Когда мои товарищи, представляя меня кому-то, полушутя-полусерьезно называли меня "оппозиционер №1", я каждый раз чувствовал себя неловко, ясно отдавая себе отчет в том, что это не так, что это сильное преувеличение. В то же время я не мог ничего возразить, не мог поправить говорившего, хотя убежден был абсолютно и убеждение это сохранил до сего дня, что действительным оппозиционером №1 в нашей республике является Лариса Алексеевна Юдина. Я наивно полагал, что такими прямыми указаниями я, отводя возможные неприятности от себя, объективно мог перевести их на нашего товарища и соратника по борьбе, к тому же женщину.

В свете произошедшего вечером 7 июня 1998 года эти мои ухищрения представляются мне сейчас не просто наивными, а даже нелепыми - заказчики этого гнусного политического убийства оказались не глупее меня, и они, похоже, давно уже (и без моих "подсказок"!) поняли, кто есть кто в нашей оппозиции.

Они точно выбрали направление своего злодейского удара. И этим избавили меня от необходимости "играть в прятки". Теперь, когда преступный ханский режим более уже ничем не может повредить Ларисе Юдиной, я публично свидетельствую, что именно она была в наших глазах действительным лидером калмыцкой оппозиции самозваному хану Кирсану и всему его криминальному режиму.

Нет, Лариса Юдина отнюдь не была каким-то завзятым политиком, только и ищущим случая покрасоваться в свете юпитеров перед развесившей уши публикой. Она не была ни агитатором, ни горланом, ни главарем - по Маяковскому. Она не организовывала ни пикетов, ни демонстраций, не гремела на массовых митингах. Я даже мегафона ни разу не видел в ее руках, не говоря уже о более серьезных орудиях политической борьбы. Единственным ее орудием было перо, честное и мужественное перо журналиста. Вот и все ее оснащение в борьбе с насквозь криминальным феодальноханским режимом, с его воровской и продажной властью, с его "ментами" и омонами, автоматами и дубинками, несокрушимыми бронежилетами и стальными браслетами, спецсредствами и спецсвязями и прочими средствами подавления и карания. И во главе всей этой армады государственного устрашения и насилия - наш бывший (и до 11 апреля 1998 года вполне законный) президент, который из всей многовековой ученой мудрости о государстве усвоил, похоже, только одну: государство - это орудие подавления и насилия, о чем и не преминул сообщить нам для острастки на страницах печати.

И вот, имея в своих руках всю эту силищу, наш бывший президент, а по совместительству - счастливый служитель прекрасной Каиссы, кавалер всех мыслимых и немыслимых орденов и медалей, лауреат всех престижных премий, носитель всех геральдических титулов, духовный сын самого Давида Кугультинова, мудрый учитель Раимкуля Малахбекова, знаменитый отецпокровитель не менее знаменитого "Уралана", победоносный сокрушитель нашей армейской дедовщины (аж семерым "дал отпор!"), лучший ковбойский танцор Америки и вообще живой Боженька, смертельно боялся и потому люто ненавидел простую русскую женщину Ларису Юдину. Именно это обстоятельство в конечном итоге и предопределило ее трагическую участь. А потребности сего, я надеюсь, установит следствие. Так что наберемся терпения.

Она была обладательницей самого страшного для любых преступников оружия - правды, которую она несла людям, преодолевая все тернии и свои собственные (вполне естественные в данной ситуации) страхи, колебания и сомнения.

Она несла эту правду через свою газету, которая была для всех нас, еще не испаскудившихся в нашем ельцинском Содоме и илюмжиновской Гоморре глотком свежего воздуха. Более того, газета Ларисы Юдиной объективно была для нас не просто оазисом правды и свободы, но и коллективным пропагандистом, агитатором и организатором. И я считаю своим святым человеческим долгом земно поклониться - самой Ларисе Юдиной и всем ее коллегам, которые в наших совершенно немыслимых условиях подхватили и продолжают эстафету солидарности с нею и ее газетой, гонимой и до сего дня. Одновременно с этим считаю необходимым отмести начисто неосновательные, порою просто по недоразумению, а чаще всего заказные, провокационные, с тайным умыслом упреки и обвинения в адрес "Советской Калмыкии сегодня" и ее добровольных помощников: и материалыто их с погрешностями, и приезжают-то они всего на несколько дней, и в проблемах-то наших не шибко разбираются... Ах, как бы хотелось этим последним, которые с "тайным умыслом", чтобы в публикациях "Советской Калмыкии" были не просто погрешности или неточности, а что-нибудь эдакое, из ряда вон выходящее жарено-ошибочное или грубо-клеветническое. Вот уж был бы у них по-волчьи "законный вид и толк" окончательно раздавить газету, и даже без всякого ОМОНа - одним лишь решением суда.

А их лицемерные воздыхания о краткости командировок добровольных помощников "Советской Калмыкии"! Кого они могут обмануть? Ведь эти воздыхатели в действительности очень хотели бы, чтобы этих командировок инакомыслящих журналистов в наш кирсановский район и вовсе не было - ни коротких, ни. Боже упаси, длительных!

Из той же оперы и сожаления о неглубоком знании "визитерами" наших местных проблем. Да ведь именно этого глубокого копания в потаенных недрах ханских "реформ" "рогов и копыт" и прочих, подобных им, воровских "контор" и боятся более всего и сам хан Кирсан, и вся его братия, ибо знают: раскопай журналисты хотя бы одну такую "проблему" да доведи ее до логического конца - и почетное место у тюремной параши им, "реформаторам" обеспечено. И на много лет.

Впрочем, пока на российском престоле сидит (точнее - лежит!) большой царь Борис - то больной, то пьяный, маленький хан Кирсан может безбоязненно плодить (а в "горячий" момент - закрывать) и свои "реформы", и свои "конторы". На помощь всегда придет счастливая "случайность" - то разбойное нападение на машину в районе Тамбова с похищением соответствующих документов, то полное затопление в канализационных водах других, столь же важных документов, то московский офис очередных ханских "рогов и копыт" сгорит и при этом, конечно же совершенно случайно, исчезнет новая партия злополучных документов...

