«Бывшие шпионы» Григорий Пасько, Валентин Данилов, Валентин Моисеев и Анатолий Бабкин намерены продолжать борьбу в судах. Все четверо уже направили жалобы в Европейский суд по правам человека. И теперь разрабатывают реформу ФСБ и прокуратуры, а также схему ликвидации института военной юстиции.

В четверг все четверо заявили, что их уголовные дела – результат шпиономании, которая характеризует нынешнее состояние нашего общества. С одной стороны, Россия провозглашает курс на сближение с остальным миром, а с другой – «несанкционированные» контакты с иностранцами жестко пресекаются, что и приводит к появлению беспочвенных уголовных дел по обвинению в шпионаже.

Несмотря на то что, по словам собравшихся, прокуратуре не удалось доказать их вины, победителями они себя не считают. «Какая же это победа, когда Пасько получил четыре года, а Моисеев – четыре с половиной?» – спрашивает правозащитник Эрнст Черный.

По мнению «назначенных шпионов» (как их называет председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева) и правозащитников, борьба только начинается.

Чистая победа была пока всего одна – это оправдание эколога Никитина. Однако дело Никитина исключительно важно, по словам «шпионов», еще и потому, что оно показало, что общество может защищать невиновных. Они также добавили, что борьба будет закончена, когда удастся изменить существующее законодательство. Григория Пасько прежде всего не устраивает существование института военной юстиции. Дело в том, что военные суды – фактически суды двойного подчинения, пояснил журналист. Формально они подчиняются Верховному суду РФ. Однако военные судьи по статусу приравниваются к военнослужащим и имеют воинские звания. Все они давали присягу и потому должны выполнять приказы своего уже военного начальства.

То есть их военный начальник, отдав приказ, может повлиять на решение суда. Григорий Пасько усматривает в этом нарушение принципа независимости суда.

Еще одна масштабная идея «назначенных шпионов» заключается в реформировании ФСБ. По мнению физика Валентина Данилова, обвиненного в шпионаже в пользу Китая, непонятно, чем занимается эта организация. «Их задача – защищать и оберегать граждан, в том числе и ученых, а не заниматься провокацией», – считает он.

По словам ученого, если у чекистов есть подозрения в том, что какие-то конкретные иностранцы занимаются шпионажем, они должны сразу предупреждать о нежелательности контактов с такими лицами, а не заниматься провокацией своих граждан. Также нужно реформировать и прокуратуру, которая, по словам Валентина Моисеева, стала заложником «плохо состряпанных» ФСБ уголовных дел.

Депутат Госдумы от фракции «Яблоко» Сергей Митрохин заявил, что фракция уже готовит законопроект, предусматривающий меры для контроля спецслужб и, в частности, снижение уровня секретности. По информации депутата, сейчас режим секретности распространяется в той или иной степени на 40 ведомств, что зачастую создает препятствия для работы и почву для возникновения шпиономании.

В Главной военной прокуратуре идею отмены института военной юстиции оценивают с крайним скептицизмом.

Впрочем, как заявил «Газете.Ru» начальник пресс-службы Главной военной прокуратуры Вячеслав Яненко: «Требовать ликвидации военных судов – это их право». Он отметил, что военные суды существуют и в США, и в Великобритании, и во всех демократических странах. Начальник всех военных судей – председатель Верховного суда, так что судья руководствуется только нормами закона. Однако Яненко допускает ситуацию, когда непосредственный военный начальник сможет оказать давление на судей. Тем не менее, отметил представитель ГВП, в такой ситуации у подсудимого всегда есть право обжаловать решение суда в вышестоящей инстанции.

«Бывшие шпионы» так и сделали. В разговоре с корреспондентом «Газеты.Ru» они напомнили, что все четверо уже подали жалобы в Европейский суд по правам человека, так как в ходе уголовного дела столкнулись с многочисленными нарушениями Европейской конвенции по правам человека. К которой Россия не только присоединилась, но и обещала соблюдать. Так, одним из вопиющих, как считает Валентин Моисеев, нарушений является ситуация с отечественными тюрьмами, а конкретно – тот факт, что вопреки обязательствам не все тюрьмы переданы в ведение Министерства юстиции. Лефортово остается ведомственной тюрьмой ФСБ, что открывает широкие возможности для оказания прессинга на заключенных. По словам «бывших шпионов», все они сталкивались с попытками оказания давления с целью вынудить признаться во вменяемых им преступлениях. Кроме того, они считают незаконным и то, что пребывание под стражей до суда иногда может затягиваться на годы.

Сейчас в шпионаже обвиняются еще двое ученых: сотрудник Института США и Канады Игорь Сутягин и акустик Владимир Щуров. Сутягин находится под стражей уже более трех лет. 25 декабря 2002 года Верховный суд продлил ему срок содержания под стражей до окончания уголовного дела. Освобождение их из-под стражи правозащитники называют своей первостепенной задачей.

Как заявляет председатель Фонда защиты гласности Алексей Симонов, правозащитники пытались установить «диалогичную связь с системой» (видимо, имеются в виду прежде всего спецслужбы). Однако, по его словам, система уже не способна к диалогу. Она изменилась по сравнению с советскими временами, в ней не осталось профессионалов, о чем свидетельствуют провалы с данными уголовными делами о шпионаже. Тем не менее для диалога система не готова. Так что, по его мнению, единственный выход – это ломать ее совместными усилиями, чем им и предстоит заниматься в ближайшие годы.