В апреле 2000 г., когда Владимир Путин (уже избранный, но еще не вступивший в должность) назначил АНДРЕЯ ИЛЛАРИОНОВА своим советником, многие расценили это назначение как доказательство того, что президент придерживается либеральных воззрений в экономике. Что ж, новый советник действительно имел репутацию либерала. Да такого, что даже Чубайс с Гайдаром на его фоне смотрелись социал-демократами. Достаточно сказать, что, по мнению Илларионова, в России при Гайдаре не было никакой «шоковой терапии», поскольку «денежная политика правительства была недостаточно жесткой»…

«Глобализация — это не панацея от всех бед, но и не проклятие. Это такой инструмент, с помощью которого можно построить дом или храм, как в Кижах, а можно все испортить, да еще и руки повредить».

Андрей Илларионов, ноябрь 2001 г.

Птенец Чубайсова гнезда

К моменту назначения главным экономистом Кремля Илларионов был уже достаточно известен, более того — имел немалый опыт аппаратной работы. Впрочем, обо всем по порядку.

Сперва — официальная биография Андрея Николаевича Илларионова. Родился 16 сентября 1961 г. в Ленинграде. В семнадцать лет пошел работать почтальоном, затем год проработал методистом в парке культуры и отдыха. В 1983 г. окончил экономический факультет Ленинградского государственного университета по специальности «политэкономия». В 1983—1984 гг. работал ассистентом кафедры международных экономических отношений ЛГУ, в 1984—1987 гг. учился в аспирантуре на кафедре экономики современного капитализма. Защитил диссертацию, стал кандидатом экономических наук. В 1987—1990 гг. вновь работал ассистентом на кафедре международных экономических отношений ЛГУ. В 1990—1992 гг. — старший научный сотрудник и заведующий сектором лаборатории региональных экономических проблем Ленинградского финансово-экономического института…

Окончание Илларионовым института и начало его научной деятельности совпали с периодом, когда в академических «курилках» начал формироваться неформальный московско-ленинградский кружок молодых и амбициозных экономистов. Лидером этого кружка был Анатолий Чубайс, имена его соратников хорошо известны: Егор Гайдар, Алексей Кудрин, Михаил Маневич, Сергей Васильев, Михаил Дмитриев, Сергей Игнатьев, Александр Шохин, Петр Авен… Если учесть, что одновременно с Илларионовым экономический факультет ЛГУ оканчивал Кудрин (он тоже по специальности «политэконом»), упомянутой лабораторией в Финансово-экономическом институте руководил Васильев, а в том же институте работал Маневич, — вхождение Илларионова в чубайсовский «кружок» было предрешено. Что и случилось.

Известно, что члены кружка были страстными поклонниками опыта генерала Пиночета: идея проведения экономических реформ под прикрытием военной диктатуры была весьма созвучной их собственным мыслям. В частности, в марте 1990 г., рассуждая в журнале «Век XX и мир» о будущей реформе и понимая, как она будет встречена в обществе, именно они отмечали необходимость «мер антидемократического характера» и «беспощадного подавления идеологического сопротивления». Для чего предлагалось «в самое ближайшее время идеологам реформы из состава политического руководства страны поставить под свой контроль все центральные СМИ». При этом, чтобы не пугать людей цензурой, говорилось, что «основным рычагом управления должна быть кадровая политика». Как в воду глядели…

Призрак социализма

«Вхождение во власть» у Илларионова — в отличие от других его коллег, которые уже с весны 1990 г. стали либо депутатами разных уровней, либо чиновниками экономического блока питерской исполнительной власти, — несколько задержалось. Только в апреле 1992 г. Сергей Васильев, незадолго до этого возглавивший Рабочий центр экономических реформ при правительстве России, пригласил Илларионова на пост своего первого заместителя.

Указанный центр (существующий до сих пор) был странной организацией. В свое время он был создан по инициативе Гайдара как «межведомственное агентство» по экономической реформе, обслуживающее экономический блок кабинета министров. Получая бесперебойное государственное финансирование, центр долгие годы служил удобным и выгодным местом работы для людей из круга общения «реформаторов». Благо, ответственности за последствия применения рекомендаций, которые им вырабатывались, центр не нес ровным счетом никакой. Так же, впрочем, как и сами «реформаторы»…

В этом центре Илларионов провел ровно год — до апреля 1993-го. И все это время он без устали критиковал правительство. В том числе и правительство своего старого знакомого Егора Гайдара. Но вовсе не за 25-кратный скачок цен, экономический хаос, превращение в пыль многолетних сбережений граждан, фактическую ликвидацию системы базовых социальных гарантий и все то, что еще тогда было названо «шоком без терапии».

По его мнению, выбор, сделанный весной 1992 г., оказался выбором в пользу… социализма(!). Потому что, как он считал, «сохранилась важнейшая черта социалистической экономической политики — масштабное перераспределение государством экономических ресурсов».

