Андрей Добров: Григорий Алексеевич, здравствуйте.

Григорий Явлинский: Добрый день.

Андрей Добров: В 1999 году Анатолий Чубайс как-то сказал, что именно в Чечне происходит возрождение русской армии. Вы согласны с этим утверждением.

Григорий Явлинский: Как вы хорошо знаете, и в 1999 году, и с тех пор множество раз я утверждал и утверждаю, что это трагедия российской армии. Российская армия поставлена в условия, когда она разлагается. Она по существу предана там в политическом и в военном смысле и несет огромные потери. И очень трудно надеяться, что российская армия вообще переживет эту рану успешно.

Андрей Добров: Григорий Алексеевич, а вот вы сами в Чечне бывали?

Григорий Явлинский: Да, я бывал.

Андрей Добров: Но вы там не воевали при этом?

Григорий Явлинский: Я был во время войны, я вывозил оттуда пленных солдат.

Андрей Добров: Как вы думаете, сколько в Чечне таких же военных, как полковник Буданов? Я имею в виду вот людей, которые вот воюют и у них такие изменения в психике уже происходят?

Григорий Явлинский: Думаю, что много. И думаю, что правильно было замечено только что, что эпизодов, подобных будановскому, в Чечне много. Они происходят почти каждый день. И думаю, что и Эльза Кунгаева, и Буданов по-разному, но жертвы этой войны и этой военно-политической авантюры.

Андрей Добров: Но вот в то же время я хочу рассказать вам новость, сегодня лидеру курдов Оджалану смертный приговор турки заменили пожизненным заключением. Знаете, ведь турки к Оджалану относятся гораздо хуже, чем мы к Буданову. Суд государственной безопасности Турции в четверг принял решение заменить приговор о смертной казни и так далее, и так далее. Вот, может быть, мы слишком...

Григорий Явлинский: Ну, что же, турки хотят вступить в Европейский Союз, а как вы знаете, Европейский Союз одним из обязательств от своих членов требует отмену смертной казни. Поэтому это совершено естественно, что они заменили смертную казнь пожизненным заключением. Но что касается нашего случая, я не могу сейчас комментировать решение суда. На то он и суд, чтобы рассматривать этот вопрос. Он не закончен и даже по существу еще и начат во втором своем отделении, или в третьем. Но в принципе всем понятно, что оправдание такого поступка это значит заявить всей стране, что в России можно убивать и насиловать девушек. Вы же не забывайте, что событие, которое произошло, это событие произошло между двумя гражданами одной страны. Это вам не Сомали, о которой вы сейчас рассказывали, и не арабо-израильский конфликт, это граждане одной страны.

Андрей Добров: Но тем не менее... Вот мы как-то редко говорим о войне в Чечне. Мы долгое время говорили, что в Чечне вообще-то не война, что в Чечне просто идет восстановление порядка, но всем понятно теперь, что это война. Вы, Григорий Алексеевич, будто бы и не патриот вовсе. Вот даже Березовский, живя в Лондоне, стал патриотом. И ведь многие люди воспринимают, что там наши солдаты сдерживают чеченское наступление, такое ползучее наступление, на Россию?

Григорий Явлинский: У меня представление о патриотизме людей родине заключается в том, чтобы российская армия крепла и чтобы российская армия выполняла российские задачи, чтобы она стояла спиной к стране и лицом к границам, чтобы у нас была армия современная. А те, кто толкают эту армию на войну, такую войну как в Чечне, на партизанскую войну в Чечне, на диверсионную войну против нашей армии, уничтожают нашу армию. Поэтому я думаю, что все, кто взахлеб пропагандирует эту войну, являются людьми, которые волей или неволей делают все, чтобы Россия лишилась боеспособной армии и вообще чтобы Россия в итоге от этой раны истекала кровью еще очень и очень долго.

Андрей Добров: Григорий Алексеевич, я перейду к другой теме с вашего разрешения. Просто у нас не очень много времени, к сожалению. У вас второго гражданства случайно нет?

Григорий Явлинский: Нет, у меня нет второго гражданства, а чтобы действительно сказать что-нибудь важное, я хочу сказать вам следующее. Раньше или позже, хотелось, чтобы это было раньше, в Москве, под председательством президента должна пройти мирная конференция по Чечне с участниками всех, кто политически задействован в этом конфликте, в том числе и с Масхадовым. Нравится это или не нравится, но такую конференцию президенту России нужно будет проводить, потому что возможности есть только у России закончить этот конфликт на основе российской конституции и российских законов.

Андрей Добров: Григорий Алексеевич, я ведь на самом деле не просто так спрашивал, не для того, чтобы здесь шутки шутить, в эфире, честно вам скажу. Ну, ладно, раз уж вы все-таки на эту тему продолжаете говорить, давайте продолжим эту тему. Вы вообще-то, уверены, что Масхадов способен как-то влиять на ситуацию. Вы предлагаете нам говорить с человеком, который, боюсь, сидит там у себя в горах на зеленом своем одеяле и уже совершенно не соображает, что происходит вокруг и ничего не может сделать. Это видно просто по тем видеокадрам, которые показывали. Помните, показывали, как чеченцы сбивают наши самолеты, вот это видео. Неужели вы думаете, что с этим человеком мы можем о чем-то договариваться?

Григорий Явлинский: А нет выхода у нас другого.

Андрей Добров: Нет, почему, есть другой выход. Очень просто. Надо ликвидировать всех тамошних лидеров, поставить своего, нормального, вот как это и происходит сейчас потихоньку?

Григорий Явлинский: Но, как вы видите, никто этого сделать не может и не надо за это продолжать платить кровью. Надо отделять людей, которые занимаются военными преступлениями и с ними действительно невозможны никакие переговоры, это, безусловно, и террористов, от людей, которые нравятся нам или не нравятся и являются там политическими руководителями. Мера влияния Масхадова неизвестна, но то, что он и другие будут субъектами переговоров - совершенно очевидно. Очевидно всем, кто думает над этим и кто работает в этом направлении. Думаю, что и президент России придерживается в конечном счете подобной точки зрения.

Андрей Добров: Григорий Алексеевич, спасибо вам большое за гуманизм, которого, скажем так, не хватает, может быть, в этой жизни очень сильно.