Новость о том, что военную
реформу надо срочно форсировать, то есть переходить на контрактную
службу, не считаю той новостью, которая потрясла весь мир.
Несмотря на заявление министра обороны Сергея Иванова и заседание
правительства — никто так толком и не разобрался, будет реформа
или нет; если будет, то когда и кого в конце концов она коснется.
Даже весеннему ежику понятно, что подобный эмоциональный взрыв:
«сделаем, сделаем, сделаем!», «быстро, быстро, быстро!» —
был вызван прежде всего тем, что американцы провели блестящую
операцию в Ираке. До начала этой операции все российские эксперты
в один голос заявляли не только о том, что война будет затяжной
и кровавой, но и о том, что с них, с американцев, взять: «Они
умеют только бомбить да швыряться ракетами, а попробуй они
столкнуться с противником на земле, лицом к лицу! Куда им!»
Оказалось, что ошибочка вышла: и на земле умеют, да еще как!
Кто же такому научил? Кто же их обул, одел, дал потрясающее
оружие, тренировал для битв в пустыне, запрещал выносить из
завоеванных домов холодильники и телевизоры и не брать деньги
за проезд через блокпосты?
Боюсь, что это были не российские учителя.
Оказывается, и нам нужна профессиональная армия, иначе все
наши попытки выиграть сражение даже на территории собственной
страны обречены на провал.
Выдам страшную военную тайну: когда чеченско-арабские боевики
вторглись на территорию Дагестана, для того, чтобы остановить
их, срочно начали искать не то чтобы боеспособную дивизию
— боеспособную роту и взвод и даже боеспособных воинов! Вот
так, со всей России (!), с бору по сосенке, была собрана стотысячная
группировка.
А чем же занимается вся остальная наша российская рать?
Почему наши военачальники, сквозь зубы соглашаясь на необходимость
контрактников в армии, все время говорят о призыве, и даже
один год в армии (в каком-то будущем времени) сопровождается
грозным: «Но никаких отсрочек!».
Зачем нам вообще нужна такая военная орава, если события последних
лет показали, что орава эта если что и умеет, то маршировать
на парадах?
От слов о том, что «каждый молодой человек обязан пройти военную
школу», веет какой-то старобылинной древностью. Молодежи,
умеющей стрелять и махать кулаками, в России предостаточно:
только через Чечню за две войны уже прошло (вместе с милицейскими
десантами и т.д.) около миллиона молодых ребят. Какая еще
школа похвастается таким количеством выпускников! Но почему
же с такой стремительностью растет число тех ее учеников,
которые сбегают из этой школы, в лучшем случае — в комитеты
солдатских матерей, а в худшем — на необъятные российские
просторы вместе с прихваченными «калашниковыми»?
Сильными хотят стать миллионы ребят, образованными — сотни.
Уметь нанести удар другому человеку могут многие, защитить
от удара — другого человека — единицы.
Милитаризация общества необходима прежде всего тем, кто привык
командовать, а не убеждать. Контрактная система военной службы
опасна тем, кто привык использовать даровую военную силу в
своих личных и часто — корыстных интересах.
И теперь к самому главному: генерал без солдат — не генерал.
Чем больше в стране генералов, тем больше им нужно солдат.
Потому-то и держится в такой тайне количество генералов в
России (не только в армии и на флоте — в многочисленных силовых
ведомствах, от милиции до ФСБ).
Однажды я спросил у одного высокопоставленного силового чиновника,
которого мы пригласили в Комитет по безопасности:
«Вы постоянно говорите, что нет денег! Почему же тогда так
много генералов и год от года их становится все больше и больше?»
Ответ меня обескуражил: «Но у людей же должна быть перспектива
роста! Иначе они же все разбегутся!»
Да, должна, но не до такой же степени! Я был, честно, ошарашен,
когда однажды на совещании в Генштабе перед поездкой в Чечню
не столько удивился числу людей в лампасах, снующих по коридорам,
а тому, что размер моей головы и ног (для того, чтобы приготовить
камуфляж) в перерыве совещания выяснял человек с генерал-майорскими
погонами — хозяйственная операция, достойная, в лучшем случае,
сержанта.
