процессам, переводя критику сегодняшней политической ситуации в конструктивное русло. Если у представителей политических организаций есть предложения, то давайте их выслушаем и обсудим.

Илья БУДРАЙТСКИС:
«Сегодня людей, выступающих против капитализма, становится все больше и больше»

Хочу сказать, что в дискуссии, которая состоялась, я услышал весь набор либеральных шуток и любимых выражений. Я ждал, прозвучит ли шутка насчет того, что в двадцать лет человек обязательно становится революционером, а в сорок – консерватором, и она прозвучала. Спасибо всем за сеанс. Единственное, что хотел сказать: шутки в адрес людей, которые выступают против капитализма, предпочитая ему какое-то другое общество, в нынешней ситуации становятся все менее смешными, потому что таких людей становится все больше и больше. Если вы в любом, даже не провинциальном городе спросите у людей, хотят ли они жить при капитализме или в каком-то другом обществе, я вас уверяю, этот вопрос вызовет у них гораздо больше интереса, чем вопрос о каких-то абстрактных демократических ценностях.

Владимир ЛИНДЕРМАН:
«Я не встречал в России ни одного человека, который был бы готов умереть за существующий режим»

Парадокс: я, национал-большевик, должен учить присутствующих здесь либералов базовым понятиям о гражданском обществе. Гражданское общество строится на сознании и долге граждан, а первый долг гражданина – отстранить тирана от власти по возможности мирным путем, но если он сопротивляется, то и немирным.

Лично я однозначно утвердительно отвечаю на вопрос о наличии в России гражданского общества. У нас только зарегистрированных организаций самого разного толка – от любителей шахмат и пива до борцов с тяжелыми наркотиками и сторонников легких – огромное количество. Просто государство их душит и поощряет только те структуры, которые возникают в кремлевских головах и кабинетах. Если бы снизу спонтанно возникло общество поклонников Владимира Путина, я думаю, и его бы запретили.

В ходе дискуссии ко мне приходили записки с вопросами. Вот некоторые из них.

«По какой статье Вы находитесь в международном розыске?» Я был объявлен в международный розыск по статье за покушение на жизнь президента Латвии. Сейчас эта статья закрыта, но с розыска я не снят, потому что остались другие статьи: хранение оружия, подготовка конституционного переворота и т. д.

«Что такое неэтнический национализм?» В первые же дни существования НБП, это было десять лет назад, Эдуардом Лимоновым был записан в уставе важный пункт. Он так и назывался: кто такой русский? Русский – это человек, считающий историю, культуру, традиции и русский язык своими, называющий Россию своей единственной родиной и готовый за нее умереть. В таком героическом определении и есть основа неэтнического национализма.

Приходилось ли мне участвовать в погромах или чем-то подобном? Нет.

Масса вопросов такого рода: вас мало кто поддерживает, а Путина – многие. По-моему, власть в фундаментальном смысле не поддерживает никто. Есть такие режимы, которые я условно называю вдохновляющими деспотизмами, они смогли сформировать вокруг себя определенную критическую массу фанатиков. Тем не менее, режим Путина смехотворен. Я в России не встречал ни одного человека, который был бы готов умереть за этот режим.

Мне хотелось бы подчеркнуть, что я не могу отнести себя к молодежным лидерам. НБП – категорически не молодежная партия. То, что у нас большинство членов партии составляют молодые люди, всего-навсего означает, что мы нормальная партия. Мне, например, 46 лет, и я с удивлением услышал в отношении себя какие-то менторские слова: вы молодой, у вас еще все впереди. Я конечно рад, что я так молодо выгляжу, но все же…

Собственно, то, что мы сейчас говорим о коалиции, немного уводит нас в сторону. Если говорить о вечных ценностях, то речь, прежде всего, идет о такой очень важной вещи, как свобода. Что касается нашей партии, у нас, безусловно, есть немало фанатиков, готовых костьми лечь за свободу. Кто готов на подобные жертвы с другой стороны? И потом, в России такой толпы, какая была на Майдане, и не надо. Здесь при правильной пропаганде хватит и меньшего количества людей.

Илья ЯШИН:
«Улица – это наша сегодняшняя стихия»

Я получил несколько вопросов, в которых лейтмотивом звучит удивление моей наивности.

