Начнем со скандала в Думе. Каких решений вы ожидаете? Вы сейчас не принимаете участие в работе Думы вместе с двумя другими фракциями. Какой выход вы видите из положения?

Г.Я. Самое главное, что мы, все три фракции, показали и обществу, и миру, какими методами намерено действовать новое руководство России - методами насилия. Мы показали, что те же методы, которые применяются в Чечне, те же методы применяются и в Государственной Думе. Когда кремлевская фракция объединяется с коммунистами и получается коалиция - у нас ее назвали "ку-клукс-клан" - "коалиция Кремля и коммунистов".

Первый раз слышу.

Г.Я. Мне кажется, даже на немецком так будет звучать, да?

Да.

Г.Я, Такой вот российский ку-клукс-клан, который все решает насилием. А силу берет даже у коммунистов. Это альянс, этот союз, это направление деятельности очень характерны. И мы продемонстрировали, что его члены склонны действовать методами абсолютного подавления меньшинства в стране, а следовательно, отказа от демократии. Мы показали, что они намерены действовать методами диктатуры КПСС.

Вы сейчас нашли общий язык с ОВР и с СПС. Временно ли это, или вы будете продолжать сотрудничать с этими фракциями?

Г.Я. Жизнь покажет. Я буду очень осторожен в прогнозах. Я хочу подчеркнуть, что это вещь очень тяжелая, сложная, деликатная, и жизнь покажет, как будут развиваться события.

Можно исключать уже сейчас, что совместного кандидата на выборах президента не будет?

Г.Я. Нет, сегодня нельзя об этом говорить. Рано. В России это очень сложный процесс. Кроме того, каждая из этих фракций сталкивается с целым рядом проблем, которые оказывают на них большое влияние и очень осложняют их политическое поведение.

Вы сами будете баллотироваться? Сейчас, если верить опросам, которые публикуются, Путин уже почти выиграл. Большинство избирателей уже решили, кому отдать свой голос, как я читаю в газетах. Вы тоже смотрите на ситуацию таким образом? Или вы верите, что есть еще время?

Г.Я. Еще два месяца. Если взять один год, то за этот один год три человека были уже победителями в президентских выборах. Это были Лужков, Примаков и теперь Путин. Это за один год. Еще есть два месяца и все еще может изменится. Господин Путин появился неожиданно, он раньше не участвовал в российской политике. Поэтому может быть разный исход. Но репетицию выборов Путина мы уже видели - это безальтернативные, открытым голосованием выборы коммуниста Селезнева спикером Государственной Думы. Вся эта процедура и все события в Думе были поддержаны премьер-министром.

Как вы сами и ваша партия будете действовать во время предвыборной кампании? Какие предложения для избирателя?

Г.Я, Моя позиция такая: я выступаю против широкомасштабной катастрофической войны в Чечне. Категорически. Я считаю ее преступной. Второе: я считаю, что за время Ельцина в России сложилась криминально-номенклатурная система. Или номенклатурно-криминальная, которая создала капитализм для своих, т.н. "croony capitalism", создала непрозрачную банковскую систему, привела к резкому обнищанию большинства граждан, систему, которая нарушает все права собственности. И в России образовались просто самые настоящие дикие джунгли. Я выступаю за гражданское общество, независимую судебную систему, конкурентную рыночную экономику на частной основе, за низкие налоги, за высокие доходы, за реформу армии - иначе говоря, за реформу, которую людям обещали в 1991 году, но обманули их. Вот моя политическая программа. Все, кто будут за это выступать - мои союзники. Сегодня же я вижу, что союзниками Путина являются те, кто возлагает венки к могиле Сталина. Вот что я наблюдаю. И все время слышатся угрозы то ядерным оружием, то войной, то еще чем-то. Это для меня неприемлемо. Я уверен, что большинство граждан России стоит на моей стороне.

Вы думаете, что Путину нужна победа над Чечней, чтобы стать президентом?

