По мере приближения парламентских выборов политики и наблюдатели все больше говорят о непредсказуемости их исхода. По их мнению, слишком велика доля протестного электората и угроза применения административного ресурса. Как отметил лидер партии «Яблоко» Григорий Явлинский, с которым побеседовал корреспондент RBC daily Антон Попов, вероятность широкого применения административного ресурса на декабрьских выборах действительно высока. Причем этот фактор может существенно повлиять на результаты, полученные теми или иными партиями. Проконтролировать и опротестовать итоги выборов, по мнению лидера «Яблока», едва ли возможно: число избирательных участков по всей России слишком велико – 98 тысяч, а процедура опротестования заведомо не оставляет истцу практически никаких шансов.

– Григорий Алексеевич, в последнее время много говорится о непредсказуемости исхода выборов, о том, что 25-30% электората либо не сможет определить свои предпочтения, либо может вообще проигнорировать выборы. Действительно ли результаты выборов могут быть такими неожиданными?

– Для меня неопределенность выборов связана с тем, что могут произойти события, которые радикальным образом опять перетряхнут общественное мнение. Это могут быть события в Ираке или в Чечне. Или события, связанные с криминальным миром России, с властью или бизнесом. Сама ситуация реактивная, подвижная, нервная.

– Многие сейчас упрекают Вашу партию в увлечении левой идеологией. Каким Вы видите нынешнего избирателя партии «Яблоко»?

– Мы обращаемся ко всем избирателям России, но есть у нас и базовый избиратель – люди, которые голосуют за нас с 1993 года. Это в значительной степени российская интеллигенция – учителя, врачи, инженеры, офицеры, высококвалифицированные рабочие, научные кадры. Мы очень дорожим этой поддержкой. Поскольку социальное положение нашего избирателя становится хуже, мы действительно все больше и больше внимания уделяем социальным вопросам. Не знаю, насколько это левая идеология. Это необходимо, потому что ситуация в образовании, здравоохранении действительно плохая. Какой уж тут серьезный экономический рост, если, например, с 2000 года в армию призываются молодые люди, не умеющие читать и писать. Какая нужна особая идеологическая направленность, чтобы понять – нужно заниматься образованием? Неужели всякий, кто настаивает на увеличении расходов на образование, – левый, а уж тот, кто на здравоохранение, – вообще радикал?!

Другое дело, что правительство сосредоточено на функциях охранительных. Оно охраняет сложившееся положение, в частности – привилегированное экономическое положение крупных олигархических группировок. Например, существуют в бюджете финансовые резервы. Спрашивается – для чего? Правительство говорит – «на черный день». Мы говорим – позвольте, а социальная ситуация в стране – это что, еще не «черный день»? Правительство понимает «черный день» по-своему: для них он исключительно в колебаниях нефтяных цен. Такая вот корпорация, сосредоточенная на своих интересах. А поскольку нет профсоюзов и других публичных институтов давления, то правительство позволяет себе «забывать» о стратегических вопросах развития экономики вообще и социальной политики в частности. Поэтому то, что вы называете «увлечением левой идеологией», – объективная необходимость создания в России современной конкурентной рыночной экономики, основанной на частной собственности.

– Что Вы думаете о популярной сейчас идее изъятия сырьевой ренты?

– В России существует серьезный структурный перекос в пользу сырьевых отраслей. Это бесперспективно. Налоговое законодательство нужно совершенствовать, постоянно уточнять, делать более гибким. Однако тезис о природной ренте носит пропагандистский характер. Экономическое содержание его незначительно.

Во-первых, речь идет о ренте или о сверхдоходах, напрямую связанных с мировой конъюнктурой цен. Изменится мировая конъюнктура – никакой ренты не будет. Во-вторых, объем этой ренты очень незначителен. По нашим расчетам он составляет около 6млрд долларов дополнительных поступлений в бюджет в год. По расчетам тех, кто пропагандистски использует этот тезис, рента составляет 10 млрд долларов. И это при 80%-ном изъятии сверхприбыли, что резко снизит стимулы развития бизнеса, возможности дополнительного инвестирования. Поэтому изъятие ренты не является панацеей для решения крупных социальных проблем.

Вообще я считаю, что налоги должны быть как можно более низкими, а шкала изъятия – более плоской. Нужна политика ускоренного создания и укрепления среднего и малого предпринимательства.

– Насколько оправданными, по Вашему мнению, являются призывы к усилению «социальной ответственности» бизнеса, попытки государства и бизнеса заключить сделку о финансировании социальных проектов в обмен на гарантии прав собственности?

– Я считаю, что все должно быть устроено внятно, прозрачно, на основе закона. Каждый должен заниматься своим делом. Хочет какой-нибудь бизнес содержать приют для детей – пусть содержит, но социальная политика – это задача общества. Бизнес должен платить налоги и заниматься бизнесом. А общество должно заниматься своими социальными проблемами. Когда общество, как попрошайка, приходит к бизнесу и просит его подать на бедность – это ненормально. Норма – это когда бизнес занимается только своими делами. Как я уже сказал, «Яблоко» за то, чтобы налоги в целом были значительно ниже, чем сегодня. Мы за то, чтобы не было сомнений в стабильности 13%-ной ставки и плоской шкалы. Низкие налоги в России – это компенсация бизнесу за высокие политические риски.

