Алексей Воробьев: У нас в гостях сегодня Алексей Мельников - депутат Госдумы, член фракции "Яблоко", и мы будем говорить сейчас об обращении депутатов Госдумы к президенту РФ о нарушении законодательства в ходе расследований, связанных с делом компании ЮКОС. Чем нарушают российское законодательство, с Вашей точки зрения?

Алексей Мельников: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. Да, Алексей, я объясню суть дела. У Генеральной прокуратуры очень мало возможностей что-либо инкриминировать по предыдущим делам, которые она уже возбудила в рамках дела ЮКОСа, мы имеем дело уже с откровенным нарушением закона. Мы написали обращение к президенту, в котором речь идет об обысках, которые провела Генпрокуратура в офисе адвоката. Это грубейшее нарушение. У господина Лебедева есть адвокат. У него в этом офисе хранились документы, в которых он готовил материалы защиты. И прокуратура, прикрываясь тем, что она что-то другое расследует, провела обыск в офисе.

Алексей Воробьев: Почему, прикрываясь? Действительно, что-то другое расследует. Они что, не имеют права провести обыск?

Алексей Мельников: По закону это абсолютно невозможно, по российскому законодательству. Представьте, уважаемые радиослушатели. Не дай бог, с кем-то что-то случилось, защищает адвокат вас, и вдруг приходит та же самая Генпрокуратура, те же самые следователи, которые ведут дело по подзащитному этого адвоката, к нему, и проводят соответствующий обыск. Я еще одну вещь хотел бы сказать, почему мы обращаемся к президенту. Дело в том, что путь с Генеральной прокуратурой пройден до конца. Я лично по многим делам писал депутатские запросы в прокуратуру. В ответ – отписки, сокрытие информации совершенно откровенное. И писать Генеральному прокурору на Генерального прокурора, наверное, бессмысленно и бесполезно. По нашей Конституции наш президент выдвигает кандидатуру Генпрокурора в СФ, выдвигает предложение о снятии Генпрокурора, то есть президент здесь лицо абсолютно небезразличное, тем более, что по Конституции нашей президент – гарант Конституции, гарант прав и свобод человека, которые записаны в этой Конституции. А уж право на беспристрастную защиту является неотъемлемым правом каждого человека. Поэтому, учитывая то, что бесполезно, на мой взгляд, и на взгляд депутатов, которые подписали это обращение, обращаться в Генпрокуратуру, мы обратились к президенту.

Алексей Воробьев: Кто еще подписался, сколько человек? Кто, поименно, наверное, это слишком, но, по крайней мере, из каких партия, фракций?

Алексей Мельников: Это депутаты "Яблока" и СПС, в основном. Конечно же, мы могли пройти, и думаю, еще целый ряд депутатов присоединился бы к нам, но не стали этого делать, потому что здесь важна была скорость реакции. Те люди, которые в Генпрокуратуре нарушают закон, они должны видеть и понимать, что реакция парламента, депутатов, будет быстрой. Кто подписал, из СПС такие в общем известные люди как Крашенинников, Надеждин. Из "Яблока" такие известные люди как Арбатов, Шишлов, Артемьев. Вот примерно тот круг людей, о котором идет речь.

Алексей Воробьев: Напомню, что работает наш пейджер. Насколько по-разному одни и те же события могут воспринимать люди. Например, Роман из Санкт-Петербурга: "Хотелось бы узнать, сколько господин Ходорковский заплатил Генпрокуратуре за такой роскошный пиар собственного имени перед президентскими выборами?"

Алексей Мельников: Думаю, Роман, это абсолютно неосновательные предположения. Потому что не все люди реально себе представляют, что здесь происходит. Здесь идет прямое нарушение закона. Сами посмотрите, какой там пиар, какие могут быть проплаты, как может даже так вопрос ставиться? Ничего следствие не может сделать в рамках возбужденного дела Лебедева, ничего не может следствие сделать в рамках дела Пичугина, я, кстати, тоже, Алексей, могу об этом рассказать. Недавно прошел суд, мы там услышали очень интересные вещи.

Алексей Воробьев: Хочу напомнить слушателям, что Алексей Пичугин обвиняется уже совершенно в другом, двойное убийство.

Алексей Мельников: Да. Притом, что тело не найдено. Человека обвиняют в убийстве.

