Америка празднует победу Джорджа Буша-младшего. Радуется и российская власть. По оценкам политиков и экспертов, Буш гораздо выгоднее России: и с Путиным они уже «притерлись», и с республиканцами еще с советских времен было проще договариваться. И, что самое главное, Буш слишком занят борьбой с международным терроризмом, чтобы обращать внимание и вмешиваться в процессы, происходящие внутри России. Между тем, имперский курс нынешнего президента США, проводимый под знаменем демократизации всего земного шара, рано или поздно может прийти в столкновение с заявленной Россией задачей «возрождения державы». И столкновение интересов в первую очередь будет происходить на постсоветском пространстве. Корреспондент «Полит.ру» Юлия Фабрицкая опросила экспертов, как будут складываться российско-американские отношения в этом регионе после переизбрания Буша.

Взаимоотношение на постсоветском пространстве — это ключ к российско-американским отношениям, считает директор Центра стратегических исследований Андрей Пионтковский. «Важно, чтобы соперничество на этом поле, было скорее сотрудничеством, чем конфронтацией. Дело тут даже не в Америке, мне кажется, гораздо важнее те изменения, которые последние годы и особенно месяцы проходят в российском политическом классе. Все больше эта тенденция видна на примере украинских выборов, как они у нас освещались. Эти выборы были абсолютно мифологизированы теми политтехнологами, которые там решали свои коммерческие задачи. Они навязали российской политической элите и президенту картину, что происходящее на Украине — это Армагеддон, это последний бой добра и зла, проамериканского Ющенко и пророссийского Януковича. Я считаю это глупостью.

Понимаете, когда нам хочется, когда у нас роман с Америкой, Россия подписывает всякие декларации о том, что мы стратегические партнеры, союзники, и в НАТО мы сидим, положив ноги на стол. А каждый раз, когда другая постсоветская страна делает какое-то гораздо меньшее движение в сторону интеграции с Европой, мы кричим, что это попытка побега. Это неадекватная реакция, которая нам ничего не приносит, но мы продолжаем жить в этом мифе великого соперничества Америки и России, в мифе о либеральной империи, доминировании на постсоветском пространстве — все: от Рогозина до Чубайса. И поэтому идем от поражения к поражению. Даже в абсолютно ориентированной на Россию Абхазии мы умудрились оскандалиться, работая в рамках этой парадигмы.

Я думаю, что украинские выборы очень нам помогут пересмотреть эту концепцию. Нужно садиться с американцами за стол и вырабатывать общую стратегию наших интересов на постсоветском пространстве. Сколько визгу по поводу присутствия Соединенных Штатов и Запада в Средней Азии. А что они делают в Средней Азии? Они ведут войну в Афганистане, фактически решая вопросы безопасности России. Потому что если бы там победили талибы и двинулись бы в Центральную Азию, это была бы катастрофа в первую очередь для России. Мы же до 2001 года планировали бомбить талибов, посылать полмиллиона войск в Среднюю Азию, что при сегодняшнем положении нашей армии было бы полной авантюрой. Впервые в нашей военной истории кто-то за нас сделал грязную работу. Американцы не столько выиграли свою войну — Бен Ладен не пойман, „Аль-Каида“ не разбита — сколько выиграли войну русскую. Талибы уничтожены, точнее они теперь они могут беспокоить там американцев, но во всяком случае угрозы вторжения на север нет».

Поэтому, считает Пионтковский, в основном американские и российские интересы стратегически близки. В том числе и на постсоветском пространстве. «Нужно изживать парадигму конфронтации. Ведь то, что началось в последние недели, это вообще за пределами рационального сознания: когда нам начинают доказывать, что исламские террористы — это всего лишь инструмент, за которыми стоят настоящие враги — Запад и США. С такой картиной мира нужно в психиатрическую лечебницу, а не определять внешнюю политику. Посмотрите, как у нас освещается Ирак: мы же с торжествующим злорадством встречаем любые потери и поражения американцев. А они же решают тоже нашу задачу: они оттягивают на себя и перемалывают весь этот экстремистский исламский интернационал. Я уже не говорю об экономических последствиях, которые позволяют нам иметь нефть за 50 долларов. Нет! Мы все равно мечтаем, чтобы американцы ушли оттуда, чтобы их выгнали, как из Вьетнама. Но тогда весь этот регион станет резервуаром торжествующего ислама и пойдет через Кавказ и Среднюю Азию в Россию. Почему-то вся наша элита этого хочет… Ей нужно думать о собственных интересах, а не жить комплексами холодной войны и желать как можно больше вреда Соединенным Штатам, потому что вред США вовсе не означает блага для России».

