— Во время недавнего визита в наш город председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев заявил, что провал судебной реформы чреват правовым беспределом. Неужели все так безысходно в этой сфере?

— К сожалению, у нас сложилось немало ошибочных стереотипов. Одним из них является утверждение о том, что никакой судебно-правовой реформы нет. Давайте вспомним, что сделано в этой сфере за последние 10 лет. В начале 90-х годов многие категории граждан не имели права оспорить в суде даже увольнение с работы. Например, директор школы мог опротестовать наложенное на него взыскание лишь у своего начальства. Начиная с 1993 года любые действия (равно как и бездействие) властей могут быть обжалованы в суде. Более того, сейчас граждане вольны наряду с государственными органами обратиться в суд с жалобой на те или иные нормы закона, которые каким-то образом нарушают их права.

10 лет назад у нас не было полноценного арбитражного суда. Споры между предприятиями рассматривал арбитраж, который являлся структурным подразделением исполнительной власти. Сейчас уже готовится третья редакция Арбитражно-процессуального кодекса. В 1996 году был принят закон «Об исполнительном производстве» и появилась служба судебных приставов. За это время, по данным Министерства юстиции, исполнение решений судов по гражданским делам возросло с 20 до 65%. Прогресс налицо, хотя и не столь значительный, как хотелось бы.

За последние годы были приняты новый Уголовный кодекс и федеральный конституционный закон «О военных судах». Начала создаваться система мировых судей. Появились уставные суды субъектов Федерации. Наконец, закон «О статусе судей» в полном соответствии с действующей Конституцией де-юре возвысил служителей Фемиды до уровня одной из ветвей власти.

— Если у нас так много хороших законов, то чего же еще недостает в судебной сфере?

— Наше общество справедливо не удовлетворено возможностями судебной защиты прав граждан. Возникла настоятельная необходимость подвести промежуточные итоги судебной реформы. Посмотреть, что сделано и что предстоит сделать, наметить приоритеты. В этом свете логично выглядит решение президента создать специальную комиссию, которой была поручена эта работа. Комиссия во главе с хорошо известным в нашем городе Дмитрием Козаком поработала достаточно интенсивно. С учетом ее предложений президент собирается внести в Думу целый пакет «судебных» законопроектов.

Хотел бы поделиться своими соображениями о том, что следовало бы сделать как можно быстрее. К сожалению, у нас возник достаточно большой пробел между нормами материального права и процессуальными. Был принят Гражданский кодекс, а с Гражданско-процессуальным произошла заминка. Чтобы поскорее заполнить паузу, ваш покорный слуга, петербуржец Игорь Артемьев и пермяк Виктор Похмелкин внесли в Думу свой проект ГПК. Наш труд не прошел даром и подхлестнул Верховный суд представить альтернативный вариант. Разница между этими проектами весьма незначительна, и если Дума примет какой-нибудь из них за основу, дело наконец сдвинется с мертвой точки.

Очень часто коллеги-адвокаты интересуются, когда будет принят новый закон об адвокатуре. На мой взгляд, это еще один неверный стереотип, который бытует в обществе. Вместо того чтобы указать, какие нормы обязательно должны быть отражены в законе, многие юристы с непонятным упорством требуют принятия чего-то совершенно нового. При этом многочисленные законопроекты, разрабатываемые при участии адвокатских структур, прежде всего учитывают интересы руководителей этих структур, затем — адвокатов и лишь в последнюю очередь нацелены на выработку механизмов защиты прав граждан. Тогда как права адвокатов следует рассматривать как производное от права граждан на получение квалифицированной юридической помощи.

К сожалению, действующий закон «Об адвокатуре» выполняется далеко не в полной мере. Например, очень плохо работает норма, которая дает гражданам право на получение бесплатной юридической помощи по трудовым делам. И лишь потому, что никто не позаботился о механизме ее реализации. Обязанность адвокатов оказывать бесплатную юридическую помощь может быть обеспечена за счет федерального бюджета или из средств проигравшего процесс работодателя, путем предоставления каких-то льгот и т. п.

Однако наибольшее число законодательных копий ломается вокруг Уголовно-процессуального кодекса. Принятие его новой редакции наталкивается на активное противодействие правоохранительных органов, в первую очередь прокуратуры и МВД. Они оказались не готовы к гарантированному Конституцией состязательному судопроизводству. Именно поэтому большая часть дел в суде разваливается, и нередко преступникам удается избежать ответственности. В этом я вижу и вину, и беду наших правоохранительных органов. Ведь сейчас более половины следователей МВД не имеют высшего юридического образования, и поэтому им достаточно сложно подготовить добротное обвинительное заключение, которое потом не смог бы разбить в пух и прах опытный адвокат. Что, однако, никоим образом не ставит под сомнение необходимость состязательности в судебном процессе.

— Судя по всему, всем этим и вызвана довольно нервная реакция генерального прокурора Владимира Устинова на предложения комиссии Козака?