Алексей Воробьев: Я говорю, в чем обвиняется, проходит в деле.

Алексей Мельников: Да. Все эти дела абсолютно в тупике, несмотря на заявления Генпрокуратуры, скажем, по делу Пичугина, что все, вина доказана, они летом об этом заявляли, сейчас продлили втихую срок следствия и всячески стараются накопать "фактуру" на человека. И вот возникают новые дела. Это дело с обыском у адвоката. Дело с обыском фактически в служебном помещении депутата ГД Дубова – грубейшее нарушение закона. Еще одно дело, тут мы услышали в пятницу, о якобы неуплаченных налогах президентом "ЮКОС-Москва" господином Шахновским. Вот о чем речь. Мы имеем дело с наглым, неприкрытым давлением на бизнес со стороны Генеральной прокуратуры.

Алексей Воробьев: Все-таки не могу упустить тот факт, что Наталья Вешнякова, замначальника Управления информации и общественных связей Генпрокуратуры, заявила, цитирую: "Уголовное дело в отношении Платона Лебедева уже завершено, следовательно, никаких следственных действий по его делу уже происходить не может". Вот что она заявила.

Алексей Мельников: Правильно, только при этом вызывают в суд адвоката Дреля, и в повестке ему пишут номер этого уголовного дела, по которому следствие завершено. История была в конце прошлой недели, когда Московская коллегия адвокатов, выступал Генри Резник, запретила адвокату Дрелю и еще одному адвокату являться на следственные действия Генеральной прокуратуры. Поэтому я бы относился с очень большой долей сомнения к тому, что заявляют официальные представители Генпрокуратуры. У них, понимаете, честь мундира, им надо ее защищать. И вообще, хочу сказать, знаете, я по своей депутатской практике сталкивался с самыми разными делами, и неважно – человек состоятельный-не состоятельный, во всех 100% случаев по моей практике за многие годы столкновение с Генпрокуратурой, везде со стороны Генпрокуратуры нарушение закона, во всех 100%.

Алексей Воробьев: Мы подходим, на мой взгляд, к двум важным вопросам. Первый сформулирован Дмитрием, я его буду всячески развивать во второй части нашей программы. "Скажите пожалуйста, а что у нас, в России, на Генпрокуратуру нет управы?". И второй вопрос, на мой взгляд, очень важный, откуда ветер дует, почему, на ваш взгляд, почему начали с ЮКОС, почему не другие олигархи. Почему именно ЮКОС, чего такого сделал Ходорковский в самом начале, еще тогда? Или компания ЮКОС? Давайте начнем с вопроса Дмитрия, есть ли у нас на Генпрокуратуру управа, должна ли она быть, и что может сделать президент, что вы ждете от него в результате вот этого письма, которое подписали Вы. И второго письма, о котором я знаю, но вы не сказали, касательно дела Алексея Пичугина.

Алексей Мельников: Да. Относительно вопроса, есть ли управа на Генпрокуратуру, что может сделать президент? Мы просим президента разобрать деятельность Генпрокуратуры на Совете безопасности. С нашей точки зрения, деятельность Генпрокуратуры угрожает экономической безопасности нашего государства, она угрожает правам человека реально в нашей стране. Это первое. Пожалуйста, президент может внести кандидатуру. Мы все помним историю со Скуратовым, когда президент предлагал СФ отстранить Генпрокурора. Здесь он может сделать абсолютно то же самое. Это первое.

Алексей Воробьев: Я не нашел подобных просьб, предложений президенту в ваших письмах.

Алексей Мельников: Я считаю, здесь вопрос в чем. Мы не можем указывать президенту, который избран точно так же, как и депутаты, всенародным голосованием, какой конкретный набор шагов ему предпринимать. Достаточно открыть Конституцию, прочитать соответствующую статью "Полномочия президента", которая здесь есть. Поэтому президент может определяться. Нам-то важно только одно, чтобы закон исполнялся, и чтобы не нарушались права граждан. Вот и все. А уж с этим ли Генпрокурором, с другим Генпрокурором, это президент может решать. Второе, мы не удовольствовались тем, что написали письмо президенту. Сейчас парламент принял в первом чтении очень важный закон о парламентских расследованиях. В условиях, когда идет грубейшее игнорирование депутатских запросов, которые мы направляем, если этот закон будет доведен до конца, а я надеюсь, что мы сделаем это, на следующей сессии Думы, можно будет вызывать Генпрокурора, проводить в отношении его парламентские расследования и добиваться гораздо большей эффективности воздействия на те органы нашей власти, которые нарушают законы. Вот вторая управа, которую можно постараться найти. Но она, как вы понимаете, несколько отложена во времени. Я уже выступал здесь в студии и обещал, что мы будем добиваться внесения поправок в законодательство, которое устанавливает баланс в отношениях граждан с нашими властными структурами. И это сделано сейчас – закон принят в первом чтении.