Да, конечно, даже самые опытные столичные журналисты, приезжающие в Калмыкию, да и другую республику всего на несколько дней, не в состоянии "копать глубоко". Но ведь Ларису Алексеевну Юдину именно за то и убили, что она, будучи человеком сугубо местным и, на свою беду, совершенно неподкупным, "копала" всегда глубоко. Именно поэтому Юдину и ее газету так боялись и ненавидели К.Илюмжинов и его приспешники. Они и сегодня втайне дрожат от страха и люто ненавидят и Ларису, и ее газету. А кто сомневается на этот счет - давайте обратимся к фактам. Да, к самым заурядным фактам, лежащим буквально на поверхности нашей повседневной жизни...

Газета "Советская Калмыкия сегодня", созданная и функционирующая в полном и абсолютном соответствии с законодательством Российской Федерации, по-прежнему не может быть подписана ни в одном учреждении Союзпечати республики - не ведено. Хотя ни одного письменного ханского указания на этот счет вы не сыщете и днем с огнем. Ни одно учреждение связи республики не заключает и при хане Кирсане не заключит с этой газетой договора о доставке. По этой же причине Республика Калмыкия не берется, и ни в жизнь не возьмется печатать ее, и газета по-прежнему печатается за пределами республики, что буквально подрывает ее экономически.

И даже когда, преодолев все кирсановские козни и рогатки, тираж газеты доставляют в Элисту, ни одна киоскерша не рискует взять ее на реализацию, боятся ханского гнева и пакостей его приспешников. И газету по-прежнему приходится реализовывать в частном порядке с помощью добровольных помощников, которых ханские челядинцы разных чинов, званий и состояний на каждом шагу шантажируют (газета якобы незаконная и чуть ли не подпольная), то изгоняют с мест распространения, то тащат в милицию, отнимая у них пачки газет и лишая редакцию выручки, а распространителей - их более чем скромного заработка. А в это время так называемый духовный лидер нации бесстыдно лжет в печати, что "Советская Калмыкия" обанкротилась по причине своей несостоятельности.

Да нет же, господа хорошие, не обанкротилась еще "Советская Калмыкия", хотя ее и стараются насильно обанкротить. Очень стараются. И более всех старается К.Илюмжинов - этот ну просто выдающийся правозащитник, украшенный даже специальной золотой медалью, якобы за защиту наших с Вами гражданских прав и свобод и всякой демократии. Но благодаря поистине бескорыстной помощи коллег Ларисы Юдиной из разных городов России жива ее боевая газета - на радость друзьям Его Величества Закона и Ее Величества Справедливости и на страх их врагам.

Александр Сергеевич Пушкин однажды заметил с сожалением, что мыде "ленивы и нелюбопытны". Наверное, есть в этих словах поэта немалая доля горькой для нас правды. Но они менее всего могут быть отнесены к Ларисе Юдиной.

Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, более пяти лет подряд, до последнего дня своей жизни, трудиться и бороться в условиях, когда даже у мужчин, молодых, здоровых и сильных нередко опускались руки - для этого мало одного трудолюбия, даже самого большого. Для этого надо было быть Ларисой Юдиной и иметь ее представления о человеческом достоинстве, гражданских правах и профессиональном долге. И она обладала этими высокими представлениями в полной мере. И когда множество людей вокруг спешило "припасть к стопам" хана-самозванца, вымаливая себе кто доходное место, кто льготный кредит, кто - лицензию на разграбление республики и иные милости от ханских щедрот, когда, захлебываясь от восторга, эти люди буквально воспевали, в том числе и в одах, "великие реформы" Кирсана Илюмжинова, Лариса Юдина и ее газета первыми подняли голос протеста против этой великой лжи и великого обмана народа, против его массового ограбления и одурачивания. И вот тут уж у Ларисы Юдиной не было и по сей день нет соперников ни в человеческой "любопытности", ни в профессиональной любознательности, без которой нет и просто не может быть настоящего журналиста.

Она многое сумела раскрыть и о многом успела рассказать на страницах своей газеты. Но, наверное, еще большего - не сумела и не успела.

Так, ее очень интересовала судьба двадцати с лишним миллиардов рублей, в 1996 году выделенных Центром калмыцкому Автодору на выполнение его дорожной программы, и в частности - на завершение в том же году строительства недостроенного участка дороги Элиста - Цаган-Аман, который был достроен и с великой помпезностью открыт лишь в 1997 году (тогда в республике было много разговоров о том, что значительную часть этих денег Илюмжинов тайно изъял на проведение матча за звание чемпиона мира по шахматам между А.Карповым и Г.Камским).

Так и не удалось Ларисе Алексеевне установить, соответствует ли действительности имевшаяся у нее информация о том, что из полученных в 1997 году миграционной службой республики 35 миллиардов рублей чья-то могущественная рука изъяла семь миллиардов.

Интересовала ее и таинственная история с совершенно неожиданным изгнанием с поста представителя президента в ИкиБурульском районе Николая Багаева - якобы за его отказ внести из урожая 1997 года, помимо официально установленного продналога (600 тонн зерна) точно такого же, но уже неофициального взноса в фонд предстоящей в 1988 году Всемирной Шахматной олимпиады в Элисте.

Да и мало ли других, не менее таинственных фактов реформаторской деятельности нашего, тогда еще законного, президента. То же самое содержание "Уралана", которое только в 1997 году обошлось республике, по официальным данным, не то в 15, не то в 18 миллиардов рублей, а по неофициальным - более 50. Эх, сколько больных туберкулезом можно было бы вылечить на эти деньги!

Добросовестный профессионал высочайшего класса, Лариса Юдина никогда не выходила "на публику", то есть на страницы своей газеты, если не имела на руках безусловных доказательств своей правоты, безусловной достоверности имеющейся в ее распоряжении информации, и не только, а может быть и не столько потому, что знала - каждый ее шаг отслеживается и буквально через лупу изучается, а просто в силу своей профессиональной честности и добросовестности. И не сомневаюсь, только поэтому в условиях противоборства с феодально-ханским режимом газета Юдиной допустила за эти годы лишь два "прокола", которые мгновенно и на полную катушку использовала "противная" сторона, чтобы дискредитировать газету морально-политически и торпедировать ее экономически. Ну что ж, на войне, как на войне, говаривали древние римляне...

