Электорат двух российских партий, претендующих на звание либералов, отличается и по возрасту, и по имущественному положению, и по взглядам на целый ряд вопросов, но и за тех и за других голосуют сторонники рынка и демократии, западники, ни при каких обстоятельствах не желающие возвращения коммунистического прошлого. Если сложить доли, полученные СПС и «Яблоком» на парламентских выборах 99-го (8,6% и 5,93%), как раз и получится около 15%. Так что это скорее некий общедемократический потенциал, больше которого партии в сумме не наберут, как ни старайся. А вот меньше – сколько угодно. Ведь на этот электорат претендует и «Единая Россия».

Митрохин в отличие от Надеждина не решается прогнозировать, как его партия выступит на выборах. Он лишь определенно обещает, что доля полученных голосов «будет больше, чем в прошлый раз. Мы ведем большую работу на местах, создаем парторганизации в малых городах...».

Маловероятно, чтобы нынешняя Дума отказалась поднимать планку до 7%: уж больно очевидна заинтересованность в этом и коммунистов, и «Единой России». Разве что из Кремля «центристам» скомандуют оставить прежнюю норму. По оценкам ВЦИОМа, рейтинг СПС сегодня колеблется от 3,5 до 4%, или около 6% от числа собирающихся прийти на выборы. Достаточно, чтобы преодолеть нынешний пятипроцентный барьер, но мало, чтобы взять 7%. У «Яблока», согласно тому же ВЦИОМу, дела обстоят несколько лучше – в июле за них собирались голосовать 6,1% населения, то есть 9,5% от решивших прийти к урнам. Но не забудем, что до сих пор на всех выборах «Яблоко» и лично Явлинский всегда получали меньше, чем прогнозировалось по рейтингам. (Своего рода обратный «эффект Жириновского» – тот неизменно получает больше, чем показывают его предвыборные рейтинги.) Учитывая, что телевидение нынче подконтрольно Кремлю и что скорее всего телеэкраны во время грядущей кампании по выборам в Госдуму будут заполнены единороссами, демократам придется приложить титанические усилия, чтобы слова Хакамады не стали пророческими.

Для либералов в нынешней России вопрос попадания в парламент – это в значительной мере вопрос о цене, которую придется заплатить за голоса. Либеральная политика не в чести. В 1995-м «Демвыбор России» (прародитель СПС) резко выступил против войны в Чечне, тем самым противопоставив себя действующей власти, и не сумел пройти в Думу по партийным спискам. В 99-м СПС самым решительным образом солидаризировался с новой чеченской войной и с кремлевской властью – и получил никем не ожидавшиеся 8,6%. В одном случае остались либералами, но проиграли выборы. В другом поступились принципами, зато сформировали парламентскую фракцию, получили рычаги влияния. А «Яблоко» в 99-м осталось на антивоенных позициях и собрало меньше голосов, чем когда-либо за всю историю своего существования. На сей раз с Чечней как раз все намного проще: настроения в обществе уже изменились, и теперь больше 60% населения выступают за мирные переговоры. Так что либералы могут заявлять о необходимости политического диалога, не опасаясь лишиться поддержки избирателей. Впрочем, резкие антивоенные заявления воспринимаются как непатриотичные и по-прежнему непопулярны. Лев Гудков из ВЦИОМа напомнил обозревателю «Журнала», что еще год с небольшим назад после такого заявления у Явлинского сразу на два процента упал рейтинг. При том что к этому моменту за переговоры уже выступали большинство россиян.

Наши соотечественники успели убедиться в том, что блестящей победы, о которой мечталось в 99-м, не получилось, и потому готовы смириться с неизбежностью каких-то переговоров, но совершенно не сочувствуют чеченцам и категорически не хотят поражения армии и нового национального унижения. Отсюда противоречие: с одной стороны, большинство за переговоры, с другой – лишь пятая часть согласна с тем, что переговоры с чеченской стороной могут вестись на равных.

