Как бы мы ни относились к ЕГЭ, у него все же есть одно неоспоримое достоинство. Именно ЕГЭ привлек беспрецедентное для нашей страны внимание к проблемам образования.

В ряду которых, кстати, сам экзамен занимает далеко не первое место. 25 марта в стенах Мосгордумы за "круглым столом" на тему "Единый госэкзамен: за и против" собрались ученые, педагоги, представители общественности. И, хотя в развернувшейся дискуссии не принимал участия ни один чиновник, представляющий официальную позицию ведомства, мнения разделились.

У противников ЕГЭ как минимум три группы вопросов к Министерству образования, ускоренными темпами продвигающему свое детище, и под видом эксперимента фактически внедряющему его на территории страны. Это вопросы экономические, правовые и педагогические.

"Эксперимент обречен на успех"

"В нашей стране все педагогические эксперименты имеют фантастический успех, а все реформы проваливаются, и эксперимент с ЕГЭ не станет исключением, – считает член-корреспондент РАО Александр Абрамов. – Все намеченные в 2000 году цифры и сроки вступления в эксперимент регионов строго выдерживаются. За четыре года ни малейших изменений не претерпели содержание и форма проведения экзаменов. Результат подгоняется под заранее принятые решения. Где же здесь эксперимент? Это, скорее, командно-административная реформа, преследующая чисто экономические цели. Почему эпизод перехода из школы в вуз стал вдруг центральным вопросом реформы образования, тогда как масса проблем сосредоточена в самих школах и вузах? Да потому, что государство всячески стремится сбросить с себя финансовые обязательства.

ЕГЭ придуман для обоснования введения ГИФО (государственных именных финансовых обязательств) и "подушевого нормативного финансирования образования". А для обоснования самого ЕГЭ были срочно приняты новые образовательные стандарты – и снова келейно, без обсуждения общественностью и в профессиональной среде".

Эти же тенденции отмечает профессор МГУ им. Ломоносова Валерий Панферов: "Происходит подмена понятий. Вместо образования у нас уже используется "образовательные услуги", вместо "здравоохранения" – тоже "услуги". А так как за услуги платит клиент, нас приучают к мысли о платном образовании и здравоохранении. В то время как это святая обязанность государства".

Что касается самого ЕГЭ, то, по мнению профессора Панферова, Минобразования была допущена "системная ошибка". ЕГЭ превратился в самоцель, и никакими изменениями тестового материала исправить этого нельзя. Только вот кто же признается, что был не прав, когда потрачено такое количество бюджетных денег.

О правовой несостоятельности эксперимента говорила адвокат некоммерческого партнерства "Родительский комитет" Лариса Павлова: "Для того чтобы втянуть в эксперимент миллионы людей, нужны соответственные нормативные документы. Но федеральный закон у нас заменили два постановления правительства, где определены порядок проведения и финансирование эксперимента. Все остальные документы принимает само Министерство.

Модернизация российского образования осуществляется как ведомственный проект, а это значит, что и ответственность несет не государство, а ведомство.

Эксперимент проводится с нарушением Конституции, ст. 21 которой предусматривает добровольность участия в научных опытах. Процедурой же проведения ЕГЭ не учтено согласие педагогической и родительской общественности на участие в эксперименте". Кроме того, по мнению Павловой, при введении ЕГЭ агрессивно нарушаются права вузов, так как нормативные материалы Министерства касаются приема в вузы.

Затраты на ЕГЭ выглядят просто неприлично

Наиболее эмоциональные выступления касались опасности утери традиций российского образования, его примитивизации. Президент Всероссийского фонда образования Сергей Камков назвал попытки модернизации образования "уничтожением его классической, фундаментальной системы, заменой на прикладную систему, которая учит не мыслить, а использовать достижения чужого ума".

Пример неподготовленности эксперимента привел директор школы № 760 Владимир Гармаш. В начале учебного года, когда часть московских школ узнали о том, что вступают в эксперимент, сколь-либо внятных разъяснений, что же в связи с этим требуется, они не получили. Единственная выданная инструкция касалась порядка заполнения документации. К январю, когда ситуация окончательно накалилась, завучей собрали на "инструктаж". Школам было рекомендовано к концу третьей четверти закончить изучение программы по всем дисциплинам, исключить из расписания физкультуру и ОБЖ и начать готовиться к ЕГЭ.

Как именно, не уточнялось, зато завучи были предупреждены о том, что по итогам ЕГЭ будет составлен рейтинг школ и учителей.

