|
Недавно "Известия" опубликовали критические
заметки политолога Леонида Кириченко о российском избирательном
законодательстве. Эта публикация вызвала множество откликов, как
положительных, так и представляющих порой прямо противоположную
точку зрения. Сегодня мы предоставляем слово, пожалуй, наиболее
яростному критику точки зрения Леонида Кириченко - руководителю
инициативной группы депутатов и экспертов по разработке избирательного
законодательства, главному научному сотруднику Института мировой
экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН.
Избирательные законы - как федеральные, так и особенно региональные,
создававшиеся начиная с 1993 г. по существу заново, - содержат
неточности и пробелы, которые выявляет избирательная практика
и которые постепенно устраняются законодателем. Процесс этот,
конечно, на завершен, и конструктивная критика всегда принималась
разработчиками федерального законодательства и учитывалась в главных
избирательных законах, каждый из которых прошел уже по две-три
редакции. Разумеется, в тех пределах, которые установлены интересами
и соотношением сил в законотворческой цепочке "различные
фракции Госдумы - Совет федерации - президент".
Критика, которой уже ряд лет занимается г-н Кириченко, к сожалению,
носит иной характер. Искажая смысл закона, выдумывая фантастические
коллизии, якобы из него вытекающие, и, доводя их до абсурда, он
вводит в заблуждение читателей, которым недосуг сверить броские
обвинения с текстом закона и практикой его применения. Приведу
лишь несколько примеров.
"Законодатели запретили избирателям участвовать в предвыборной
агитации - умолчанием закона о такой возможности", - утверждает
Л. Кириченко. Открываем закон "Об основных гарантиях...".
В ст.. 2: "Агитация предвыборная ... деятельность граждан
Российской Федерации, кандидатов, избирательных объединений...
имеющая целью..."). В ст. 37: "Государство обеспечивает
гражданам. Российской Федерации, общественным объединениям, политическим
партиям при проведении выборов и референдума свободное проведение
агитации..."
Аналогичны" нормы содержатся в законах о выборах Госдумы
(ст. 8) и президента (ст. 8). Где же умолчания? Иное дело регулирование
агитационной деятельности, в том числе отчетность и ограничения,
которые закон устанавливает не для рядовых избирателей, а для
основных субъектов избирательного процесса, с тем чтобы обеспечить
им равенство возможностей.
Окружная избирательная комиссия (ОИК) имеет право отменить решение
другой окружной комиссии и даже всех остальных, пишет Л. Кириченко,
приглашая читателя подивиться нелепости закона. Действительно
нелепость, но существует она не в законе, а в воображении критика.
Статья 26 закона о выборах Госдумы перечисляет 18 полномочий ОИК,
но ничего подобного в ней нет, как нет и в остальных статьях этого,
да и других избирательных законов. Не дает оснований для столь
извращенного толкования и п. 5 ст. 64 закона "О гарантиях...",
где в общем виде дан перечень инстанций, правомочных отменить
решения нижестоящих инстанций: в избирательной практике последних
лет не зарегистрировано ни одного случая такого своеобразного
его понимания.
Л. Кириченко уверяет, что закон возлагает на участковую избирательную
комиссию неисполнимую обязанность хранить у себя избирательные
бюллетени до официального опубликования результатов выборов и
еще в течение 10 дней после этого. Это действительно неисполнимо.
Но критик не углядел сущую безделицу: указанное (или даже меньшее)
время относится к сроку полномочий комиссии, а бюллетени и прочая
документация в соответствии с п. 30 ст. 56 закона "О гарантиях...",
п. 29 ст. 77 закона о выборах Госдумы, п. 29 ст. 69 о выборах
президента хранятся в ЦИК до окончания работы, что из контекста
статьи совершенно очевидно относится только к подсчету голосов
и составлению протокола в ночь после голосования.
В избирательных законах вопреки утверждению Л. Кириченко нет
нормы, согласно которой превышение числа бюллетеней в стационарном
ящике над числом проголосовавших не дает оснований для отмены
итогов голосования. Избирательная комиссия, а в случае конфликта
суд может отменить итоги голосования, исходя из конкретных обстоятельств,
масштаба превышения и т.д. Если бы законодатель в соответствии
с пожеланиями критика ввел императивную норму, предписывающую
столь жесткую реакцию безотносительно к характеру нарушения, то
она на деле могла бы облегчить тем, кто в этом заинтересован,
срыв выборов: достаточно было бы вбросить несколько бюллетеней,
принесенных хотя бы с соседнего участка. Законодатель вообще не
может предусмотреть все конфликтные ситуации, поэтому вполне правомерна
гибкая общая формула: в зависимости от характера и масштаба нарушений
суд может отменить (а может и не отменять) итоги голосования.