Но тем большего доверия, уважения, а порою восхищения заслуживают десятки, а то и сотни других публикаций "Советской Калмыкии", которые не могут опровергнуть ни сам Илюмжинов, ни его так называемая команда. Поэтому в таких случаях они и молчат, набравши в рот воды, молчат седьмой уж год подряд (да простит меня К.Симонов).

Думаю, что именно этой высочайшей ответственностью за каждое печатное слово объясняется ее, как мне казалось порою, излишняя придирчивость к некоторым моим материалам, кои она не раз "причесывала", считая иные мои оценки слишком "крутыми" и резкими. Я не раз спорил с нею, но компромиссные решения тем не менее мы находили всегда. И на моей памяти был лишь один (единственный!) случай, когда по содержанию представленного материала мы так и не нашли общего языка. И о нем, пожалуй, есть смысл рассказать.

В сентябре 1995 года мы стояли на площади Ленина в пикете с протестами против предстоявших 15 октября так называемых президентских выборов в Калмыкии. Подошел ко мне некто молодой и изрядно поддавший, и, прочитав мой плакат, бросил мне с явной, как мне показалось, издевкой: "На хрена вы стоите тут с вашими дурацкими плакатами! Кирсан кладет с прибором на все ваши плакаты и на вас самих тоже. Дайте мне автомат, и я его вмиг порешу!"

- Слушай, дорогой, - отвечал я парню как мог миролюбивее, 11 апреля 1993 года ты как голосовал?

- Ясное дело, за Кирсана, конечно!

- Ну так ты уже сделал одну глупость, и не дай тебе господь сделать другую, еще более тяжкую!.. Парень заспорил, не соглашаясь со мною. И мне пришлось популярно разъяснить этому "революционеру", почему мы, коммунисты, решительно отвергаем тактику индивидуального террора - весь опыт революционного движения и в России, и в Европе, и в мире доказал не просто беспомощность, а прямую и безусловную вредность этой тактики для борьбы трудящихся за свои права - с какой стороны ни подойди к этому вопросу...

- Так что, дорогой, - заключил я эту дискуссию, - твой Кирсан нам нужен живым!..

Я и статью тогда назвал соответственно - "Он нам нужен живым".

Но Лариса Алексеевна засомневалась, заколебалась, начала консультации со своими коллегами по редакции и в конце концов отказала мне в публикации той статьи. Потом я не раз подшучивал над Ларисой Алексеевной, что даже она, "несокрушимая и легендарная, в боях познавшая радость побед" - даже она дрогнула. Впрочем, Лариса Алексеевна не обижалась на эти дружеские подтрунивания.

Был однако и еще один случай нашего разногласия, может быть, более существенного. Я тогда считал, и до сих пор считаю, что первоначальный подзаголовок "Советской Калмыкии" как "газеты социальной защиты трудящихся" более точен и более правилен, нежели нынешний - "газета социальной защиты". Разница всего в одном слове, но она, на мой взгляд, имеет существенное значение. К сожалению, мне не удалось убедить в этом Ларису Алексеевну, которая считала, что прежний заголовок излишне политизирует газету. Так мы и остались тогда - каждый при своем мнении. Впрочем, это разногласие ни в какой степени не отразилось на нашем дальнейшем сотрудничестве. Я и поныне считаю для себя высокой честью быть опубликованным на страницах "Советской Калмыкии".

Более того, возглавив в последнее время (в необычной роли заместителя отсутствующего редактора) нашу партийную газету "Ленинский путь" (орган Калмыцкого рескома КПРФ), я понял, что если удастся когда-нибудь хотя бы приблизиться к уровню "Советской Калмыкии", то это будет значительным успехом.

Так что даже после своей трагической гибели Лариса Алексеевна по-прежнему остается для нас не только верным товарищем и соратником в борьбе за действительно демократическое обновление нашей Родины, и большой, и малой, но и своеобразным маяком и образцом для подражания.

Юлий ОГЛАЕВ
доцент КГУ, секретарь Калмыцкого рескома КПРФ

Возможно, кто-то сочтет, что я идеализирую: мол, об ушедших вспоминают только лучшее. Но я помню Ларису именно такой. Самое тесное общение с ней пришлось на годы моей юности. Теперь я знаю: в этом возрасте безошибочно чувствуют по-настоящему хороших людей.

Наша первая встреча в "Комсомольце Калмыкии". Неловкая, неприятная для меня ситуация. Виновата сама: начав было сотрудничать с редакцией (Лариса тогда была в отпуске, и мы не виделись), что-то пообещав, что-то не доделав, надолго "исчезла" и вот появилась вновь. Поэтому Юдина, зав. отделом учащейся молодежи, смотрит на меня с некоторым недоумением, а редактор резко отчитывает за необязательность. Хочется провалиться сквозь землю или уйти, хлопнув дверью.

Лариса, очень серьезная, молчит на протяжении всей сцены, думает. Потом смотрит в глаза, чуть смущенно улыбается и произносит единственно верные в эти минуты, выручающие меня слова: "Давай попробуем".

Это было характерно для нее: готовность помочь и приглашение действовать, доказать свою состоятельность.

Именно в ее отдел "учмола" направляли начинающих нештат-ников. Среди них были те, кто просто искал себя, и те, кто рвался в журналистику всерьез. Со всеми она терпеливо и добросовестно работала. А тех, в ком замечала "божью искру", буквально пестовала, пожалуй, даже несколько баловала.

С одной стороны, как будто просто "бросала в воду". Не боялась дать зеленому юнцу самую сложную тему: "Интересно? Берись!" В то же время оберегала от неизбежных в работе официоза, рутины. Самые скучные задания вроде отчетов с собраний, заседаний делала сама. Не хотела нас "засушивать".

Бывало, обсуждаем представленный Ларисой тематический план работы отдела. Она так и эдак растолковывает, раскрывает темы, предлагает неожиданные повороты. Пытается доказать, что за формулировкой типа "Работа пионерской организации" можно увидеть живых людей, найти любопытные факты. "Если считаешь, что все это сплошной формализм, так и напиши, выскажи свое мнение". Но ничего не навязывает. Видя, что "пионерские дела" меня явно не вдохновляют, "берет" их себе. Тогда это казалось мне само собой разумеющимся.

