Прилегающий к территории России Арктический шельф может стать в ХХI веке основным источником углеводородов, как для России, так и для мирового рынка (по некоторым оценкам, здесь сосредоточена четверть всех земных запасов нефти и газа). Особо выделяются районы шельфа Баренцева и Карского морей. По мнению специалистов Министерства природных ресурсов РФ, эта провинция является наиболее подготовленной в настоящее время для "прихода на смену" Западной Сибири и способна обеспечить не только внутренние потребности, но и экспортный потенциал страны.

Суть вопроса

Факт и то, что добыть эти ресурсы с учётом суровых климатических условий, и дрейфующих льдов не просто. Эффективное освоение наиболее крупных месторождений в восточной части Баренцева моря (Штокмановское газоконденсатное, Приразломное нефтяное) невозможно без международной кооперации. Тем не менее, после длительного периода ожидания наметились реальные перспективы начала работ на этих и других объектах.

Однако для обеспечения устойчивой работы отрасли на ближайшие десятилетия возникает необходимость позаботиться о дальнейшем приросте запасов. Но многие из обнаруженных в Баренцево-Карской провинции нефтегазоносных структур не подготовлены к бурению. Важность этого отмечалась многими докладчиками на прошедшей в ноябре прошлого года в Мурманске международной конференции "Нефть и газ Арктического шельфа - 2002".

Один из наиболее перспективных для доразведки и дальнейшего освоения участков шельфа, включающий так называемое "поднятие Федынского", оказался расположенным в районе, сопредельном с экономической зоной Норвегии. Здесь, как показывают исследования российских геологов второй половины 70-х годов, есть большие запасы газа и нефти. Для данного района отмечаются наиболее благоприятные природные условия по сравнению с другими перспективными зонами арктических морей - круглогодично отсутствует лёд, глубины моря составляют 200-300 м.

Для освоения этих структур не требуется особых технических решений, участок относительно близок к суше и расположен весьма удачно как для организации экспорта, так и для обеспечения нефтью и газом северных регионов России. Всё это существенно снижает возможные затраты на освоение по сравнению с другими нефтегазовыми площадями Арктического шельфа и, соответственно, повышает экономическую эффективность добычи.

Уже начавшееся в этом районе разведочное бурение было приостановлено по решению советского руководства в 1982 г. в связи с претензиями Норвегии на большой участок шельфа Баренцева моря восточнее установленной в 1926 г. морской границы СССР, включающий и "поднятие Федынского". Вплоть до сегодняшнего дня (более 20 лет с начала моратория) Норвегия и Россия не зафиксировали итогов переговоров по этой теме вследствие разной трактовки сторонами Конвенции по морскому праву 1982 г. (далее - Конвенция).

Случай беспрецедентный в мировой практике. "Серая зона", как часто называют этот район, стала настоящим испытанием для российско-норвежских отношений, конструктивно развивающихся по многим другим направлениям.

12 ноября 2002 г. в ходе переговоров в Осло между президентом России Владимиром Путиным и королём Норвегии Харальдом V стороны изъявили готовность к сотрудничеству в освоении нефтегазовых ресурсов Баренцева моря. Это внушило новые надежды на то, что для "серой зоны" наступят более "радужные" времена. Однако конкретные направления достижения необходимых соглашений не освещались. На пресс-конференции в Осло В. Путин добавил только, что "все решения должны быть выверенными, тщательно ориентированными на достижение устойчивого баланса интересов".

Затянувшаяся пауза

Легко понять разочарование наших геологов, когда на пороге ожидаемого серьёзного открытия им запретили вести дальнейшие работы… Многие весьма нелестно отзывались об этом решении и о тех, кто его принял.