Алексей Воробьев: Прерву вас ненадолго. Третий пункт есть?

Алексей Мельников: Пока здесь все пути пройдены. А третий – это общественное мнение, мы обращаемся к обществу, мы людям говорим, и пусть они все это видят, смотрят и голосуют на выборах.

Алексей Воробьев: Прошу прощения, сейчас мы прервемся на новости.
НОВОСТИ

Алексей Воробьев: Продолжаем. Галина Ивановна, интересное мнение, обязательно зачитаю, но пока продолжим. На ваш взгляд, следствие Генпрокуратуры противоречит, да и не только на ваш взгляд, что лукавить, очень многим законам РФ, таким-сяким, пятым-десятым. В чем причина? Что это – непрофессионализм, незнание этих законов? Или что-то другое?

Алексей Мельников: На мой взгляд, я это мнение выражал неоднократно, существует политический заказ, который выполняется.

Алексей Воробьев: Чей?

Алексей Мельников: Вы знаете, я скажу так. Был задан вопрос, Дмитрий, по-моему, о причинах того, почему ЮКОС. Я объясню, почему. Вы обратите внимание, уважаемые радиослушатели, что инкриминируют ЮКОСу. Все дела берут до 2000 года. Компания становится прозрачной, она не хочет платить взять, ходить с подношениями, компания просто хочет жить по закону, платить налоги. Да, можно не соглашаться с ЮКОСом, спорить о том, какая налоговая система должна быть, каковы должны быть изъятия ренты с нефтяной промышленности. Но в остальном компания просто прозрачная. Поэтому здесь существует желание, чтобы наш крупный бизнес не выкарабкивался из того положения, в котором он находится сейчас. И эта вещь очень серьезная, системная, она не устраивает очень многих. Не устраивает, что компания прокламирует – "я могу поддерживать те партии на выборах, могу поддерживать те или иные СМИ". Нет, это не устраивает, очень не устраивает систему автократии, которая у нас установилась, систему управляемой демократии, несистемное поведение получается. Отсюда и нападки, давление. И любые причины: по налогам уцепить, не по налогам, значит, по убийству придуманному, значит, давайте по этому.

Алексей Воробьев: Это следствие или причина? Неужели, действительно, на ваш взгляд, существует некий человек или группа людей, которые проживают не знаю где, в этой стране или в какой-то другой, которые хотят утопить российскую экономику, у них цель такая. Может быть такое?

Алексей Мельников: Это не вопрос российской экономики. Это вопрос простой. Вы ходите по струнке, как все остальные, нечего вам становиться легальными и чистыми, вот и все. Мысль очень простая. Вы работайте, работайте, но спонсируйте того, кого мы вам укажем, не лезьте со своими проектами политическими. Мы вас подозреваем, что вы хотите в политике участвовать очень активно. Вот и все. Здесь нет речи о том, чтобы утопить российскую экономику. Так уж получается, понимаете, невольно, вследствие…

Алексей Воробьев: Я и спрашиваю, следствие или причина?

Алексей Мельников: Следствие проистекает очень простое. Естественно, когда видят люди, в нашей стране работающие, и малый бизнес, и средний бизнес, что так поступают с крупным бизнесом, это какой сигнал? Сигнал идет: раз можно Генпрокуратуре в отношении крупной российской компании так поступать, значит, пусть команда идет ниже, на уровне районной прокуратуры и так далее. И точно так же люди могут относиться и вообще к бизнесу в целом. Нечего вам тут высовываться, давайте, вас к ногтю.