Г.Я. Это же не вопрос победы на Северном Кавказе. Это вопрос того, как работают СМИ. В России создается часто виртуальная реальность. Поэтому это вопрос не столько того, что будет происходить на Северном Кавказе, сколько того, как работают СМИ.

Они, как мне показалось, в русле кремлевской пропаганды работают.

Г.Я. Так оно и есть! Нужно, чтобы показывали, безусловно, победу.

В этой ситуации на Северном Кавказе есть какие-то возможности остановить войну, чтобы предотвратить еще большее кровопролитие?

Г.Я. Просто надо прекратить войну, и все. Создать санитарный кордон и работать по обезвреживанию террористов специальными мероприятиями. А завоевательную широкомасштабную войну надо прекратить! С террористами надо бороться. Вот такой выход.

Видите ли вы каких-то партнеров внутри Чечни, с которыми можно говорить?

Г.Я. Безусловно. Там есть много людей, которые вовсе не хотят жить под властью бандитов. И с ними и надо говорить, в том числе, с президентом Масхадовым.

Это для вас приемлемый партнер по переговорам?

Г.Я. У меня нету там приемлемых партнеров. Но там нет других. Что я могу сделать? Я считаю, что Масхадов несет всю полноту ответственности за создание криминальной территории. Я считаю, что он несет всю полноту ответственности за неспособность организовать там гражданскую жизнь. Я считаю, что он несет ответственность за исчезновение людей, за создание военизированных органов подавления инакомыслящих, подчеркиваю - государственных органов!. Я считаю, что он несет ответственность за то, что там собрались террористы с международным статусом. Я считаю, что он несет ответственность за то, что оттуда люди не возвращаются, за то, что там национализм господствует, за то, что там отрезают головы журналистам. Он несет за все за это ответственность. Но он был избран президентом Чечни. И не с кем больше там вести особых переговоров. Он объективно не заинтересован в том, чтобы там властвовали бандиты - был не заинтересован, по крайней мере. На сегодня уже ситуация широкомасштабной войны, сегодня трудно говорить, что там на самом деле происходит. И он был меньше других связан - или не был связан вообще - с криминальными кругами в Москве. Поэтому он и является субъектом переговоров. Я об этом говорил еще в середине ноября, как известно. Надо вести переговоры, потому что нет другого способа решить этот вопрос. Сейчас нужно решить две задачи: создание санитарного кордона для того, чтобы криминальные группировки не проникали на территорию России, и обезвреживать террористов и прекращать широкомасштабную войну, когда все мужчины от 10 до 65 лет являются врагами. Вот это преступление!

Кто на самом деле возглавляет операцию в Чечне: Кремль или генералы?

Г.Я. А это одно и то же сегодня. Сегодня в Кремле нет политиков, которые имеют другую линию поведения, чем эти генералы. В этом и есть проблема.

Каким образом их можно убедить прекратить войну, хотя бы временно?

Г.Я. Надо пытаться, потому что они не подкрепляли антитеррористическую операцию, которую они начали, никакими политическими решениями. И поэтому она логически привела к широкомасштабной войне.

Недавно в Москве были министр иностранных дел Германии Фишер, председатель ПАСЕ. Как вы оцениваете их действия здесь, их высказывания? Поможет ли это решить проблему на Северном Кавказе? Как вы относитесь к проблеме возможного приостановления членства России в Совете Европы?

Г.Я. Многое будет зависеть от того, какие будут результаты этой дискуссии. Очень многие дискуссии кончались ничем. Очень многое будет зависеть от того, насколько это формально и насколько это реально, насколько это бюрократическое мероприятие и насколько - вдумчивая логическая работа.

Официальная Москва чувствует давление Запада, которого я, честно говоря, не очень вижу. Надо увеличить это давление? Какие мероприятия способствовали бы решению кризиса?