Но если посмотреть трезво - на тот момент решение было вполне оправдано. Вспомним 1982 г. Разгар "холодной войны" и военно-политического противостояния двух систем. Идёт война в Афганистане. Разгорается англо-аргентинский военный конфликт вокруг Фолклендских островов. При неосторожных действиях, безусловно, можно было спровоцировать серьёзную напряжённость в Баренцевом море. Поэтому советское руководство справедливо решило продемонстрировать, что в соответствии с Уставом ООН готово "разрешать любые споры мирными средствами, таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность". А Конвенция ООН по морскому праву уже выработана, но ещё не вступила в силу, поскольку ещё не подписана достаточным количеством государств, практика её применения пока не была отработана. Надо было выдержать паузу…

Но в дальнейшем при активном ведении переговоров Россия могла бы, наверное, не допустить растягивания этой паузы на 20 лет. Оглядываясь назад, можно прийти даже к такому "крамольному" выводу: соглашения на самом деле не хотела ни одна из сторон. При этом для норвежцев определённую роль, очевидно, играли военно-политические интересы и желание затормозить развитие соседних крупных районов нефтегазодобычи, которые составили бы конкуренцию их собственным разработкам. Российская же сторона не смогла сформировать сильную переговорную позицию.

Первоначально Норвегия не желала даже обсуждать какие-то варианты решения, кроме отчуждения 155 тыс. км2 морского дна от России и перевода их под свою юрисдикцию. Этот спорный участок "появляется" если провести срединную линию, равноотстоящую от Новой Земли, Земли Франца-Иосифа, мурманского побережья - с одной стороны и от Шпицбергена, о. Медвежий, и собственно норвежского побережья - с другой.

СССР формально отверг претензии Норвегии и саму идею о наличии спорного участка. Однако, дальнейшее развитие событий показало, что фактически советская (затем - российская) сторона вступила в обсуждение конкретных координат срединной линии, не только забыв о своей первоначальной жёсткой позиции о проведении делимитации по границе 1926 г., но и не позаботившись о поиске на базе Конвенции 1982 г. новых аргументов против принципа срединной линии, что вполне реально. Возможно, эта ошибочная, на наш взгляд, тактика переговоров была отчасти обусловлена тем, что мнение некоторых представителей МИД склонялось к признанию претензий Норвегии.

Содержательная сторона переговоров тщательно оберегалась всё это время от освещения в прессе. Лишь иногда появлялись краткие сообщения о том, что "к моменту распада СССР неразграниченным оказался южный участок площадью около 40 тыс. км2" (А. И. Смирнов. Мурманский коридор (российско-норвежское сотрудничество в Баренцевом регионе) - Мурманск, 1998 г., с.34), или что "благодаря взаимным уступкам к середине 90-х годов дискуссия шла примерно о 26 тыс. км2 спорной территории шельфа, на сегодняшний день этот участок "усох" ещё вдвое." (Газета "Норд-Весть Курьер", 14-20.11.2002 г., Мурманск). О каких 40 или 26 тыс. км2 идёт речь? Где были сделаны уступки? И почему спорный участок "усох", если ранее заявлялось, что наша сторона срединную линию не признаёт? Вполне закономерные вопросы. Но даже на просьбы Мурманской областной думы прояснить ситуацию из федеральных ведомств приходят стандартные ответы: всё мол хорошо, переговоры продолжаются, соглашение пока не достигнуто.

Тревоги добавляет и подписанное в 1990 г. так называемое соглашение Бейкера-Шеварднадзе о разграничении между СССР и США морских пространств в Беринговом море. В середине 90-х вдруг выяснилось, что согласованная линия разграничения прошла не на одинаковом расстоянии от берегов двух государств. В этой зоне, переданной американцам без достаточных оснований и с нарушением юридических норм, не только добывалось 200 тыс. т рыбы ежегодно, но прогнозируются и месторождения нефти и газа. Говорят, даже американцы удивляются, как легко им достался этот "подарок". Может быть, и в Баренцевом море в результате "напряжённых переговоров" готовилось нечто подобное?

На основании предложений авторов и соответствующего обращения Мурманской областной думы в ноябре 1999 г. в Государственной Думе проводились специальные парламентские слушания "Правовые и экономические проблемы освоения природных ресурсов Арктического шельфа". По их результатам было, в частности, рекомендовано правительству РФ принять все необходимые меры по защите государственных интересов страны на сопредельном с экономической зоной Норвегии участке шельфа, зоне вокруг Шпицбергена, и непосредственно на Шпицбергене. Приходится констатировать, что через три года после принятия этих рекомендаций принципиальных изменений не произошло. Представители МПР продолжают на ведомственных совещаниях и конференциях подчёркивать актуальность проблемы урегулирования спорных вопросов с Норвегией в Баренцевом море. А МИД молчит.