Алексей Воробьев: Галина Ивановна, гениальный человек, она уже давным-давно прислала этот вопрос, я вам его прочитаю. "Почему именно Ходорковский? Да потому что он прямой конкурент Путину на будущих выборах. Поэтому обращаться к Путину о неправомерности Ходорковского в прокуратуру, - прошу прощения, так сформулировано, - все равно, что плевать против ветра. Галина Ивановна". Зачем тогда к Путину обращаетесь?

Алексей Мельников: Галина Ивановна, я отвечу вам так. Я не стал бы говорить, что Михаил Борисович Ходорковский конкурент Путина на выборах, я не стал бы говорить, сам он многократно заявлял, и в узком кругу, и публично, что у него нет здесь никаких претензий и никаких амбиций. И надо отдать должное, они там занимаются компанией своей, пусть ею и занимаются. Здесь вопрос в другом. Нас очень часто спрашивают люди. Они говорят, скажите, пожалуйста, уважаемые депутаты, а вы все легальные возможности использовали, которые дает закон? Пробовали обратить внимание президента, Генпрокуратуры на законные нарушения? Если вы весь путь здесь прошли, что называется, до стенки, тогда понятно, когда вы говорите, давайте на выборах голосуйте за тех, голосуйте за других, мы будем менять ситуацию, потому что нужны уже кадровые перемены в Генпрокуратуре или в ФСБ, это вообще отдельная тема для разговора в этом деле. Какую роль ФСБ, крайне негативную, играет здесь. С этим связано второе обращение, которое мы подготовили. Поэтому здесь пусть очень простой. Надо использовать все возможности, которые даны законом, чтобы потом никто не говорил, вот вы президенту ничего не говорили, он ничего не знал. А уж Генпрокуратура его информирует, это мы уже слышали. Когда президент выступает и говорит, что по делу Лебедева, его обвиняют в убийстве и так далее, надо разобраться. Там вообще таких обвинений даже нет, это вообще другое дело. Что ж ему там рассказывает Генпрокурор наши и Генпрокуратура? Что с этими делами происходит? И это тоже вопрос для того, чтобы наш Президент посмотрел и разобрался, а что ему, соответственно, здесь говорят. Поэтому еще раз, мы хотим пройти те возможности, которые нам дает закон, до конца реализовать.

Алексей Воробьев: Алексей, я все-таки вернусь, Вы сказали, что это политический заказ. Правильно ли я понял?

Алексей Мельников: Я считаю, что так.

Алексей Воробьев: Это не передел собственности? Не попытка передела?

Алексей Мельников: Вы знаете, такого рода вещи связаны всегда с попытками переделить собственность, с попытками у тех строптивых людей, которые играют не по правилам, эту собственность изъять, забрать. Здесь возможны разные варианты, но эта вещь тесно связана с попытками передела собственности.

Алексей Воробьев: Если политический заказ, получается, что не Путин, то чей же тогда?

Алексей Мельников: Я не скрою, что системно позиция ЮКОСа не устраивает таких людей в администрации президента, как господа Иванов, Сечин, речь идет об этих людях, по моим депутатским запросам.

Алексей Воробьев: Это догадки, или есть документы, подтверждающие это?

Алексей Мельников: Вы знаете, мне, конечно, ни г-н Иванов, ни г-н Сечин не давали бумаг, где бы они писали, мы организовали атаку на компанию ЮКОС для того, чтобы она не вела себя так в политике, как она себя ведет. Вы понимаете, эти имена называются политическим классом, эти имена активно циркулируют. Соответственно, что касается ряда людей из Федеральной Службы Безопасности, например, те сотрудники, по моим данным, которые, вполне вероятно, применяли психотропные вещества, которые строжайше запрещены нашим законом, к Пичугину. Они назывались, что они принадлежат к управлению экономической безопасности, и занимаются в основном экономической безопасностью. Кто это? Это Заостровцев, замдиректора ФСБ. Соответственно, прямые запросы в ФСБ или в Генпрокуратуру ни к чему не привели. Потому что сначала они все писали маловразумительные отписки, общий смысл которых сводился к тому, что ФСБ вообще в этом деле не участвуют. Потом на суде буквально в конце прошлой недели Генпрокуратура признала, что следственные действия с ним проводили сотрудники ФСБ, конечно, они отрицают применение психотропных средств, но проводили.

Алексей Воробьев: Медицински это как-то подтверждено?