Г.Я. Я не советчик для Запада. Я не собираюсь учить Запад, что ему делать. Я могу только попросить постараться как можно глубже понять, что происходит в России. Это будет очень полезно. И тогда Запад сам сделает правильные выводы. Проблемы, которые были на Западе, с моей точки зрения, связаны с тем, что за 10 лет никогда не было глубокого честного понимания того, что происходит в России. Идеологическая и политическая эйфория всегда была на первом месте, а глубокий, содержательный анализ всегда отставал. Я могу вам сказать - хотите пишите, не хотите, не пишите, - что большинство серьезных западных журналистов в Москве, которые работают здесь 5-7-10 лет, гораздо лучше разбираются в том, что происходит в России, чем многие политические советники и политические лидеры, которые приезжают в Москву. Но они их никогда не слушают. И иногда даже не печатают их статьи. Вот в чем проблема. Извините. Вы согласны со мной, или нет?

Согласен.

Г.Я. Ну, вот и все.

Вернемся к проблемам Думы. Как я понял, дискуссии еще идут. Какие решения надо принимать, чтобы вы смогли принимать участие в работе парламента?

Г.Я. Мы будем принимать участие в законодательной работе, но что касается нашего участия в работе комитетов и комиссий, то мы будем работать на рядовых должностях.

Селезнев сказал, что завтра - что-то вроде ультиматума - надо решить.

Г.Я. Нас это не интересует. Селезнев избран открытым безальтернативным голосованием и его авторитет ограничен этим обстоятельством. Абсолютно коммунистическим голосованием, как в коммунистические времена.

На прошлой неделе я принимал участие в заседании инициативной группы, которая выдвинула вашу кандидатуру. Там Сергей Ковалев выразил опасение, что с приходом Путина в Кремль грозит авторитарное полицейское государство. Вы согласитесь с таким высказыванием?

Г.Я. Такая угроза может быть. Мы ее не можем исключать. Мы ведь ничего не знаем. Но судя по тому, как действуют в Думе, это похоже. Судя по тому, как действуют в Чечне, это похоже.

Нас всех удивила отставка президента Ельцина, то, как легко он передал власть Путину. Как вам показался этот шаг, как вы чувствовали эту ситуацию 31 декабря?

Г.Я. Уход Ельцина был для меня неожиданным. Но не потому, что этого нельзя было предполагать политически, а потому, что я не предполагал этого по-человечески. Но видимо, интересы номенклатурно-криминальной системы оказались сильнее, чем даже личные человеческие амбиции Ельцина. И он оставил нам такого наследника, который в полной степени свидетельствует о том, какие и как Ельцин проводил реформы.

Каких партнеров вы видите в парламенте?

Г.Я. Те партнеры, которые сегодня у меня. Мы сотрудничаем с СПС до тех пор, пока они смогут сохранять самостоятельность. Мы сотрудничаем с ОВР до тех пор, пока они смогут сохранять эту линию. Это и есть наши союзники.

Очевидно, уже происходит какой-то уход политиков в другую сторону. Мне показалось, что политики в провинции уже чувствуют в лице Путина нового лидера. Вам тоже так показалось, или это ошибочное впечатление? Например, Аушев раньше поддерживал Лужкова.

Г.Я. Губернаторы - зависимые люди.

Но вы такого движения еще не видите?

Г.Я. Это уже случилось давно. Сейчас его уже нет. Оно завершилось еще осенью.

Перед выборами?

Г.Я. Да. Выборы Путина - это власть, которая выбирает власть внутри власти. Вот что такое выборы Путина. А власть является модификацией партийной номенклатуры. Только партийная номенклатура КПСС превратилась в номенклатуру криминальную, нынешнюю. И она внутри себя ведет выборы. Я хочу выйти на арену и атаковать эту систему. С поддержкой самых уважаемых людей в стране, которые за право называться демократами платили своей свободой. Таких, как Сергей Ковалев.

Есть ли отклики из провинции на вашу позицию?

Г.Я. Да, у меня много всяких откликов. Вы знаете, что есть опросы, есть отклики.

Значит, вы с оптимизмом смотрите на выборы?

Г.Я. В России, если быть оптимистом, то первая неудача - которая обязательно случится - вас парализует. А если быть пессимистом, то это вас парализует с самого начала. В России есть только один ответ - делать дело. Это я и буду делать.

Я вам желаю успехов.