Тот факт, что любое государство, в том числе и самое либеральное, собирая налоги и расходуя собранные средства на общественные нужды, в том числе на образование, здравоохранение, социальную защиту, занимается именно перераспределением экономических ресурсов, Андрея Илларионова, видимо, ни в чем не убеждал. И он продолжал оставаться ярчайшим представителем либерализма «чикагской школы», в рамках которого было модно говорить, что рынок сам все расставит по местам, государство играет лишь роль «ночного сторожа» и ничего никому не должно, чем его меньше в экономике — тем лучше, выживает сильнейший, а слабейший, если не выжил, сам виноват — не смог приспособиться…

От этого вульгарного либерализма в Европе отказались давным-давно — современные либералы выступают не только за свободу, но и за социальную справедливость и равенство возможностей и вовсе не игнорируют социальные проблемы. И только такие радикалы, которые продолжают оставаться «святее Папы» (точнее, либеральнее Милтона Фридмена) и объявляют «социализмом» любые попытки заставить государство выполнять свои конституционные социальные обязательства.

Забегая вперед, заметим, что «призрак социализма» неизменно мерещится г-ну Илларионову под каждым кустом. Так, бывший министр экономики профессор Евгений Ясин был назван Илларионовым «известным российским социалистом», выступавшим даже не просто с социалистических, но с «левосоциалистических позиций». Кроме Ясина, в социалисты, по Илларионову, попали Сергей Кириенко и Яков Уринсон, Александр Лившиц и Сергей Дубинин. И даже Гайдар с Чубайсом, по мнению Илларионова, «будучи, несомненно, одними из самых ярких политиков новой России, так и не смогли преодолеть в себе наследия социалистической ментальности».

В довершение и Международный валютный фонд заслужил от Илларионова ярлык «проводника социализма в России», поскольку требовал, в частности, естественного для цивилизованных стран регулирования цен и тарифов естественных монополий. Видимо, единственным либералом в стране, по мнению Илларионова, является он сам — все остальные сплошь «социалисты». Ну а последствия для России просты: по словам Илларионова, «социализм превратил одну из великих и богатейших стран планеты в бедную озлобленную попрошайку, живущую на подаяние международного сообщества и шантажирующую его своим ядерным оружием»…

Кассандра от экономики

После того как Гайдара в декабре 1992 г. сменил Виктор Черномырдин, критический тон Илларионова только усилился. И он стал заявлять, что правительство «повернулось, по сути дела, к полномасштабной бюрократической реставрации, к откровенному массированному лоббизму». Закончилось это нетрадиционным образом: сурового критика правительства в него же и пригласили — применить себя в ином качестве.

Сразу после известного референдума о доверии президенту Борису Ельцину и Верховному Совету РСФСР, 26 апреля 1993 г., Илларионов был назначен руководителем группы анализа и планирования председателя правительства России, став при этом официальным советником Виктора Черномырдина. Но и тут он не изменил себе, уже в скором времени подвергнув уничтожающей критике затеянный Черномырдиным и председателем Центробанка Виктором Геращенко печально известный обмен денежных купюр в июле 1993 г. В результате «тяжелого разговора с премьером», как вспоминал сам Илларионов, он попал более чем на месяц в больницу, а потом «долечивался в санатории, хотя и не очень успешно».

После этого события премьер своему советнику никаких заданий больше не давал. И вообще за все последующее время Илларионов, по его словам, встречался с Черномырдиным только «в экстремальное время: в ночь с 21 на 22 сентября, в ночь с 3 на 4 октября и утром 13 декабря». Все три раза встреча происходила по инициативе Илларионова, который во всех трех случаях советовал отправить в отставку Геращенко. Но безрезультатно.

Закончилось все это тем, что 7 февраля 1994 г. Илларионов сам подал в отставку, обвинив премьер-министра в «экономическом перевороте». В ответ советник получил впечатляющий аппаратный урок: его уволили за «однократное грубое нарушение трудовой дисциплины», поскольку он три дня прогулял, не получив санкции премьера, — читал лекции в Великобритании. И тогда Илларионов решил сменить государственную службу на ипостась независимого эксперта — возглавил частную аналитическую структуру под названием Институт экономического анализа.

В последующие шесть лет институт Илларионова (состоящий из него самого и небольшой группы сотрудников) приобрел немалую известность. Имея, благодаря оставшимся у него большим связям в правительстве, широчайший доступ к информации, Илларионов регулярно выступал в печати с различными исследованиями и без особого труда обрел репутацию известного аналитика и прогнозиста. Правда, предсказывал он, большей частью плохое и потому обрел репутацию экономической Кассандры…

Выступления Андрея Илларионова эпохи 1994 — 1997 гг. были традиционны: он постоянно требовал проведения еще более жесткого курса, еще большего снижения государственных расходов, немедленной ликвидации дефицита госбюджета, отмены «валютного коридора», прекращения внешних заимствований России у МВФ и других западных кредиторов.