«Вы говорите про гражданское общество, но где вы его возьмете в России? С какой луны вы свалились?» Я не понимаю, почему на меня все так набросились и прекрасно отдаю себе отчет в том, что происходит в России. В одном из эпизодов книги Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки», герой по имени Макмерфи сказал, что сейчас он оторвет мойку от пола. Ему ответили, что у него это не получится. Он попытался – у него действительно не получилось. Однако разница между Макмерфи и остальными в том, что все только говорили, а он единственный, кто попробовал. Я хочу попробовать. Мне нужно гражданское общество, я считаю себя его членом, и если вы спрашиваете, где оно, отвечаю – оно здесь.

«Зачем было закидывать краской мемориальную доску Андропова?». А почему бы и не закидать? Мы же не гранатами его закидывали.

«Вы поддержали Ющенко. Не боитесь ли вы, что он менее демократичен, чем Янукович?». Нет, не боюсь.

«Как вы оцениваете объемы гражданского общества в России?». Не знаю, могу только про себя говорить.

«Бывает ли вечный драйв?». Бывает, наверное, с помощью определенных стимуляторов.

Переходя к заключительному слову, хочу сказать следующее: мне очень понравилась мысль о политизации населения. Это важно. На Украине сейчас крайне высок уровень интереса к политике, и это может стать очень серьезным козырем гражданской оппозиции.

Я еще в начале услышал несколько пренебрежительных слов о том, что у нас-де получается коалиция маргиналов. Да, потому что в той системе, которая сегодня выстраивается в России, только маргиналы могут заниматься реальной политикой. Живая политика сегодня существует только на улице. Напомню, через месяц после выборов в Госдуму спикер парламента Борис Грызлов сказал буквально следующее: «Парламент не место для политической дискуссии». Где нам делать политику, кроме как на улице, если парламент не место для политической дискуссии?

Хочу напомнить, что настоящая драйвовая политика началась 10 марта, когда «яблочники», СПСники, коммунисты и нацболы вышли на плохо организованный, но по-настоящему жесткий хороший митинг за бойкот президентских выборов, против царизма, против полицейского самодержавия. По моему мнению, отсюда пошли разговоры о право-левой коалиции, об эстетике бунта и так далее. Мы начали этот процесс.

Было несколько пренебрежительных фраз в отношении молодых политиков. Дескать, вы резвитесь себе на улице, а мы, взрослые дяденьки, знаем, как все делать. Создавайте, мол, фон, развлекайте нас своими акциями, а мы будем решать все вопросы в кабинетах, со всеми договоримся и все сделаем без вас. Ничего у вас не получится, вы уже все провалили, и большое вам за это спасибо. Вы, которые в начале 1990-х вывели людей на улицы, сбросили Дзержинского с Лубянской площади, сегодня довели страну до того, что спустя десять лет люди, которые сбрасывали Железного Феликса, выбрали себе президентом полковника КГБ.

Улица – это наша сегодняшняя стихия. Если вы сможете освободить свой разум и стать джедаями гражданского сопротивления, мы с радостью примем вас!

Сергей ЖАВОРОНКОВ:
«При нынешнем режиме все, независимо от возраста и партийной принадлежности, будут аутсайдерами»

Среди интересной дискуссии и различных предложений – от заняться любовью до пораскинуть мозгами, хотелось бы выделить два интересных и достаточно рациональных возражения против идей радикальной оппозиции. Их сформулировали Кирилл Рогов и Борис Надеждин. Кирилл Рогов говорит, что люди боятся за свою безопасность, а оппозиция небезопасна. Задача в том и состоит, чтобы объяснить, что единственная форма долгосрочных и среднесрочных инвестиций в собственную безопасность, свободу, чувство человеческого достоинства – это именно инвестиции в оппозицию. Если их не будет, то власть отберет все. Страной руководит не Евгений Ясин, которому можно было бы поручить назначение губернаторов. У власти находятся люди, словно пришедшие из средневековья. 90% сидящих в этом зале никогда не войдут во власть, потому что они не из Петербурга, не из КГБ и не из армии.

При нынешнем режиме все, независимо от возраста и партийной принадлежности, будут аутсайдерами. Когда мы говорим о необходимости оппозиции, речь идет не только об уличной оппозиции, но и о других действиях. Например, делегитимизация режима – от президента до правящей партии «Единая Россия» всеми средствами, начиная от ссылок на Украину и кончая ссылками, которые постигали некоторых диктаторов Юго-Восточной Азии и Латинской Америки.