Если кому-то из ее подопечных удавался хороший материал, Лариса, при внешней сдержанности, немногословности в похвалах, вся как-то загоралась, сияла глазами, нежно шутила. Не помню, кто еще умел так искренне и без елея выразить одобрение, порадоваться чужому успеху.

Спустя годы, вспоминая, как Лариса с нами нянчилась, я пыталась понять: почему? Как находила время? Ведь у нее, кроме работы, были семья, дети, домашние хлопоты. Одной добросовестностью, чувством долга этого не объяснить. Думаю, она глубоко сопереживала нашим первым шагам во взрослой жизни. Юношеские метания, распахнутые глаза, первые открытия, "шишки" и удачи... Она наблюдала за этим с нескрываемым удовольствием и сочувствием. И всегда как-то по-матерински готова была поддержать, подсказать, защитить.

Ей самой было тогда едва за тридцать.

Много позже, уже став бабушкой, она рассказывала о своей внучке:

- Недавно шли с дачи, попали под дождь. Муж взял Дашку на руки, завернул в плащ. А она вдруг притихла, затаилась, смотрит во все глаза. Такое впечатление было у нее в первый раз.

Лариса очень ценила и уважала это "в первый раз" в жизни своей и других.

Два года работы в газете стали одними из самых ярких в моей жизни. Без преувеличения скажу - именно благодаря Ларисе. Она создавала то, что называют доброжелательным микроклиматом в своем "учмоле".

Была веселой, без нудных поучений и "разгонов", но взыскательной в работе, жизнерадостной, немного домашней. Разводила цветы в кабинете, делилась кулинарными рецептами. Серьезно вникала в наши проблемы.

Меня всегда удивляла в ней одна особенность. Заговоришь вроде бы о пустяке, а Лариса Алексеевна задумается, мягко или с ироническим прищуром улыбнется, скажет загадочно: "А знаешь..." И пустяк "развернет" в тему самого задушевного разговора. Цветение кактуса, детали ремонта в квартире, чей-то поступок, уличная сцена - для нее не было ничего мелкого, второстепенного. Все оказывалось достойным внимания, наталкивало на размышления.

Однажды я мимоходом пожаловалась, что дома младшие сестренки и братишка мешали делать уборку, потому что без конца ссорились. Неожиданно для меня Лариса очень серьезно к этому отнеслась, и даже немного с укором сказала: "Тебе надо было отложить все свои дела, заняться ими и попробовать разобраться, почему они ссорятся".

Именно так она поступала сама: как бы ни была занята, всегда уважительно выслушивала каждого, кто к ней обращался. Не просто слушала, вдумывалась, составляла мнение, часто неординарное.

Но категоричной не была, назидательного тона избегала. Если убеждала чем-то, то без нажима, добросовестно доказывая, обосновывая свою точку зрения. Всегда старалась быть объективной.

- Ты почитай, по материалам видно, какой это добрый человек.

- Написано гладко, профессионально, но посмотри - не хватает тепла, души.

- Да, он суховат, неприветлив, но с другой стороны - как прекрасно пишет!

"Посмотри с другой стороны" - было ее излюбленным призывом.

Ларисе можно было задавать любые вопросы - трудные и глупые, которые приходят в голову в 17 лет. Она никогда не отмахивалась от них, не отделывалась общими фразами. Даже если затруднялась, всегда отвечала, и предельно честно. Например, мы обсуждали вопрос о курении.

- Да, курила. Потом бросила. Было трудно с сигаретами, чтобы их достать, приходилось суетиться, в очереди стоять. Мне показалось, что это как-то неженственно.

О наказании детей:

- Да, могу отругать. Но стараюсь помириться вечером. Не люблю, когда ребенок ложится спать не прощенным. О выборе профессии, призвании:

- Глупо, наверное, утверждать, что иначе быть не могло и ни в чем больше я бы себя не нашла. Но сейчас уже на другом месте себя не представляю. Не знаю, можно это назвать призванием или нет...

Лариса обладала чувством юмора и, кажется, сознательно в себе его культивировала как средство самозащиты. Потому что была неисправимым романтиком, упрямой идеалисткой. И свои идеалы защищала отчаянно. Ей уже тогда приходилось нелегко при таком отношении к жизни. Юмор спасал.

Она любила Тургенева.

В людях превыше всего ценила доброту.

Могла интересно, тепло, увлеченно рассказывать о коллегах, друзьях, близких.

Никогда не отступала, если считала себя правой.

Она жила среди нас совсем недавно. И умерла ради нас. Лариса, видимо, считала, что мы этого стоим. Она полагала, что обязана нас защищать.

Мы будем помнить ее и думать о ней. И нам всегда будет ее не хватать.

Нет Ларисы Алексеевны... Уже не улыбнется она лукаво, как прежде. Не поинтересуется: ну, как она, жизнь-то, не пошутит, не предложит написать об очередной выставке...

Нет Ларисы. Но не веришь этому, не хочешь верить... Первое чувство от черной вести - шок, отсутствие всяких чувств. За что? За глагол, обжигающий сердца?

То, что слово опасно и правду мало кто любит - закон жизни, которому человечество следовало больше 2 тысяч лет. Но где живем? В нетронутом цивилизацией обществе? В каком времени обретаемся? И мы - разве волчья стая?

Если правду можно измерить, то единицей ее была бы Юдина. Калмыцкая журналистика понесла не просто утрату - ей, беззубой (страх за себя, за семью в нашем обществе понятен), нанесен невосполнимый урон. И вряд ли уже шамкающая старушка, каковой в целом является наша журналистика, скажет что-то правдиво-ясное.

Когда гибнет Личность, кем была и остается Лариса Алексеевна, воспоминания теснятся в голове, отрывочно лезут из памяти, отталкивая друг друга. По должности Лариса Алексеевна -редактор газеты. По облику - сама простота, в ней отсутствовали снобизм и барство, отпечатывающееся так часто на внешности начальников.

Лариса Алексеевна (не потому, что йе тогйиз т! та! Ьепе) поражала своей скромностью. Кроме книг, за жизнь ничего не накопив, она делилась этим богатством. "У вас есть такая книжка? Ну возьми дочке почитать"; "Ты видела вот этот последний сборник? Хочешь, возьми, я уже прочитала".