В создавшейся ситуации хорошим промежуточным результатом, безусловно, было бы совместное освоение потенциальных углеводородных ресурсов в "серой зоне". При наличии доброй воли не составило бы принципиальных трудностей согласование на основе международного права организационных форм и конкретных экономических условий работы. Такая мировая практика хорошо известна.

Представители федеральной власти, руководители Мурманской области, специалисты нефтегазовой отрасли несколько раз на различных форумах вносили норвежской стороне подобные предложения. Однако власти Норвегии до последнего времени придерживались позиции: "мы согласны сотрудничать, но вначале определим границу". Это не удивительно и даже логично для норвежской стороны. Поскольку, несмотря на правовые неточности их претензий, они ощущали неуверенность наших чиновников при ведении переговоров, а также наблюдали, как в конце 80-х - начале 90-х гг. Россия "во имя потепления" международной обстановки неоднократно поступалась своими интересами. Норвежские политики вполне могли рассчитывать, что и в Баренцевом море им удастся добиться своего.

О чём говорит Конвенция

Сформулированная в прошлые годы позиция Норвегии в вопросе о разграничении баренцевоморского шельфа вовсе не безупречна, если внимательно читать основной на сегодняшний день документ - Конвенцию ООН по морскому праву, а также учитывать накопившийся в этой сфере достаточно богатый опыт других государств и решения Международного суда.

Рассмотрим коротко некоторые из проблем, которые позволяют нам высказывать такое мнение.

1. Статус Шпицбергена.

Настаивая на проведении делимитации по принципу срединной линии (равноудалённой от соответствующих побережий наших государств) норвежская сторона исходит, в том числе, из суверенитета Норвегии в отношении Шпицбергена, автоматически считая правомерным устанавливать пределы своей экономической зоны от побережья данного архипелага.

Однако международно-правовой статус архипелага и окружающего его района, расположенного между параллелями 74 - 81о северной широты и меридианами 10 - 35о восточной долготы, определяется Парижским договором от 9 февраля 1920 г., участниками которого являются 42 страны. В нём суверенитет Норвегии в отношении Шпицбергена предусматривается "на условиях, определённых договором", и носит по существу ограниченный характер. Следует отметить, что договор был заключён не между Норвегией, с одной стороны, и всеми остальными его участниками - с другой, а между участниками, находившимися в равном положении по отношению к предмету договора и имеющими равные права экономической и научно-исследовательской деятельности в указанной зоне. Еще при выработке договора в 1920 г. на Парижской конференции обращалось внимание на то, что "речь идёт о совершенно новом прецеденте, когда архипелаг отдаётся на определённых условиях", а важные ограничения норвежского суверенитета уточняются самим договором.

Известно, что в последние годы Норвегия предпринимает активные действия, направленные на пересмотр положений Парижского договора. На наш взгляд, на сегодняшний день ни Конвенцией по морскому праву, ни иными международными актами не предусматривается в этом случае право какого-либо государства устанавливать границу национальной экономической зоны, либо границу находящегося под его юрисдикцией шельфа. Возможно, это вопрос для Международного суда? Но пока он в соответствии с принятыми международными процедурами не разрешён однозначно, Россия вряд ли обязана признавать правомерность отсчёта линии разграничения от архипелага Шпицберген, островов Медвежий и Надежда (расположенных в пределах указанного выше района). То есть переговоры должны вестись в совершенно ином ключе.

2. Экономическая зона и континентальный шельф - разные понятия.

Это очевидный факт для всех, кто ознакомился с Конвенцией. И если граница экономической зоны государства действительно определяется путём отсчёта 200 миль от исходных линий побережья, то граница континентального шельфа определяется иначе. Цитируем: "Континентальный шельф прибрежного государства включает в себя морское дно и недра подводных районов, простирающихся за пределы его территориального моря на всём протяжении естественного продолжения его сухопутной территории до внешней окраины материка". Правило "200 миль" применяется только как дополнительное для случая, когда внешняя граница подводной окраины материка находится на меньшем расстоянии от берега.

