ВЕДУЩАЯ: Добрый день, уважаемые журналисты, участники пресс-конференции. Ну, как вы, очевидно, все уже знаете, наша пресс-конференция сегодня называется "Коррупция в высшем руководстве Минатома и ввоз радиоактивных материалов в Россию из-за рубежа".

Я вам представляю участников пресс-конференции. Может быть, даже не всех, увы. Значит, пока мы еще ждем Сергея Адамовича Ковалева, который не подошел. Юрий Петрович Щекочихин, Олег Васильевич Шеин, Иван Павлович Блоков, Ирана Александровна Прохорова, Святослав Викторович Забелин, Людмила Михайловна Алексеева.

Так, сейчас мы предоставим Юрию Петровичу слово, первому открыть это замечательное заседание.

ЩЕКОЧИХИН: Уважаемые коллеги, я очень рад такому повышенному интересу к личности министра атомной промышленности, к самой этой проблеме. Я являюсь членом Комиссии по борьбе с коррупцией Госдумы Российской Федерации и зампредседателя Комитета по безопасности.

Ну, первое. Вчера вот наша фракция, фракция "Яблоко", приняла очередное решение: не поддерживать этот законопроект и голосовать против.

Вчера Госдума была заполнена высокими чинами из Минатома. Они ходили по всем нашим фракциям. Идет такой процесс очередного лоббирования. Но для нас самое главное (вот для меня лично) -все вопросы, связанные именно с коррупцией, в которой мы обвиняем министра атомной промышленности. Документ, наверное, у вас всех есть. Он уже пошел и по средствам массовой информации. Было принято решение его не засекречивать. Я вам скажу... Хотя мы держали его в секрете 8 дней. Мы не хотели, чтобы была раньше времени утечка информации по этому поводу, чтобы не было лишних телодвижений и в Кремле, и на Старой площади, и в Белом доме.

Этот документ направлен президенту Путину, в Совет безопасности, премьеру Касьянову, в ФСБ, Устинову. Мне сегодня все задают один вопрос: чем дело кончится, кто будет сильнее -общественное мнение? Хотя было очень много написано об этом... Кто будет сильнее -- Дума, Комиссия по борьбе с коррупцией или опять некие, некие политические клоуны, которые часто не слушают ни общественное мнение, ни Думу, ни печать. И этот вопрос уже для нас принципиальный, вопрос политический.

Мы не раз сталкивались с тем, что факты о коррупционной деятельности в высшем руководстве государства, министров, которые становятся достоянием общественности, уходят в никуда -- в песок. И поэтому у людей складывается такое ощущение, что ничего не происходит, что Россия как была в первом там, в первых строчках более коррумпированных государств, так и остается. И это практически первое серьезное заявление нашей комиссии.

Наша комиссия была создана еще в той Думе, я тоже был ее членом, членом этой комиссии. Мы провели несколько таких больших, важных операций.

Часто нам кажется, что можно обвинять человека в чем угодно: давать документы, предъявлять доказательства, но ничего не случится, если не будет нормальной политической воли, политического решения, и сегодня для нас, повторяю, вопрос важный, чрезвычайно важный для будущего нашего государства, для веры людей в то, что что-то можно сделать.

И сейчас будем ожидать, насколько сегодня президент, правительство, наши спецслужбы готовы сегодня хотя бы проверить то, о чем, о чем мы им сказали. Все. Большое спасибо. Остальное вы все знаете по нашей практике.

ВЕДУЩАЯ: Так, пока Сергей Адамович немножко передохнет две минуты, мы предоставим слово Евгению Петровичу Ищенко.

ИЩЕНКО: Ну, хотелось бы два слова сказать, что завтра будет голосование по законам, которые вы все прекрасно знаете, из чего мы сегодня собрались. В данном случае был, ну, то есть никто из депутатов не может сказать, что он был не информирован о том, о чем идет... будет голосование, потому что каждый был завален буквально, так сказать, кипами посланий всеразличных организаций, так сказать, имел информацию, одним словом. Никто не может сказать, что он по ошибке проголосовал.

Поэтому будет завтра открытое обсуждение и... Ну, я выступал против данного закона в первом чтении. Буду выступать против и завтра. Плюс к этому группа депутатов внесла ряд поправок в данный закон, который существенно усложняет его прохождение -не прохождение, а так, скажем, усложняет интерес для той самой, как здесь правильно было сказано, коррумпированной части общества, которая очень хочет на этом законе нажиться. Цена закона -- 20 миллиардов долларов. Вы, наверное, это слышали.

Таким образом, предлагается ввести режим фактически близкий к режиму СРП, т.е. говорится, если вы хотите ввезти к нам отработанное ядерное топливо, вы можете это сделать. Но поскольку есть серьезные аргументы, что нужно строить заводы по переработке и т.д., вы можете это сделать в том числе только тогда, когда Государственная Дума по каждому контракту даст свое заключение, утвердит каждый контракт и, в том числе, под жестким контролем Счетной палаты, чтобы эти деньги не пропадали в неизвестном направлении, как это было уже неоднократно в нашем обществе.

Хотя я считаю лично, что такой закон вообще нам не нужен, потому что мы должны зарабатывать не захоронением ядерных отходов на территории нашей страны, должны зарабатывать производством современного оборудования, современных там самолетов, не знаю, вооружений, еще чего-нибудь -- одним словом, мозгами. Потому что если так дальше пойдет, то нам предложат через какое-то время лечить болезни наших граждан путем отправления других на органы, да? И от этого можно... Тут тоже бизнес! Ну, давайте делать такой бизнес. Давайте возьмем часть нашего населения, зарежем на органы, продадим -- будет много денег на лекарства, да?

ВЕДУЩАЯ: Замечательно!

ИЩЕНКО: Вы хотите так? Я, например, такого не хочу. Поэтому моя позиция жесткая. Я буду выступать против данного закона. Но если тем не менее он пройдет -- а вы знаете, что цена закона очень, очень высока: я уже сказал, это порядка это 20 миллиардов долларов за 10 лет. Мне, например, непонятно, почему фракция КПРФ, которая, замечу, очень часто занимает принципиальную позицию, в данном случае, вот при голосовании в первом чтении резко изменила эту позицию, и большинство членов фракции поддержало этот закон.

По Думе ходят слухи о том, что фракция КПРФ получила 15 миллионов долларов. Я сразу хочу сказать, это -- слухи. Я не знаю, сколько кто получил, но просто так такие вещи не делаются. Вот выводы вы будете делать сами, хорошо?

Значит, я знаю, что там тоже нужно издавать партийные газеты и т.д. Поэтому в данном случае каждый должен дать себе отчет, сколько бы страна ни заработала, заработают, скорее всего, отдельные конкретные люди. А вот как посчитать тот убыток от тысяч, десятков тысяч людей, больных лейкозом и прочими болезнями -- это сложно, да? Но это будет у кого-то.

