Хорошо, что я выступаю после Евгения Павловича Велихова (президент Российского научного Центра "Курчатовский институт", академик РАН - прим. пресс-службы "ЯБЛОКА") - у меня с ним уже давно идет полемика.

Я давно пытаюсь объяснить, что в законах не содержится никаких гарантий того, что средства, полученные от ввоза отходов, пойдут на те цели, о которых он говорит. Они там просто отсутствуют. Я это готов доказать, просто мне отведено мало времени на выступление. Докажу это при рассмотрении законов во втором чтении.

Сергей Митрохин выступает на парламентских слушаниях "О состоянии и государственной системе регулирования ядерной и радиационой безопасности в РФ". 9 апреля 2001 года
Большой снимок

Уважаемые коллеги, мне кажется, что для прояснения сути того, о чем мы говорим, очень важно вспомнить ту справку, которая была подготовлена Комиссией по коррупции Государственной Думы. Я отвлекаюсь здесь от личности самого Адамова (Евгений Адамов - бывший министр по атомной энергии), не буду о нем говорить. Мне кажется, что гораздо более важный смысл этой справки заключается в том, что на ее основании можно сделать вывод о глубочайшем кризисе, в котором сегодня находится наше атомное ведомство. Причина кризиса - это безудержная коммерциализация, происходящая в условиях абсолютно полной закрытости. И как следствие этого - падение компетентности кадров этого ведомства, поскольку ключевые должности в условиях коммерциализации занимаются не специалистами, в том числе не специалистами в области безопасности, а коммерсантами, которым наплевать на эту безопасность.

Я не голословен, почитайте справку, депутаты, которую ваши же коллеги подготовили. Выступление здесь Вишневского (Юрий Вишневский - председатель Госатомнадзора), материалы Госатомнадзора свидетельствуют о том, что тенденция к закрытости усиливается, Минатом пытается подмять под себя и Госатомнадзор, присвоить и надзорные функции, и функции по лицензированию, и по контролю и так далее. Об этом же свидетельствуют и тексты законов, которые нам предлагаются, в них нет вообще ни одного абзаца, на одного слова, посвященного надзору над всей этой деятельностью по ввозу отходов

В этих законах Минатом перед нами предстает как полностью закрытое ведомство, которое само заключает сделки, само осуществляет операции производственного цикла, само получает доходы и само ими распоряжается, само разрабатывает экологические программы и само себя во всех этих стадиях контролирует.

Нам говорят: давайте создадим целевой бюджетный фонд при Минатоме и вот на этом основании, якобы, будем контролировать. Но не надо быть наивными, мы же депутаты. Это только вершина айсберга. А как она получается, эта вершина айсберга, никто из нас не будет знать, потому что никто не отменяет существующий порядок вещей, при котором финансы Минатома закрыты, в том числе и от депутатов Государственной Думы, в чем я неоднократно убеждался, посылая запросы в Минатом для получения соответствующей информации.

Тезис о снижении компетентности среди специалистов атомной отрасли полностью подтверждается вот этим самым Технико-экономическим обоснованием (ТЭО), которое подведено под пакет законов.

Меня, честно говоря, поражает эта попытка выстроить какой-то фантастический виртуальный баланс, растянутый на 40 лет. Это знаете, как если б вы сейчас, отталкиваясь от размеров своей зарплаты и от нынешнего уровня цен, стали брать кредиты для того, чтобы через 20-30 лет покупать товары длительного пользования. Сами понимаете, что вы вылетите при этом в трубу.

Как можно предвидеть, что к 2020 году производство по РТ-2 обойдется в те самые 1 миллиард 96 миллионов долларов? Это какие надо иметь сверхспособности к прогнозированию и курса доллара, и уровня цен и так далее!

Кстати о ценах. Сторонники проекта говорят о том, что Россия должна выйти на рынок переработки ОЯТ. Сейчас на этом рынке господствуют два оператора, два игрока : Англия и Франция. Выход России на этот рынок будет означать, что по всем законам экономики цены будут сбиты на этом рынке. А в Технико-экономическом обосновании закладывается нынешняя рыночная цена - 800 долларов за килограмм. Почему, кстати, не берется цена, по которой Япония покупает эти услуги у Франции - 2 тысячи долларов? Опять демпингом будем заниматься?

Вот уже это обстоятельство, что закладываются такие цены, ставит под большие сомнения цифру в 21 миллиард долларов, о которой все так кричат и на которую упирают. А ведь еще есть оценка долговременного хранения, заложенного тоже в ТЭО, у которого вообще нет никакого рынка. И там так черным по белому и написано.

Очевидно, что на цену будут влиять не только экономические, но и геополитические факторы.

Все это означает, что, конечно, те цифры, которые заложены в ТЭО, это, извините за непарламентское выражение, просто полная туфта. Но на основании этой туфты нам пытаются рисовать золотые горы и называют конкретно размеры этих гор.

Дальше. В Технико-экономическом обосновании нет просто элементарных вещей, которые должны там быть. Это вопросы утилизации низкоактивных отходов, среднеактивных отходов. Это расходы на хранение того самого плутония, о котором здесь говорил господин Субботин (Валерий Субботин - академик РАН). Это расходы на демонтаж радиационно опасных производств. Отсутствует даже фонд рисков.

Вот интересно, как это все предполагается делать? Или же вы эти отходы, низкоактивные, эту воду, опять будете сливать в реки, озера, как сейчас это делаем с Карачаем, или все-таки будем закладывать дополнительные расходы на эти действия?

Но извините, тогда все эти расходы надо будет вычесть из той цифры 7,9 миллиардов долларов, которые по смете Минатома должны пойти на экологические программы. В результате всего этого может произойти так, что, вся эта деятельность окажется нерентабельной, и все деньги, которые будут получены в ходе ввоза ОЯТ, уйдут на создание самих мощностей по переработке отработанного ядерного топлива и хранилищ. И никогда не появятся средства на вывоз мусора с Курчатовского института, о которых говорит Евгений Павлович Велихов.

Кстати, а почему сегодня нет этих средств? Мы что, не знаем о коммерческой деятельности Минатома? Мы не знаем о строительстве за рубежом атомных станций? Мы не знаем о программе ВОУ-НОУ, что ли? Мы не знаем о том, что ввозятся из стран Восточной Европы переработанные ОЯТ? А куда эти деньги идут? Вот ответьте мне на этот вопрос!

И где у вас гарантии, что эти деньги будут идти после, когда мы реализуем эту всю программу. Нет таких гарантий нигде.

Меня спрашивают: "Что делать?". Давайте начнем с элементарного. Давайте наведем порядок у нас - в нашем государстве, в нашей атомной отрасли. Давайте создадим прозрачную процедуру. Я уверен, что одно это даст значительную долю тех средств, которые нужны для реализации всех этих программ.