Кирилл РОГОВ:
«Есть некоторые механизмы делегитимизации власти, которые являются истинной причиной неконтролируемого развития событий, подобных украинским»

Мне показалось, что одна часть зала собирается устроить революцию, а другая их отговаривает. Это увлекательно, но абсолютно не актуально. Более того, я думаю, что угроза революционных событий в России в наименьшей степени исходит от кого бы то ни было из присутствующих в зале. Я бы хотел обратить внимание на одну интерпретационную модель – все говорят, оранжевые в Киеве вышли и устроили революцию. Это не очень точно. Кто-то обсуждает, стоило так выходить из правового поля или не стоило. На самом деле, у киевской революции есть причина. Ее устроили не ющенковцы, ее устроили Кучма и Янукович. Было известно, что будет примерно равное количество голосов, а победителем объявят Януковича. Из этого исходила половина Украины, которая с этим порядком не согласилась.

Я хочу сказать, что есть некоторые механизмы делегитимизации власти, которые являются истинной причиной такого неконтролируемого развития событий. У нас тоже идут такие процессы, хотя нам еще далеко до каких-то серьезных событий. Вопрос о том, устраивать ли революцию или не устраивать, лежит вне рамок сегодняшнего обсуждения.

Дмитрий ОРЕШКИН:
«Молодым, надо совершенно оправданно прийти в политику, взять свое право, распотрошить и уничтожить наше поколение»

По итогам дискуссии у меня создалось впечатление, что коалиция возможна. Я бы ее назвал «коалицией драйва» или коалицией молодых душой, яростных, агрессивных, против старых, больных и ленивых. Однако когда я слышу, что говорят: «Дайте нам возможность!» – я со всей интеллигентной простотой отвечаю: «Хренушки вам». На самом деле, это так просто не дается. Был такой британский артист Питер Устинов, помимо сценической деятельности, он возглавлял одно учебное заведение. Так вот Устинов говорил, что его функция – быть старыми костями, которые бы грызли молодые щенки и укрепляли свои зубы. Если кости будут слишком мягкие, то у щенят не вырастут крепкие зубы. Вам, молодым, надо совершенно оправданно прийти в политику, взять свое право, распотрошить и уничтожить наше поколение. Тогда мы будем чувствовать свою функцию выполненной. В конце концов, мы жили и делали, что могли для того, чтобы следующие поколения жили в свободной стране.

Марк УРНОВ:
«В России свободу следует привить»

Продолжаю высказывать сомнения и наблюдения, которые меня настораживают. Мне не нравится призыв непременно умереть за свободу. Почему нельзя за нее жить? Также настораживает какая-то естественная вольная ассоциация: когда в России говорят о гражданском обществе, непременно ссылаются на дурдом.

Гражданское общество складывается не только в палатах для буйных, но и в здоровых коллективах. Кроме того, я категорически возражаю против насаждения в умах молодежи мифологии о том, что якобы Великая французская революция привела к созданию гражданского общества. Оно существовало во Франции и до революции. Если что французская революция и сделала, то она уничтожила значительную часть представителей этого самого гражданского общества, за что ей отдельное спасибо, как и всем революциям.

Так и советский строй рухнул во многом потому, что к моменту, когда он начал ослабевать экономически, большая часть интеллектуалов и людей, находящихся во власти, ни в какую социалистическую идею и уж подавно ни в какой марксизм не верила. К моменту, когда советский строй начал обрушаться, я работал в Институте мировой экономики и международных отношений, и говорить там, что ты убежденный марксист, было просто неприлично. Убежденные марксисты начинали на тебя смотреть как на карьериста или сумасшедшего. И, с моей точки зрения, правильно делали.

Все в этой жизни циклично, и, конечно, в обществе происходят колебания от более демократических режимов к менее демократическим, от более либеральной системы ценностей к менее либеральной. Сегодня мы находимся в той фазе цикла, когда Россию относит все дальше от либеральных ценностей, то есть от признания ценностей личности и личных свобод. Необходимо смягчить эту фазу и очень существенно заняться оздоровлением человеческих мозгов.

Действительно, если вы где-нибудь на городской окраине начнете говорить с людьми о либеральных ценностях, они вас, скорее всего, пошлют куда подальше. В этом и есть трагедия страны, в которой нет прививки свободы, чувства собственного достоинства, а есть в значительной степени культура холопства и рабства. Пока эта культура не будет искоренена, не следует рассчитывать на то, что буйные горячие головы, выходящие на демонстрации под лозунгами «Свободы!» или «Долой!», приведут к чему-то хорошему, если только этим и ограничатся. Давайте будем избавляться в вашем поколении от ошибок, наделанных представителями нашего поколения. Давайте, наконец, начнем большую и долгую цивилизаторскую работу.