Когда в ответ на вопросы о том, почему же в армии не прекращаются
дедовщина и прочие издевательства, почему молодежь бежит из
этой армейской школы, ответ военных одинаков до издевательства:
какое общество — такая и армия.
Но только надо добавить: стремительный рост генеральской армии
в стране (говорят, что в армии это началось при Грачеве, в
МВД — при Рушайло: пример Орлова, помощника министра с генерал-лейтенантскими
погонами, ныне находящегося в бесперспективном федеральном
розыске, — ничего, кроме злости, у простых милицейских работяг
не вызывал) отражает всеобщую сегодняшнюю картинку — всевластие
все увеличивающегося чиновничества, которое ведет себя как
прапорщики в бородатом армейском анекдоте: до обеда думают,
что украсть, а после обеда — как вынести.
Но военным чиновникам легче: их поступки можно окутать некой
военной или государственной тайной, их подчиненные куда более
бессловесные, чем те же, но без солдатской формы.
...Возвратился из Чечни, как обычно после такой командировки,
злой и унылый. Иду по Переделкину и вижу, что на строительстве
очередного особняка работают солдаты. Позвал старшего — им
оказался молоденький лейтенант; представился, спросил, что
за военную базу они строят в доселе тихом писательском поселке.
«Дачу... — растерянно ответил лейтенант. — По приказу полковника...»
— назвал он какую-то фамилию. И тогда, сам себе удивляясь,
я приказал начальственным голосом: «Буду возвращаться — чтобы
вас на этом новом объекте не было!».
Действительно, когда шел обратно по нашей лесной дороге, воины
строем выходили с этого очередного генеральского объекта.
Правда, спустя несколько дней я увидел их снова: те же лица,
которые я успел запомнить, тот же лейтенант. Но все уже —
в каком-то гражданском тряпье.
Таких примеров — множество. Потому-то многочисленная рать
генералов будет делать все, чтобы военная реформа захлебнулась,
как безоблачная мечта детства. Но и не только поэтому.
Мой товарищ, уже вторую войну честно и мужественно несущий
свою армейскую лямку в Чечне, рассказал мне совсем недавно:
«Едем на бэтэ-эре — натыкаемся на левую нефтяную скважину.
Честно скажу: хотели у них отнять бак с маслом. Вдруг подлетает
другой бэтээр: «Мы — из ФСБ. Вы что, с ума сошли?! Это личная
скважина Казанцева. Вон отсюда!»
Возможно, именем полпреда по Южному округу просто прикрывались
какие-нибудь другие начальники. Но помню, как меня спросил
командующий Приволжским округом внутренних войск, с которым
случайно пересеклись в Гудермесе: «Объясните, почему мои ребята
заняты здесь на охране нефтяных скважин Кадырова?» Об этой
личной, персональной, нефти для разного рода начальников в
Чечне знают все, от мала до велика. Потому-то ни один бензовоз
не был взорван на чеченских дорогах. Да и война не кончается
(по крайней мере, по одной из причин), пока чиновники и генералы
на денежном довольствии войны.
Один вновь испеченный генерал как-то пожаловался мне: «А папаху
не выдали. Говорят, уже нет шерсти для папах». Потому-то не
удивлюсь, если овец для генеральских папах будут закупать
в Австралии, хотя и не исключаю, что за австралийских будут
выдавать наших, доморощенных: хитростей у наших чиновников,
и военных в том числе, больше некуда. Но армейские, повторяю,
куда больше защищены...
Потому-то генеральский корпус России — главный противник военный
реформы: с кем же они тогда останутся? Они будут и дальше
держать оборону. А сто тысяч боеспособных как-нибудь наберут...
|
|
|
"Новая
газета", 28 апреля 2003 года
|
 |