И вторая важная деталь. Согласно Конвенции и имеющейся судебной практике между государствами с противолежащими или смежными побережьями разграничивается не шельф (в единственном числе, т.е. как единое и однородное целое), а шельфы (во множественном числе), являющиеся естественным продолжением соответствующих территорий. Это означает, что, если имеются геоморфологические основания, показывающие неоднородность шельфов в рассматриваемом районе, то именно они должны быть основным фактором разграничения.

Баренцево море - относительно мелководно, максимальные глубины в западной его части немного превышают 500 м, а "подводная окраина материка" находится за его пределами. Получается, что 200 миль при определении границ шельфов России и Норвегии в пределах Баренцева моря и вовсе не причем. Почему этот момент, прямо следующий из Конвенции, на которую якобы опирается Норвегия, никак не анализируется российской стороной?

Нам представляется, что с учетом реальной структуры дна в западной части Баренцева есть шанс опираясь на геоморфологическую информацию доказать партнеру по переговорам (или при необходимости - Международному суду) факт принадлежности шельфа в районе "свода Федынского" к "естественному продолжению сухопутной территории" Кольского полуострова и Новой Земли. Во всяком случае, глядя на карту глубин Баренцева моря, можно предварительно сделать вывод, что этот район в геоморфологическом смысле в большей мере связан с так называемым Мурманским мелководьем, чем с любым из близлежащих побережий Норвегии. И тем более, вряд ли он может трактоваться как "естественное продолжение" территории Шпицбергена или о. Медвежий - от них он отделён одной из наиболее глубоких впадин Баренцева моря (с глубинами до 500 м). При использовании этой нормы Конвенции разграничение шельфов Шпицбергена и российской территории, по-видимому, должно быть проведено вдоль линии наибольших глубин в этой впадине, т.е. значительно западнее и севернее "серой зоны".

Разумеется, для защиты этой позиции необходимо подготовить более детальные материалы, чтобы затем не только использовать их при дальнейших переговорах с Норвегией, но и для правовой чистоты направить в Комиссию ООН по границам континентального шельфа, которая в соответствии с Конвенцией принимает и анализирует такие материалы до ноября 2004 г. Пока ещё есть время. Дополнительные исследования, скорее всего, даже не понадобятся, достаточно будет целенаправленно проанализировать накопленные ранее материалы экспедиций - эти районы достаточно хорошо изучены.

3. Приоритет принципа справедливости.

Предположим, что мировое сообщество в лице уполномоченных им органов (Международный суд, Комиссия ООН) не смогло быстро и однозначно разрешить проблему статуса Шпицбергена, а аргументы геоморфологического характера оказались не достаточно убедительными. Позиция России на переговорах и в этом случае может быть значительно усилена на основе установленного Конвенцией приоритета принципа справедливости при разграничении экономических зон и континентального шельфа.

Применение методов разграничения на основе срединной (равноудалённой) линии на самом деле рекомендовано Конвенцией только для делимитации границ территориальных вод. Разумеется, если государства, не найдя иных аргументов, добровольно заключают соглашение о разграничении однородного шельфа с помощью проведения каких-то согласованных, в том числе модифицированных срединных линий, никто им не может этого запретить. Но никто их и не обязывает применять подобный "механический" подход.

В соответствии со ст.74 и ст.83 Конвенции, делимитация экономической зоны и континентального шельфа между государствами с противолежащими или смежными побережьями осуществляется путем соглашения на основе международного права в целях достижения справедливого решения.

Закрепление в Конвенции приоритета принципа справедливости и отказа от обязательности метода срединной линии базировалось на нескольких решениях Международного суда по спорам конкретных государств, в частности, по вопросам разграничения шельфа и морских пространств между Тунисом и Ливией, Ливией и Мальтой, Канадой и США. Один из наиболее известных примеров - решение Международного суда в 1969 г. по спору о делимитации континентального шельфа в Северном море между ФРГ, Данией и Нидерландами. Суд подчеркнул, что использование метода срединной линии не является частью обычного международного права, а также отметил, что срединная линия делит поровну между двумя противолежащими государствами районы, которые можно рассматривать как естественное продолжение территории каждого из них, а боковая линия равного отстояния нередко ведёт к передаче одному из них районов рассматриваемых как естественное продолжение территории другого государства. Кроме того в этом решении суда была признана необходимость учитывать при делимитации целостность месторождений. (см. "Словарь международного морского права". - М., "Международные отношения", 1985, с.с.117, 228).