Значит, я в завершение своего выступления скажу следующее, что я сам депутат от города Волгограда, и совсем недавно, несколько недель назад у нас по городу прошла паника. У нас есть синдром Чернобыля. Пошли слухи о том, что Ростовская атомная электростанция, которая близко от Волгограда находится, около Волгодонска -- это чуть больше 100 километров, 150-170 -- что там произошла утечка радиоактивных веществ. Это была просто буря эмоций среди населения. Мне задали массу вопросов. Я тут же попытался выяснить -- слава Богу, ничего серьезного там не произошло.

Так вот, в данном случае я не могу, так сказать, перед избирателями, пред людьми, которые меня избрали, не могу поступить по-другому -- поддерживать данный законопроект. Потому что в нашем обществе есть очень большая тревога. Вот. Но, тем не менее, если данный закон все-таки будет принят, я буду ратовать за то, чтобы были приняты те поправки, про которые я сказал -был жесткий контроль, в том числе Государственной Думы. Потому что Государственную Думу намного сложнее купить, чем отдельно взятых чиновников. Все, спасибо.

КОВАЛЕВ: Оказывается не так уж и сложно.

ИЩЕНКО: Но сложнее, большое количество. Нет, сложнее технически.

ВЕДУЩАЯ: Сейчас слово предоставляется Сергею Адамовичу Ковалеву.

КОВАЛЕВ: Ну, так же, как и все, кто здесь собрался, я категорический противник обсуждаемого законопроекта. Но позиция моя...

Значит, я повторяю, так же, как, вероятно, все здесь собравшиеся, я совершенно категорический противник этого законопроекта, обсуждаемого здесь. Но, может быть, позиция немножко отличающаяся. Вот я сейчас ее постараюсь изложить.

Ну, правда, вот только одна реплика в связи с выступлением моего предшественника. Поправки, о которых он говорит, Думой, разумеется, еще не обсуждались, но комитетом уже отвергнуты. И это симптоматично.

И второе. Я, ей-богу, не склонен защищать коммунистов как партию, как фракцию... Как бы то ни было, но я думаю, что дело могло свестись не к 15 млн -- не знаю, может, они и были, эти 15 млн, -- а просто к позиции, позиции коммунистической фракции, которая всегда занимала государственническую позицию. С моей точки зрения, отвратительную и очень опасную для государства, для настоящих государственников. Но и тогда -- они, быть может, голосовали и принципиально.

Теперь о моей личной позиции. Вот не смущайтесь, я начну за здравие. Первое. Да, ядерные производства, любые ядерные производства -- это серьезный фактор риска. Они несут с собой опасность. Это понимают все. Тем не менее, от ядерных технологий нам никуда не деться. Вот такова наша планида на Земном шаре, что так или иначе ядерная энергетика должна развиваться и будет развиваться. Она и развивается.

Если есть ядерная энергетика -- значит, есть ядерные отходы. С ними нечто надо делать. Ну, конечно, исходя из соображений, так сказать, национального эгоизма, можно говорить: пусть кто хочет делает, но не мы. Тогда есть вопрос: не мы, а кто? Вот кто-то должен это делать.

Третье соображение... Да, разумеется, надо развивать такие технологии, которые оказались бы минимально рискованными. Третье соображение. Если, вообще говоря, отходы надлежит хранить и перерабатывать, применяя дорогие и совершенные технологии, то, естественно, на этом можно зарабатывать деньги, потому что это -- дорогое, опасное и очень необходимое, дефицитное занятие. Все ведь не хотят превращать свои страны в места захоронений. Значит, тот, кто берется это сделать, справедливо платить ему высокую цену, и тогда -- заманчиво заработать на этом особенно стране, которая испытывает, чего уж там говорить, весьма серьезные трудности.

Вот казалось бы, те обстоятельства, о которых я сейчас говорил, склоняют в сторону всерьез задуматься о таком бизнесе, о таком проекте. Почему же я, тем не менее, совершенно категорический противник этого законопроекта?

Дело объясняется очень просто. Значит, адепты этого, этого бизнеса уверяют нас, что Россия обладает самыми совершенными технологиями переработки таких опасных ядерных отходов. Я не специалист в этом деле. Предположим, что они правы. Тогда у меня есть вопрос. Извините, дорогие господа, вы обладаете столь совершенными технологиями, а где они были на северных морях или, или на Дальнем Востоке? Мы постоянно оказываемся страной, чудовищно загрязняющей ядерными отходами собственные и международные воды, и земли, и что угодно. В чем дело?

Теперь посмотрим на государственную политику в этом вопросе. Вот вам дело Никитина. Ну, до этого было дело не с ядерными отходами -- дело Мирзоянова, ну, из этого же круга судебных дел. Вот вам дело... вот теперь что касается ядерных технологий, вот вам дело Никитина, вот вам дело Пасько -- это государственная линия, в этих делах выступают государственные обвинители.

И что же мы видим в этой государственной линии? Отчетливо выраженное стремление всячески скрыть свои собственные, свои собственные безобразия и то обстоятельство, что мы засоряем среду обитания, не только свою, но и международную. Понимаете? Вот вам линия государства.

Тогда спрашивается: можно ли вот так вот на слово просто верить, что да, эти самые совершенные и самые безопасные технологии вот тут-то, когда мы чужие отходы будем ввозить, будут и применены, и мы, не нарушая экологической безопасности, великолепно заработаем большие деньги? Извините меня, я без доказательств не могу принять такие обещания. И Дума должна была бы, если это ответственная Дума, должна была бы без совершенно неопровержимых доказательств такого рода аргументы не принимать. Дума поступила иначе, и это тоже симптоматично, это и есть политический аргумент против того, чтобы не сопротивляться этому закону, чтобы пойти на этот, казалось бы, выгодный бизнес, ибо Дума проявила абсолютную безответственность и послушность.

Я не знаю, повторяю, было там дело в каких-то миллионах кем-то полученных, вполне вероятно, это достаточно правдоподобно, увы, если понаблюдать хотя бы за фракцией ЛДПР, или дело было в идейных соображениях и вот в такой, вот в такой вот модной у нас ныне державности и государственничестве.

Для меня это, для меня это совершенно безразлично. Я полагаю, что общество обязано, если оно хочет иметь ответственный и квалифицированный парламент, обязано обращаться к народным избранникам, извините меня, с категорическими требованиями поставить... между прочим, не поздно и в третьем чтении отвергнуть закон. Дело состоит, дело упирается в наше с вами давление. Спасибо.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо, Сергей Адамович. Слово предоставляется Олегу Васильевичу Шеину, депутату от фракции "Российские регионы".

ШЕИН: Уважаемые коллеги. Я бы хотел обратить внимание на очень простое обстоятельство. По большому счету в парламенте никакого публичного, открытого, гласного и нормального обсуждения данного вопроса не было.