Она напоминала мне Дон Кихота в юбке и косынке вместо шлема Мамбрина. По поводу косынки мы неизменно приставали к ней зимой: почему это у Вас нет мехов, или, на худой конец, норковой шапки? Редактор шутила: "Да не идет она мне. А косынка - в детстве я часто болела ангиной - хорошо защищает горло и уши..." Косынка не защитила - не шлем Мамбрина.

Лариса Алексеевна была принципиальным человеком и редактором. Она придирчиво относилась не только к слову, но и к фактам. А мужества у этой маленькой "домашней" женщины хватало на всю редакцию, а еще и на тех, кто приходил к ней за защитой, за советом. Сила и твердость характера соединялись в ней с нежностью и заботой по отношению к близким. Может потому, что родилась она под знаком Весов.

Она была и остается бабушкой, мамой, сестрой, женой и дочерью. Как может сердце матери выдержать смерть дочери? Понимают ли это убийцы?

...Лариса Алексеевна всегда переживала, когда ей приходилось занимать деньги у мамы из пенсии: занимая у родителей, мы ведь просто берем. Она была замечательной мамой, другом и советчиком двух своих сыновей. Заботливая бабушка, Лариса безумно любила внучку Дашутку. Она со смехом передавала нам забавные диалоги с внучкой, рассказывала о ее успехах. Мы знали, что Дашка уже с трех лет читает, что растет она смышленой, не по годам умной девочкой. Как же сейчас взрослым отвечать на Дашкины вопросы о том, где бабушка, почему ее так долго нет!

...Как-то Тамара Михайловна насмешила редакцию, вспомнив:

"Лариса, знаете, в школе страсть какой активисткой была, еще и спортом занималась. Как сделает шпагат и ласточку! Представляете, наша Юдина и "ласточка?" "Ну, ласточку, положим, я и сейчас сделать могу", - с смеялась в ответ Лариса Алексеевна. По-моему, она была самой неунывающей среди журналистов. Она так любила эту дурацкую жизнь. И никто не догадывался, как ей тяжело. Невыносимо тяжело. Но редактор улыбалась, смеялась, шутила. Эта слабая сильная женщина.

Летом Лариса угощала редакцию дачными овощами, зимой потчевала вареньями-соленьями и тортами, какие стряпать она была большая мастерица. Она все успевала сделать. Не успела только проститься с близкими, не долюбила их, не дожалела. И еще не успела она многое сказать. Нам. А мы? Мы ведем незначительное существование, на отшибе, живем незаметной жизнью. Мы стали маргинала-ми - и во много мы решили не участвовать. Мы хотели тишину и обрели эту тишину. Так, кажется, у Коупленда. Это не о нас. Но и мы обрели тишину, которую хотели - тишину болота.

А высшая мера наказания для убийц и тех, кто водил их рукой, разве искупит их вину, тяжесть содеянного? Умом понимаешь, что чуда не произойдет. Ларису не вернешь...

А правду-то можно воскресить? И еще вопрос. Может, так, в пустоту. Почему какой-либо криминал расследует журналист, а не милиция, не прокуратура?

Убитая в святую Троицу и похороненная в день рождения Будды, Лариса Алексеевна уже, наверное, там, в своем созвездии. Ведь каждый, говорил Хименес, уходит на свою звезду.

Пусть тебе там будет хорошо, Лариса Алексеевна.

Больше месяца не выходит газета "Советская Калмыкия". На недоуменные вопросы читателей и сегодня журналисты не могут дать точного объяснения, как и почему объявлен запрет на газету.

26 августа сначала по телефону, а потом и на собрании коллектива заместитель Председателя Совета Министров Эрд-ни-Горяев и председатель Госкомиздата Басангов сообщили, что в связи с Указом Ельцина о национализации партийного имущества "Советская Калмыкия" ликвидируется.

27 августа получена правительственная телеграмма, обязывающая местные органы дать газетам, в числе учредителей которых органы КП РСФСР, возможность перерегистрироваться, ни в коем случае не приостанавливая издания газеты.

С этой телеграммой группа журналистов побывала в Совете Министров, но, прочитав ее, председатель Совета Министров Б.Ч.Михайлов сказал: "Нет, "Советская Калмыкия" больше выходить не будет". Мы заметили, что подобный запрет противозаконный и получили ответ: "Сейчас никакие законы не действуют".

И они действительно не действуют. Нас просто выкинули, забрав наши столы, машинки, деньги, бумагу. Заодно национализировали и наших читателей - всех подписчиков "Советской Калмыкии" заставляют теперь читать "Известия Калмыкии". Уже 27 августа руководитель Госкомиздата И.Н.Басангов сочинил категорический приказ для директора республиканской типографии: "Прервать договор с "Советской Калмыкией" и вновь не возобновлять".

Телеграмму министра печати РСФСР Полторанина от 3 сентября от нас скрыли тот же И.Н.Басангов и директор издательства "Санан" В.Н.Сюйва. А она как раз разъясняла, что должен был быть сделан издательством разделительный баланс с газетой, продолжен договор на издание до 31 декабря 1991 года. И до сих пор Госкомиздат не выполняет указание вышестоящего министерства. Финансисты никак не могут вникнуть в понятие "разделительный баланс", директор бывшего издательства рес-кома партии, которое стало теперь структурным подразделением Госкомиздата. Сюйва доказывает, что у газеты ничего своего не было, все - собственность издательства.

Анализируя все происшедшее, натыкаясь на крепкую стену запретов, не имея возможности больше месяца выпускать свою газету, мы считаем, что газету закрыли, арестовали, называйте как угодно, ПО ПОЛИТИЧЕСКИМ МОТИВАМ. Иного объяснения мы просто не находим. Но тогда приходите с овчарками, снимайте отпечатки пальцев, щелкайте наручниками...

Правда, находятся другие объяснения, первая версия - "национализация партийного имущества". Когда стало ясно, что с этим не совсем так, нашлось другое объяснение - "вы остались без учредителей". Но и эта версия не подходит к нашему случаю.

Да, Верховный Совет и Совмин решили досрочно прервать свое учредительство. Но по закону о печати и по договору, подписанному ими, они и в этом случае остаются учредителями еще три месяца. Остаются ими и по сегодняшний день. Словом, не находится подходящего основания для запрета на издание.

