Говоря о госсобственности, я считаю, что наступила пора более тщательно на это посмотреть. Многие говорят, что государство не всегда эффективно управляет своей собственностью. Наверное, это так. Я говорю «наверное», потому что почти уверен, что это так. И тема эта у нас постоянно обсуждается в оперативном порядке. И при рассмотрении наших планов она была специально акцентирована. А именно: это предприятия — и это банки. Говоря о предприятиях, — по-прежнему существует, на наш взгляд, избыточное количество государственных унитарных предприятий. А вы помните, что когда формировалась концепция приватизации, концепция управления государственным имуществом, то такая форма, как государственные унитарные предприятия, была признана как временно-переходная. Поэтому будет проведен анализ деятельности ГУП и установлена система мониторинга за их деятельностью. Так же как и за акционерными обществами, в которых государство имеет свои доли.

Это же относится и к банковской сфере. В этом году мы уже приступаем к реализации конкретными действиями стратегии развития банковского сектора, или банковской реформы, как мы ее называем, принятой Правительством и Центральным банком в конце года. Первые шаги будут связаны с уменьшением присутствия государства в банковском секторе. Прежде всего, это относится к банковским учреждениям, в которых доля государства ниже 25 процентов, где государство не может влиять на деятельность того или иного банковского учреждения, наряду с тем, что государству вообще не нужно присутствовать в банковском секторе в таком масштабе. Плюс к этому — если оно присутствует, то присутствует неэффективно. А таких банков, где присутствует государство, примерно 400, как оказалось. Опосредованно, через унитарные предприятия — но присутствует. Эти неэффективные вложения в свое время были сделаны, а сегодня такого присутствия не требуется, поскольку оно неэффективно и как размещение денежных средств, размещение капитала, и с точки зрения управления. Поэтому в тех планах приватизации, которые мы скоро будем формулировать и утверждать, несомненно, мы уже будем предусматривать приватизацию тех долей государства, которые меньше 25 процентов.

Есть также тема по банковскому сектору, где доля государства больше 25 процентов. Это примерно 45–50 банков. Я уверен, мы придем к заключению, что и там участие государства в таком масштабе не нужно. Вы знаете — в стратегии развития банковского сектора мы определили наши приоритеты. Это всего несколько банков. Там, где участвует — пока еще участвует — Центральный Банк и участвует Правительство. Она уже отработана, все вопросы согласованы, но государство должно остаться на этот период времени только в тех банках — их порядка 5–7 — где мы это совместно признали необходимым. Присутствие государства в других 48 или 50 банках — под большим сомнением.

--------------------------------------------------------------------------------

Александр Браверман,
заместитель министра имущественных отношений РФ, статс-секретарь

Если заглянуть в историю, то законы о приватизации соответствуют любому этапу развития экономики и сами развиваются соответственно экономике. Первый Закон был принят, как вы помните, в 1991 году, затем в 1997 году, и на новом этапе экономики понадобились новые инструментарии и принципиально новые подходы. Впервые в истории российской приватизации четко разграничены полномочия между Думой, Правительством и Президентом. Это, несомненно, одно из самых важных и самых больших достижений нового Закона. Далее — существенно расширен инструментарий, который теперь в значительной своей части подстроен под малый бизнес. Это новые способы, такие, как — прежде всего — доверительное управление, которое дает возможность людям энергичным, талантливым менеджерам, но не имеющим значительного стартового капитала, участвовать в приватизации, брать в доверительное управление под жестким контролем, ежеквартальным контролем государства, проводить доверительное управление теми или иными пакетами акций или имуществом и затем, по результатам доверительного управления, приобретать эти акции или имущество по той цене, по которой они взяли изначально это имущество. Соответственно, повысив его стоимость к концу доверительного управления.

Один из самых важных моментов — создать посредством приватизации средний класс и усилить его. Потому что кризис 1998-го и целый ряд событий в экономике и социально-политической жизни показали, что класс этот очень слаб. И средний, и малый бизнес должны самым активным образом участвовать в приватизации средних и малых предприятий, которых осталось еще достаточно много, и часть этих предприятий путем серьезных изменений в управлении должны дать серьезные результаты. Сейчас они лежат мертвым грузом.

В новом Законе РФ о приватизации более четко прописываются процедуры. Это очень важно — не давать чиновникам, как это, может быть, ни смешно звучит в моих устах (я сам чиновник), никакого люфта. Вот для этого и должны быть четко зарегламентированные нормы. Чем четче регламентирована деятельность чиновника, тем чище результат на выходе. Я не могу сказать, что новый Закон сильно упрощает процедуру. Он ее не упрощает, он делает ее абсолютно ясной. И в этом смысле очень многие нормы прописаны прямо в Законе. Это во многом закон прямого действия, не требующий большого числа подзаконных актов. Это очень важно. Мы подготовили документ под названием «Регламент по реализации прав РФ как акционера». В нем все — от взаимодействия федеральных органов при подготовке годовых собраний до начисления дивидендов на госпакеты. Теперь все замены госпредставителя в Совете директоров АО будут производиться не на волне эмоций, а исключительно на основе четких критериев. К «Регламенту» будут приложены шесть методик, которые помогут представителю государства на равных с Правлением и Советом директоров обсуждать бюджет общества, планировать прибыль и дивиденды. Хочу заметить, что государство — специфический акционер. Если у других акционеров стимулами являются лишь рост капитализации АО и максимум дивидендов, то государство думает еще и о будущих поступлениях налогов в бюджет. Поэтому во всех решениях, принимаемых представителем государства в АО, нужно делать поправку на это обстоятельство.