Надо сказать, что в ряде своих предложений он был совершенно прав — так, сегодня мало кто сомневается, что «долговая удавка», накинутая на страну именно в первой половине 90-х годов, не только поставила Россию в сложнейшее положение, но и не решила насущных проблем отечественной экономики. Взятые в кредит десятки миллиардов долларов как будто растворились в воздухе — не способствуя ни подъему промышленности, ни ограничению цен и тарифов, ни росту уровня жизни. Зато те, кто, что называется, «сидел» на распределении кредитов, обогатились сказочно…

Но вот в 1998 г. предсказания Илларионова сыграли весьма специфическую роль.

Дефолт и его пророк

Известно, что еще с осени 1997 г. в российской экономике начали нарастать кризисные процессы, связанные с ускоренным построением пирамиды ГКО. И хотя тот же Илларионов в ряду других экономистов либерального толка не уставал уверять, что 1997 г. был «самым успешным для российской экономики», необходимость принятия серьезных мер для исправления положения была очевидна. И тут примерно с марта—апреля 1998 г. в различных (большей частью московских) СМИ начали появляться одно за другим выступления Андрея Илларионова, где упорно повторялась одна и та же нехитрая мысль: страна стоит на пороге финансовой катастрофы, рубль не сможет устоять, и он неминуемо «рухнет» — то есть произойдет его девальвация. Но ничего страшного в этом нет — девальвация является даже благотворной, поскольку курс рубля неоправданно завышен и должен быть приведен в адекватное состояние…

Высокая информированность Илларионова ни для кого не была секретом, и реакция на его выступления была предсказуема: если такое начинает говорить столь осведомленный человек, трудно не прийти к выводу: правительство именно так и намерено поступить. Сам Илларионов впоследствии уверял, что хотел лишь привлечь внимание к бездействию властей в условиях нарастания экономического кризиса, но непрерывно звучащие из его уст речи о неизбежной девальвации в немалой степени усилили панические настроения, которые именно к девальвации и привели. Началось «бегство от рубля». И чем большие масштабы оно приобретало — тем чаще появлялись статьи и интервью Илларионова, пророчащие девальвацию. В конце концов, все именно так и случилось — грянуло 17 августа 1998 г.

Было ли поведение Илларионова случайным? Еще до дефолта ряд известных политиков полагал, что обработку общественного мнения в пользу якобы «благотворности» девальвации организовали экспортеры сырья, для которых «дорогой» доллар — жизненно необходимое условие роскошной жизни. Если учесть, что экспортеры газа и нефти всегда имели в правительстве большое влияние, а Андрей Илларионов 10 июля 1998 г. внезапно оказался включенным в состав комиссии правительства России по экономической реформе — совпадений оказывается, пожалуй, слишком много.

После дефолта об Илларионове некоторое время мало что было слышно. «Прорезался» он разве что осенью 1998 г., когда в преддверии выборов в Законодательное собрание Санкт-Петербурга был организован блок «Северная столица». Его неформальными лидерами были Анатолий Чубайс и Алексей Кудрин, формальными — Галина Старовойтова и Юлий Рыбаков, а идеологами считались Андрей Илларионов и Сергей Васильев. Однако через некоторое время возникли большие проблемы со взаимоотношениями «Северной столицы» и блока «Согласие» на основе питерского отделения «Демвыбора России» (ежели по-простому, речь шла о направлении финансовых потоков, выделяемых на выборы). «Столица» эту схватку проиграла, а после убийства Старовойтовой все заглохло окончательно.

Заметим лишь, что в качестве одной из версий убийства Галины Васильевны до сих пор рассматривается предположение о том, что она намеревалась разобраться в масштабном несоответствии выделенных «Согласию» средств и реальных расходов этого блока, который впоследствии провел в депутаты лишь одного (!) кандидата. Речь шла о таких суммах, что небольшой их части хватило бы на то, чтобы избавиться от тех, кто задавал нежелательные вопросы…

Господин советник

Весной 2000 г. Андрей Илларионов вновь оказался на государственной службе — Владимир Путин (достаточно неожиданно, заметим) пригласил его на должность экономического советника, в которой он пребывает и по сей день.

За минувшие четыре года Илларионов запомнился главным образом неистовой дискуссией с Анатолием Чубайсом о путях реформирования российской электроэнергетики. В этот период обе стороны обменивались столь нелицеприятными аргументами, что два-три столетия назад они вполне могли бы закончиться дуэлью.

