Это интервью - ученическое, записано в кабинете Ю.П. Щекочихина в Госдуме в конце декабря 2002 года. Предназначалось начинающим коллегам по перу, обучающимся в Высшей школе журналистики, для публикации в студенческой газете Международного университета в Москве . Однако по финансовым причинам выпуск газеты был приостановлен, поэтому интервью публикуется впервые, с небольшой редакторской правкой и сокращениями.

- Юрий Петрович, как вы попали в журналистику?

- Нечаянно, благодаря дикому везению. Я вырос на окраине Москвы - в Очакове, рабочем районе. Некоторые мои одноклассники отсидели уже по нескольку раз:

Когда мне было 15 лет, одна девочка отвела меня в Дом пионеров в кружок журналистики. И случилось чудо: я напечатался в газете. А потом я не поступил на дневное отделение журфака МГУ: не хватило балла. Поступил на вечернее, пришел грустный в "Московский комсомолец". Тогда там работали Гладилин и Амлинский, заходили молодые Евтушенко, Вознесенский, Николай Глазков, Слуцкий. Я окунулся в эту атмосферу. Вот это и было везение: что я не стал учиться на дневном.

- Чему прежде всего нужно научиться молодому журналисту?

- Первая рекомендация. Журналисту надо знать, что этому нигде, ни на каком факультете не научишься. Тебя кидают в холодную воду - и ты начинаешь что-то делать. Я понял свое везение, когда мои товарищи, окончившие дневное отделение факультета, только начинали искать место работы. А я уже к тому времени делал "Алый парус" в "Комсомольской правде". Уже был завотделом "Комсомолки". У меня были классные учителя. И хотя было другое время, мне кажется, что оно похоже на нынешнее.

Первое, чему меня научили, это никого не обманывать и ничего не бояться. Второе: писать то, что ты сам чувствуешь. Твое мнение, независимо от того, сколько тебе лет, очень важно для понимания жизни, истории, которая происходит на твоих глазах.

Третье. Надо научиться писать хорошо. Это очень трудно. Я помню, когда у меня даже не было пишущей машинки, я переписывал первый абзац раз двадцать. Потому что от того, какую ты найдешь интонацию, какой ты найдешь ритм, зависит твоя дальнейшая профессиональная жизнь. Чтобы люди, которые тебя читают, нашли в тебе не только союзника, но и стали тебе полностью верить.

Еще одно правило, которое у нас было с детства. Если ты занимаешься спецоперациями - никогда не подводить людей, которые тебе о чем-то рассказали. Не давать их имена, фамилии. Потому что им опаснее, чем тебе.

Если ты пишешь о малолетних преступниках - также не называть их имена, даже если было убийство. Потому что у них - большое поле жизни впереди.

Очень важно, чтобы у журналиста было много товарищей. Потому что журналистика - профессия массовая: они тебе помогут, ты им поможешь. В моей жизни были всякие ситуации, когда ребята меня подстраховывали или я их подстраховывал.

Еще. Помни, когда ты пишешь, о том, что лет через сто такой же молодой человек или девушка пойдет в архив, возьмет старые газеты, увидит твое имя и скажет: "Ой, какой молодец!" или: "Какой был полный козел!".

- Как вы охарактеризуете современную журналистику?

- Критически. Современная журналистика в основном делится на две категории. Это чисто компьютерная журналистика, интернетовская. Ты пишешь, как будто сообщаешь новость для информационного агентства. И журналистика дикого сленга, которая ломает русский язык.

- Журналист должен быть человеком бесстрашным?

- Обычно мне задают вопрос: бывает ли мне страшно? Я на этот вопрос никогда не отвечаю: это вопрос для студентов. Но тем не менее сегодня стало жить очень опасно. Россия находится на 2-м месте по убийствам журналистов - после Алжира. Только в нашей "Новой газете" - убит Игорь Домников, еле-еле избежал смерти после трех выстрелов киллера Сергей Золовкин, корреспондент нашей газеты в Сочи. Наших били, нашим угрожали. Конечно, опасно. Но надо как-то избегать этой опасности, следовать некоторым правилам поведения на улице, в подъезде, дома. Если вы этим занимаетесь (а я сделал первый в СССР отдел журналистских расследований), берете след, вы тут же попадаете на минное поле. То есть может быть все что угодно. Есть варианты безусловные: убийство Димы Холодова из "МК", убийство Ларисы Юдиной в Калмыкии. Очень тяжело работать в регионах, где люди все друг друга знают, где повязаны все: и милиция, и губернаторы, и мэр, и прокурор:

- А кто учил вас ремеслу?

- Я учился у Инны Павловны Руденко, у Нелли Константиновны Логиновой. У мэтров отечественной журналистики: Юрия Роста, Ярослава Голованова, Валерия Аграновского.

- Какова главная задача журналиста?

- Забота о своем имени, репутации. И надо обязательно передать переживания человека, о котором пишешь. Некую боль.

- А какой ваш опыт кажется вам самому особенно ценным?

