Этот факт подтвердил и политический географ Константин Аксёнов. По его данным, тенденции развития Москвы и Петербурга окончательно разошлись еще в 1997 году, и на этом новейшую историю соперничества двух российских мегаполисов можно считать завершённой: Москва превратилась в единственный на пространстве между Лондоном и Токио «глобализированный» супергород, где сейчас принимаются решения, значимые уже не только и не столько для России, сколько для всего мира. А что же осталось Санкт-Петербургу?

Как выяснилось в ходе Круглого стола, в поисках собственного места в России Петербург, похоже, пытается опереться на трёх «китов»: легендарную историю города, его научный, культурный и человеческий потенциал и... присущий петербуржцам «несовременный» приоритет духовного над материальным.
Причем, в реальном существовании последнего не возникает никаких сомнений: и бизнесмен Тамаз Мчелидзе, чьё предприятие работает сразу в обеих столицах, и политический психолог Владимир Васильев, проводивший специальные исследования на эту тему, в один голос утверждают, что материальные факторы действительно не являются определяющими для трудовой мотивации и повседневного настроения жителей Петербурга. И это не недостаток, а преимущество, которое еще только предстоит научиться использовать во благо городу и горожанам.

Вообще, участники Круглого стола старались не увлекаться «инвентаризацией» любимых петербургских раритетов, а говорили, скорее, о том, как превратить их в работающие современные технологии, с помощью которых город сможет зарабатывать хорошие деньги, приводить себя в порядок не только к юбилеям, становиться привлекательным местом для активных людей и свободных капиталов.

По мнению социолога Дмитрия Гавры, важнейшим ресурсом Санкт-Петербурга является «миф о Санкт-Петербурге», который хорошо известен не только в России, но и за ее пределами. И надо сделать так, чтобы этот миф исправно работал на ниве туризма, международных связей и бизнеса. Мысль тем более здравая, что на аналогичных мифах, специально культивируемых для внешнего употребления, основано благополучие многих европейских стран и городов — и это ежедневно приносит им огромные деньги. И Петербург может и должен зарабатывать на своем прошлом для своего будущего.

С интеллектуальным наследием не всё так однозначно. Кажется, никто и никогда не оспаривал у Петербурга статуса научно-образовательного центра России. Еще с имперских времен самые светлые головы отечественной науки преподавали в петербургских вузах. В советское время, утратив столичный статус, Ленинград оставался тем местом, где в спокойном, размеренном ритме жизни можно было творить и изобретать.
Даже в 1990-е годы, потеряв из-за эмиграции тысячи своих ученых, Санкт-Петербург смог сохранить свой научный и образовательный потенциал, считает проректор СПбГУ Станислав Еремеев. По его словам, процесс оттока интеллигенции в другие страны прекратился, а некоторые люди даже возвращаются.

Однако рассчитывать сейчас только на оставшихся в Петербурге ученых и преподавателей уже не приходится. Петербуржцы, уехавшие из родного города в московское или дальнее зарубежье, увозят с собой частичку интеллектуального, этического, культурного богатства города. Еще с советских времён происходит вымывание петербургской элиты и «провинциализация» Петербурга. Но в этом слове есть и другой смысл — Петербург, в отличие от Москвы, был и остается «своим» для других нестоличных городов и весей России.

По мнению Д. Гавры, пропасть между Москвой и регионами уже столь велика, что пытаться соединить эти две «вещи несовместные» — пустая затея. Петербургу необходимо консолидироваться с оставшейся частью страны и взять на себя оставленную Москвой роль «столицы провинции». Силы и таланты российской глубинки, в свою очередь, дадут новый толчок к развитию города на Неве.
Петербург может рассчитывать на миграцию людей, которым важен несколько иной набор жизненных ценностей, чем тот, что сложился в столице России. Необходимо превратить Петербург в центр притяжения для интеллектуалов, творческих людей всей России, как таким центром для предпринимателей и политиков стала Москва.

То, что это — вполне реально, подтверждает успешный практический опыт, которым поделился президент медицинской ассоциации «Меди» Тамаз Мчелидзе. «Я со всей России собираю «Кулибиных», которые волей-неволей формируют производственную, культурную и этическую элиту моего бизнеса, что дает мне хороший экономический эффект. То же самое следует сделать и Петербургу», — сказал предприниматель. Он уверен, что «город должен поощрять миграционную политику, потому что там, где концентрируется экономика, там концентрируется всё». Человеческий и интеллектуальный потенциал Петербурга — это основа его благополучия.

Образ Петербурга, как столицы российской провинции, поддержал и Григорий Явлинский: «Санкт-Петербург является городом, который на своём примере рассказывает России, что с ней будет в скором времени». По словам Явлинского, когда в Северной столице появляются определенные тенденции, это означает, что они появятся и в России. Это относится ко всем сферам: от политики до криминала. «Если Санкт-Петербург станет европейским городом, то и Россия будет европейской страной», — считает Г. Явлинский. Поэтому интерес к этому городу в стране должен быть особый.

