На протестных акциях января—февраля объединенная оппозиция
— когда вместе выступают и яблочники, и коммунисты, и
социал-демократы, и правозащитники, и национал-большевики
— из теоретической модели начала становиться реальностью.
Раздражение и беспокойство, которые эта перспектива вызвала
в Кремле, очевидны. Штатных пропагандистов действующей
власти вдруг стала необычайно волновать чистота демократических
идеалов. И они не жалеют сил, дабы упрекнуть в «беспринципности»
и «неразборчивости» демократов за совместные действия
с коммунистами и лимоновцами.
Что же, этот метод борьбы с оппозицией известен — он называется
«разделяй и властвуй». Одно то, что он начал активно применяться,
уже доказывает: оппозиция движется в правильном направлении.
Но и среди демократов ведутся споры: допустимо ли вставать
под одни знамена с идеологическими противниками? Как далеко
можно зайти на этом пути? Не означает ли это отказ от
своих принципов и не приведет ли к потере традиционных
избирателей?
Осенью 2004 года в Петербурге группа политиков, правозащитников
и журналистов собрала «Демократическое совещание», чтобы
решить: как противостоять наступлению бюрократии и прогрессирующей
болезни «вертикализма»? Сразу же возник спор: привлекать
ли левых для участия в совещании и координации совместных
действий? В конце концов решили вернуться к этому, когда
будут конкретные поводы. Но жизнь дала эти поводы значительно
раньше, чем предполагали.
Январская монетизация обернулась шквалом телефонных звонков
в штаб-квартирах оппозиционных партий: ветераны требовали
и от «ЯБЛОКА», и от коммунистов организовать их и вывести
на митинги. Надо сказать, что организовать не успели:
пока партии подавали заявки и придумывали лозунги, в городе
начались стихийные акции протеста. А дальше различным
организациям, поддерживавшим требования пенсионеров, уже
пришлось договариваться и объединяться. Ну не организовывать
же, в самом деле, разные митинги в разных концах города
с одними и теми же требованиями!
То есть, с точки зрения «Единой России», такой вариант
был бы совсем неплох, потому что организаторы конкурировали
бы друг с другом и считали, кто вывел больше народа на
площадь. Причем как бы отнесся к такой конкуренции народ,
тоже понятно: скорее всего, по достоинству оценил бы глупость
партийных лидеров и послал бы их подальше.
Люди, приходившие на митинги и видевшие разные знамена
над толпой, воспринимали это абсолютно нормально, потому
что альтернативой была бы череда мелких акций, к которым
власть заведомо не прислушается именно потому, что они
мелкие. И, по факту, в коалицию «сложились» избиратели,
голосовавшие и за демократов, и за коммунистов, и в равной
степени недовольные происходящим.
Ну а затем уже политики начали думать об общих действиях,
выходящих за рамки конкретных акций протеста, — появилось
«Петербургское гражданское сопротивление», объединившее
весь спектр оппозиционных организаций. Среди его требований
— не только справедливые компенсации для льготников, но
и прекращение наступления городской власти на малый бизнес,
пресечение милицейского произвола в отношении участников
акций протеста, отказ от политической цензуры на городском
телевидении, предоставление возможности обсуждать в прямом
эфире важнейшие городские проблемы и, наконец, отставка
президента и правительства и роспуск Госдумы как не отвечающих
интересам граждан…
Конечно, стихийно сложившийся (и не только в Петербурге)
союз является лишь тактическим объединением против общего
врага — бюрократии, монополизировавшей и власть, и доступ
к информации, и правосудие. Превратиться в стратегический
он не может по определению — для этого нужно совпадение
целей, а они у всех разные. Но все его участники понимают,
что эти цели не могут быть реализованы, если нет честной
политической конкуренции, если избиратель не имеет возможности
свободно выбирать, в том числе между демократами и коммунистами,
а не только между теми, кто просто любит президента Путина,
и теми, кто его горячо обожает.
Бороться за то, чтобы эти условия были реализованы, —
хотя и тактическая, но необычайно важная задача. Решить
ее в одиночку ни одной из оппозиционных сил невозможно
— этого можно добиваться только вместе с теми, к кому
еще недавно относились, мягко говоря, настороженно. Иначе,
что называется, перебьют поодиночке.
Такой подход, впрочем, разделяют не все. Яблочники, хакамадовцы,
многие правозащитники и такие независимые политики, как
Гарри Каспаров, Владимир Рыжков и ряд других, полагают,
что можно и нужно объединять усилия с левыми, противостоящими
«путинизму». А вот СПС от участия в общих акциях отказывается,
заявляя (устами некоторых своих лидеров), что «мы — не
партия нищих». Категорически против и некоторые другие
ветераны демократического движения, с точки зрения которых
выступать вместе с коммунистами нельзя никогда и ни при
каких обстоятельствах.
В этой ситуации хочется спросить: могут ли коммунисты
или, скажем, лимоновцы занимать правильную позицию или
это невозможно по определению? И должны ли демократы в
этом случае срочно менять свою позицию, чтобы, не дай
бог, с ними не совпасть? Ответ напрашивается: а если на
улицу выйдет демонстрация коммунистов, скандирующая таблицу
умножения?
Конечно, можно и сегодня заявлять: никаких компромиссов,
не поступимся принципами, на одном политическом поле с
левыми не сядем. Именно это и нужно кремлевским, которым
ежедневно и ежечасно мерещится «оранжевый вариант», когда
абсолютно разные политические силы успешно объединились
против общего противника.
Но ведь и в российской истории совсем недавно происходило
почти то же самое! В конце 80-х годов, когда против правящего
режима и государственного единомыслия объединялись сторонники
самых разных взглядов: демократы, умеренные коммунисты,
социал-демократы, анархисты. У них были, как выяснилось
впоследствии, разные цели и задачи, но это не мешало им
объединяться в «Народные фронты» и другие коалиции, которые
на выборах 1989 — 1990 годов нанесли серьезное поражение
правящей тогда компартии.
Сегодняшняя ситуация во многом похожа на ту, что была
20 лет назад, — значит, и тактика может быть похожей.
Речь о том, будут ли в стране вообще сохранены базовые
конституционные права и демократические свободы — под
угрозу поставлены основы конституционного строя. Ведь
Кремль выстраивает систему, при которой власть может только
передаваться «по наследству», но не может смениться демократическим
путем.
Да, есть опасения, навеянные историческим опытом и заставляющие
демократов настороженно относиться к тактическим союзам
с коммунистами. Сто лет назад большевики, будучи оппозицией,
требовали политических свобод, честной конкуренции и свободы
слова. Придя же к власти, они немедленно уничтожили и
то, и другое, и третье.
Но сегодня водораздел проходит не между демократами и
коммунистами, правыми и левыми, либералами и консерваторами.
Он проходит между «серыми», олицетворяющими правящую
номенклатуру, и всеми остальными цветами политической
радуги.