- Во-первых, опыт юности, когда делал "Алый парус", естественно. - Это приложение к "Комсомольской правде"? - Это целая полоса для тинейджеров, еженедельная, многомиллионная. Мне был 21 год. К нам приходила огромная почта. Я там ввел рубрику - "Адрес: подворотня", где публиковались письма от тех, о ком мы никогда не писали в те годы, 70-е. Приходила огромная почта от них, в 1972-73 гг. по 10-20 тысяч писем в месяц. Мы их давали в газете.

- А у вас не возникали проблемы с властью?

- Потом были. Лично Тяжельников, первый секретарь ЦК ВЛКСМ, все это закрыл. Но проблемы были позже, а тогда я хотел дать им голос. В разгар неформального движения, когда были панки, фанаты, хиппи, металлисты, нацисты, я ввел телефонную рубрику: "Алло, мы вас слышим!". (У меня потом книжка вышла под этим названием.) Вдруг этот телефон разнесся по всему Союзу, и мне все стали звонить. Когда я сделал первую полосу, КГБ запретил ее публиковать. Потому что образ этих ребят не вязался с образом нормального советского человека. Сегодня эти ребята (со многими мы - близкие товарищи) приходят ко мне с колокольчиками, с гривами, с шарфами...

- В каких условиях вы предпочитаете работать? Есть ли у вас "кабинет из пробкового дерева", в котором никто не мешает вам?

- Я пишу в любой обстановке: могу приехать из Чечни, прийти в газету, сесть за компьютер, когда номер уже сдается. Писать, бывает, не хочется. Писать - очень противное дело. Надо себя заставить. Хоть ночью, хоть "с колес".

- Но вы находите время и на написание книг?

- Да, я сейчас заканчиваю книгу "Восемь листков из чеченских блокнотов". (Первый вариант названия, книга вышла под заголовком "Забытая Чечня: Страницы из военных блокнотов". - Прим. ред.) Каждый листок - это один год. С 1995-го по 2002-й, начиная с первой командировки в Чечню и кончая событиями на Дубровке, Ахмедом Закаевым.

- Слышала, что о теракте на Дубровке вы узнали в числе первых.

- Там оказался мой человек, он сидел с мобильным телефоном. Он первым стал сообщать - сначала мне, потом в штаб, что там происходит, сколько людей, где находятся бомбы. Мы дали первую информацию. Тогда никто ничего не знал. Я очень боялся за этого парня.

- Он выжил?

- Он был потерян, но выжил.

- О чем бы вы не стали писать?

- Я как-то участвовал в сочинении репортажа с пионерского парада. Мы писали по сценарию, который нам спустили из ЦК ВЛКСМ. На всякий случай мы приготовили "рыбу" - три разных начала: "И, как специально, в этот день выглянуло солнце:", "Несмотря на то, что шел проливной дождь:" и - "Несмотря на то, что сгорел ГУМ:". И забыли об этом. Помню, меня вызывает ведущий редактор: "Какой ГУМ?!". Повезло, что заметил, обычно эту чушь никто не читал: Я не могу написать книгу о Путине, о Ельцине, даже о моем друге Михаиле Сергеевиче Горбачеве. Я не могу рассказывать только о том, какие они замечательные. Я не хочу людям врать.

- В каких вы отношениях с властью? Как себя чувствует журналист во власти?

- Власть? Все время нахожусь в двойственном состоянии. Когда я стал депутатом Верховного Совета СССР от города Ворошиловграда, меня избрали большинством голосов. Помню, когда шел в Кремль, я понял, что схожу с ума: я одновременно давал интервью и брал интервью для своей газеты - тогда я работал в "Литературке". Часто меня спрашивают западные коллеги: "Ну как ты, оставаясь в журналистике, занимаешься политикой?". Я отвечаю, что вообще-то пошел в "ЯБЛОКО", в политику, в Думу, потому что понял, что мы пишем, пишем, пишем - и ничего не происходит. Сегодня, занимаясь борьбой с коррупцией в комитете безопасности, я могу написать запросы в те или иные комиссии, посылать их генпрокурору, президенту. Я сижу тут в Думе, в "ЯБЛОКЕ", занимаюсь оперативными вопросами, потому что приходит огромное количество писем с людскими бедами.

- Юрий Петрович, а как вы проводите свободное время?

- У меня его нет, конечно. Самое интересное, самое лучшее, когда на даче у меня собираются мои товарищи, и если много - то еще лучше. Читают стихи, поют.

- Есть ли у вас ученики, преемники?

- Старший сын печатается под псевдонимом в "Новой газете". Учеников не так много, но есть ребята, которые хотят научиться, - целая плеяда...

P.S. По факту смерти Ю.П. Щекочихина органы прокуратуры, редакция "Новой газеты", депутаты фракции "ЯБЛОКО" проводят дополнительную проверку. О ее результатах мы сообщим, как только это будет представляться возможным.

Мы создали сайт, посвященный Юрию Щекочихину. Все его публикации и публикации о нем - http://ys.novayagazeta.ru

Редакция