На прошедшей неделе мы с коллегой по Госдуме Алексеем Арбатовым направили депутатский запрос министру обороны России Сергею Иванову о судьбе уникальной лаборатории Щербакова в Ростове-на-Дону. Ее собираются странным образом трансформировать. Готовя запрос, заинтересовались одной цифрой.

По официальным данным Министерства обороны, за вторую чеченскую войну погибли 2900 человек (данные трехмесячной давности). Но, судя по документам, которые предоставил мне В. В. Щербаков, за вторую чеченскую только через лабораторию прошли тела 2798 солдат и офицеров.

Это значит: погибших больше? В ростовской лаборатории идентифицируют тех, кого уже нельзя опознать.

Я спросил у своего коллеги генерал-полковника Аркадия Баскаева (до избрания в Думу он был командующим Московским округом внутренних войск, а до того комендантом города Грозного): всех ли погибших доставляют в этот Ростов?

— Конечно, нет. Только тех, чьи лица мы не могли опознать.

Позвонил в Ростов, Владимиру Владимировичу Щербакову.

— В число опознанных вами тел не входят жертвы первой чеченской войны?

— Нет, только со второй.

Еще он мне сообщил, что до марта 2001 года тела убитых свозили к нему, в Ростов. Потом уже нет, и он не знает, сколько с тех пор погибло.

Понимаете, о чем идет речь? О наглом обмане Министерства обороны. По данным, которыми я располагаю, на второй чеченской войне (то есть на «мочиловке в сортире») погибли не менее 4000 человек.

Помню, как в окопах спрашиваю мальчика в солдатской форме:

— Тебе пишут из дома?

— Нет, — отвечает он мне. — У меня нет дома. Я из детского дома.

Таких историй — множество.

В Чечне воюет рабоче-крестьянская армия из пацанов, призванных на войну из далеких поселков, сел и городишек. Москвичей в Чечню не посылают. Потому что каждый «груз-200» мог бы вызвать в Москве митинг — даже уставших от политики людей.

Еще раз задумайтесь: через ростовскую лабораторию прошли 2798 тел наших ребят.

А сколько мы на самом деле недосчитались?

На прошедшей неделе я спросил вице-премьера Кудрина:

— Во сколько нам обходится чеченская война? И сколько денег на войну запланировано в бюджете на будущий год?

Кудрин вспомнил цифру за 2000 год: только на «боевые» (доплата за участие в боевых действиях) ушел 1 миллиард рублей.

Во что обходится остальная война, никто не говорит. Да и не знает. Я понимаю, мы очень богатая страна, чтобы считать эти мелочи.

Как деньги списываются на войну, мы все знаем. Даже боевики хохочут над тем, что не был взорван ни один бензовоз и эшелон с нефтью. Война — войной, дело — делом.

Я знаю, как из-за войны мы не готовы к войне. Солдаты из элитной воинской части едут на стрельбище с полной экипировкой, с автоматами, с боезапасом на электричке — чеченская война съела весь бензин.

Не хочу считать чужие деньги.

Посчитайте убитых пацанов.

О 124-й центральной лаборатории

Обратиться к вам нас вынудила ситуация, складывающаяся вокруг 124-й Центральной лаборатории медико-криминалистических исследований МО, единственного специализированного военно-медицинского учреждения, занимающегося идентификацией неопознанных тел погибших. Аналогичные учреждения созданы во многих ведущих странах мира. Уникальные опыт и технологии, наработанные 124-й ЦЛ за время проведения чеченских кампаний, позволили ей занять одно из ведущих мест в мире. Это позволило сотрудникам лаборатории в 1999—2002 годах идентифицировать 2522 тела из 2550, представленных на исследование. Эффективность результатов составляет 98,9% — одна из самых высоких в мире.
Вместе с тем группа весьма ответственных чиновников вашего ведомства с усердием, достойным лучшего применения, под различными надуманными предлогами начиная с 2000 г. пытается развалить это уникальное учреждение.

А.Г. АРБАТОВ, Ю.П.ЩЕКОЧИХИН, депутаты Государственной Думы