Политик убеждён, что «для современного развития Петербурга необходима политическая, социальная, и экономическая активность граждан». А проявится эта активность только тогда, когда и в городе, и в стране будут обеспечены экономическая свобода, независимость и эффективность судопроизводства, независимость СМИ и честные выборы.
«В настоящее же время наблюдается печальная картина: существующие законы переписываются под нужды тех, кто стоит у власти, — отметил Григорий Явлинский. — Характерным примером является история с третьим сроком для губернатора Петербурга. Безнаказанность власти приводит к нарушениям законов».

Можно ли что-то делать в одном, отдельно взятом городе? Да, пусть немногое, но можно! — уверен лидер «Яблока». Например, заставить городские власти не на словах, а на деле отстаивать интересы города перед федеральным правительством, которое слишком увлеклось «отжимом» средств у регионов-доноров. Поддержал Г. Явлинский и идею о привлечении инициативных и думающих людей из российских регионов. «Борьба с терроризмом и ужесточение миграционных законов на Западе привели к тому, что желающим эмигрировать туда сделать это становится всё труднее. Петербургу надо пользоваться моментом, и привлекать сюда новых людей», — считает Явлинский.

По его мнению, у города есть два пути: по старинке надеяться на появление хорошего «начальника» или развивать общественную активность горожан. «Общество должно «проснуться», — сказал лидер «Яблока», — а жители Петербурга должны стать гражданами, способными самостоятельно отстаивать свои права». Если эта гражданско-правовая среда возникнет и заработает, — будет и современная экономика, утвердятся демократические ценности, пойдет развитие города, уверен Григорий Явлинский.

Надо заметить, тема «миссии Петербурга в XXI веке» оказалась настолько волнующей, что почти каждый участник Круглого стола разворачивал перед слушателями свой «образ Петербурга», иногда сразу несколько таких «образов», сталкивая их между собой в попытке выявить наиболее перспективный. Например, политик и общественный деятель Михаил Толстой сравнил Россию с большим и тяжёлым ковром, ухватить который и поднять можно лишь за углы. И одним из таких «углов», без сомнения, является Петербург. «Дух Петербурга — это реальность, это главное достояние города, и надо сохранить его и передать нашим детям», — считает М. Толстой.
Писатель А. Столяров полагает, что без учета особой метафизики Петербурга любые планы по развитию и преобразованию города будут встречать серьезное социальное трение и не смогут работать. А в основе этой метафизики, нравится это кому-то или нет, лежит имперская идея Великой России.

Специалист в области градостроения и архитектуры Владимир Аврутин обратил внимание на то, что все привыкли к таким образам Петербурга, как город-порт, город — транспортный узел, не задумываясь над вопросом, а хорошо ли это для Петербурга: пропускать через себя всё возрастающие потоки грузов, отдавать новые территории под причалы, дороги, склады, стоянки автотранспорта и т.п. Возможно, следует присмотреться к опыту Роттердама, который стремиться свести к минимуму свою зависимость от одноименного порта и обслуживаемого им транзита.
В. Аврутин заметил также, что в Петербурге уживается сразу много образов — имперский («окно России в Европу»), советский («город революции» и центр ВПК), сразу несколько современных образов — и нельзя искусственно переносить какой-то один из них на весь город. Например, очевидно, что застроенному старинными особняками и дворцами историческому центру необходима своя, особая миссия — возможно, стать местом размещения международных организаций и проведения различных международных форумов.

Депутат петербургского Законодательного собрания Михаил Амосов считает, что Петербург постепенно возвращается к своему первоначальному предназначению — и становится неотъемлемой частью Скандинавии и Европы, оставаясь самым европейским городом России. «Если посмотреть на настроение горожан, то можно отметить всё возрастающее стремление людей жить по закону», — считает М. Амосов.
Географ Константин Аксёнов уверен, что Петербургу уготована судьба «регионального метрополиса», то есть неформальной столицы и интеллектуального лидера не только Северо-Запада России, но и всего балтийского региона.
А политический психолог Владимир Васильев подчеркнул, что надо всячески поддерживать проявившиеся в последние годы столичные функции Санкт-Петербурга и создавать возможности для того, чтобы местная элита могла реализовываться и воспроизводиться здесь, не покидая город.

Круглый стол «Петербург XXI века» четко обозначил мысль о том, что жить прошлым, оставаясь лишь «историческим городом» — бесперспективно. Меняться необходимо, причём делать это надо быстро — и сразу по всем направлениям. Иначе в глобализированном мире нам не найдётся места. Как напомнил в заключение всем участникам дискуссии Григорий Явлинский, в силу внешних и внутренних причин «у нас в России мало времени для решения своих проблем. И все наши задачи надо решать параллельно».