Во-первых, мне очень горько констатировать этот факт, но я не вижу обозначенного, последовательного курса взаимоувязанных реформ. Я слышу некие призывы вроде удвоения ВВП или борьбы с бедностью, но это, строго говоря, не реформы. Это цели. Я слышу обозначения: административная реформа, военная реформа и т.п., но никогда на официальном уровне детально не объявлялось, что конкретно власть подразумевает под этими терминами. Поэтому, рассуждая о тенденциях следующих лет правления Путина, я могу только фантазировать, учитывая направление государственной политики предыдущих четырех лет Президента.

Если говорить о реальных общественных потребностях, то административная реформа действительно необходима. Но она должна предусматривать совершенно бескомпромиссную борьбу с административной системой. Напомню, что впервые это понятие в 87-м году ввел Гавриил Попов. Если говорить о военной реформе, то необходим переход к контрактной армии и подготовка воинских формирований к ведению современных войн, а не войн середины ХХ века. Если говорить о налоговой реформе, то действительно необходимо существенное снижение единого социального налога, который не позволяет вывести из тени реальные заработные платы. Этот перечень можно было бы продолжить. Но мой первый тезис заключается в том, что на сегодняшний день убедительной и впечатляющей программы реформ в заявлениях Президента и прежнего правительства (о нынешнем правительстве я не говорю, потому что оно еще не существует) - я не вижу.

Реформы, проводимые так, как их до сих пор проводило правительство и Президент, особого сопротивления не встретят, потому что никакие реальные преобразования за этим не стоят. Если же их осуществлять в действительности, то они затронут интересы достаточно широких, а главное влиятельных социальных и политических групп.

Я хотел бы отметить, что главный враг реформ – это те общественные слои, на которые опирается Президент Путин. Те государственные и политические структуры, которые взращены в значительной степени при его активном участии. Я не думаю, что пирамидально выстроенная российская бюрократия, представляющая достаточно влиятельную группу, заинтересована в реальном проведении административной реформы. Я не думаю, что генералы, а их численность на количество солдат стало притчей во языцах, заинтересованы в военной реформе, которая должна сломать существующий порядок, отменить призыв и создать действительно профессиональную армию. Я не думаю, что огромное количество чиновников, которые присосались к перераспределяемой части государственного бюджета, заинтересованы в том, чтобы эта перераспределяемая часть уменьшилась благодаря снижению налогов. На мой взгляд, противиться проведению реформ будут те, кто заинтересован в работе старых систем. Есть только один способ противодействия этому явлению, этот способ хорошо известен, он опробован во всем мире – это путь развития демократии, развития всяческих общественных свобод.

Демократия, как когда-то говорил Черчилль – это избитая фраза, и ее часто повторяют – очень плохая форма управления, которая от всех других отличается тем, что все остальные еще хуже. Так вот, для того, чтобы те реформы, в которых нуждается общество, осуществились, необходимо сделать нечто прямо противоположное тому, что делалось в последние два года: для этого не нужно подавлять свободу средств массовой информации. Да, свобода средств массовой информации имеет свои издержки. Да, в ряде случаев выступления журналистов по ТВ, публикации в газетах бывают несправедливыми и, как следствие, возбуждающими общественное недовольство. Да, это так. Но есть способы борьбы с издержками свободы слова – судебная система. Можно же ввести практику привлекать искажающих истину журналистов к суду. Между тем, предпринятые административные меры, подавление наиболее влиятельных, а именно средств массовой информации, и, прежде всего, телевидения, существенным образом усугубило ситуацию.

Далее: России необходима судебная система, абсолютно независимая от двух других властей. Законодатель должен устанавливать правила игры, законы, фиксирующие роль судей и их статус. Исполнительная власть должна фиксировать значимость их решений. Но сами суды должны принимать абсолютно независимые решения. У нас суд, и это тоже уже стало известным и достаточно банальным выражением, не справедливый, а басманный. Но, во-первых, деятельность всех Басманных заслуживает критического разбора, а во-вторых, Конституционный суд в силу своей численности, организации не в состоянии просмотреть огромное количество тех законоположений, которые нуждаются в пересмотре и изменении. Это серьезнейшая и кропотливая работа.

Далее: у нас нет независимых источников финансирования политических партий. В существующих условиях формально неплохой избирательный закон не может действовать, поскольку время, когда партии могли существовать только за счет активности граждан, на взносах, на выполняемой общественной работе безвозвратно ушло. И не только в России, но практически во всем мире. Партии нуждаются в финансирования со стороны спонсоров. Если спонсорам, в особенности в регионах, угрожают, что, дескать, если вы будете поддерживать такую-то партию, вам будет «перекрыт кислород». Если произносящие эти слова обладают реальной возможностью «перекрыть кислород», то, в конечном счете, предприниматель, зависящий от чиновника, ничего сделать не сможет.

Подводя итог тому, что я сказал, хочу особо отметить, реформы при управляемой демократии невозможны. Управляемая демократия, которую некоторые наши мудрецы трактуют как необходимую переходную форму от нашего авторитарного прошлого к демократическому будущему – это утопия.