Более того, очевидно совершенно, что наш Минатом буквально продавливает данный законопроект, не считаясь ни с позицией Атомнадзора, который, видимо, является для г-на Адамова едва ли не главным врагом, ни с тем, что официального положительного заключения, включая тот пакет поправок, который существует, нет в Министерстве природных ресурсов; не считаясь с тем, что 93,5 процента населения России выступает против ввоза в нашу страну отработанного ядерного топлива; не считаясь с тем, что в мире из-за общего объема ОЯТ лишь два процента подлежит переработке, и по нормативным документам самого Минатома отработанное топливо -- это такое топливо, которое впоследствии, как правило, не подлежит дальнейшему включению в производственный цикл -- в общем, не считаясь ни с чем.

Более того, я могу вам сказать, что давление, которое министерство г-на Адамова оказывает на депутатов, оно, вполне возможно, завтра повлечет за собой несколько иные результаты, чем хотелось бы г-ну Адамову самому. Уже вот в нашей группе "Российские регионы" ряд моих коллег, в частности, коллега Зеленов из Комитета по обороне, некоторые другие прямо сказали, что если в первом чтении они не участвовали в голосовании или, допустим, голосовали за данный законопроект, то споткнувшись с откровенным лоббированием со стороны нашего правительства данного удивительного документа и с полным игнорированием общественного мнения, завтра они будут голосовать против.

Лично я считаю -- я об этом буду говорить на палате, -- что вначале необходимо провести парламентские слушания, узнать точку зрения различных специалистов, спокойно выслушать позицию и общественных организаций, в первую очередь экологических организаций, а потом уже Государственной Думе как-то голосовать. Тем более совершенно правильно Сергей Адамович заметил, все те поправки, которые призваны коренным образом изменить данный законопроект и сделать его менее опасным для общества, они Комитетом отвергнуты категорически.

КОВАЛЕВ: Заметьте, Комитетом по экологии. Вот это настораживает, правда?

ШЕЙН: Зато принимаются другие поправки. Я иначе как подкуп региональных (лиц?) их назвать не могу о том, чтобы до 25 процентов от общего объема тех средств, которые поступят, направить в субъекты Федерации. Это очень симптоматично, если иметь в виду, что очень много субъектов Федерации -- лично мне известны порядка 15-ти -- после принятия законопроекта в первом чтении высказались категорически против и отражают точку зрения народа, который проживает в России, сказали, что (государству?) данный закон принимать нельзя.

Поэтому совершенно очевидно, что завтра, я думаю, будет голосовать против законопроекта гораздо большее количество депутатов, чем голосовало в первом чтении -- это раз. Второе, что именно сила влияния общественного мнения может позволить изменить ситуацию. И третье, Минатом неслучайно буквально увиливает от открытой дискуссии, от публичного обсуждения. Причем, роль какова Адамова?.. Вчера вот его я спрашивал: почему нам не провести парламентские слушания? Ответ был такой: "Если мы будем затягивать процесс, мы не получим денег". Вообще, двусмысленная фраза, согласитесь.

Поэтому в данном случае я считаю, что мы должны быть достаточно последовательны и настойчивы и самое главное -сегодня позиция средств массовой информации, которые, я считаю, могут и должны донести до сведения населения ту реальную опасность, которая существует перед страной -- превратиться ей, нашей России, в ядерный могильник для всего мира.

Здесь имеется в виду, что в общей сложности порядка 400 тысяч тонн отработанного топлива будет (...) в ближайшее время, на сегодняшний (день?) -- порядка 200 тысяч тонн. Пока есть договор на 20 тысяч тонн. Как бы перспектива у Минатома на дальнейшие коммерческие сделки на порядок больше, чем тот объем сделок, который он предлагает сегодня. Поэтому веревочка может виться и дальше, если мы с вами ее не обрежем. Спасибо.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Слово предоставляется Святославу Викторовичу Забелину, директору Социально-экологического союза.

ЗАБЕЛИН: Чтобы не выделяться я сяду. Значит, я напомню, что Социально-экологический союз -- это общероссийская организация, представленная в 64 регионах, а в общем работаем практически со всеми регионами России. И в продолжение темы я как бы с точки зрения... ну, хорошо, с точки зрения "зеленых", как выглядит вся эта ситуация, а может быть даже шире -- с точки зрения избирателя.

Цифры озвучены -- 93 процента населения против. И мне кажется, что здесь даже не проблема в ядерных отходах, в технологиях, в доверии к Минатому. Мне кажется, что самый обыкновенный, нормальный человек понимает, что существует выбор: или страна наша -- помойка, ну если к нам везут отходы, то куда их возят? -- ну, на помойку и больше их никуда не возят; либо это все-таки страна высоких технологий, это передовая великая держава, которая, может быть, в кризисе, но она выйдет из этого кризиса.

Мне кажется, что нормальные люди делают выбор вот здесь, что речь идет о национальном достоинстве. И вот тут второй вопрос: а почему ровно столько же депутатов Государственной Думы думают с точностью до наоборот? 90 процентов населения против, 90 процентов депутатов -- за. Тогда непонятно: а какое отношение имеют депутаты -- те, кто голосовали за ввоз отходов -- к населению? Они отражают его мнение, или они отражают свое собственное, какое-то личное мнение, личный интерес, или интерес еще каких-то структур, которые прячутся за спинами депутатов?

Ну, ответ понятен, что как бы к населению эта Дума не имеет великого отношения. Вот, избрали и забудьте, у нас свой... своя история, у вас своя история, мы идем в разные стороны. Вот так получается.

Мне кажется, что ребята немножко просчитались, потому что они, опять же говоря грубо, нарвались на организованное экологическое движение. Вот в России оно, слава Богу, организовано и способно консолидировать массы.

Мне кажется, что референдум показал, вернее, сбор подписей за референдум показал, что способны работать с населением, способны мобилизовать население.

Значит, все депутаты, которые голосовали за или против, известны поименно. В каждом избирательном округе теперь знают, как голосовал их депутат. Это прекрасно. В некоторых округах население теперь стало помнить, кто у них депутат. Ну, действительно, раньше же не знали, ну, кто-то там вот в Думе. Теперь будут знать, потому что мы не дадим забыть никому -- ни фракции забыть, так сказать, ни про фракции, которые как, где голосовали, ни лично товарищу Эн, товарищу Эм, или как-то там, как он голосовал.

И к следующим выборам, используя нашу прессу, наши группы во всех регионах, мы каждому, кто решит вылезти еще раз на выборы, напомним. Вот, собственно, вся наша, так сказать, наш ответ Керзону, так говорили раньше? Спасибо.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Слово предоставляется Сергею Сергеевичу Митрохину, депутату от фракции "Яблоко".

