Политолог Фрэнсис Фукуяма (Francis Fukuyama) относится к числу наиболее незаурядных аналитиков Соединенных Штатов. Он входил в штаб планирования Государственного департамента в бытность Рональда Рейгана (Ronald Reagan) и Джорджа Буша-старшего (George Bush). После книги 'Конец истории', вызвавшей интерес по всему миру, в Германии недавно появилось его последнее произведение 'Строительство государств, вызов мировой политики'. На прошлой неделе Фукуяма подписал вместе с другими ста политиками и представителями интеллигенции открытое письмо в адрес глав государств с изложением критической позиции по отношению к России

SZ: Вы предостерегаете по поводу процессов, происходящих в России. Чего Вы опасаетесь?


Фрэнсис Фукуяма: Если не обращать внимания, то Россия может начать обратное развитие в направлении авторитарного, агрессивного, националистического государства. Я, конечно, не думаю о возврате к некоему подобию Советского Союза. Эту идеологию возродить невозможно. Но многие наблюдения должны нас тревожить, и не только то, что Россия обладает большим количеством ядерного оружия.

SZ: Люди, подписавшие письмо, являются в идеологическом плане представителями разных лагерей: среди них французский писатель Андрэ Глюксман (Andre Glucksmann) и неоконсерватор Роберт Каган (Robert Kagan), лидер 'зеленых' Райнхард Бютикофер (Reinhard Buetikofer) и бывший директор ЦРУ Джеймс Вулcи (James Woolsey). Как это можно объяснить?


Фрэнсис Фукуяма: Подобное представительство - хороший знак, поскольку он свидетельствует о том, что на Западе в последнее время намечается консенсус. Кто может быть заинтересован в том, чтобы этот опасный процесс в России получил продолжение? Во времена Советского Союза эта система пользовалась, по крайней мере, симпатиями левых. Но Путин не начал ни одной социальной программы, которые принесли бы ему поддержку со стороны политиков левого толка. Его политика является авторитарной и националистической.


SZ: Что Вас тревожит в России особенно?


Фрэнсис Фукуяма: Имеет место целый ряд неприятных процессов. Например, действия Путина в отношении ЮКОСа являются попыткой нового поглощения сколь либо эффективно работающих фирм государственным сектором. Теперь российский президент пытается, кроме того, уничтожить демократические структуры в регионах. Помимо того, он оказывает давление почти на всю прессу. Путин использует свою власть, чтобы не допустить дискуссии в обществе. Лучшим примером было освещение захвата заложников в Беслане. Средства массовой информации были запуганы настолько, что из страха перед репрессиями со стороны государства сначала вообще не опубликовали целый ряд сообщений.


SZ: Вы в своем письме требуете, чтобы Запад поддержал демократические группы в России. Но разве президент Путин был избран не демократическим путем?


Фрэнсис Фукуяма: Да, конечно. Большинство россиян проголосовали за Путина и его партию. Создается впечатление, будто российское общество решило, что оно сыто свободами девяностых годов и теперь хотело бы вернуться к более авторитарной системе. Но мы ведь хотим не просто демократии большинства, а либеральной демократии. В России тоже должны уважаться право индивидуума на политическое оформление свободы, свобода прессы. Но это подорвано, возможностей, чтобы изменить ситуацию, остается немного. Очень эффективным средством было и в прежние времена политическое давление из-за рубежа. Надо дать ясно понять, что Россия, если она стремится к сближению с Западом, обязана соблюдать определенные политические правила.


SZ: Почему Запад до сих пор столь некритично относился к курсу Путина?


Фрэнсис Фукуяма: Многие потеряли интерес к процессам, происходящим в России. Кроме того, многие наблюдатели считают сегодня Россию слабой страной, не представляющей угрозы. Но то, что происходит в России, будет иметь большие последствия для других регионов мира.


SZ: Что Вы думаете об изменениях в результате сближения, как его пропагандируют в отношении России главы правительств западных стран?


Фрэнсис Фукуяма: Я не думаю, что за этим стоит продуманная стратегия. Эта позиция отражает разные интересы глав государств. Американскому президенту Джорджу Бушу (George W. Bush) нужен союзник в борьбе против терроризма, поэтому он столь некритично относится к Путину. Но именно та 'борьба против терроризма', которую объявил Буш, предоставила российскому президенту возможность заявить, со своей стороны, претензии на возможное нанесение военных превентивных ударов. Нечто подобное Джордж Буш сформулировал же в своей официальной доктрине безопасности. По этой причине я и в США был с самого начала против такого принципа. Если в будущем любая страна будет думать, что может закреплять за собой такое право, то наш мир станет очень непредсказуемым.


Путин ссылается на то, что он должен вести войну против террора и, тем самым, обосновывает свою антидемократическую ориентацию. При этом США настоящую войну против терроризма в целом не ведут. Терроризм - это всего лишь вспомогательное средство для достижения чего-то. 'Войну с террором' понимают так, будто надо вести войну против подводных лодок. Наша проблема заключается в радикальной исламской политической идеологии. Но наряду с этим в мире существуют различные террористические группы, которые нас вообще не интересуют и против которых мы ничего не предпринимаем, например, против 'тигров' тамилов в Шри-Ланке.


SZ: Отличается ли в этом Буш от глав правительств других стран?


Фрэнсис Фукуяма: Нет, другие главы правительств ведут себя точно так же, даже если исходят из других соображений. Для итальянского президента Берлускони (Berlusconi), для канцлера Германии Шредера (Schroeder) и других Россия в данный момент не является приоритетом. И у каждого из них есть хорошие основания не портить с Путиным отношения. Но такая позиция не в интересах демократической России. Путин в настоящий момент надеется на то, что международная общественность закроет глаза, и что он сможет в той или иной мере незаметно сконцентрировать власть.


Политика Вилли Брандта (Willy Brandt) 'перемен через сближение' была очень хорошей. Она привела к разрушению ГДР. Но сегодня мы находимся в другой ситуации. Мы должны открыто занять позицию по поводу процессов, происходящих в России. Ссылок канцлера Шредер на то, что он, мол, высказывает критику в частном порядке, недостаточно. И немецкий канцлер обязан ясно и открыто сказать о том, что нам не нравится.

Интервью взял Дитер Вульф