Интересно, не страхом ли перед этим рейтингом объясняются блестящие результаты экзаменов, продемонстрированные в прошлом году частью регионов?

Вообще представители школ, выступавшие на круглом столе, говорили о выхолащивании из школ гуманитарного, воспитательного начала. О том, что с введением ЕГЭ изменится учебный план и программы будут подгоняться под тесты. О том, что нет никакой необходимости в срочном изменении образовательных стандартов. И, конечно же, о материальной стороне – колоссальные затраты на эксперимент выглядят неприлично на фоне общей нищеты нашего образования.

Наши школьники – самые списывающие в мире

Однозначно за ЕГЭ не выступил ни один участник "круглого стола". Однако высказывались мнения о том, что "надо говорить не о катастрофе, а о проблемах". Председатель Мосгордумы по образованию, заслуженный учитель РФ Евгений Бунимович считает, что, пока в дискуссии не участвуют регионы, уже имеющие опыт участия в ЕГЭ, ей не хватает конкретики: "Эксперимент не разрушит и не спасет наше образование. Это всего лишь инструмент. Давайте посмотрим на результаты ЕГЭ, добровольное участие в котором этой весной примет четверть московских выпускников".

"Кстати, – добавил Бунимович, – именно ЕГЭ выявил, что, если проверять работы по тем критериям, которые предлагают методисты, половина из них будет оценена на два. Мы не можем в этом признаться и начинаем привирать. Именно потому, что мы, взрослые, врем на всех уровнях, наши школьники – самые списывающие в мире. В Москве учителя уже предупредили детей о том, что надо купить одинаковые ручки, чтобы было "легче проверять". И снова не будет двоек".

Сам Бунимович, как выяснилось, выступает вообще против вступительных экзаменов: "Мы спорим про ЕГЭ, но вопрос-то в другом. Высшее образование должно быть заявительным. Справился с курсом средней школы, хочешь учиться дальше – ради бога. Все равно тот, кто не потянет учебу в вузе, отсеется в ее процессе. Многие страны сейчас переходят на заявительное образование. Но мы, к сожалению, нищие".

Ни концепции, ни проекта, ни критериев

Объявляя выступление Владимира Хлебникова, директора Центра тестирования Минобразования РФ, разрабатывающего и тесты для ЕГЭ, ведущая "круглого стола" сделала предположение, что он может оказаться в роли мальчика для битья. Однако Хлебников этого не допустил: защищая право тестирования на существование, он в тоже время дал наиболее аргументированную критику тому, как проводится ЕГЭ. "ЕГЭ нужен Министерству, – сказал он. – Ни школы, ни вузы его об этом не просили. Министерство хочет знать качество образования в масштабе страны, а у нас нет четкого критерия оценки: ставя 2 или 5, учитель исходит из собственных соображений и опыта.

Тестирование – это научно обоснованная оценка. Но, например, в Америке тестирование проводится семь раз в год, и не только в выпускном классе. У нас же это одноразовая акция. Я могу отвечать за наши тесты, они более прогрессивные, чем в той же Америке, мы выжали из существующих технологий максимум. Но даже при этом невозможно обеспечить объективность и надежность результатов. А так как результатом ЕГЭ определяется размер ГИФО, будет масса злоупотреблений".

Категорически не согласен Хлебников и с приравниванием выпускного экзамена к вступительному. "Совершенно разные вещи смешали в одну кучу, – сказал он. – Нужны разные материалы и подходы. Мы же предлагали пошаговую процедуру: первый тур для школы, второй – для вуза". В целом же вывод, сделанный директором Центра тестирования, звучал так: "Минобразования проводит акцию, у которой нет ни концепции, ни технического задания, ни рабочего проекта, ни критериев оценки ее результатов".

В завершении "круглого стола" его участники приняли ряд документов, среди которых были и вопросы к Минобразования, ответ на многие из которых содержится в них самих:

-- Почему скрываются результаты ЕГЭ по различным регионам и предметам, а также размеры финансирования эксперимента?

-- Считает ли министерство, что результаты ЕГЭ достаточно достоверны, что нарушения полностью исключены и не будут создаваться преступные сообщества и технологии по формированию фальсифицированных результатов, а размеры коррупции не возрастут многократно?

-- Планируется ли персональная ответственность руководителей образования за его качество, определенное по результатам ЕГЭ?

Теперь эти вопросы терпеливо висят в воздухе. До экзаменов – два месяца.