Несмотря на все усилия и псевдоусилия, которые прилагались к реформированию налоговой системы, уровень налогообложения все равно достаточно высокий. Но это не главная проблема. Вопрос в том, насколько они справедливо распределены по секторам, насколько они позволяют развиваться и насколько они дают возможность бизнесу выйти из тени.

Что же касается социальных программ «по-крупному», то они появятся, когда сформируется малый и средний бизнес,когда будет обеспечена массовая современная занятость. Когда малый и средний бизнес начнет создавать десятки миллионов рабочих мест, отчислять в казну значительные средства. Когда государство разберется со своими естественными монополиями и сможет получать от «Газпрома», РАО «ЕЭС» и других естественных монополий то, что оно должно от них получать. Вот главные направления создания экономической базы для социальной политики. Кроме того, некоторые (правда, ограниченные) программы в социальной политике можно провести и без специальных мер – потому что есть дополнительные доходы бюджета, а их правительство оставляет «на черный день» или тратит на войну в Чечне. Но они есть, по нашим расчетам, – это 215 млрд рублей. А чтобы установить единое социальное пособие, необходимо 210 млрд рублей или даже меньше.

– Остаются ли еще шансы поправить бюджет в ходе третьего и четвертого чтений, чтобы устранить эти «перекосы»?

– Нет, никаких шансов уже нет. Бюджет принимается автоматически голосованием управляемого большинства.

– Когда Вы говорили о резервах «на черный день», Вы имели в виду стабилизационный фонд или резервы Банка России?

– Прежде всего, я говорил об эффективном, рациональном, подчеркиваю – неинфляционном использовании имеющихся финансовых ресурсов. Это прежде всего касается возможностей нынешнего бюджета: профицита, резервов, части стабилизационного фонда. Есть еще «недосчеты» – скрытые резервы. Что касается резервов ЦБ – это специальный разговор. Здесь нужно быть очень осторожным.

– Вы собираетесь вносить какие-либо предложения по раскрытию и расходованию этих резервов?

– В этом смысле мы настаиваем в первую очередь на использовании «недосчета» в целях уменьшения масштабов нищеты. Стратегия на ближайший год понятна. Она связана с выборами. В этом смысле начнутся мероприятия по «раздаче слонов», и, видимо, «резервы» будут на выборах активно использоваться. Я же говорю о системных решениях, а не о подачках.

– Иными словами, президентская кампания будет финансироваться из федерального бюджета?

– У кого откуда – от олигархов или из бюджета.

– О каких объемах финансирования можно говорить?

– Я примерно представляю, сколько было у Ельцина в 1996 году. А как это будет сейчас, трудно сказать. Теперь совсем другие запросы. Теперь у власти бесплатное телевидение, бесплатные газеты, бесплатные журналисты – все бесплатное. Бумага будет по себестоимости, московская мэрия разрешит вешать биллборды без выдачи специальных разрешений, без решения вопроса в «хозрасчетном» порядке – все очень экономно и удобно. Им деньги нужны только для распределения между собой.

– То есть может получиться и дешевле, чем это было в 1996 году?

– Возможно, что и дешевле. Все зависит от того, какие будут запросы по «откату». Если будут скромные люди – чуть дешевле…

– Что касается выборной кампании, удалось ли «Яблоку» и СПС согласовать кандидатов в одномандатных округах?

– Мы договорились где только возможно, по нескольким десяткам округов. Так происходит каждый раз с 1993 года. Бывают отдельные случаи, когда не договорились по какому-то округу, но в 90% случаев мы договариваемся. А истеричность некоторых заявлений последнего времени свидетельствует просто о том, что их делают люди с подвижной нервной системой.

– Есть ли округа, по которым договориться не удалось?

– Все принципиальные, приоритетные для нас вопросы согласованы.

– «Яблоко» планирует договариваться аналогичным образом с кем-нибудь еще?

– С независимыми кандидатами – да. Иногда происходят взаимные снятия. А с другими – «Единая Россия» не ставит так вопрос. С коммунистами и В. Жириновским мы не будем этого делать. А больше и не с кем.

– Стоит ли ждать массового применения административного ресурса на парламентских выборах?

– Конечно, что же он будет «ржаветь», если он есть? Правда, невозможно из 40% сделать 5%. Но если у кого-то 30%, то благодаря административному ресурсу можно сделать 18%. И если у кого-то 10%, можно сделать 5,2% или 4,9%.Так что, по-моему, это ресурс вполне влиятельный.

– Попытаетесь ли контролировать «чистоту» проведения голосования?

– Конечно, мы занимаемся этим серьезно. Однако у нас в стране 98 тысяч избирательных участков. Проконтролировать такое количество участков никто не может, даже коммунисты.