МИТРОХИН: Добрый день, уважаемые коллеги. Ну, действительно то, что происходит сегодня в Думе, иначе как каким-то фарсом назвать нельзя. Как уже здесь было сказано, 90 процентов населения, даже больше, высказывается против ввоза на территорию России иностранных ядерных отходов, и, тем не менее, Дума с маниакальным упорством, под давлением Минатома, принимает эти законы.

Я хотел бы остановить внимание только на нескольких моментах, связанных с этим пакетом законодательств, подготовленным ко второму чтению. Первый момент -- это все, что связано с понятием "отработанное ядерное топливо" и с понятием "радиоактивные отходы". Минатом впадает в ярость буквально, когда мы говорим о том, что он собирается ввозить в страну отходы. Он говорит, что речь идет об отработанном ядерном топливе.

Но если мы внимательно почитаем закон в том виде, в котором он подготовлен ко второму чтению, мы убедимся в том, что вывозить образовавшиеся отходы в результате переработки этот закон никого не обязывает. Это значит, что любая страна под видом переработки может заказывать нам захоронение радиоактивных отходов. Хранение и захоронение.

В законе даже не скрывается, что Минатом собирается хранить эти отходы. Там написано: хранение и (или) переработка. Это однозначно указывает на то, что данный закон позволяет... данный закон позволяет хранить в России ядерные отходы.

Формулировка руководствоваться приоритетностью вывоза отходов никого ни к чему не обязывает, это обыкновенная грубая законодательная лазейка, которая позволит хранить на территории России иностранные ядерные отходы. Именно отходы, а не ОЯТ, как это утверждает Минатом.

Насколько нам известно, ни одна страна в мире не практикует сегодня хранение, захоронение на своей территории иностранных ядерных отходов. Таким образом, Россия ставит себя на международной арене в крайне интересное положение. Эту ситуацию можно коротко охарактеризовать просто как ситуацию национального позора.

Минатом и депутаты Государственной Думы, которые его поддерживают, фактически поставили Россию на грань национального позора.

Я бы хотел остановиться еще на одном моменте. Нам постоянно сулят золотые горы. Говорят, что Россия выиграет, получит большие деньги от ввоза отходов на свою территорию, называется даже конкретная сумма -- 7 миллиардов долларов, которая, по словам Минатома, должна быть направлена на специальные экологические программы, для этого даже принят особый закон об этих самых экологических программах и о финансировании этих программ.

Но на самом деле, когда начинаешь разбираться в сметах, в конкретных цифрах... откуда что рождается -- семь... откуда берутся эти 7 миллиардов, то убеждаешься, что даже у самих представителей Минатома нет четкого представления.

Вчера на фракцию "Яблоко" приходили представители Минатома. Заместитель, в частности, заместитель министра Адамова -Лебедев, приходил г-н Велехов, приходил г-н Ганза, который является разработчиком этих законов. И мы просто поймали их на том, что их цифры не сходятся.

Те цифры, которые по разным статьям расходов, которые были нам сообщены, не соответствуют тому, что написано в самом же технико-экономическом обосновании Минатома. И, ну, в частности, также были вопросы о том, почему в смету не заложены расходы на обращение со средне- и низкоактивными отходами, например, в смете об этом ничего нет. На это нам было сказано, что эта смета еще не детализирована, еще будут, значит, в нее добавлены какие-то детали.

То есть эта смета не соответствует действительности. Следовательно, и те цифры, о которых говорят, что они будут выделяться на специальные экологические программы -- это дутые цифры, это туфта. И вчера нам в дополнительный раз удалось в этом убедиться в непосредственном разговоре лицом к лицу с представителями Минатома.

Далее. Вызывает очень большие сомнения целевое использование этих средств. В законе там написано, который сейчас подготовлен ко второму чтению, о специальных экологических программах, что средства на эти программы поступают от валютных операций, от сделок с иностранным отработанным ядерным топливом. Это очень лукавая формулировка. Во-первых, она не говорит, в каком объеме выделяются эти средства. Просто написано: "Средства выделяются с этих счетов" и все.

Это означает, что на самом деле эти средства могут идти на что угодно, в том числе, может быть, и на экологические программы, но только определять, в каком объеме они идут на экологические программы, будет тот же Минатом.

А остальные средства могут быть направлены, ну, например, на создание новых моделей ядерного оружия, на оружейный комплекс, о чем вчера вот, например, сказал г-н Лебедев по поводу денег по программе, так называемой программе ВОУ-НОУ. Он прямо заявил, что часть средств, вырученных от этой программы, идет на вооружение, что было открытием даже для специалистов в этой области, которые вчера находились на фракции.

Таким образом, возникают очень большие сомнения, что прибыль, полученная от сделок, действительно пойдет на те благие цели, которые провозглашает Минатом, но еще больше сомнений возникает в том, что эти средства, вообще, пойдут на какую-либо общественно-полезную, на какие-либо вообще общественные полезные программы. Дело в том, что Минатом предполагает концентрировать все средства и все доходы от этого проекта на собственном счету. При этом он утверждает, что депутаты при утверждении каждого из бюджетов на предстоящий год смогут контролировать этот счет.

Это очередная дезинформация общественности, потому что сегодня фонд Минатома является закрытым. Данные этого фонда недоступны для большинства депутатов. Вот я отношусь к этому большинству, я не вхожу в специальную группу по закрытым статьям бюджета, и я не имею возможности проверить, как, вообще, движутся средства через счета этого фонда. Я сделал соответствующий запрос, уже истекает месяц, я должен был получить ответ, но как говорится: ни ответа, ни привета. Данные об исполнении фонда Минатома за прошлый год, которые я запросил, до сих пор мною не получены.

Все это говорит о том, что эти средства будут полностью закрыты не только от общественности -- самой широкой общественности -- но и даже от депутатов -- то есть от тех людей, которые по своему служебному долгу обязаны контролировать исполнительную власть.

Но, к сожалению, депутаты отказываются это делать. Депутаты отказываются проголосовать за наши поправки -- поправки "Яблока", которые мы внесли -- ну, во-первых, о том, чтобы все средства, вырученные от сделок, за исключением тех, которые идут на производство, направлялись на специальные экологические программы; нашу поправку о том, что эти средства должны накапливаться в специальном целевом бюджетном фонде, независимом от Минатома -- мы на этом принципиально настаиваем.

Таким образом, депутаты -- это уже не первый раз, кстати, происходит с нашей Думой -- отказываются вообще от самой идеи контроля за исполнительной властью. Если помните, как прецедент этого можно назвать ситуацию с подводной лодкой "Курск", когда Дума отказалась создавать собственную комиссию по расследованию гибели подводной лодки и просто делегировала двух депутатов в правительственную комиссию, которая на тот момент уже отбросила 14 версий гибели и оставила только 3, т.е. иначе как фарсом это назвать нельзя.

