"Велено прислать на митинг по восемь человек! - наставляла кого-то из подчиненных, видимо, мелкая начальница в случайно услышанном разговоре. - А то нас премии лишит. Все рабочие на вызовах? Ничего не знаю, снимайте сантехников и посылайте..."

Так в Петербурге организовывали необходимую массовость на антитеррористическом митинге: в лучших традициях старых времен работников жилкомхоза, учителей, студентов, школьников и курсантов направляли на Дворцовую площадь по составленной властями разнарядке. Это, впрочем, не умаляет искренности многих петербуржцев, которые пришли сами, желая выразить и свое сочувствие жертвам террора, и свой протест против терроризма. А возможно, и протест против тех, кто ведет войну в Чечне, кто пропустил бандитов в Беслан, кто фактически отказался от переговоров, а затем не смог спасти взятых в заложники детей.

Но ни правозащитников, ни нелояльных власти политиков на митинге, должном продемонстрировать нерушимое единство власти и народа, не было: никто их не пригласил и никто не собирался давать им слово. Выступали только "правильные" ораторы. С тем, что они говорили, трудно было спорить - разве можно не осудить убийства детей, или не почтить память погибших, или не заклеймить террористов? Но когда ораторы начали повторять: "К нам пришла война" - не нашлось никого, кто бы напомнил, война пришла не сегодня и даже не вчера - она пришла десять лет назад! И за все эти десять лет, что идет война в Чечне, никто из видных представителей городской элиты (в том числе пришедших в понедельник на Дворцовую площадь) ни разу не появился ни на одном митинге или пикете, где протестовали против нее. Быть может, если бы те, к чьему мнению прислушиваются, не молчали бы, власть не смогла бы позволить себе кровавое "умиротворение" Чечни, родившее тот самый терроризм, против которого протестовали на Дворцовой?

"За день до митинга мы проводили традиционный антивоенный пикет, - говорит правозащитник, экс-депутат Госдумы Юлий Рыбаков (один из тех, кто в 1995 году добровольно заменил собой заложников, захваченных в Буденновске). - Большинство равнодушно проходили мимо. Те, кто обращал внимание на наши лозунги, где мы требовали прекратить войну, тут же отворачивались. За два часа к нам подошли только два человека - пьяная старушка и нацист. Остальным все равно, их лично не коснулась война. Мы имеем дело со смертельно напуганным и одновременно равнодушным обществом. Но ведь именно этого власть и добивалась..."