Что касается крупных и очень крупных предприятий, то они несут на себе двойную нагрузку — структурную перестройку и фискальную составляющую приватизации. Это штучные решения, они принимаются в небольшом количестве. В частности, на этот год у нас в плане проходят «ЛУКОЙЛ» — продажа более 6% акций посредством выпуска производных ценных бумаг и реализации их на западных рынках — и очень крупный проект по «Славнефти». В случае «Славнефти» мы имеем шансы получить серьезные средства в бюджет, оставив за собой полностью контроль. Объем прав и контроль государства не снизятся ни на йоту. План приватизации, который теперь, по новому Закону, будет утверждать Правительство, был сверстан с период с мая по август. И тогда речь о масштабном снижении цен на нефтяном рынке не шла. И поэтому мы идем таким стандартным программным путем. Это не колебания и не аврал.

Я думаю, что мы открыты для дальнейших приватизационных решений, но значительная часть этих решений увязана с бюджетом. Не следует ждать ничего аврального. Это плановый, программируемый процесс.

--------------------------------------------------------------------------------

Михаил Делягин,
директор Института проблем глобализации

Государство до сих пор не подсчитало достаточно точно, чем же оно владеет в стране, в том числе и инфраструктурные ее сегменты, которые не являются естественными монополиями. Например, система СМИ, система передачи телерадиосигналов. В этом плане у нас возможно создание структуры в области СМИ, подобной, скажем, РАО «ЕЭС России», которая формально государственная, а на самом деле будет реализовывать не всегда совпадающие с интересами государства групповые интересы. Во-первых, в России осталась неприватизированной очень большая часть оборонного комплекса, во-вторых, это некоторые отрасли, которые раньше были непривлекательными, а сейчас вдруг стали привлекательными в связи с экономическим ростом. Например, угольная промышленность, которая никому не была интересна до конца 1999 — до середины 2000 года.

Дело в том, что новый Закон о приватизации резко ослабляет возможности любого контроля за приватизацией. Он отдает Правительству еще больше возможностей и свободы, чем старый порядок. Прежде всего, приватизация естественных монополий регулируется законами, которые принимает Госдума. Список стратегических предприятий, в основном оборонных, хотя резко сокращен, определяется указами Президента. Все остальные акты, касающиеся приватизации, только в ведении Правительства. Президент не имеет права вмешиваться в это. При этом фактически получается, что старые указы Президента и, естественно, предыдущего Президента действуют до тех пор, пока Правительство не примет новых постановлений по этому вопросу. То есть оно получает возможность отменять указы Президента, что, в общем-то, беспрецедентно. Самое главное, что Правительство получает полное право, полную свободу в определении форм, методов приватизации, вплоть до индивидуального назначения форм и методов приватизации.

Появляются экзотические явления типа передачи акций в доверительное управление. Что это такое в России, в условиях отсутствия контроля, мы все знаем. Если раньше было четко определено, что продавец госимущества — Российский фонд федерального имущества, то по новому Закону продавец назначается Правительством. И может возникнуть ситуация, когда любой человек, любое предприятие может быть назначено продавцом, включая фирму-однодневку.

--------------------------------------------------------------------------------

Сергей Степашин,
председатель Счетной Палаты РФ

С одной стороны, наведение порядка, в том числе в бюджетной, кредитной сфере, и создание внятных, как сегодня принято говорить, транспарентных, или прозрачных, правил поведения на рынке, рынке нашей экономики, нашей промышленности, в бюджетной сфере — это важнейшая задача, которая стоит перед Счетной Палатой. И здесь нужно наводить порядок. Те, кто ворует, те, кто нарушает эти правила, установленные законом, должны нести ответственность. Этот принцип действует в любом нормальном демократическом государстве. И здесь и Генеральная прокуратура, и правоохранительные органы, и Правительство, и Президент, и Счетная Палата действовали и будем действовать так, как это и положено. Сегодня, действительно, существует проблема, особенно для среднего и мелкого бизнеса, который, увы, так и не встал на ноги в нашей стране. Увы, очень много препон в налоговом и таможенном законодательстве, путаницы вообще в законодательстве, в нормотворчестве, в огромном бюрократическом насилии над экономикой, я не побоюсь этого слова.

