|
Григорию Явлинскому
исполняется 50 лет
Наш корреспондент Ефим БАР-БАН встретился с лидером
"Яблока" в Лондоне. Накануне своего юбилея Григорий
ЯВЛИНСКИЙ участвовал в заседании Международной антикризисной
группы (МАГ) (эта организация создана видными политиками
и экспертами, цель МАГ - представить рекомендации правительствам
по разрешению международных конфликтов). Явлинский - единственный
представитель России в этой влиятельной организации и входит
в ее руководящий совет.
- Как бы вы охарактеризовали ваши нынешние отношения
с властью?
- Сегодня я нахожусь в системной - то есть по всем ключевым
вопросам - оппозиции к внутренней политике, которая проводится
в стране. Я выступаю категорически против создания в России
управляемой демократии со всеми ее атрибутами, против манипулирования
мнением граждан, против создания корпоративно-демократического
государства, против сверхмонополизированной корпоративной
экономики, которая слилась с государственной властью. Что
же касается внешней политики России после 11 сентября прошлого
года, то наша партия ее поддерживает. "Яблоко"
выступает за активное сближение России с США и создание
предпосылок вхождения России в Европу.
- Последнее время вы стали редко выступать с публичными
заявлениями. С чем связан этот ваш уход в тень?
- Связано это с тем, что на российских телевизионных каналах
введена политическая цензура. (Мне бы хотелось, чтобы эта
фраза обязательно прозвучала в вашей газете). Это значит,
что на этих каналах есть перечень тем, которые не подлежат
обсуждению и оценкам. К ним относятся такие вопросы, как
ввоз в Россию ядерных отходов, война в Чечне, ситуация в
армии, коррупция в высших эшелонах власти, политические
преступления - такие, как убийства Листьева, Холодова, Старовойтовой,
- взрывы жилых домов в Москве и других городах.
Для обсуждения закрыты и другие вопросы: почему растут
цены, почему столь нищенская пенсия, что происходит с российской
демографией и кто несет за это ответственность. Все эти
темы сегодня цензурируются администрацией. Кроме того, на
первом и втором телеканалах существует перечень имен, которые
официально или полуофициально, гласно или негласно по "телефонному
праву" не допускаются для обсуждения этих тем.
Сейчас вообще уменьшилось количество публичных выступлений
тех политиков, которые не готовы расхваливать власть и во
всем следовать официальному курсу. Это же касается и партий,
не занимающих апологетической позиции по отношению к власти.
Именно с этим связано то, что многие оппозиционные силы
не имеют возможности систематически разговаривать со своими
избирателями. Мне хотелось бы привлечь внимание к тому,
что избиратели, голосовавшие за нашу партию, - а их в России
миллионы - платят налоги и содержат и первый и второй телеканалы,
и они имеют право на то, чтобы их избранники могли излагать
свою точку зрения по вопросам, которые их волнуют. Однако
этого не происходит. Все это говорит о том, что сейчас в
России попросту нет свободы слова в политическом смысле.
И это не что иное, как откровенное нарушение российской
Конституции.
- Считаете ли вы реальным идти на будущие парламентские
выборы в союзе с СПС?
- Время покажет.
- Какова ваша оценка президентства Владимира Путина?
- Как вы знаете, я боролся с Путиным на президентских выборах.
Однако хочу подчеркнуть, что последнее время я серьезно
поддерживаю его внешнеполитический курс. В то же время я
выступаю решительно против создания в стране системы манипуляции
общественным мнением и невозможности в полном объеме реализовать
прописанную в Конституции свободу слова. Утверждают, что
рейтинг президента сейчас составляет 60 процентов. Он мог
бы воспользоваться этим для решения ключевых для страны
вопросов.
- Видите ли вы себя в структуре исполнительной власти?
Скажем, на посту премьера?
- А вы уполномочены Владимиром Владимировичем задать мне
этот вопрос?
- Нет, я уполномочен газетой.
- В таком случае должен вам сказать, что этот вопрос я
обсуждаю только с президентом.
- Тем не менее вы встречаетесь с ним негласно?!
- Ну, раз вы меня об этом спрашиваете, значит, мои встречи
с ним носят вполне гласный характер.
- Как изменились ваши представления о политике по сравнению
с 1990 годом, когда вы начинали?
- За это время я больше узнал о политике. В 90-м году,
по сути дела, еще не было публичной политики в России, она
только зарождалась. Теперь же институт публичной политики
существует, и за это время знания мои значительно пополнились.
- Что можно считать самой большой вашей политической
удачей за эти годы? И что вы бы причислили к неудачам?
Основная работа впереди. Поэтому итоги пока не подвожу.
|