Илларионов обвинял бывшего соратника не только в подмене документов и неисполнении поручений президента, но и в кое-чем посерьезнее. В частности, в том, что Чубайс превращает «РАО ЕЭС» в «инструмент дискриминации конкурентов», что менеджмент РАО, нанятый для управления чужой собственностью, считает ее своей (заявляя, например, что «не будет дарить акционерам нашу собственность»), что вся программа реформирования электроэнергетики, разработанная в «РАО ЕЭС», есть не что иное, как конфискация частной собственности, что истинной целью действий Чубайса является контроль за регионами путем владения электросетями и так далее. Положение дел в «РАО ЕЭС» Илларионов назвал «национальным позором», а в конце 2003 г. присудил Анатолию Борисовичу изобретенную им самим премию «Оскар» в области экономики в номинации «Афера года». При этом Илларионов заявил, что Чубайс со своим небезызвестным предложением о создании «либеральной империи» претендовал и на премию в номинации «Самая нелепая идея года», но ее он решил отдать Глазьеву, предложившему перераспределять природную ренту.

Правда, несмотря на все это, остановить реформу энергетики в ее «чубайсовском» варианте Андрею Илларионову так и не удалось: Владимир Путин предпочел встать на сторону Чубайса. Что не могло не заставить задуматься о том, насколько президент прислушивается к своему советнику. И заодно задуматься об истинной роли Илларионова. То ли это роль человека, который реально влияет на президента, то ли роль, схожая с ролью средневекового арлекина при королевском дворце, которому позволяется рискованно шутить и быть грубым и несдержанным на язык, высмеивая и разнося в пух и прах даже то, что предлагают премьер-министр, члены кабинета и другие влиятельные в политике и экономике персоны.

Последняя гипотеза пока что представляется более вероятной, хотя время от времени позиция Илларионова, несмотря на крайне резкую форму ее выражения, действительно оказывается значимой.

Например, когда в конце 2000 г. премьер-министр Михаил Касьянов заявил, что незачем спешить возвращать 38,7 млрд долларов из старого, еще «советского» внешнего долга, Андрей Илларионов откликнулся немедленно, назвав заявление премьера «хулиганством». Ну, а затем правительство стало говорить прямо противоположное и начало выплачивать долги досрочно.

Другой пример — авторство идеи создания в бюджете так называемого Стабилизационного фонда принадлежит именно Илларионову. Наконец, говорят, что известную идею Путина о необходимости двукратного роста ВВП к 2010 г. «родил» именно он…

Догнать Гонконг!

После переизбрания Владимира Путина на второй срок высказывания Илларионова ничуть не изменились. Даже, пожалуй, стали пожестче.

Так, решив принять участие в дискуссии о кризисе либерализма в России (по мотивам известных писем Михаила Ходорковского), Илларионов заявил, что никакого кризиса нет, потому что нет либерализма. По его словам, в стране нет ни одной партии, которая бы отстаивала либеральную идеологию, а СПС и «Яблоко» — вовсе не либеральные, а социалистические партии. Кроме этого, Илларионов отметил, что не является либеральной экономическая политика, которую проводит администрация Дж.Буша-младшего, а мировым лидером по индексу экономической свободы является Гонконг. Его, видимо, России и надо брать в пример, а вовсе не Америку…

Высказывания Илларионова не остались без ответа: экс-лидер Союза правых сил Борис Немцов заявил, что «есть ваххабизм — радикальное движение ислама, а есть Илларионов — радикальное движение либеральной мысли», и назвал советника президента человеком, который требует снижать налоги, но не может сказать, какие государственные расходы при этом надо прекратить финансировать.

«Он даже боится сказать, что надо закрыть двенадцать бесплатных дач Путина», — язвительно заметил Немцов. Впрочем, Илларионова можно понять: такую шутку в Кремле вряд ли сочли бы удачной…

Что дальше? Дальше Илларионов, скорее всего, останется на своем посту. На Западе его высоко ценят, и пока Путину надо поддерживать репутацию если не либерала, то, по крайней мере, человека, который к либералам прислушивается, — его советнику мало что угрожает.

Что же до советов, которые он будет давать, то они хорошо предсказуемы. Собственно, они не меняются в последние двенадцать лет — со времен появления Андрея Илларионова в публичной политике. Так, недавно у советника президента, в очередной раз призвавшего сократить государственные расходы, спросили, какие расходы наиболее обременительны. Естественно, он ответил, что социальные расходы. И заявил: «Россия — слаборазвитая страна со структурой расходов высокоразвитых скандинавских стран. Обеспечить экономический рост при таких социальных расходах невозможно». Что делать? Сокращать объем социальных расходов по отношению к ВВП.

Последние намерения правительства, связанные с фактической отменой большинства социальных льгот и переходом от социальных гарантий к неопределенным «мерам социальной поддержки», показывают, что идеи Андрея Илларионова вполне могут воплотиться в жизнь…