— Я присутствовал на заседаниях этой комиссии и могу засвидетельствовать, что работники прокуратуры вели себя весьма активно. Однако их активность была направлена исключительно на сохранение действующих норм закона «О прокуратуре». Такие действия не представляются мне продуктивными. Тем более что предложения комиссии Козака выглядят весьма взвешенными. Одно из них — повысить состязательность судебного процесса. Также явно изжила себя норма, когда прокурор в ходе гражданского процесса дает юридическое заключение. Прокурор должен защищать права граждан в тех оговоренных законом случаях, когда те не в состоянии это сделать сами из-за преклонного возраста, недееспособности, малолетства. Прокурор, безусловно, должен защищать интересы государства, но в этом случае он является одной из сторон судебного процесса, и никаких исключений уже не должно быть.

Комиссия Козака высказалась и за создание отдельного следственного органа. Потому что прокуратура, надзирающая за следствием и сама же его ведущая, — это нонсенс. Причем комиссия Козака не предлагает создавать такую структуру немедленно. Кроме того, кое-какие функции следствия прокуратуре все же придется оставить, но речь идет главным образом о борьбе с коррупцией в высших сферах государственной власти.

— Если на скорое принятие нового УПК особенно рассчитывать не приходится, что можно предпринять?

— Можно пойти иным путем — внести в действующий УПК те нормы, по которым у различных ведомств нет расхождений и есть соответствующий вердикт Конституционного суда. Мною разработан такой законопроект. Как известно, обыск может быть произведен только с санкции прокурора или по постановлению суда, и лишь в исключительных случаях следователь вправе обойтись без того и другого, о чем должен поставить в известность прокурора. Однако, как свидетельствует безжалостная статистика, такие «исключения» у нас составляют 65%. В моем законопроекте подробно описаны случаи из разряда исключительных.

Другой пример. В Конституции сказано, что арест можно производить лишь по решению суда, а по постановлению прокурора — только до принятия нового УПК. Есть указание Конституционного суда, что переходные положения Основного закона не могут растягиваться на бесконечно долгий период. Значит, эту норму надо вводить, что и предусматривает мой законопроект.

Интересно, что через некоторое время почти идентичный документ внес в Думу президент, но вскоре его отозвал. Я не стал следовать примеру главы государства и уже получил на свой законопроект заключение правительства. И хотя формально оно отрицательное, я не мог не порадоваться. Ибо мне указали, что в некоторых вопросах я был недостаточно радикален. Например, что решение суда необходимо не только для проведения ареста, но и обыска, выемки документов и некоторых других процессуальных действий. Я переработал свой законопроект с учетом большинства замечаний правительства и надеюсь, что при рассмотрении этого документа российский Белый дом меня поддержит…

— Почему все-таки был отозван президентский законопроект?

— Формально — из-за необходимости предусмотреть некие организационные и материальные ресурсы для его реализации. Однако я не думаю, что это было главной причиной. В конце концов, отдельные нормы этого законопроекта могли быть введены в действие не сразу, а с определенной временной отсрочкой. Я полагаю, что на президента было оказано сильное влияние со стороны правоохранительных органов.

Порой от наших правоохранителей можно услышать весьма экзотические обоснования своей позиции. Скажем, прокуратуре сейчас уже трудно спорить с тем, что санкцию на арест должен давать суд. Однако нам говорят, что если следователь пойдет за санкцией прямо в суд, минуя прокуратуру, появится почва для сговора и коррупции. То есть прокуратура намерена зарезервировать за собой возможность отказа в выдаче санкции на арест. И тем самым, если следовать ее же логике, создать почву для коррупции на уровне прокуратуры.

— Из сказанного вами следует, что в судебной сфере далеко не все так уж плохо, но до идиллии еще очень и очень далеко. А в правильном ли направлении идет судебная реформа?

— В правильном, но гораздо медленнее, чем следовало бы. Помните, как кэрроловская Алиса в Стране чудес долго бежала, а потом с удивлением обнаружила себя на том же самом месте. Этот парадокс мудрая королева объяснила предельно доходчиво: чтобы попасть в новое место, нужно бежать гораздо быстрее.

К сожалению, в данном случае «бежать быстрее» не заинтересована ни исполнительная власть, да и законодательная, пожалуй, тоже. Для чиновников развитие судебной системы чревато уменьшением реальной власти. Один теперь уже бывший министр обороны в свое время совершенно искренне был удивлен тем, что военный суд посмел отменить его приказ…

Для многих законодателей развитие судебной системы не является приоритетным в работе. Это достаточно тяжелый, кропотливый труд, плоды которого далеко не так видны избирателям, как усилия по строительству новой школы или больницы. Поэтому, когда встает вопрос о выделении средств для судебной системы, у депутатов зачастую находятся более важные дела. В итоге копеечная экономия оборачивается потерей многих тысяч рублей и не поддающимися материальному исчислению моральными издержками.

Беседовал Михаил КОРЕНЕВСКИЙ