Сегодня этот фарс повторяется снова. Депутаты опять упорно не хотят контролировать, упорно не хотят изучать финансовую и прочую деятельность правительства и такого суперзакрытого и одновременно сверхскандального ведомства, как Минатом.

Этим законодательным пакетом фактически мы в стране создаем некую полностью закрытую корпорацию, которая будет производить следующие операции. Она будет заключать сделки по ввозу иностранного ядерного топлива, отработанного ядерного топлива. Она будет сама контролировать все финансовые потоки, связанные с этими сделками. Она будет сама заниматься непосредственно накоплением этих финансовых ресурсов. Она сама будет разрабатывать экологические программы. Она сам будет определять, в каком объеме средства идут на эти экологические программы. И сама же все это будет контролировать в лице каких-то абстрактных правительственных органов, которые предусмотрены в законе.

Ну, все мы понимаем, что из этого может получиться. Всем нам известна справка Комиссии по коррупции Государственной Думы по поводу деятельности того же г-на Адамова, в том числе, и на государственных должностях; какие у него там счета, в каких банках и т.д. И все это, конечно, не может нас не тревожить, поскольку мы с очевидностью, с огромной степенью очевидности, убеждаемся, что на наших глазах совершенно вот так вот открыто и неприкрыто происходит грандиозная афера, афера, растянутая на полвека.

Я напомню, что бюджет этого проекта -- это не бюджет одного года или нескольких лет, это 40-летний бюджет. Начинаются поступления доходов в 2001 г., заканчиваются в 2012 г. А вот расходование средств продолжается до 2041 г.

Мы, имея дело с бюджетом на 1 год, после этого никак не можем разобраться, куда идут деньги, и нагружаем непомерной работой Счетную палату. Это речь идет об одном годе. А в данном проекте речь идет о, ну, фактически о полувековом периоде. Это полувековой бюджет, и мы должны поверить Минатому в том, что все эти средства до копейки пойдут на вот какие-то благие, гуманные цели, на экологические и социальные программы, и в результате на нас прольется какой-то золотой дождь.

Я не буду больше сильно загружать ваше внимание. Если есть вопросы, прошу.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Я прошу пересесть на этот стул для выступающих Ивана Павловича Блокова, директора по компаниям "Гринпис" России.

БЛОКОВ: Совсем недавно я услышал такое предложение, что, следуя примеру Минатома, наверное, имеет смысл продолжить идею дальше и неплохо бы ввозить в Российскую Федерацию заключенных из других стран. Смотрите: мощности есть, опыт переработки, то бишь перевоспитания, имеется, опыт утилизации тоже имеется. Почему бы нам не пойти таким путем, как вы думаете? Логичное, совершенно логичное и совершенно правильное предложение.

Но говоря серьезно, если вспомнить о тех цифрах, которые получаются, которые получаются в результате детального рассмотрения предложений Минатома, то они окажутся, безусловно, убыточными для России. И я сейчас вынужден буду нагрузить вас теми цифрами и показать, что, безусловно, предложения никоим образом не нужны России.

Так, смотрите, какая интересная цифра приведена Минатомом в технико-экономическом обосновании -- 1,96 миллиарда долларов будет истрачена на строительстве завода РТ-2. А дальше я цитирую фразу из заключения госэкспертизы: "Предполагаемое к установке технологическое оборудование по переработке ОЯТ еще надо конструировать и даже разрабатывать заново".

Как вы думаете, можно... третью значащую цифру можно указать (до?) того, что технологическое оборудование не разработано? Конечно, нет. И примеры других стран и примеры тех же самых авторов законопроектов показывают, что цифра, которая выставляется Минатомом, абсолютно неверна и не соответствует действительности. Так, даже сами авторы законопроекта говорят уже не о 2 миллиардах долларов, а выступая на пленарном заседании, приводили цифру в 6 миллиардов долларов США.

Что касается экспертного заключения на проект технико-экономического обоснования, то там была указана цифра до 200 миллиардов долларов США -- это очень интересная цифра.

Строительство аналогичного завода вдвое меньшей мощности -это завод ТОР, согласились для Великобритании, вдвое меньшей мощности, даже более, чем вдвое, обошлось в 4,5 миллиарда долларов в 1994 году. А строительство такого завода аналогичной же мощности в Японии, даже тоже вдвое меньше, чем у нас, должно стоить 17 миллиардов долларов, а у нас Минатом приводит цифру 1,96 миллиардов.

Вы верите в эту цифру? Никто из нас не верит. Безусловно, эта цифра сильно занижена. То же самое происходит и с цифрами, сколько сейчас стоит строительство хранилища. Вот по данным технико-экономического обоснования, эта цифра звучит -- 260 миллионов долларов. А вот по данным авторов законопроекта, а они, простите, работают вместе с Минатомом, это уже 2 миллиарда долларов -- разница в 8 раз. Вы в эти цифры верите? И мы не верим.

Сколько стоит обращение с ОЯТ, сколько стоят услуги по хранению ОЯТ? В мире такого рынка нет и, кстати, наверное, будет интересно, что первый континент, который отказался от ввоза к себе как и токсических, так и радиоактивных отходов -- это Африка. Причем, это было в тот момент, когда Южно-Африканская Республика еще руководилась белым большинством, так вот, они все нашли между собой общий язык и все страны африканского континента отказались от этого.

Так вот, цифры, приводимые авторами законопроекта и в целом -- 300 долларов за килограмм, 600 долларов за килограмм и 1000 долларов за килограмм. Какая же из них правильная? Все приводят авторитетные люди, которые считают, что они знают.

Наконец, самое интересное, что происходит, когда оцениваются расходы по обращению с ОЯТ. Ну, конечно, страховка там, у них все на принципе, поскольку в нашей стране не принято все страховать, тем более таким ведомством как Минатом. Но кроме того, не предусмотрены расходы на транспортировку отработавшего топлива назад.

Вот интересная вещь, посмотрите на цифры: на ввоз в Российскую Федерацию топлива предусмотрено 307 миллионов долларов, а на вывоз того, что из этого образуется, всего 52. При том, что хотя суммарная активность, безусловно, будет падать, но общий объем увеличиться многократно. Что-нибудь вывезено? Вряд ли на что-то кроме вывоза части регенерированного топлива этих денег хватит. 307 и 52 миллиона. Забыты как минимум 200-300 млн. Почему? Да очень просто, их просто никто не собирается вывозить из России.

Забыты отчисления на ликвидацию мощностей по хранению и переработке отработавшего топлива. Интересный факт: что постановлением правительства Российской же Федерации эти отчисления являются обязательными. А здесь, в технико-экономическом обосновании они просто забыты, их исключили. Они составляют от 30 до 50 процентов стоимости хранения.

