Своим мнением о десятилетии российских реформ с читателями делится лидер думской фракции "Яблоко" Григорий Явлинский.

— Григорий Алексеевич, как сегодня, по прошествии десяти лет, вы оцениваете реформы, проводившиеся правительством Егора Гайдара в начале 90-х годов?

— История не знает сослагательного наклонения, что сделано, то сделано. Результаты реформ отражены в экономических показателях, в том, какое место по уровню экономического развития занимает Россия в мире, какой объем инвестиций в экономике. Качественно итоги реформ отчасти выразились в кризисе 1998 года, в том, что у нас до сих пор нет финансового рынка, нет банковской системы.

Не нужно подводить какие-то особые итоги, достаточно просто оглядеться по сторонам. Посмотрите последние индексы РТС, узнайте, как поживают руководители компании "Сибур", почитайте, какие отношения сложились сегодня между "либералами" и "чекистами", вспомните, сколько талантливой молодежи навсегда уехало из страны. Вот вам и итоги реформ.

— Неужели нет никаких положительных результатов?

— Видимый результат 1992-1993 гг. в том, что насытился товарный рынок. В 80-е годы на Черемушкинском рынке в Москве всегда можно было купить практически все, потому что там были запредельные, или, говоря в экономических терминах, запретительные цены. Купить можно было все что угодно, но далеко не каждый мог себе это позволить. В такой рынок превратили сначала всю Москву, а потом всю страну.

— Вы — автор хорошо известной программы "500 дней". Как бы вы провели реформы?

— Еще раз повторяю: что сделано, то сделано, история не знает сослагательного наклонения. Как экономист я могу оценивать только то, что уже произошло. А рассказывать сегодня о том, как можно было сделать иначе, это не содержательный разговор для экономиста. Впрочем, мои взгляды хорошо известны, в те годы я изложил их в программе "500 дней".

Исходная точка программы следующая. В начале 90-х на руках у населения был значительный объем наличных денег. Одновременно в стране был огромный товарный голод. Для того чтобы сбалансировать спрос и предложение (а это необходимо было сделать, чтобы создать стимул для экономического развития), программа предлагала начать продавать населению собственность государства по условным ценам, которые отражали бы не столько рыночные отношения, сколько возможности населения платить. Причем в первый же день начала реформ правительство должно было объявить о том, что государство всеми своими институтами защищает частную собственность.

Продажа госсобственности должна была заложить начало создания частной собственности и рынка. Предлагалось начать продавать населению маленькие магазины, парикмахерские, небольшие предприятия службы быта, грузовики, затем — участки земли, дачные участки, квартиры. Одновременно должна была произойти либерализация цен.

Это было бы как бы этапом первоначального накопления капитала путем тысячекратного увеличения числа кооперативов. После этого можно было переходить к приватизации крупной промышленности. Все это — в течение полутора лет.

— Вы действительно считаете, что можно было за 500 дней перейти от плановой экономики к рыночной?

— Программа предполагала не построение рыночной экономики, а лишь план действий на первые полтора года. Разумеется, план с продолжением, которое предполагалось скорректировать по итогам первого этапа реформ. Сейчас трудно гадать, сколько лет заняли бы реформы.

— Вы и сегодня считаете, что в те годы эта программа была единственным возможным вариантом преобразований?

— Конечно, было бы немало проблем. Но я убежден, что инфляции в 2600 процентов не было бы.

— Можно было бы провести реформы с меньшими социальными потрясениями?

— В те годы правительство даже не ставило перед собой такой задачи. Оно считало так: "Ничего с людьми не будет. А если будет, значит, так им и надо. Цель — построить капитализм и рынок". И эта цель оправдывала средства.

Ввели ваучеры, чтобы все распределить поровну. А то, что потом одни нажились за счет других, — так им и надо, впредь будут умнее. Выживает, кто может, за остальных никто не отвечает.

— В России и сегодня идут реформы. Это те преобразования, которые нужны стране, или правительство опять идет не туда?

— Я даже не знаю, о каких реформах говорит сегодня правительство. Поднять на 35% тарифы на железнодорожные перевозки — это разве реформа? Отключить свет — это реформа? Заставить народ платить полностью за жилье — это тоже реформа? Это признак того, что никаких реформ попросту нет.

Мы живем за счет высоких цен на нефть и результатов собственного дефолта. Девальвацию рубля провели, за счет этого и тянем. Сегодня огромное число крупнейших монополий заинтересовано в том, чтобы рубль был слабым, поскольку в этом случае экспорт становится очень выгодным. А укрепление рубля заставит жестко конкурировать, причем не только по цене, но и по качеству. Поэтому у нас до сих пор слабый рубль. Поэтому в целом страна становится беднее, а отдельные монополисты — богаче.