– Будете ли Вы оспаривать результаты выборов, если выявятся нарушения?

– Мы уже этим занимались. И ответ был такой: да, нарушения, которые вы нам предъявляете, существуют. Однако для того, чтобы был поставлен вопрос об опротестовании результатов в целом, необходимо получить данные более чем с половины избирательных участков, то есть с 49 тысяч.

– То есть оспаривать результаты в принципе бесполезно?

– Это надо делать все равно, но на это не следует рассчитывать. Не это решение проблем. Сегодня я говорю своим избирателям: «мы дорожим каждым вашим голосом. Если вы за меня голосуете, я за это отвечаю. И я буду отстаивать, чтобы ваш голос остался именно у того, кому вы его отдали».

– Какой результат Ваша партия рассчитывает показать на парламентских выборах?

– Мы ожидаем получить от 6 до 12%.

– Если так, то чем в первую очередь «Яблоко» займется в новой Думе?

– У нас есть несколько направлений, по которым мы ведем свою работу. Например, права и свободы граждан. Для нас это главный приоритет. Второе направление – экономическое, третье – социальное, четвертое – региональное. По первому блоку одним из ключевых вопросов будет законодательство о гражданском и парламентском контроле за деятельностью спецслужб, прокуратуры, МВД. По второму – экономическому – направлению мы будем продвигать довольно широкий пакет, связанный с амнистией капиталов, полученных в ходе приватизации в середине 90-х годов в сочетании с блоком законов о лоббировании, о финансировании политических партий, об общественном телевидении, об антикоррупционных мерах в отношении госаппарата, правительства, администрации и федерального собрания. Мы также выйдем с предложением о жесточайшем усиленииантимонопольной политики, продолжим работу по снижению налогов, малому и среднему бизнесу, семейному бизнесу, дебюрократизации и т.п. По социальным вопросам мы будем заниматься проблемами единого социального пособия, образования, здравоохранения. В региональной части наша политика такова: мы считаем, что регионам нужно давать максимальные экономические свободы при минимальных политических правах.

– Каково Ваше видение реформы естественных монополий?

– Сначала нужно сделать аудит. Главная проблема всех реформ естественных монополий (в частности РАО «ЕЭС») в том, что они не хотят делать аудит. Не хотят показать, что у них есть. После аудита станет ясно, что с ними делать. Пока это «темная лошадка».

– А что нужно для установления единого социального пособия?

– Если начинать сегодня, нужно 210 млрд рублей. Пособие должно быть выплачено людям, находящимся на грани физического выживания. Мы считаем, что вопрос о бедности – это крупный социально-политический вопрос. А вопрос физиологической нищеты, уровня выживания – это вопрос решаемый. Проблема бедности разрешима только при наличии низких налогов, малого и среднего бизнеса, свободы бизнеса, справедливости – независимых судов, арбитражных судов. А проблема физиологической нищеты не может ждать. Поэтому мы разделяем два этих вопроса. И если в первом случае мы говорим о целой экономической стратегии, то по части нищеты мы говорим о том, что нужно сделать выплаты по-умному, поддержать тех, кто на грани физического выживания.

– Каковы Ваши планы по налоговой реформе?

– Нужна регрессивная шкала единого социального налога, его уменьшение вдвое, разделение между работником и работодателем. Необходимы гарантии сохранения 13%-ного подоходного налога, гарантии сохранения плоской шкалы, дальнейшее снижение налога на прибыль. Налоги на прибыль должны быть диверсифицированы для разных отраслей. Выравнивание рентабельности – это правильное направление. Кроме того, мы внесли пакет законопроектов о малом и среднем предпринимательстве. Там идет речь об установлении для семейных предприятий только одного 13%-ного налога.

– Диверсификация налога на прибыль поможет устранить «сырьевой перекос»?

– Нет, этого недостаточно. Возник еще вопрос, как определить среднюю рентабельность. Кроме того, сырьевой перекос в металлургии иной. Там нет избытка рентабельности. У нефтяников и газовиков он существует, а у металлургов нет. Сейчас нет необходимости искать панацею. Нет какого-то одного способа решения всех проблем. Есть важнейшие предпосылки, без которых все, что мы с вами обсуждали, имеет мало смысла. Мы находимся в такой системе, где нет независимого суда. По ключевым вопросам суд работает по решению исполнительной власти или по договоренности на «хозрасчетной» основе. Второе – отсутствие независимого законодателя, независимой Государственной думы. Третье – отсутствие политически значимых независимых СМИ. Четвертое – серьезное вмешательство административного ресурса в выборы, особенно на региональном уровне. Пятое – отсутствие гражданского контроля над спецслужбами и правоохранительными органами. И шестое – органическое слияние бизнеса и власти. Какую систему это вам напоминает? Ту, которая была в России до 1992 года или еще раньше – в 1930-е годы. В таких условиях в XXI веке создать эффективную экономику невозможно.

* Интервью состоялось до ареста главы НК «ЮКОС» Михаила Ходорковского, поэтому связанные с ним политические изменения не нашли отражения в беседе.