Так что, понятно, что все эти цифры, они дуты. А что касается уникально технологии, то это всегда вызвало сомнение, а иногда даже смех. Так, например, в соответствии с письмом Атомнадзора считается что -- я цитирую -- сведения о возможности переработки отработавшего ядерного топлива реакторов типа "Фи-ви-а" и "Ю-ви-а"(?), т.е. зарубежного ядерного топлива, на заводе РТ-2 отсутствуют. На том заводе, на котором как раз и предполагается обрабатывать топливо.

Предполагается израсходовать 150 млн долларов на создание новой технологии. Но самое интересное, что совершенно непонятно, что предполагается делать с отработавшим топливом, с окончательно образовавшимися отходами, если переработка все-таки состоится. Четыре варианта, которые предполагаются в ТО... вот заметьте, в ТО проекта, который сейчас должен быть реализован, там четыре варианта обращения с окончательно образовавшимися отходами.

Так что, интересно и, наверное, будет логично зачитать вывод, заключение Государственной экологической экспертизы: наибольшая безопасность будет обеспечена полным запретом на ввоз отработавшего ядерного топлива. Наверное, это самое логичное заключение.

Ну, а говоря о возврате топлива в другие страны, о возврате отходов в другие страны, расходы на это не были запланированы. Так что, топливо в другие страны не пойдет. Большая часть из того, что будет введено, останется здесь на 40 лет, а потом и больше.

Интересно, что первый замминистра по атомной энергии Иванов заявляет, что в отличие от целого ряда стран мы в состоянии принимать все ядерные топлива и не возвращать никакие продукты его переработки -- четко показывает их позицию.

Отношение населения вы уже знаете. И в заключение я могу сказать только одно. Многие авторы законопроекта на пленарном заседании в качестве примера приводили навоз. Так вот, согласитесь, можно назвать навоз ценным сырьем, можно -отходами, но он при этом останется навозом. Спасибо.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Слово предоставляется Ирине Александровне Прохоровой, директору по развитию Всемирного фонда дикой природы.

ПРОХОРОВА: Спасибо. На самом деле, довольно много уже всего было сказано, и Всемирный фонд дикой природы вообще является крайне мирной организацией, у нас даже нет свой ядерной программы, мы все больше -- заповедники, редкие виды леса, максимум -- долги за природу. Мы очень мирные люди.

Но тем не менее, мы поддержали, и активно поддержали, и инициативу референдума, и присутствуем здесь и всячески, как можем, помогаем коллегам в этой кампании, потому что, по нашему глубокому убеждению, речь идет, как ни странно, не только об экологии. Здесь уже неоднократно говорилось о том, что сейчас модны державность, если я правильно понимаю Сергея Адамовича, государственная линия и всякие прочие словосочетания.

Завтра происходит совпадение двух событий. Не только Государственная Дума рассматривает поправки к закону, но также и будет происходить Верховный суд, в который обратились представители инициативной группы по проведению Всероссийского референдума относительно решения Центральной избирательной комиссии о непризнании (всего-ничего) порядка полумиллиона подписей. Я говорю грубые цифры, вы можете подробную информацию получить в ответах на вопросы или в наших материалах.

Три миллиона подписей было собрано экологическими организациями по всей стране. Три миллиона людей реально поставили свои подписи. Я не очень представляю, о каком еще давлении может идти речь, когда мы говорим, что государственные структуры не слышат голоса общественности, как еще общественность может выразить свою точку зрения?

По-моему, завтра будет происходить некий тест -- тест не только для Думы, тест для государства и для страны в целом: все-таки судьбу нашу будут решать, как нам говорят, специалисты, да, видимо, те самые специалисты, которые напряженно работают сейчас в Думе. Не хотелось бы жестких аналогий, может быть, такие же специалисты, которые принимали решение относительно развития страны и в 1937, и в 1941, и в 1948-м, может быть, другие, не знаю, но специалисты, или все-таки голос общественности будет услышан?

Еще раз хотелось бы подчеркнуть и очень попросить присутствующую здесь прессу -- поверьте, это не просто экологическая тема, это не просто ряд "зеленых" организаций и ряд честных депутатов. Речь идет о чем-то значительно большем. Я, пожалуй, не буду ничего больше добавлять, потому что очень много и хорошо было сказано моими коллегами, выступавшими сегодня. Спасибо.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Слово предоставляется Людмиле Михайловне Алексеевой, руководителю Хельсинкской группы.

АЛЕКСЕЕВА: Собственно, то, что я хотела сказать, поскольку я последняя, уже практически сказали предшествующие выступающие. Но я хотела бы сказать о том же самом, но жестче. Действительно, это не только экологическая проблема, хотя экологические проблемы для нас, для всех, жизненно важны. Это голосование в Думе и, вообще, судьба этого закона -- это будет тест, проверка на взаимоотношение власти и общества в нашей стране. Причем всех ветвей власти и на их отношение к обществу. Потому что по прохождению этого закона все будут принимать в этом участие и уже принимают: правительство, которое продавливает этот закон; Дума, которая будет голосовать; президент, который должен утвердить этот закон.

Вот их отношение к этому закону, после того как опросы показали, 93 процента против, после того, как это все было экологическими организациями, депутатами Думы, фундировано, это вот эмоциональное, может быть, неспециалиста в отношении, а на уровне здравого смысла отношения. Если после этого все-таки этот закон принимается и утверждается президентом, это значит, что мы для них -- не избиратели, не налогоплательщики, не граждане. Это значит, что мы для них -- быдло. Потому что вы правы: мы уже выразили свое отношение и прежде всего через опросы.

И я бы еще хотела сказать. Вот очень замечательно показали себя при подготовке и общественного мнения и депутатов к голосованию наши экологические организации. Вот я первый раз держу в руках на такой пресс-конференции вот такую распечатку, кто из депутатов, какие фракции, как голосовали, кто из депутатов поименно голосовал. И мне бы очень хотелось, чтобы эти документы стали известны не только тем, кто пришел на этот "круглый стол", а стали известны избирателям.

Я скажу, в Думе я всегда голосовала за СПС. И я с изумлением замечаю, что они, правда, не опозорили себя тем, что голосовали за этот закон, но их просто не было в зале, они не голосовали...

КОВАЛЕВ: Не "не было в зале", а просто не голосовали.

АЛЕКСЕЕВА: Так, не голосовали! Так, вы знаете, что для меня этого недостаточно. Для меня это, я посмотрю, как они будут голосовать вот после всех этих разъяснений. И для меня это очень серьезный тест, и очень следует задуматься, надо ли дальше голосовать за фракцию, которая таким образом относится к мнению своих избирателей. Ну, а тем более по другим фракциям, которые голосовали "за".

Я думаю, что вот очень важная задача, если не дай Бог этот закон будет принят, или вообще пройдет просто через Думу, очень важная задача общественных организаций донести до всей массы избирателей, что делали наши избранники в каждой фракции относительно этого закона. Я думаю, что это не только для меня, а для основной массы избирателей будет очень важной проверкой тех, за кого мы голосуем.