Союз журналистов России вынужден был обратиться к прокурору РСФСР, прокурору республики о незаконном запрете нашей газеты.

Поэтому мы обращались к сессии Верховного Совета с просьбой вернуть все в законное русло. Наши подписчики должны получать ту газету, которую они выписали. Думаем, что за 70 лет работы несколько поколений журналистов отработало все же то нехитрое и небогатое имущество, которым владела редакция, те кабинеты, в которых мы сидели по несколько человек.

Честно говоря, удивляет, сколько усилий тратится на то, чтобы задавить газету. И все это под лозунгами гласности, демократии, свободы печати.

На мой взгляд, такая "Советская Калмыкия", какой она была в последний год, никому конкуренции не составляла. Газета откровенно серела месяц от месяца. К сожалению, сложившаяся система назначения редактора не давала возможности журналистскому коллективу, редколлегии быть хозяевами в газете. А единовластие не подчиненного коллективу руководителя делало из газеты вотчину редактора. И он, не стесняясь, решал газетной страницей все свои проблемы. Мы все время жили в полосе запретов. Например, нельзя давать критический материал из того района, где редактор выдвигается кандидатом в депутаты. А если учесть, что Юрий Иванович Юдин выдвигался трижды, то ясны границы умолчания. Потом идет подбор голосов "за" для утверждения на партийной конференции. Верховном Совете... И опять подбор материалов, которые месяцами лежали в редакторском "долгом ящике". Приведу такой пример: в феврале 1991 года заведующий общественной приемной Е.А.Поваляев пришел к редактору с материалом о тех злополучных машинах, которыми и сегодня занимается Верховный Совет. В публикации отказано. Мотив? "Я тоже хочу машину", - сказал редактор. И две редакционные машины "ушли ": одна - самому редактору, другая - его зятю. (Кстати, на одну из них давал деньги Верховный Совет.)

В марте появился в редакции депутат Целинного райсовета со статьей о том, как списывали и "приватизировали" государственные машины в районе. Статья свет не увидела. Да это и понятно, в этом районе работала дочь редактора, работает зять. И так далее, и тому подобное... Привожу эти примеры не для того, чтобы "укусить" бывшего редактора, а чтобы показать, что газета не защищена от дельцов. Из оружия, о котором мечтали учредители, она может превратиться в орудие чьих-то узких страстей и страстишек.

Вот почему, предвидя все мыслимые и немыслимые трудности для газеты в условиях рыночной экономики, без фондов и дотаций, журналистский коллектив "Советской Калмыкии" сам стал соучредителем газеты, мечтая о свободной интересной работе, не зависимой ни от каких официальных структур. Думаю, что для этого есть у нас силы.

Мы просили Верховный Совет отменить незаконное распоряжение Совмина, вернуть "Советской Калмыкии" ее имущество, деньги, бумагу, которые имела она до 26 августа, чтобы наши подписчики на 1991 год получали свою газету до конца года. Отменить, наконец, запрет на печать. Наше исковое заявление принято в Верховном суде республики.

Рады той поддержке, которую высказывают читатели. Это и простое человеческое сочувствие, и неиссякающий, пусть тоненький ручеек читательской почты, и возмущенное требование выписать газету на будущий год.

Кстати, о подписке. Ее то отменяли, то вновь возобновляли. Не смущало, что газета вошла в этом году во Всесоюзный каталог, ее впервые можно выписать и за пределами Калмыкии. на местах почта не принимала подписку, людей шельмовали, вводили в заблуждение, объясняя, что вместо "Советской Калмыкии" теперь выходят "Известия Калмыкии". Перед этим валом беззакония оказались мы, журналисты, без денег, без газеты, без возможности ее печатать.

Спасибо коллегам из "Элистинских новостей", "Хальмг унн", районным газетчикам, Гостелерадио, которые дали возможность обратиться к нашим читателям, сообщить о том положении, в котором мы оказались.

Мы верим, что все встанет на свои законные места. И думаем, что горький урок, который нам дал Совет Министров, не пройдет для нас даром, мы только страстно станем бороться за права человека, за то, чтобы жилось нам легче.

У нас по-прежнему будет работать общественная приемная. Мы сегодня предлагаем начать открытый разговор с читателями. Посоветуйте, подскажите. Назовите адреса славных и добрых людей. Расскажите, в какой чиновничий утес упирается ваша нынешняя забота. У вас наверняка есть предложения, как обустроить нашу общую жизнь. Пишите. Мы искренне будем рады.

Вчера это сенсационное сообщение распространили информационные агентства. Но проведенное "КП" расследование показывает: точку в деле Ларисы Юдиной ставить рано.

Юдину похоронили. По подозрению в убийстве задержаны двое, в федеральный розыск объявлен третий. В начале недели огромное количество изъятых у подозреваемых одежды и вещей отправлено в Москву на экспертизу. Ищут следы крови журналистки. Единственное, в чем нет сомнений у следственной бригады, так это в мотивах преступления. Дело возбуждено по статье 105, часть 2, пункт "б" - убийство, связанное с выполнением профессиональных обязанностей.

- Было бы смешно утверждать, что это бытовуха! - пожимает плечами прокурор регионального управления Генпрокуратуры по Северному Кавказу Игорь Ткачев.

Дома у Ларисы Алексеевны тишина. По комнатам, как тени, бродят трое мужчин. Двое сыновей и муж. Глава семьи раньше был лектором общества "Знание", работал в Госкомстате. Оттуда Геннадия Васильевича выкинули после того, как жена стала известным в республике диссидентом.

Дети живут далеко от родного дома, в Москве, и в Элисту наезжают нечасто. Старший, тридцатилетний Дима должен был через несколько дней привезти бабушке любимую внучку. Даше шесть лет. Только спустя трое суток Даше смогли сказать: бабушка умерла...

- За неделю до ее исчезновения позвонил знакомый, - рассказывает Геннадий Васильевич, - и сказал, что на него вышел некий человек из Агентства развития и сотрудничества. У него-де имеются какие-то любопытные документы. В субботу позвонил тот загадочный человек. Предложение Ларисы Алексеевны прийти к ней домой его не обрадовало: "Меня легко смогут вычислить. Давайте встретимся на улице!"

