За два года пилотного проекта у чиновников от образования и педагогов накопилась весьма интересная статистика. Масштаб эксперимента всё ширится. Если в 2001 году ЕГЭ провели в школах пяти регионов, что коснулось всего 2% российских школьников, то в прошлом году его сдавали уже 23% выпускников из 16 регионов страны. В вузы поступили около 100 тысяч вчерашних школьников. В нынешнем году эксперимент охватит уже 48 регионов и 58% одиннадцатиклассников.

Вообще-то, тестовая система существует в России с начала 1990-х. Заплатив небольшую сумму, абитуриенты и раньше могли проверить свои знания практически по всем школьным предметам. Полученная оценка засчитывалась как экзаменационная и в школе, и в вузе — но лишь в вузах «среднего уровня», да и то не на самых престижных факультетах. Однако в оценке перспективности нововведения единства до сих пор нет.

Выступая на недавних парламентских слушаниях по этому вопросу, председатель Комитета Госдумы по образованию и науке Александр Шишлов («Яблоко») заявил, что считает ЕГЭ независимой системой оценки знаний абитуриента. Единый экзамен, полагает парламентарий, позволяет получить более объективные данные об уровне подготовки школьника, увеличивает шансы выпускников сельских школ на поступление в вуз (в 2002 году эта цифра повысилась на 2-3%), снижает нагрузку на одиннадцатиклассников и расширяет возможности выбора вуза — ведь ездить в другие города и регионы, чтобы сдать вступительные экзамены, больше не надо.

Министр образования РФ Владимир Филиппов видит в нововведении еще больше плюсов. По его словам, единый экзамен соответствует мировым тенденциям в сфере образования. Он не только решает проблему репетиторства и коррупции при поступлении в вузы (ежегодно по фактам взяток возбуждается 30-40 уголовных дел), но и рассматривается как способ воздействия на учителя и, таким образом, — повышения качества школьного образования.

Единого экзамена, считает первый замминистра образования Виктор Болотов, боятся родители медалистов, выпускников гуманитарных гимназий без математики и физики, заранее «расписанных» по престижным вузам, нерадивые учителя, опасающиеся санкций по итогам ЕГЭ, и все, кто делает бизнес на довузовской подготовке школьников. 50% россиян в 2001 году и 61% — в 2002 г., по данным ВЦИОМ, поддержали введение единого экзамена.

Предлагаемые в рамках ЕГЭ задания, считает А. Шишлов, позволяют оценивать не механические, а реальные знания учащихся. Сами тесты многократно дорабатывались и доводились до ума, — правда, и в нынешних вариантах можно найти еще немало нелепиц и несуразностей. Как разъяснил В.Филиппов, сейчас экзаменационные задания делятся на A, B и C-части. Первая представляет собой обычный тест, то есть вопрос с выбором ответа; во второй необходимо сформулировать и записать ответ; третья часть — стандартное открытое задание.

«Это вовсе не вариант для дебилов», — замечает критикам министр образования, — «Твёрдая «четвёрка» по этим тестам не грозит профессорам и докторам из Академии наук». А чтобы исключить возможные злоупотребления, министерство подумывает сделать огромное количество различных вариантов заданий (например, по математике готовы уже 10 тысяч), разместить их в открытом доступе в Интернете, а затем выносить на экзамен случайную выборку.

Пора, впрочем, сказать и о минусах единого экзамена, принципиальными противниками которого остаются ректор МГУ Виктор Садовничий и его коллеги из ведущих вузов России. Во-первых, по признанию того же министра Филиппова, репетиторство всё равно никогда не исчезнет. Во-вторых, ЕГЭ не решает проблему поиска и привлечения в вузы талантливой молодежи — наоборот, таким ребятам сдать его намного сложнее.
В-третьих, первые результаты единого экзамена подтвердили очевидную для многих истину: качество образования в разных регионах нашей страны существенно отличается, а уровень школьной подготовки действительно плохо соотносится с требованиями вузов.

Как сообщил Виктор Болотов, «двойки» по ЕГЭ получили около 6% выпускников. На едином экзамене по математике 2 балла вместо школьных «троек» получили 22% учеников. 38% грозило увидеть в аттестате вместо школьной «четвёрки» оценку похуже, а среди отличников эта участь постигла уже 58% одиннадцатиклассников. Ребята из глубинки, за редким исключением, получают такие баллы, при которых смогут учиться лишь в местных вузах или за деньги, которых у них всё равно нет.

Заместитель председателя думского комитета по образованию Олег Смолин напомнил, что до сих пор нет документов, подтверждающих сохранение льгот при поступлении в вузы для сирот, участников боевых действий и т.п. Не вполне ясны антикоррупционные последствия введения ЕГЭ. Увеличивается влияние случайных факторов — стресса, болезни — на судьбу выпускника: ведь сдавать экзамен можно только один раз, пересдача — через год.

Но наиболее существенным негативным моментом, по мнению О. Смолина, может стать возможное сокращение бесплатных бюджетных мест в вузах, как это произошло, например, в соседнем Казахстане. Там задания единого экзамена сделали чрезмерно сложными, из-за чего сдать его и учиться бесплатно смогли лишь очень немногие.

Эти опасения подтверждает и то, что общественности пока не предъявлено никаких результатов эксперимента с «государственными именными финансовыми обязательствами» (ГИФО), прошедшего в 2002 году. Эти «образовательные ваучеры» — второй, наряду с ЕГЭ, «кит» проводимой В.Филипповым реформы образования. Смысл их в том, что плата за высшее образование будет определяться индивидуально для каждого студента — в зависимости от качества его ГИФО.

Называются примерно такие пропорции: выпускники, набравшие на едином экзамене от 80 до 100 баллов, будут учиться бесплатно. При сумме баллов от 60 до 80 придется оплатить 30% стоимости обучения, далее плата возрастает обратно пропорционально количеству баллов. Государство обязуется оплатить учебу студента в избранном им вузе, который, соответственно, получит столько средств, сколько ГИФО принесут абитуриенты.
Первоначально предполагалось также, что поступать на этих условиях можно будет только один раз. При этом финобязательства обеспечат лишь минимальный государственный стандарт, а все факультативные курсы придется оплачивать отдельно из собственного (а скорее, родительского) кармана.

Вся информация по ГИФО сейчас «покрыта мраком неизвестности», что позволяет предположить — пока эта идея провалилась. Впрочем, «рыночники» от высшего образования вряд ли так просто откажутся от своих грандиозных замыслов по переводу его на самофинансирование. Реализация этой части реформы — вопрос времени.

«Система ЕГЭ затрагивает каждую семью, имеет общегосударственное звучание, и решение по ней должно приниматься только после широкого общественного обсуждения, на уровне федерального закона», — уверен Александр Шишлов. Возможно, что минусы ЕГЭ будут признаны довольно существенными, и его результаты станут применяться по той же схеме, что и при централизованном тестировании: «средние» вузы удовлетворятся полученными за единый экзамен баллами, а вот для поступления в престижные столичные университеты и академии по-прежнему придется проходить серьезные дополнительные испытания.