В США оборонный бюджет детализируется по 3 - 4 тысячам открытых позиций. А у нас ведомственные расходы Министерства обороны представлены всего в 128 цифрах. Из них невозможно понять, как собирается военное ведомство тратить бюджетные деньги, какими будут приоритеты оборонной политики государства. Да еще из этих куцых 128 цифр открытыми являются всего три. В частности - суммарные расходы на строительство и содержание армии. Но что на строительство (перевооружение, армейскую инфраструктуру, научно-конструкторские разработки - без чего немыслима современная армия) и что на содержание (то есть на проедание)? Хочет депутат это выяснить - милости просим в секретную часть.

Однако нереально, чтобы все депутаты одинаково хорошо разбирались во всех разделах бюджета. К анализу "штатских" его расходов - скажем, на социальные нужды - можно привлечь независимых экспертов, а в сфере обороны, как правило, эксперты, имеющие допуск к гостайне, отнюдь не независимы от армейских начальников. Допустим, среди парламентариев найдется десяток-другой людей, сумевших самостоятельно разобраться в сути военно-финансовой политики Минобороны. Все равно огласить свои выводы на открытом заседании Думы они не имеют права. Значит, в полном неведении остается общество. Короче говоря, знать о ходе жилищно-коммунальной реформы гражданам России разрешено, а о том, в какой армии будут служить их сыновья, - нет.

Кстати, структура военных расходов диктует России совсем иной внешнеполитический курс, нежели тот, который провозглашен руководством страны. Не могу приводить конкретные цифры (тайна!), но могу изложить результат их анализа. Как известно, президент Путин объявил главной целью российской внешней политики интеграцию с Западом, в первую очередь - с европейскими государствами. Между тем решения, принятые за закрытыми дверями, приводят к тому, что до сих пор 90 процентов нашего военного бюджета идет на подготовку и содержание тех войск, которые предназначены для большой войны с НАТО. Вопиющий разрыв между внешней и военной политикой РФ - тайна только для российского парламента и общественности, но не для Запада. Убежден, что это одна из главных причин, по которым, несмотря на все усилия президента Путина, Россию не пускают дальше прихожей европейского сообщества.

Борьба за гласность в области оборонных расходов идет с середины 90-х. В 1997 году нам удалось добиться, чтобы были открыты 30 статей военного бюджета. Прежнее руководство Минобороны и Генштаба склонно было поддерживать тенденцию к рассекречиванию. Против выступало правительство: не хотело, чтобы "излишне информированные" депутаты, откликаясь на жалобы военных, оказывали давление на исполнительную власть. Сегодня иная ситуация: именно Минобороны и Генштаб - главные поборники закрытости своего бюджета. Понятно, почему. Монополия на информацию гарантирует монополию на принятие решений. В том числе - по стратегическим вопросам реформирования армии. Кстати, в проекте бюджета-2003 впервые за последние годы не увеличены, а урезаны расходы на сокращение вооруженных сил. Изменили за закрытыми дверями пропорции финансирования - и вот вам смена курса, которую не только общество, но даже парламент заметит не сразу. Кроме того, завеса тайны и "недетализированность" военного бюджета затрудняют и за тем, как именно тратятся его средства (многочисленные скандалы последних лет свидетельствуют, что тратятся они далеко не всегда по целевому назначению).

Парламент, если захочет, может изменить сложившееся положение. Для этого нужно принять поправки к действующему закону о бюджетной классификации (именно он предписывает "расшифровывать" военный бюджет лишь по 128 пунктам и при этом не запрещает применить закон о государственной тайне хоть ко всем без исключения этим цифрам). Соответствующий законопроект внесен на днях в Госдуму по инициативе фракции "Яблоко". Он расширяет перечень ведомственных расходов Минобороны до 850 позиций и, что очень важно, содержит конкретный, строго ограниченный перечень "особо деликатных" секретных статей. Приняв этот закон, депутаты получат возможность профессионально участвовать в выработке военной политики страны и в контроле за ее осуществлением. А отвергнув, фактически заявят: нас все это не касается.

Алексей АРБАТОВ, зампред Комитета Госдумы РФ по обороне