В субботу, в десять вечера, она вышла с мужем на улицу. Идти было буквально через дорогу, к кинотеатру "Октябрь". Незнакомец сидел в неосвещенном месте.

- Лариса подошла к нему и минут десять беседовала. Вернулась очень довольная, сказала, что наклевывается громкое дело. Он обещал на следующий день подвезти все документы...

Назавтра, в воскресенье, около восьми вечера, когда в Элисте еще было светло, журналистка вышла из дома в домашних тапочках.

- Я буквально туда и обратно!

И не вернулась. Геннадий Васильевич, так и не заснувший в ту ночь, стал названивать в милицию, ФСБ и друзьям. Приехали чекисты, установили на телефоне подслушивающее устройство. Сначала были мысли о похищении - Чечня под боком. А вечером пришел милиционер и в смущении замялся на пороге, не зная, как сообщить страшную весть.

- Когда Ларису привезли, я ее не узнал-Нашли редактора оппозиционной газеты на окраине Элисты, у Ярмарочного пруда. У нее было семь ножевых ранений, разбитое лицо, кости черепа в нескольких местах проломлены. Старший сын Дима недоумевает:

- Вроде ничего взрывоопасного не готовила. Вот когда у нее были публикации по нефтяным делам, тогда другое дело. Ей звонили, предлагали на выбор: или два миллиона долларов и вон из Калмыкии, или убьем. А тут...

Друзья другого мнения. Лариса Алексеевна несколько дней не дожила до выхода в свет очередного номера газеты: из-за финансовых сложностей "Советская Калмыкия сегодня" из еженедельника превратилась в ежемесячник. В сохранившемся макете есть очень любопытные материалы.

Задержанный Тюрбя Босхомджиев и был человеком, который свел предполагаемого убийцу с Юдиной. Но мало кто верит, что он виновен. Босхомджиев - бывший оппозиционер. Бедствовал, отошел от оппозиции, выпросил себе должность представителя президента Калмыкии в Волгоградской области. Почти все говорят, что его подставили.

Со вторым задержанным сложнее. Сергей Васькин - капитан милиции, друг Кирсана Илюмжинова, советник президента Калмыкии по работе с административными органами. Правда, все это с приставкой "бывший". Четыре года назад ранним утром на огромной скорости джип, управляемый Васькиным, врезался в переходивших улицу двух восемнадцатилетних парней. Оба были убиты на месте. Перетрусивший Васькин сбежал с места происшествия, но его сдала сожительница. Экс-милиционеру и советнику президента впаяли восемь лет.

Некоторое время назад его расконвоировали и перевели на "химию". Но колония-поселение, где должен регулярно отмечаться Васькин, находится далеко от Калмыкии. Что он делал в Элисте, сейчас выясняется. По достоверным данным, при арес-

те на лице Васькина обнаружена глубокая свежая царапина. След борьбы с Юдиной? Именно он, по словам мужа, очень напоминает человека, с которым беседовала Лариса Алексеевна накануне своего исчезновения.

На какого живца выманили журналистку? Агентство развития и сотрудничества Калмыкии уже давно привлекало ее внимание. Через эту контору прокачивалось огромное количество денег - налоги и плата за регистрацию предприятий из других регионов в оффшорной зоне. Человек, обещавший сенсационные документы, может, и сам того не желая, подтвердил то, о чем Юдина догадывалась давно: никем не учтенные огромные суммы из АРИСа поступают в Фонд программ президента Калмыкии, являющийся, по сути, личным карманом Илюмжинова.

Официальные лица республики, ритуально поскорбев, все как один кинулись обличать центр в происках против калмыков. "Народный акын" Кугультинов публично недоумевал: вот писатель имярек помер, а никто по его поводу не шумел. Хоть бы объяснил кто поэту - не своей смертью, не от цирроза печени скончалась оппозиционная журналистка!

На площади перед местным "Белым домом", где по вечерам гремит музыка и танцует молодежь, массовик-затейник при галстуке после каждой песни заводит толпу: "Желтая русская пресса хочет раздавить нашего президента! Не дадим! Элиста, подними руки! Руки вверх, Элиста!" Единственный на всю Россию Государственный секретарь по идеологии (!) Нусхаев заявил: "Смерть Юдиной выгодна Москве. Для Москвы существуют три нации: русские, черные и узкоглазые..."

Ладно. В конце концов большинство тех, кто шел за гробом журналистки, были те самые "узкоглазые". И в пикетах на главной площади Элисты, требующих найти убийц, русских раз-два и обчелся. И отнюдь не русский шовинист, а "узкоглазый" генерал Очиров, в бытность свою замначальника Контрольного управления Президента России, назвал Илюмжинова вором. Так, кстати, и не получив внятного ответа на свое обвинение.

Огромная следственная бригада, не зная выходных и праздников, опрашивает сейчас многочисленных героев публикаций в "Советской Калмыкии". Среди этих людей есть женщина, с которой Юдина встречалась буквально за два дня до своей смерти. Татьяна Гажва - вдова удачливого предпринимателя, начальника валютного отдела банка "Бумба", которого год назад застрелили

во дворе своего дома. Нашли и пистолет, и хозяина оружия, но на том дело и закончилось. Татьяна считает, что ее муж, независимый и смелый, уже давно был бельмом на глазу у властей. Особенно сильно обстановка накалилась в 1996 году - перед матчем Карпов - Камский в Элисте Гажва отказался предоставить свой особняк под резиденцию Карпова. За это на него очень осерчал Вячеслав Илюмжинов - брат Кирсана, калмыцкий "серый кардинал". Есть свидетели, что он заявил: "Гажве в Элисте не работать!" Через некоторое время у строптивого предпринимателя сгорела сауна. А еще через год его убили. Может, и совпадение. Но Татьяна так не думает. Об этом писала в своем последнем материале Лариса Юдина. Кстати, Гажва метил на место председателя правления банка, куда в том же году, когда его убили, пришла дочь министра внутренних дел Калмыкии Бакланова, филолог по образованию. А в Элисте министр знаменит своим огромным домом, выстроенным словно по мановению волшебной палочки. Когда его спросили, на какие средства отгрохан особнячок, Бакланов очень просто ответил: "А мне президент дал шестьсот миллионов!" Это в то время, когда рядовые милиционеры живут по конурам...

