После того как террористы-самоубийцы взорвали в Чечне больше 70 человек (сколько умрет еще, не вынеся смертельных ран?), президент Путин сказал, что, несмотря ни на что, положение в республике стабилизировалось, и чеченский народ на референдуме сделал свой выбор, и «легитимная власть» в Чечне успешно действует.

За погибших свой выбор сделала война. Та, настоящая, война, которая уже десятый год не прекращается на южных рубежах России.

Полная информационная блокада, которая, как и запрещение быть там, в Чечне, иностранным наблюдателям, – сегодня и есть те реалии нового политического курса по отношению к непрекращающейся трагедии. И информационные прорывы случаются лишь тогда, когда уже замолчать жертвы невозможно. И на Западе что-то начинают лепетать, только когда общественное мнение собственных стран толкает политиков вспомнить, что Чечня находится на общей для всех земле, а не в далекой космической Галактике.

Не хочу идентифицировать чеченскую трагедию лишь с именами президента, премьера, министров, депутатов, попов и мулл, солдат воюющих и мародерствующих, генералов, седеющих от чужой, бессмысленно пролитой крови, и других, худеющих от перебоев нефти на их собственных, личных скважинах. Говорю обо всех: чистых и нечистых, далеких и близких к той кровавой точке на карте России.

О ПРИВЫКШИХ. О нас.

Потому-то и две трагедии не стали событиями общенационального значения. Ну еще взорвали... Ну еще погибли... Ну еще одни террористы... Ну еще одни смертники-камикадзе... Что, только у нас? А в Эль-Риаде? А в Марокко? А в Индонезии? А в самих США?

Такое ощущение, что многие наши политики испытывают чуть ли не щенячий восторг от того, что хотя бы в этом Россия стала частью общемировой системы.

Но со сколькими международными экспертами по терроризму я ни встречался, сколько ни читал зарубежных комментариев по поводу бесконечных взрывов в Чечне, с трудом соединяются наши отечественные беды со всемирным международным терроризмом, с «Аль-Каидой» и т.д. Да и в отличие от других стран никто не заявляет о своей ответственности за теракты (тут и пожалеешь, что нет больше Салмана Радуева, с удовольствием бравшего на себя ответственность чуть ли не за извержение Этны).

Потому-то такими неадекватными происходящим трагедиям становятся наши зачистки, и потому-то польза от блокпостов только одна: повышение материального благополучия тех, кто через эти блокпосты пропускает. Потому-то и Кремль так поддерживает Кадырова: он хоть и не питерский, а свой. Убивают в Чечне? Так везде убивают! Воруют? А где не воруют! Исчезают бесследно миллионы и миллиарды бюджетных денег? Так ткните пальцем в любую точку на карте России: а где иначе?

Потому-то все незаметнее и незаметнее становятся кровавые новости из Чечни. Ну еще один случай... Еще один...

В числе нескольких других депутатов я был наблюдателем на референдуме. Люди, толком не понимающие, что там написано в этих бюллетенях, знали, за что они голосуют. С кем бы я ни говорил в этих очередях, слышал одно: «Отдайте наших детей из тюрем», «Уберите блокпосты — нет у нас уже денег платить».

Убежден, что мало кто из кандидатов в будущую Госдуму вспомнит о Чечне. Да и президент, когда будет избираться на второй срок, больше не блеснет афоризмом про мочение в сортире.

Но депутаты, как и президенты, приходят и уходят.

Чечня — остается. Чувствуем ли мы ее боль или нет – это БОЛЬ. Боль, которую не снимешь хирургическим вмешательством.

Убежден, на прошедшей неделе начался третий этап операции в Чечне (следуя официальной терминологии). Война потеряла свой именной характер: «Уберем Хаттаба — путь к миру», «Поймаем Радуева — конец террору», «Уничтожим Шамиля с Масхадовым...». Нет, уже нет...

И в Знаменском, и под Гудермесом жертвой стал сам чеченский народ. Война против «отщепенцев», «бандитов», «наемников», «террористов» переросла в войну на самоуничтожение, потому-то, наверное, и ее жертвы не стали для всей России событием общенационального значения. И вот именно сейчас Россия действительно может потерять Чечню: не территорию, на которой кто-то живет, кого мы и не знаем, а просто часть человечества, к которому принадлежим и мы с вами. И тогда мы сами такое потеряем, что даже наши дети, внуки, правнуки еще долго-долго будут восстанавливать это в самих себе.

Утешительные слова о «стабилизации» годятся для пропагандистских слоганов разнообразных начальников.

...Где-то в центре Санкт-Петербурга стоит уже который год одинокий человек с самодельным плакатом, на котором: «Мир — Чечне». У него есть официальное разрешение на пикет, которое время от времени власти отнимают. К нему уже давно привыкли и принимают его то за бомжа, то за сумасшедшего.

Но он стоит и стоит.

Если он так и останется последним, то никто нам всем не простит чужую кровь.

Возможно, повзрослеем. И сами себе не простим.