По мнению замдиректора Центра политических технологий Бориса Макаренко, политика США на постсоветском пространстве после выборов во многом будет зависеть от того, изменится ли команда Буша, сохранит ли он опору на оставшуюся в наследство от отца правую группировку республиканской партии, связанную с именами Чейни и Рамсфелда. Если произойдет ее смена, то тогда курс станет менее резким и более прагматичным в глобальной политике.

По мнению директора фонда «Политика» Вячеслав Никонов, отношения с США на постсоветском пространстве после переизбрания Буша не изменятся. «Здесь возможны две модели взаимоотношений: либо сотрудничество и попытка договориться, либо противодействие и столкновение интересов. Эти модели постоянно присутствуют: по одним вопросам нам удается договориться, по другим нет. Например, по Азербайджану мы договорились по поводу преемственности власти, договорились по военно-воздушным силам США в центральноазиатских странах — Киргизии и Таджикистане. Но есть и другие вопросы, по которым мы не находим общего языка, например, выборы на Украине, где политика выстраивается по принципу „стенка на стенку“. Причем здесь шансы наладить сотрудничество очень малы, так как наши интересы не совпадают: если Америка выступает за „Украину в НАТО через 2 года“, то у России такого интереса быть не может. Поэтому сотрудничество с США возможно только по менее принципиальным вопросам».

Америка будет присутствовать на постсоветском пространстве ровно в той мере в какой Россия будет на нем отсутствовать, считает заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин. «Любые страны, любые режимы распространяют свое влияние только в той мере, в какой им это позволяется. Россия позволяет США на постсоветском пространстве слишком многое не потому, что Америка такая настойчивая, а потому, что Россия такая ленивая. А свято место, как известно, пусто не бывает.

В силу объективной ситуации мы были заняты в 90-е годы внутренними делами, а как раз в это время в странах СНГ шло формирование своей политической элиты. Россия в этом процессе почти не участвовала, поэтому была сформирована прогерманская, проамериканская, даже протурецкая политическая элита. А пророссийской не сформировалось. Сейчас, когда Россия, наконец, оглянулась вокруг, оказалось, что она имеет слишком мало политических инструментов для влияния на страны СНГ. Все инструменты в сущности оказались экономическими. Конечно, это мощный фактор: когда бочка нефти стоит 8$, то выигрыш стан СНГ составляет 4$, когда стоит 50$ , то выигрыш соответственно — 25$. В этом, кстати, один из секретов бурного роста, например, экономики Украины. Но конвертировать это в политическое влияние Россия до сих пор не научилась — вот, в чем проблема. Когда возникает вакуум политического влияния, тогда его заполняет наиболее сильные игроки на мировом политическом поле, в данном случае — США и Европейский Союз. Но сказать, что есть такая четкая зависимость: где прибывает влияние США, там убывает влияние России, в нынешнем мире, когда Россия и Америка не стали друзьями, но вовсе и не являются врагами, имея достаточно много общих целей на мировой арене, было бы неправильно.

Если говорить о столкновении интересов на Украине, то о том, что выборы состоятся в конце октября 2004 года и о том, что президент Кучма будет уходить, было известно еще лет 8 назад. Но при этом, такое впечатление, что украинским направлением Россия всерьез занялась максимум полгода назад. До этого она как будто совершенно не подозревала, что там произойдут выборы президента. Такие действия связаны с осознанием того, что надо что-то делать и шибко наверстывать. А о том, что пройдут выборы в Абхазии, выборы в парламент и референдум в Белоруссии, Россия так и не подозревала до самого дня голосования. Я имею ввиду Россию в целом, а не отдельные лоббистские группы, которые преследуют разные сиюминутные задачи, отчего получают прямо противоположные результаты. Если мы будем так продолжать и дальше, результат будет соответствующим нашим действиям.

Во-первых, надо создавать адекватные политические инструменты влияния. Причем, не сиюминутные — десант высаживается в Украину, а когда ведется планомерная работа. Механизмы такого действия известны, причем посольство — это один из механизмов, хотя и не самый главный. Есть более тонкие инструменты: это фонды (по типу фонда Карнеги, фонда Аденауэра и так далее), это все независимые от государства общественные структуры, которые, тем не менее, имеют политическое влияние, создают вокруг себя агентов влияния, проводят мониторинг ситуации, определяют расклад политических сил, возможности политиков, их экономические связи. То есть, это прежде всего серьезная работа.

Если, наконец, Россия восприняла себя как „региональную сверхдержаву“, которая отличается от глобальной сверхдержавы тем, что интересы страны убывают по мере удаления от ее границ, то необходимо вести работу целенаправленно. Посчитайте, сколько людей в МИДе знает испанский язык и сколько украинский? У нас есть государственный Институт стран Латинской Америки, в котором работает 500 человек, и есть частный Институт стран СНГ, в котором работает 25 человек. Вот вам и отношение».