1 июля введен в действие новый Уголовно-процессуальный кодекс. Этого события обновленная Россия ждала более десяти лет. Что изменили европейские нормы, благодаря которым суд перестал быть карательной машиной, а следователей лишили возможности открыть уголовное дело на любого неугодного властям человека? Что думают политики и юристы по этому поводу?

Вал заказных дел действительно сошел. Правозащитник Лев Левинсон утверждает, что следователи стали возбуждать только "верняк" и население СИЗО сократилось. Правда, и сейчас не у всех подследственных есть спальные места, но перенаселенность изоляторов упала вдвое.

Один из разработчиков нового УПК, председатель думского комитета по законодательству Павел Крашенинников рассказал, что опасения по поводу отсутствия судей в выходные дни не оправдались - значительная доля санкций на арест дается именно в эти дни. Законодатель радуется, однако у тех, на ком отрабатывается новый закон, рождаются нехорошие подозрения.

А вот коммунист Виктор Илюхин из комитета по безопасности осудил Госдуму за УПК, который, как он считает, вяжет по рукам следственные органы.

Зампред думского комитета по госстроительству Сергей Попов из "Яблока" обвиняет исполнительную власть в нежелании вводить суд присяжных. Ведь в соответствии с новым УПК любой адвокат может требовать с 1 января 2003 года для своего подзащитного только суда присяжных, отсутствие которого позволит выиграть или затормозить процесс. В планах правительства вопрос о суде присяжных С. Попов не нашел, а это дело долгое - необходимо создать финансовую основу, сформировать списки присяжных, оборудовать специальные залы и подготовить судей к новым условиям работы.

Крашенинников при разработке УПК советовался с европейскими экспертами, и все, кто продвигал судебно-правовую реформу, остались очень довольны друг другом, включая Дмитрия Козака из администрации президента.

Пока шли споры о новом УПК, с 1 августа ввели в действие новый Административный процессуальный кодекс и приняли Гражданский процессуальный кодекс - забит последний гвоздь в неказистую постройку новой демократической судебно-правовой системы, сделано то, без чего бессмысленно было объявлять свободу в стране, и как раз тогда, когда со свободой началась очевидная напряженка.

Независимые депутаты, и особенно правозащитники, считают, что следственные органы просто саботируют новый УПК, демонстрируя, какой плохой закон приняли депутаты. Текст закона где-то по дороге потерялся, а о том, что депутаты приложили к нему все необходимые для работы бланки, следователи вообще не слышали. Некоторые работают по старым УПК, номера статей закона не совпадают, и уже этого достаточно для того, чтобы отпустить на волю заведомого злоумышленника.

Недавно начальник управления по надзору за процессуальной деятельностью органов внутренних дел и юстиции Генпрокуратуры РФ Александр Кизлык подвел на пресс-конференции в "Интерфаксе" итоги первых месяцев действия нового УПК, утверждая, что тенденции повышения преступности и снижения раскрываемости не связаны с введением в действие нового УПК, поскольку указанные тенденции имели место и раньше. Только за июль - первый месяц действия нового УПК - прокурорами прекращено 5500 незаконно возбужденных уголовных дел.

Впрочем, многие из них "незаконны" лишь формально. Например, следователь раскрыл преступление - угон мотоцикла, нашел оставшиеся от транспортного средства рожки и ножки. Очевидный угонщик никуда и не скрывался, поскольку не поленился и изучил новый УПК. С фактами на руках следователь пришел к прокурору за необходимым по новому кодексу согласием на возбуждение уголовного дела. Однако у прокурора надо было испросить санкцию и на производство следственных действий, поэтому все добытые без означенной санкции доказательства признаются недействительными. Угонщик свободен и продолжает свое черное дело.

При всем этом начальник управления Генпрокуратуры А. Кизлык и пресс-секретарь Генпрокуратуры Наталья Вешнякова считают, что причины снижения числа уголовных дел не носят умышленного характера - всему, мол, виной невнимательность следователей.

Г-н Кизлык также сказал, что следователи несут ответственность, вплоть до уголовной по статье 145 УПК, за производство следственных действий не в соответствии с процессуальным законодательством, однако назвать цифры привлеченных к ответственности начальник управления не смог, сколько ни напрягал свою память.

Новый УПК имеет целью защиту интересов участников судопроизводства, что, по мнению представителя Генпрокуратуры, важнее установления истины.
Не ответил начальник отдела Генпрокуратуры и на вопросы о том, снизилось ли число случаев "выбивания показаний" и побоев подследственных. Можно предположить, что борьба за права подследственного ничуть не мешает вышибать из него нужные следователю показания или просто разминаться на теле живого человека про причине плохого настроения. Нечто подобное уже несколько лет происходит с прослушкой. В советское время право на перлюстрацию личной переписки и подслушивание было монополизировано одним ведомством, сейчас бойцы аж семи невидимых фронтов борются друг с другом за право продавать незаконно добытую информацию о гражданах конкурирующим с этими гражданами политическим или коммерческим структурам. Или маргинальным СМИ, как в нашумевшей недавно истории с лидером СПС Б. Немцовым.

Уголовный кодекс предусматривает ответственность за отказ в возбуждении уголовного дела, но практически невозможно преодолеть сопротивление органов внутренних дел в регистрации таких случаев, с которыми у следователя нет желания возиться, поскольку для привлечения к уголовной ответственности надо доказать наличие умысла, считает эксперт Института прав человека Лев Левинсон.

Эксперт подтверждает наличие массовых претензий к следователям, совершающим ошибки при работе по новому УПК, однако считает эти ошибки неслучайными и отмечает при этом желание сотрудников органов внутренних дел дискредитировать новый УПК. Левинсон подчеркнул, что не все в новом УПК хорошо - есть, например, "средневековая норма о тайном свидетеле, которой не было даже при Сталине, - человек, которого ты не знаешь, может показать, что нашел у тебя наркотики".

На вопрос о том, как правозащитник видит решение проблемы садизма и коррупции в следственных органах, Левинсон сказал, что повысивший защиту граждан новый УПК вызвал не только саботаж в МВД, но и усилил бегство сотрудников из органов. В доказательство своего мнения он сослался на такое же, как и в милиции России, положение в американской полиции, где высокая зарплата и престиж профессии полицейского не снимают указанной проблемы. Например, представитель Institute Antidrug Police Натан Этельман рассказал Левинсону о случае, когда полицейские сфабриковали дело о наркотиках и целая группа граждан получила тюремные сроки до 40 лет, потому что у них не было возможности нанять хорошего адвоката. Когда грамотный адвокат все же появился, оказалось, что присутствовавшее в деле доказательство вины - полкило героина - представляет собой штукатурку...