Сегодня мы проводим серьезный анализ всего экономического законодательства, это, кстати, одна из задач, которая поставлена перед нами законом. И в этом плане, я думаю, потенциал и Правительства, и Счетной Палаты, и наших представительных органов власти пока еще далеко не исчерпан. Вы знаете, мы вообще не сторонники, я имею в виду Счетную Палату, превращаться в некое подобие правоохранительного органа, именно подобие. Каждый должен заниматься своим делом. Мы-то ведь выходим на конкретные предложения. Самое серьезное предложение, которое, кстати, Правительство реализовало — это разделение функций хозяйствующего субъекта и управленческих функций, что было в Министерстве путей сообщения. Вот это самая большая и главная проблема, на которую мы вышли еще два года назад.

--------------------------------------------------------------------------------

Андрей Нечаев,
президент Российской финансовой корпорации, председатель Совета директоров банковского холдинга «Росинбанк»

Я думаю, что готового рецепта управления государственной собственностью не существует. Да и весь мировой опыт доказывает, что, как правило, государственная собственность является менее эффективной, чем частная. Более того — у нашего государства намного больше собственности, чем оно может себе позволить. Что я имею в виду? Возьмем, например, Мингосимущество, которое по долгу службы должно контролировать тысячи предприятий, в которых участвует государство. А в самом Министерстве всего несколько сот сотрудников. В лучшем случае, один и тот же представитель государства заседает в 10–20 Советах директоров. Даже если он честнейший человек, даже если он высококвалифицированный специалист — он все равно физически не в состоянии вникнуть во все проблемы всех контролируемых им предприятий.

Да и всю ситуацию с государственным имуществом я бы охарактеризовал как хаос. Приватизация шла очень быстрыми темпами, в известной степени бесконтрольно, по меняющимся правилам игры, и в итоге мы имеем огромное количество предприятий в разных секторах экономики, начиная от нефтяной промышленности и кончая, например, банковским сектором, где государству принадлежат 2% акций, 10% акций, 15% акций, то есть такие пакеты, которые вообще ничего не решают. И, тем не менее, хотя бы формально ими надо заниматься. Фактически — это зря потерянное время и затраченные впустую усилия, которыми можно было бы распорядиться с большей пользой. Понятно, что эффективного воздействия на политику таких предприятий государство не оказывает. Вот от этой собственности нужно избавляться, и как можно быстрее.

Другое дело — если эта собственность инвестиционно привлекательна, как небольшой пакет принадлежащих государству акций «ЛУКОЙЛа», например. Здесь должна быть штучная, ювелирная работа специалистов, чтобы продать эти акции в нужное время и по максимально высокой цене.

Так что сначала надо четко определить приоритеты: какая собственность государству нужна, а от какой оно может безболезненно отказаться. Параллельно надо учиться эффективному управлению своими активами.

--------------------------------------------------------------------------------

Григорий Явлинский,
руководитель фракции «ЯБЛОКО» Госдумы РФ

В целом госимуществом управляет Администрация Президента. Поэтому никто толком не знает, сколько сегодня этого имущества, кому оно принадлежит, кто получает доходы от этого имущества, какая часть имущества отнесена к Администрации Президента, какая — к Министерству иностранных дел, какая часть находится под юрисдикцией Правительства, а какая — в ведении Министерства обороны. Иными словами, управление госимуществом организовано так, что ясности в этом вопросе нет.

Чтобы приоткрыть завесу, необходимо обнародовать данные о том, сколько у нас госимущества, какова его оценка, кто им пользуется, какие от него доходы. Управлять же госимуществом нужно, исходя из целей, которые на определенном этапе стоят перед страной.

Это же наше имущество. Если бы Вас спросить, как эффективно управлять Вашей собственной дачей, что бы Вы ответили? Что все зависит от того, для чего нужна эта дача: для разведения огородов и садов, для отдыха детей или для продажи. Так и с нашим имуществом, все зависит от того, какие задачи ставит перед собой государство. А государство может ставить перед собой самые разные цели. Но на сегодняшний день никаких сверхзадач у государства нет. Оно хочет, чтобы все было тихо и спокойно, чтобы рейтинги начальства были высокими, положение Правительства — стабильным. Вроде бы, все оно и не плохо, только проблема заключается в том, что на этой основе происходит очень большой отрыв, мы все больше и больше отстаем от конкурирующих с нами стран.

Принцип эффективного управления госимуществом — это прозрачность, отчетность и ясность целей и задач, которые стоят перед Правительством. И заниматься этим должно Правительство. Например, если Россия хочет осуществлять широкую внешнюю политику, то госимущество нужно использовать в целях создания возможностей для проведения этой активной внешней политики по определенным направлениям. Если Россия хочет сосредоточиться больше на внутренних делах, то она может погасить часть долгов за счет своего имущества. Если Россия хочет проводить внешнюю политику по определенным направлениям, можно внимательнее рассмотреть структуру госсобственности. Ну, например, выяснить, что делают за рубежом наши внешнеторговые представители, зачем они там нужны, для чего нужны внешнеторговые ведомства, можно ли их использовать для решения каких-то конкретных задач. Но первый вопрос — это, как говорил один наш общий знакомый (В. И. Ленин), — учет и контроль. Если с учетом и контролем будет ясность, то потом можно думать, как действовать дальше.