Алексей Мельников: Вы знаете, здесь вопрос. Прокуратура сделал все возможное, чтобы затянуть проведение медицинских исследований, это первое. Второе, проводили их без присутствия адвоката, несмотря на их просьбы, и что это за исследование, в чем заключалось их существо, на депутатский запрос и на прямые вопросы они ответа здесь не дают. Зато говорят, да, мы там что-то провели. Теперь они признали, что ФСБ проводила с ним следственные действия, задним числом ввели двух сотрудников ФСБ в следственную группу. Хотя что им там делать? Это вообще не их подследственность. Пока установят подследственность. Хорошо, если это дело об убийстве, его Генпрокуратура расследует. Чего там делать ФСБ? Делать там нечего. Поэтому понимаете, совокупность таких обстоятельств заставляет очень серьезно отнестись к той информации о том, что это ряд лиц в администрации президента, это ряд лиц в ФСБ, и это соответствующие лица в Генпрокуратуре.

Алексей Воробьев: С другой стороны, дела идут, напомню, неуплата налогов – Василий Шахновский, Платон Лебедев – идет дело по хищению акций компаний "Апатит", и наконец, Алексей Пичугин – дело о двойном убийстве.

Алексей Мельников: Обвинение.

Алексей Воробьев: Идет дело. Ни в коем случае я не хочу этих людей обвинить в том, в чем их обвиняет прокуратура. Суд должен, по идее, решить. Но идет дело. У прокуратуры есть подозрения. По ходу расследования…

Алексей Мельников: Я вас перебью, извините. Я хочу сказать, уважаемые радиослушатели. Все мы знаем, уважаемые граждане, что человека виновным может признать только суд. У нас, правда, Генпрокуратура так эти дела комментирует в своих словах, что вот прямо уже все, Пичугин изобличен, это все доказано. Соответственно, мы подготовили поправки сейчас в УПК, где адвокаты, если такие случаи происходят, тоже могут комментировать, потому что адвокаты часто связаны подпиской о неразглашении. А у нас Генпрокуратура так ловко говорит. Я вообще считаю, что по налоговым вещам те заявления, которые официально сделаны представителем Генпрокуратуры, вообще ЮКОС на них может в суд подать, потому что ущерб явный деловой репутации, те вещи, которые говорят. Уважаемые господа, докажите сначала по суду, а потом уже будете говорить. А когда выдвигаете такого рода фактические обвинения в рамках следствия, то этого не надо делать публично.

Алексей Воробьев: На ваш взгляд, эти дела нужно продолжить и завершить в данной ситуации, но только с соблюдением уже всех процессуальных норм?

Алексей Мельников: Конечно же, то, что касается беспристрастного расследования, оно, конечно, должно проводиться, раз оно начато, раз оно существует. Ведь мы против чего здесь выступаем, против чего здесь протестуем? Против нарушения закона, которое осуществляется в рамках этих дел. Но я убежден по тем фактам, которые мне известны, из прессы, я внимательно читал и анализировал, и смотрел по той открытой информации, которая существует, ее довольно много, мне кажется, что здесь нет оснований у Генпрокуратуры Лебедеву ничего предъявлять, если серьезно говорить, ни Пичугину, тем более. Уж что касается Шахновского, обвинения абсолютно пустые, заказуха. Что касается сейчас подхода Генпрокуратуры. Вы себе представьте, 100 депутатов Госдумы, я с коллегами поговорил по поводу Пичугина о применении психотропного, рассматривалось на прошлой неделе это дело в Басманном суде. Просили адвоката, чтобы там присутствовал депутат или какие-то люди. Так прокуратура попросила закрыть этот суд на том основании, что якобы сообщники Пичугина, которого, кстати, в зале не было и не предполагалось, что он туда будет привезен, дело слушалось без его присутствия, ищут связь с ним находящиеся на свободе. И на этом суде было признано, что да, ФСБ входит в состав следственной группы, и что проводились следственные действия. Другими словами, сейчас идет просто закрытие информации по ряду направлений.

Алексей Воробьев: Будем следить дальше. Наше время истекло. Алексей Мельников, депутат Госдумы был у нас в гостях, спасибо вам, Алексей.

Алексей Мельников: Спасибо, Алексей, спасибо, уважаемые радиослушатели.