Принцип справедливости предполагает решение вопроса о разграничении шельфа с учётом экономических, социальных, политических аспектов, особых географических обстоятельств и исторических правооснований. Обычно подчёркивается, что при делимитации шельфа в качестве особых обстоятельств должно учитываться строение морского дна ("Мировой океан: экономика и политика. Международные проблемы освоения" Под ред. акад. Е.М.Примакова. - М., Мысль, 1986, с.547), возможные подходы к учёту этих особенностей в нашем случае отмечены выше.

Постановление Президиума ЦИК от 15 апреля 1926 г. об установлении границы полярных владений СССР по меридиану 32о04'35" восточной долготы (откорректированной в 1935 г. севернее широты 74о при подписании СССР договора о Шпицбергене) не содержит прямого упоминания о шельфе. Поэтому первоначальная позиция нашей стороны, в которой это Постановление является главным и практически единственным аргументом, была не оптимальной с точки зрения работы над соглашением о делимитации шельфа на основе Конвенции 1982 г. Но граница 1926-1935 гг. может и должна использоваться как важное историческое правооснование при переговорах по всему комплексу вопросов в соответствии с принципом справедливости. Секториальное деление Арктики не было каким-то произвольным изобретением советского государства, его придерживаются Канада, Дания (Гренландия). В течение нескольких десятилетий эта граница фактически признавалась мировым сообществом, а значит, по общим принципам права акт её установления фактически считался нормой международного права. Именно на это положение и ориентировался СССР, проводя в 70-е годы ресурсные исследования в сопредельном с Норвегией районе, и это не может игнорироваться при переговорах. Такая позиция поддерживается многими специалистами не только в России, но и за рубежом.

В соответствии с принципом справедливости и международной практикой Россия вправе предложить учитывать при переговорах и некоторые аргументы социально-экономического характера: предварительные государственные капиталовложения Советского Союза в проведение геологоразведочных работ, транспортное и продовольственное значение Баренцева моря для России, проблемы занятости населения и др.

Международным судом в ряде случаев особо подчёркивалось, что принцип справедливости является основным при делимитации морских пространств, имеющих ресурсное значение. В практике уже имелись случаи, когда во имя достижения соглашения при делимитации отдельно выделялись участки совместной разработки нефтегазовых месторождений (например, в соглашении между Норвегией и Исландией в 1981 г.), либо стороны отказывались от раздела пространств и договаривались о распределении добываемых ресурсов по долям (Барсегов Ю.Г. "Мировой океан: право, политика, дипломатия".- М., 1983 г.). Подобный путь открыт и для России с Норвегией, но он не должен отменять всестороннюю и объективную оценку аргументов сторон как с целью заключения всё же в перспективе соглашения о делимитации шельфа, так и для выработки позиций относительно размеров долей в случае установления совместной юрисдикции и совместного освоения района.

Таким образом, у российской стороны имеются широкие возможности для существенного усиления своих переговорных позиций по проблеме делимитации континентального шельфа с Норвегией недостаточно использовавшиеся до сих пор. Необходимо переоценить стратегию переговоров, и вместо вялой многолетней торговли вокруг модификации срединной линии, установление которой вовсе не требуется Конвенцией, сформулировать в качестве исходной базы переговоров максималистскую позицию России, основанную на учёте в соответствии с международным правом всего комплекса обстоятельств. Для всесторонней экспертизы проблемы, выработки как общей позиции, так и альтернативных вариантов решений важно сформировать комплексные экспертные группы, включающие юристов, географов, гидрографов, геологов, экономистов, специалистов по биоресурсам. Возможно, одним из результатов такой работы могли бы стать и предложения России по детализации в самом тексте Конвенции или в приложениях к ней порядка принятия решения о делимитации морских границ на основе принципа справедливости с учётом различных обстоятельств, уже оцененных Международным Судом. Это было бы полезным вкладом в развитие международного морского права.