Может ли суд принять решение в пользу фальсификаторов? Может,
но Л. Кириченко непозволительно наивен, если думает, что поправить
дело можно простым ужесточением закона.
ЦИК, саркастически замечает Л. Кириченко, не торопится исполнять
норму обновленного Кодекса об административных нарушениях, согласно
которой кандидат, в том числе Путин, потративший зарплату на свою
семью, должен заплатить штраф в трехкратном размере произведенных
трат. Неискушенному читателю предложено подивитъся: что за дурацкую
норму изобрел законодатель. Не сообщает наш критик лишь одной
мелочи: ст. 40.18 Кодекса помещена в главу, относящуюся исключительно
к нарушениям в ходе избирательного процесса, и подкрепляет нормы
законов, регулирующих только финансирование выборов.
Можно было бы показать, что критик, проходя мимо действительных
дефектов закона, в каждом своем утверждении либо воюет с собственными
фантазиями, либо предлагает решения, чреватые иными, более опасными
последствиями. Остановлюсь еще только на одном возражении, в котором
Л. Кириченко не одинок. Законодатель с 1993 г. ввел в бюллетень
графу "против всех" и установил, что если число избирателей,
поставивших знак в этой графе, превышает число проголосовавших
за кандидата, набравшего наибольшее число голосов, выборы признаются
несостоявшимися. Норма эта действует с 1997 г., поэтому утверждение,
что с ее помощью были сорваны выборы в 90% округов Мосгордумы
в 1993 г., когда давшая строка носила лишь учетный характер, -
прямая неправда. В защиту этой нормы приводится вовсе не только
"технический" аргумент (затруднение подделки бюллетеней,
в которых не проставлена отметка ни по одной из позиций). Это
соображение второго или даже третьего порядка. Критик зря иронизирует,
говоря, что российский законодатель пошел "впереди планеты
всей": если бы он дал себе труд ознакомиться с зарубежным
избирательным законодательством, то обнаружил бы, что и здесь
мы не первопроходцы. Но норма эта отвечает именно нашим условиям
(местные власти нередко обладают колоссальными возможностями отсекать
неугодных кандидатов на стадии регистрации и под видом борьбы
"нанайских мальчиков" устраивают видимость конкурентных
выборов): опадает в руки избирателю эффективный инструмент срыва
таких игр. Что же касается голосования по партийным спискам, где
строка "против всех" непосредственно не работает, то
пропорциональная система основана на совершенно иной логике, нежели
мажоритарная, где победителем может быть только один кандидат,
сколько бы голосов он ни получил. Впрочем, и в пропорциональную
составляющую нашей избирательной системы введено ограничение:
пятипроцентный барьер. Для информации: число голосующих против
всех списков на всех выборах в Госдуму было меньше 5% (в 1993
г. - 3,9%, в 1995 г.- 2,8, в 1999 г. - 3,3%) и еще меньше было
число избирателей, проголосовавших против всех кандидатов в одномандатных
округах.
Итак, хотя новое избирательное законодательство России неизменно
получает высокую оценку авторитетных специалистов мирового класса,
оно, несомненно, нуждается в дальнейшем совершенствовании. Неудовлетворительна,
на мой взгляд, основная концепция уже внесенного в Думу проекта
закона о выборах союзного с Белоруссией парламента. О действительных
"болевых точках" избирательного законодательства сказано
немало, и сказано всерьез. Но основная проблема наших выборов,
результаты которых нередко вызывают и обоснованные, и необоснованные
подозрения, - не столько содержание, сколько применение действующего
законодательства. Здесь заложена главная опасность манипуляций
и фальсификаций. Чтобы их исключить, нужна трудная работа, выстраивающая
институты гражданского общества, способные реально влиять на все
стадии избирательного процесса, в особенности на формирование
избирательных комиссий, а не глубокомысленные построения в духе
размышлений одного из героев "Мертвых душ": "А
если бы слон вылуплялся из яйца..."
|