И мы тоже должны быть не безмозглые голосователи, а действительно избиратели, граждане; смотреть, как ведут себя наши избранники, как ведет себя наше правительство, как ведет себя президент, за которого проголосовало большинство вот в этом жизненно важном для нашей страны и для нас, населяющих эту страну людей вопросе. Спасибо.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо. Спасибо. Ну, что, г-да журналисты, вопросы. Пожалуйста, да.

ВОПРОС: Газета "Коммерсант". У меня вопрос, два вопроса. Первый. Известно ли что-либо о позиции фракции "Единство" и претерпела ли она какие-либо изменения по сравнению с тем (...) голосованием, которое нам раздали? И второе. Намерены ли общественные организации завтра вывезти людей на улицы?

АЛЕКСЕЕВА: Уже выводили неоднократно.

ВЕДУЩАЯ: Кто ответит на эти вопросы? Да, пожалуйста.

БЛОКОВ: Позиция фракции "Единство", насколько нам известно, не перетерпела. Те люди, которые голосовали "против", они будут продолжать голосовать "против" и, значит, решать вопрос по поправкам. Хотя одновременно я могу сказать, что на всех людей из фракции, которые голосовали против поправки, достоверно известно, что на них оказывалось давление. Вот если нужно, я потом могу дать координаты людей, которые это могут подтвердить.

ВЕДУЩАЯ: Да, пожалуйста.

МИТРОХИН: Навряд ли позиция фракции "Единство" изменилась, потому что председатель Комитета по экологии -- это член фракции "Единство", а этот комитет является главным лоббистом при проведении этого закона и официальным его исполнителем.

ВЕДУЩАЯ: Так и второй вопрос у вас был, простите...

ВОПРОС (ПРОДОЛЖЕНИЕ): По поводу... собираются ли общественные организации выводить людей?

БЛОКОВ: Я думаю, что завтра людей выводить на улицы нецелесообразно, потому что уже будет голосование и все, что называется, все карты разложены. До всех депутатов Государственной Думы доведены все факты, о которых вы слышали: и те, о которых рассказывали общественные организации, и те, о которых рассказывали депутаты Государственной Думы. И завтра это уже не изменит ситуацию. Уже теперь можно только ждать голосования.

ПРОХОРОВА: Но то, что, я думаю, очевидно, и то, что мы проговаривали между собой, если завтра результаты голосования, равно, как и результаты Верховного суда, будут печальными, мы рассматриваем такие методы, рассматриваем.

ВЕДУЩАЯ: Пожалуйста, вот вы, пожалуйста.

ВОПРОС: "Новости", ТВ-6. Будет, вы можете сказать, такое заседание Государственной Думы по проверке Адамова? Вот здесь я нашел там вот о поставке (...), там, медикаментов, собственные учреждения там, (...) счетов. Скажите, есть ли какая-нибудь реакция со стороны Адамова на этот документ, да, и есть какая-нибудь реакция там от правоохранительных органов, правительства на инцидент, ну?..

МИТРОХИН: Я могу только кратко сказать, я знаю, мне известна только одна реакция Минатома, не лично Адамова, а пресс-службы Минатома, которая заявила, что эта справка является набором журналистских публикаций и не более того, и что Адамов сложил с себя обязанности руководителя коммерческих фирм, как только стал министром.

Однако, хочу заметить, что в этой справке речь идет, и даже, в основном, речь идет о деятельности Адамова до того, как он был министром, но при этом занимал важные государственные посты, в том числе и возглавлял суперсекретные предприятия Минатома.

ШЕЙН: Я дополню буквально одной фразой. Дело в том, что вчера на фракции "Регионы России" этот вопрос Евгению Олеговичу задавался, и он на него ответил примерно таким образом, что, естественно, все то, что изложено в справке о коррумпированности министра -- это инсинуации.

Вот он никак не может подать в суд на комиссию, потому что это не частное лицо и не отдельный человек, а это комиссия, поэтому он не может в суде предъявить эти материалы. Вот это вот то, что вчера официально прозвучало от Адамова, причем несколько раз он рефреном это произносил, когда этот вопрос обсуждался на фракции "Российские регионы".

МИТРОХИН: Я сейчас еще добавлю только одно соображение. На самом деле вот этот законодательный пакет, который проталкивает Адамов, он очень выгоден ряду коммерческих фирм в других странах. Вот в справке идет речь об участии Адамова в деятельности американских фирм. Так вот, этот проект исключительно выгоден очень многим людям, которые занимаются соответствующей деятельностью в Соединенных Штатах. Ну, в частности, вот известно, что Соединенные Штаты не хотят принимать отходы из Тайваня, которые они обязаны забрать. Если закон вступит в силу, значит эти отходы пойдут в Россию, получат выгоду какие-то фирмы в Штатах.

Другое соображение еще есть, его, кстати, высказывают специалисты в области ядерного... и даже не экологи, а специалисты-ядерщики. Они говорят, что с принятием этого пакета законов Россия потеряет рынок свежего урана, свежих тепловыделяющих сборок, которые они сейчас поставляют... мы сейчас поставляем, ну, например, на Украину и в ряд других стран. Эти страны вынуждены покупать эти сборки у России сегодня, потому что их некуда больше девать -- Россия их отправляет, потом принимает обратно к себе.

Если мы примем закон о ввозе радиоактивных доходов, тогда они спокойно могут закупать эти сборки, например, у тех же Соединенных Штатов, которые ими тоже торгуют, а отходы направлять к нам. Таким образом Россия теряет один из стратегически важных рынков нашей ядерной отрасли, и это опять-таки выгодно определенным коммерческим фирмам в Соединенных Штатах.

ВОПРОС: Хорошо, а может они (...) там правительство и подобные властные структуры?

МИТРОХИН: Насколько мне известно, запрос... Мне не известен пока тот факт, что этот запрос отправлен, вернее, что справка Минатома направлена в Генпрокуратуру, хотя рекомендация Комиссии по борьбе с коррупцией -- направить ее в Генпрокуратуру и в другие правоохранительные органы. Но решение этого вопроса, видимо, зависит от председателя Государственной Думы Селезнева.

БЛОКОВ: Справка уже направлена. А вот хотелось бы отметить, что Евгений Олегович Адамов проиграл три суда как минимум: дважды защищая честь и достоинство, а один раз обвинивший недавно Никитина в шпионаже. Это был суд против непосредственно лично Никитина с Адамовым. Это было "Совершенно секретно" и "Новая газета". И, кстати, может быть, присутствующим здесь будет интересно, что в зале находится советник министра. Может, он сможет сейчас или потом дать ответы на ваши вопросы. Причем он тихо сидит и записывает все, что мы тут говорим.

ВЕДУЩАЯ: Пожалуйста, Сергей Адамович.