Среди избирателей СПС доля тех, кто считает, что можно вести переговоры на равных, несколько выше – 30%. Среди избирателей «Яблока» еще выше – 41%. Но, как видно, нигде не достигает половины. Однозначно называют всех чеченских боевиков «бандитами» 57% «яблочников» и 70% избирателей СПС. Между тем на сегодняшний день отношение СПС к войне в Чечне даже радикальнее, чем у «Яблока». Надеждин, ссылаясь на инициативы Немцова, прямо говорит, что их партия предлагает переговоры, в том числе и с Масхадовым. Митрохин же высказывается куда более осторожно: «Мы считаем, что бороться с терроризмом, конечно же, необходимо, но одновременно власть должна начать политическую работу, в том числе с населением...» Впору предположить, что в «Яблоке» учли опыт предыдущей кампании и боятся отпугнуть избирателя недостаточно «патриотической» позицией. А в СПС, наоборот, немножко комплексуют по поводу своей давешней «ястребиности». Во всяком случае, судя по словам Надеждина, на предстоящих выборах СПС настроен по всем вопросам занять последовательно либеральную позицию.

Самым трудным вопросом для обеих партий, несомненно, будет вопрос об отношении к президенту. С одной стороны, трудно остаться либералами, не оппонируя Кремлю по целому ряду вопросов: кроме чеченской войны, это и «вертикаль власти» в ее нынешнем виде, в частности стремление полностью подчинить представительную власть Кремлю, и установление контроля над ведущими телеканалами, отношения с Грузией и проч. С другой – президент настолько популярен, что противостоять ему очень невыгодно. «Возможно, мы перейдем на язык оппозиции», – с явным неудовольствием делится предвыборными планами Борис Надеждин. Ему лично не нравится идея оппонировать Путину на парламентских выборах, но похоже, что пока в партии склоняются именно к оппозиции.

Партия решила на президентских выборах выдвинуть вместе с «Яблоком» единого демократического кандидата. Впервые за всю историю «Выбора России» – «Демвыбора» – СПС решились противопоставить своего претендента действующему президенту. Сделать это необходимо, чтобы зафиксировать существование либерального лагеря в российской политике. «Если демократы не выдвинут на будущих президентских выборах своего кандидата, – считает эксперт из ВЦИОМа социолог Леонид Седов, – они рискуют раствориться, быть поглощенными партией власти». Но президентские выборы проводятся всего через три месяца после парламентских. Невозможно на выборах в Думу во всем солидаризироваться с президентом, а на президентских вдруг выставить оппонента. Ясно, что придется уже во время первой кампании объявить о своем несогласии с Путиным по ряду позиций.

Между тем электорат СПС настроен полностью и решительно за президента. Судя по данным ВЦИОМа, это самый пропутинский из всех партийных электоратов. 95% из тех, кто намерен голосовать за СПС, одобряют деятельность Путина (в электорате «Единой России» таких 90%, а в «Яблоке» 70%). 82% избирателей СПС выражают намерение проголосовать за Путина (в «Единой России» – 80%, а среди «яблочников» 44%). В 99-м СПС представил себя избирателям как молодых, жизнерадостных и энергичных государственников, приверженцев либеральной экономики, сильной власти и патриотических ценностей. Вот и получили соответствующих избирателей: молодых (76% – до 40 лет, 28% – моложе 24; у «Яблока» 41% – до 40, 10% – моложе 24), благополучных, оптимистически настроенных (75,9% убеждены, что события в стране идут в правильном направлении, в «Яблоке» таких 40%) и, конечно, абсолютных приверженцев нынешнего президента. Они с прошлой кампании убеждены, что СПС – путинская партия, а от «Единой России» отличается тем, что лидеры здесь живые и умные. Кстати, Леонид Седов говорит, что Гайдар и Чубайс совершенно непопулярны у этих избирателей: они воспринимают как лидеров Немцова и Хакамаду. При всем том за Немцова как за президента готовы проголосовать лишь 8% эспээсовского электората: зачем Немцов, когда есть Путин? Вциомовцы утверждают, что, судя по опросам, избиратели не заметили периодических оппозиционных высказываний Немцова, не реагировали на несогласия СПС с президентом. Во время избирательной кампании такие вещи уже нельзя будет не заметить. Либо намерения СПС стать оппозицией так и останутся благими намерениями – избиратели не позволят, либо, если Союз правых сил пойдет наперекор своему электорату, он рискует растерять и те немногие голоса, что у него сейчас имеются.

