Президент наложил-таки вето на поправки к законам "О СМИ" и "О борьбе с терроризмом". Формально - по просьбе журналистов. На самом деле - по собственной инициативе.

Без указания "вышестоящих инстанций" подписи редакторов государственных и окологосударственных СМИ, а также руководителей "Медиа-Союза" под обращением к президенту не появились бы. Я не верю в то, что чудесным образом обрели дар речи те, кто молчал, пока убийственные для нормальной журналистики поправки в закон о СМИ принимались в трех чтениях Думой и одобрялись Советом Федерации.

На первый взгляд - очень хорошо. Не вступит в действие запрет средствам массовой информации распространять "высказывания лиц, направленные на воспрепятствование контртеррористической операции, пропаганду и (или) оправдание сопротивления проведения контртеррористической операции". Под него можно подвести абсолютно всех, журналистов и все СМИ, которые так или иначе затрагивают темы Чечни, терроризма, безопасности. С помощью такого дышла можно было бы закрыть любую газету, любой телеканал, любую радиостанцию.

С другой стороны, приходится констатировать, что иной надежды на лучшее, кроме "высочайшего великодушия", нет, ведь система, принявшая гибельное для нормальной журналистики решение останется прежней.

"Центристские" фракции, дружно проголосовавшие за поправки, остаются опорой власти, как и Совет Федерации во главе со своим председателем, даже не удосужившимся разобраться, за что он голосовал. Он ведь говорит, что поправки были приняты "по горячим следам", после захвата заложников в театральном центре в Москве. На самом деле, во втором, главном в этом случае, чтении поправки были приняты Государственной думой 23 октября. Нападение на Театральный центр произошло вечером того дня, когда депутаты свое дело сделали и разошлись по домам.

Готовился текст поправок в течение нескольких месяцев. Поправки - результат не эмоционального порыва, а вектора развития российской политики. Принципиальный вопрос заключается в том, согласен ли президент с этим вектором, этим направлением движения.

Если согласен и будет продолжать опираться на так называемые "проправительственные" фракции, которые в целом правы и лишь слегка "перегнули палку" - значит ничего не изменилось и через некоторое время движение по опасному вектору достигнет-таки своего логического завершения.

Если не согласен, он должен как-то изменить свое отношение к принявшим это решение политическим силам, переориентироваться на других политиков.

Сделать это, конечно, непросто. Не таковы наши политические традиции, не такова система.

Возьмем другой сюжет: ставший уже знаменитым спор президентского советника по экономике с представителями менеджмента РАО ЕЭС на инвестиционном форуме в Гарварде. Казалось бы, ситуация простая - либо советник не то советует, либо менеджмент не так управляет. Судя по тому, что центристские фракции явно не по собственной инициативе решили отложить второе чтение законов о реформе РАО ЕЭС, второй вариант ближе к правде. В любом случае, третьего, казалось бы, просто не дано.

К сожалению, дано. Да, управляют не так, но… Столько интересов разного рода людей и групп намешано, что трогать нельзя. А советник пусть критикует, пар выпускает. Да что там советник! В роли предохранительного клапана, не производящего ничего кроме громких звуков и сам президент выступить может.

Ситуация ведь практически та же, что и вокруг заочного весеннего спора президента и правительства по поводу темпов экономического роста. Президент в своем послании критикует правительство за отсутствие амбиций, премьер в Думе отвечает, что прорывов не будет и спокойно продолжает работать.

Если так будет продолжаться, на дальнейшее решение проблем проявлениями высочайшей воли рассчитывать не стоит. Либо высочайшая воля обесценится, окончательно превратившись в подобие шумного, но безобидного и бесполезного паровозного свистка, либо…

Не может президент постоянно и серьезно противоречить системе, на которую опирается. Один из противоречащих друг другу элементов должен быть устранен.

Интересно, какой?