Демократия в России началась не с «судьбоносного пленума ЦК КПСС», а с самочинных уличных манифестаций. Ими она, похоже, и заканчивается. 31 марта партия «Яблоко» и ряд неполитических общественных организаций пикетировали здание Государственной думы. Где в это время принимали в первом чтении правительственный законопроект, запрещающий любые пикеты, митинги и прочие формы публичной активности у зданий органов власти. Голосовала за проект только «Единая Россия», но этого хватило, чтобы он был принят почти конституционным большинством. Два дня спустя Борис Грызлов, правда, сказал, что во втором чтении этот запрет будет ограничен только резиденцией президента РФ. Но пока это только слова, а принятый Думой текст запрещает уличные акции возле мест пребывания любых властных структур. А также возле иностранных представительств, школ, больниц, церквей, кладбищ, автомагистралей, опасных производств и неопределенного круга иных объектов. То есть везде, где их проведение имеет хоть какой-то смысл.

Вы полагаете, что это отмена свободы манифестаций?

Вы просто не в курсе. Наоборот, федеральная власть наконец-то выполняет данное еще на заре демократии обещание: заменить разрешительный порядок проведения уличных акций уведомительным. Да, там, где кто-то может услышать ваш протест, митинговать теперь нельзя, зато во всех остальных местах это можно делать, не спрашивая ничьего разрешения. Достаточно лишь известить уполномоченного чиновника о вашем желании.

Он, правда, может и не принять уведомление – например, если сочтет, что заявленная акция «противоречит общепринятым нормам морали и нравственности». И тогда митинг проводить нельзя. Но ведь порядок-то – уведомительный... Логика та же, что и в переименовании каторжных работ за отказ служить в армии в «альтернативную гражданскую службу». Упаковка институтов полицейского государства в демократические формы поставлена на поток.

Можно долго перечислять приметы России первых лет XXI века – подъем экономики, укрощение парламента, рост социального оптимизма, наступление на прессу...

Но главная ее особенность – из общественной жизни исчезло понятие «неприлично».