В случае если полного согласия сторон всё же невозможно будет достигнуть в достаточно короткие сроки, нет ничего плохого в том, чтобы обратиться по поводу разрешения спора в Международный суд - он даёт квалифицированную оценку аргументам и конкретные рекомендации по разрешению проблемы. В ХХI веке мы должны жить по законам, установленным мировым сообществом. Но и не должны отдавать своего.

И ещё один момент тоже следует переосмыслить. Правильно ли, что за 30 лет существования вопроса в нашей стране он так и не стал предметом дискуссии, если не для всей общественности, то хотя бы для заинтересованных специалистов? В Норвегии проблемы "серой зоны" и статуса Шпицбергена систематически обсуждаются в прессе, учёными, политиками… В результате этого оттачиваются позиции и формируется общественное мнение, в том числе - мировое. Мы в этом явно проигрываем. Не приходится удивляться, что при отсутствии у общественности и прессы объективной информации о проблеме у нас подчас встречаются публикации и выступления, излагающие как факт не нашу, а норвежскую точку зрения: "…спорная территория ранее входила в состав арктических владений Советского Союза, а Норвегия претендует на неё в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву" (газета "Норд-Весть Курьер", 14-20.11.2002 г., Мурманск).

Возможные шаги к соглашению

На сегодняшний день практически не остаётся сомневающихся в том, что для освоения шельфа Баренцева моря нужны совместные усилия России и Норвегии с возможным привлечением иных заинтересованных государств, международных компаний. В то же время с российской стороны было бы серьёзной ошибкой поспешное закрепление линии делимитации шельфов наших стран на основе срединной линии без детальной экспертизы комплекса правовых и политических особенностей проблемы, в том числе, отмеченных в данной статье, а также без соблюдения всех предусмотренных международным правом процедур разрешения подобных споров.

Но сохранение моратория на любую ресурсную деятельность в "серой зоне" становится непозволительной роскошью, если учитывать перспективные потребности мировых рынков нефти и газа, а также потенциальную продолжительность периода времени, который понадобится на доразведку и подготовку месторождений к освоению.

С учётом доброй воли к сотрудничеству, заявленной 12.11.2002 г. Президентом России и Королём Норвегии, стороны могли бы предпринять примерно следующие первоочередные шаги:

1. Констатировать твёрдое намерение осуществлять совместное освоение района в согласованных формах независимо от дальнейшего решения вопроса о разграничении шельфов.

2. Установить предельные сроки для уточнения позиций сторон по вопросу о делимитации для возможного подписания соглашения, а в случае отсутствия консенсуса согласиться на обращение в Международный Суд по всему комплексу вопросов, связанных с делимитацией.

3. Признать одним из возможных вариантов для заключения соглашения о делимитации выделение перспективного нефтегазоносного района в отдельную зону совместной юрисдикции при условии достижения взаимоприемлемых договорённостей о разграничении шельфов в целом по Баренцеву морю.

4. Определить рамочные условия инвестирования и раздела продукции в случае обнаружения запасов и порядок возможного уточнения этих условий.

5. С учётом договорённостей снять мораторий на осуществление в районе ресурсных исследований. При этом либо отработать механизмы совместного управления ресурсными исследованиями и их финансирования, либо согласовать конкретные точки бурения и объёмы работ, которые вправе выполнить каждая из сторон.

В сотрудничестве заинтересованы все

Авторы статьи не претендовали на то, чтобы дать исчерпывающие рекомендации по всем возможным вопросам, связанным с "серой зоной". Мы хотели только ещё раз обратить внимание, что пути к соглашению есть. И чем более точная и обоснованная позиция будет заявлена российской стороной, тем больше шансов ускорить подготовку соответствующего международному праву, справедливого и экономически выгодного договора.

За 20 лет многое изменилось. Мир не пошёл по пути вооружённого раздела пространств Мирового океана на основе силы, возобладала тенденция к мирному решению проблем. Принципиально изменилась геополитическая ситуация. Отсутствует существовавшая ранее идеологическая конфронтация заинтересованных сторон. Становится всё более очевидной объективная необходимость расширения этого взаимодействия как для России и Норвегии, так и для других стран Баренцева Евро-Арктического региона.