Называть избирателей СПС либералами можно лишь с натяжкой. Они рьяные западники – это правда: 90% из них одобряют путинский внешнеполитический курс (в «Яблоке» те же 90%) и 93% признаются в своих симпатиях к США (в «Яблоке» любителей Америки 73%, а всего среди населения России 69%). Но при этом, как говорит Леонид Седов, судя по недавним опросам, большая часть из них приветствовала бы бомбардировку Панкисского ущелья в Грузии. Как утверждает социолог, эта категория избирателей охотно выстраивает параллель с готовящейся американской атакой на Ирак: наши в Грузии должны вести себя как США в Ираке. Лозунг «Россия для русских» решительно поддерживают 16% избирателей СПС, а считают правильным «осуществить в разумных пределах» аж 35%. (В сумме выходит больше половины!) Столько же, 35 %, называют это утверждение «настоящим фашизмом». Как при таких настроениях избирателей партия будет отстаивать либеральную позицию по вопросам миграции, национальной политики, по той же Грузии – непонятно. («Яблочный» электорат единственный, где доля называющих лозунг «Россия для русских» «фашизмом» – 42% – выше, чем доля тех, кто с ним в той или иной степени солидаризируется: 6% полностью, 32% частично. Тоже не так уж мало для избирателей партии, которая пытается отстаивать индивидуалистические права человека, а не коллективные права нации.)

СПС, по словам Надеждина, рассчитывает расширить электоральную базу в том числе за счет отстаивания, вопреки сопротивлению генеральской верхушки, военной реформы. Но даже и к военной службе нынешние избиратели СПС относятся неоднозначно. На вопрос, является ли служба в Вооруженных силах почетной обязанностью или тяжкой повинностью, 44% отвечают: «почетная обязанность». (Столько же, сколько и в целом среди населения. В «Яблоке» таких всего 29%.) Не факт, что эта публика придет в такой уж восторг от либеральных планов военной реформы.

Кстати, насчет единого кандидата: 50% избирателей «Яблока» одобряют эту идею, а среди эспээсовцев за нее явное меньшинство – 37%. Казалось бы, инициатором выдвижения общего демократического кандидата должно выступать именно «Яблоко», а СПС со своими рьяными путинцами опасаться. Однако пока все наоборот: СПС рвется договариваться, а «Яблоко» осторожничает.

В «Яблоке», традиционно привлекающем электорат критикой социально-экономической политики правительства, «неправильных» реформ, всегда опасались блокироваться с крайними экономическими либералами: боялись, что такой альянс их скомпрометирует. Вот и предстоящую кампанию по выборам в Думу «Яблоко» планирует строить на отрицании реформы энергетики по Чубайсу, правительственного варианта реформы ЖКХ и проч. Как же сразу после этого объединиться со сторонниками этих реформ? Есть и еще одно соображение: похоже, «Яблоко» в отличие от СПС на сей раз не хочет оппонировать президенту. «Мы были в оппозиции Ельцину как демиургу сложившейся системы, – объяснял «Журналу» Сергей Митрохин. – А Путин заложник старой ельцинской команды. Но он пытается высвободиться, и его спор с Касьяновым о темпах экономического роста – лучшее тому подтверждение. Мы сочувствуем этим попыткам». Когда заговорили о перспективах единого кандидата, Митрохин вдруг произнес: «А кто вам сказал, что этим кандидатом не будет Путин Владимир Владимирович». (Ирина Хакамада , когда обозреватель «Журнала» высказал такое предположение, яростно его отвергла.) Позиция главного «яблочного» избирательного стратега понятна. Хотя избиратели «Яблока» меньше любят Путина, чем эспээсовцы, единороссы или жириновцы, среди них тоже бесспорное большинство одобряют президента и его деятельность. Правда, голосовать за Путина собираются лишь 44% «яблочного» электората, но Явлинскому готовы отдать свои голоса всего 17%.

СПС получил тех избирателей, которых заслужил своей позицией 1999 года. Это вполне перспективная часть населения, но вряд ли она позволит партии оставаться на последовательно либеральных позициях. Электорат «Яблока» вроде бы больше сориентирован на гуманитарные ценности, но и он не допускает серьезного оппонирования президенту Путину. В ходе предстоящих избирательных кампаний либералы вновь окажутся перед жестоким выбором: поступаться ценностями или голосами.