КОВАЛЕВ: Можно короткую реплику, относящуюся к вашему вопросу? Значит, вы интересуетесь реакцией власти на разнообразные разоблачения. А по-моему зря интересуетесь. Ответ на этот вопрос очевиден. Вот помните, как власти отреагировали на квартиру нашего генерального прокурора? Помните, да? Напомнить вам? Президент сказал: "Он получил квартиру не от Бородина. Он получил квартиру от Управления делами президента".

Вот такая и будет реакция вот в этом направлении. Мы уже ведь часто эти реакции видим.

ВЕДУЩАЯ: Так. Пожалуйста, еще вопросы? Да, пожалуйста.

ВОПРОС: Ассошиэйтед Пресс, телевидение. Сергей Сергеевич, все-таки какой результат вы завтра ждете?

МИТРОХИН: Ну, я сегодня все-таки придерживаюсь пессимистического прогноза. Есть фракции, которые просто не могут по определению изменить свою позицию, потому что они являются филиалами Кремля в Государственной Думе. Это "Единство" и "Народный депутат". И очень сильное лоббистское давление. Все последние дни Минатом активно работал с депутатами, активно работал с фракциями. Вот и к нам на фракцию вчера приходили. Поэтому я все-таки относительно завтрашнего голосования придерживаюсь пессимистического прогноза.

Мне кажется, что более оптимистический прогноз может быть по поводу голосования Совета Федерации. Известно, что ряд бывших членов, но очень авторитетных членов Совета Федерации выступили против этого пакета законов. В частности, вот Тулеев, например, и члены Совета Федерации все-таки в некотором отношении ближе и к региональным парламентам, которые их делегируют. Поэтому они, я думаю, в большей мере должны учитывать мнение населения.

Ну, и последняя надежда, конечно, остается на президента. На нем будет сконцентрирована основная ответственность в вопросе подписания этого закона. Это -- действительно судьбоносный законодательный пакет.

РЕПЛИКА: Вот перед подписанием и надо было весь народ на улицы...

МИТРОХИН: Я думаю, что да. Здесь уже надо будет прибегать ко всем законным методам воздействия на власть.

КОВАЛЕВ: Хотел бы я добавить. Того самого президента, который в бытность свою директором ФСБ осуществлял преследование Пасько, да? Вот на минуточку запомните это, пожалуйста.

ВЕДУЩАЯ: Так, пожалуйста, еще есть вопросы? Да, пожалуйста.

ВОПРОС: "Экспресс-хроника". Вы, конечно, простите, у меня вот такое уточнение. Здесь, в распечатке идет речь об одном законе, а говорится, что завтра будет несколько законопроектов. Вы вот не сможете уточнить это?

МИТРОХИН: Да, это несколько законопроектов. Речь идет о пакете. Я постоянно повторяю это слово. Это три законопроекта: поправка в Статью 50-ю Закона об охране окружающей среды, поправка в Закон об использовании атомной энергии и отдельный закон о специальных экологических программах по радиационной реабилитации территорий, по-моему, так он называется.

Но это цельный, единый пакет. Там единая идеология содержится, поэтому... Ну, вот ключевым и знаковым для этого пакета является поправка в Закон об охране окружающей среды, которая отменяет норму о запрете на ввоз в страну иностранных ядерных отходов.

ВЕДУЩАЯ: Так, есть еще вопросы? Да, прошу вас.

ВОПРОС: Какие доказательства у вас есть, что финансовые ресурсы, которые были получены из-за ввоза ядерных отходов, будут затрачены на создание нового ядерного оружия?

МИТРОХИН: Это... Конечно, не может быть никаких доказательств, потому что проект еще не... он еще... ему еще не дан старт. Старт этому проекту будет дан, значит, только с подписания его президентом. Поэтому сейчас могут быть только прогнозы и догадки. Но очень обоснованные догадки, что средства, получаемые от ввоза в страну иностранных ОЯТ, пойдут не только на цели экологии или еще на какие-то социальные цели, о которых говорит Минатом. Нет никаких гарантий того, что они не пойдут на другие цели, в частности, на разработку ядерного оружия, чем Минатом тоже занимается. Нет никаких гарантий, что этого не будет. Будет это или нет, конечно же, это может сказать только, не знаю, прорицатель. Но прогноз этот весьма обоснован.

ВОПРОС: Минатом уже говорил (...) об этом?

МИТРОХИН: Нет, Минатом про это ничего не говорил. Но Минатом вот в лице вчера г-на Лебедева сказал, что, в частности, средства, поступающие от продажи оружейного урана, часть этих средств идет, в том числе, и на нужды обороны (...). Это он сказал вчера, выступая на фракции "Яблоко".

ВЕДУЩАЯ: Пожалуйста.

ВОПРОС: Валентин Жуков, журнал "Итоги". Пакет законопроекта принят в первом чтении. При самом оптимальном развитии событий, что, собственно, можно с ним сделать? Ведь даже если завтра Дума голосует против него, как бы результат первого чтения остается.

КОВАЛЕВ: Возвращается в первое чтение.

МИТРОХИН: Возвращается в первое чтение. И после этого есть возможность вообще снять его с дальнейшего обсуждения.

КОВАЛЕВ: Или проголосовать против, в новом первом чтении проголосовать против и все.

МИТРОХИН: Или, например, принять наши поправки, которые вот все эти проблемы снимают, о которых мы говорили.

КОВАЛЕВ: Ну, не совсем снимают.

МИТРОХИН: Ну, не совсем, но по крайней мере нужно быть реалистом -- если большинство голосует, значит, нужно как-то по меньшей мере попытаться улучшить текст закона.

ВЕДУЩАЯ: Еще есть вопросы? Да.

ВОПРОС: (...) (...), скажите, пожалуйста, что (...) изменений между первым и вторым чтением? И если да, то что?

МИТРОХИН: Определенные изменения произошли. Ряд поправок, в том числе вот поправок "Яблоко", несколько были приняты, но не ключевые поправки. Ну, в частности, появилась по нашему требованию статья о, не статья, а фраза о том, что все проекты должны проходить государственную экологическую экспертизу, например.

Кроме того, появилась норма о том, что сделки осуществляются на уровне, на основе международных договоров России. Правда, это место закона противоречит другому месту в другой части пакета, в котором говорится, что сделки осуществляются на основе гражданско-правовых договоров. Вот эта нестыковка, по поводу нее Минатом вчера ничего не смог ответить. Это означает, что и ко второму чтению закон делался наспех, там масса лингвистических неточностей, неясностей и довольное большое число противоречий. То есть это в некотором виде законодательная халтура.

Но я уже говорил, одни такие формулировки, что надо будет руководствоваться приоритетностью возвращения отходов в страну происхождения -- это просто законодательная халтура, это юридически нечистый текст, юридически не отработанный. И вот при помощи таких текстов пытаются решать такие глобальные проблемы.

FEDERAL NEWS SERVICE