Повязана вся республика. Неудивительно, что руководитель местного управления ФСБ, отвечая на вопрос журналистки Юдиной, каково ему пришлось на заседании Народного Хурала, сказал: было интересно смотреть в зал и видеть столько уголовников. Обиженный Хурал подал в суд. Удивленный чекист пожал плечами и предоставил справки: кто сидел, за что и когда вышел. Очень неудобно получилось.

А может, Юдина что-то не то узнала о "Чесс-сити", знаменитом шахматном городке, стоящемся к сентябрьской шахматной Олимпиаде? Даже ФСБ не знает, откуда берутся средства на него. "Великая тайна! - смеются элистинцы. - Да у детей отняли!" И действительно, пособия на детей матерям не выдают уже год. Когда те ропщут, им объясняют, что не хватает на "Чесс-сити". Тем не менее стройка в очередной раз встала, и неизвестно, на какие шиши она будет продолжена: "детских", очевидно, не хватает.

Я помню ее четыре года назад. В Юдину стреляли: не убить, а так - попугать хотели. Поджигали дверь, с шумом и треском выселяли из Дома печати. От огромной редакции "Советской Калмыкии" остался один компьютер, на котором она последнее время и набивала тексты, и верстала. И еще осталась сама Лариса Алексеевна, которая за эти годы смогла доказать, что и один честный журналист - это очень много. Ей кричали: "Эта ваша коммунистическая газетенка!", - а она лишь усмехалась - вор останется вором в любой партии. Да и не была она коммунисткой. Просто честный человек.

Газеты больше не будет. И оппозиции тоже. Илюмжинов может быть доволен. По сведениям из президентского окружения, в апреле, за два месяца до убийства, ему привезли кассету с интервью Юдиной австралийскому телевидению, где она сказала: ситуация в Калмыкии напоминает 1994 год в Чечне. Рассказывают, что Илюмжинов был в бешенстве и заявил: "Чтобы больше ни одного номера этой газеты я не видел!"

Все так и получилось.

Причины убийства главного редактора газеты "Советская Калмыкия" Ларисы Юдиной, возможно, следует искать в Москве, слишком явно покровительствующей Кирсану Илюмжинову

Тело Ларисы Юдиной нашли дети в пруду Ярмарочный. Это всего в полутора километрах от дома убитой и в сотне шагов от олимпийской деревни имени президента Илюмжинова. Осенью в этом щедром на зелень и прозрачную воду месте он намерен провести 33-ю Всемирную шахматную Олимпиаду. А пока единственный свидетель, видевший Юдину с возможным преступником, ее муж Геннадий. Он через день после трагедии, зайдя в ФСБ, почти сразу узнал мужчину, к которому вместе с женой приходил на встречу. Показал Геннадию этого человека глава ФСБ Калмыкии Владимир Тимофеев. По данным местного ФСБ, один из подозреваемых в убийстве известной журналистки - бывший советник президента республики Сергей Васькин. Год назад его приговорили к восьми годам тюрьмы за то, что на президентском "Линкольне" сбил насмерть двух подростков.

На следующий день Тимофеева перевели во Владимир, а делом Юдиной занялась следственная бригада МВД РФ, специально вызванная из столицы. Теперь Элиста почти стопроцентно уверена: вслед за заказными убийствами журналистов Владислава Листьева и Дмитрия Холодова, предпринимателей Ивана Кивелиди, банкиров Олега Кантора и Владимира Рачука тайна смерти Ларисы Юдиной не будет раскрыта никогда. Потому что причины преступления корнями уходят в Москву, говорят тут.

СЛЕД ПЕРВЫЙ

Его еще до находки в пруду Ярмарочный услужливо обнаружили сами преступники. На Ларису Юдину они вышли при посредничестве помощника депутата Госдумы Бемби Хулхачиева - Тюрбя Босхомджиева. Депутату, его помощнику по телефону, а затем журналистке и ее мужу при Личной встрече один из них (вероятно, Васькин) представился сотрудником АРИСа, агентства сотрудничества и развития при президенте Калмыкии. Он пообещал передать документы, доказывающие, что АРИС существует на криминальные деньги и занимается узаконенным рэкетом с ведома президента республики. Юдина к этому времени знала, что фирма АРИС специально создана под финансирование Всемирной шахматной Олимпиады и вошла в оффшорную зону. Безналоговый статус получили также предприятия из 52 городов России, Бельгии, Германии, стран СНГ и Восточной Европы. Лариса Юдина - единственная, кто распространил информацию о том, что эти фирмы освобождались от налогов только тогда, когда подписывали строку в контракте о "добровольном" взносе-пожертвовании в личный фонд президента Илюмжино-ва. Расплата за рассекречивание закрытой информации последовала незамедлительно. Суд Элисты за распространение "ложной" информации, "оскорбление чести и достоинства президента" приговорил журналистку к штрафу, в сотни раз превышающему стоимость фондов возглавляемой ею газеты. Поэтому женщина была кровно заинтересована в роковой для себя встрече.

- Гибель Ларисы отодвинуло то, что первый раз мы вместе пошли за этими документами, - рассказывает Геннадий Юдин. -Мы прождали почти полчаса. Когда стемнело, заметили силуэт. То покажется, то спрячется. Подошли сами. Мужчина скороговоркой сказал, что документы будут завтра, и он еще позвонит. Жена успела задать несколько вопросов. По ответам я понял, что он в курсе дел АРИСа. А по довольной интонации Ларисы - что она ему поверила.

- Следующим вечером, когда Юдина, изнервничавшись, дождалась звонка, она, выбегая из квартиры, на ходу бросила мужу: "Он просил без тебя".

- Когда Геннадий Юдин все это рассказал главе местного отделения УФСБ Владимиру Тимофееву, тот незамедлительно обнародовал закрытую до того информацию. По данным ФСБ, не раз ложившимся на стол аппарата Правительства РФ и главы Контрольного управления при Президенте РФ, только в 1997 году в личный фонд Кирсана Илюмжинова поступило около 19 миллионов долларов "неустановленного" происхождения. В 1998-м - чуть больше пяти миллионов. Личный фонд Илюмжинова ни разу не проверялся, и президент ни разу не представлял в налоговые органы декларацию о доходах.

Сразу после этих заявления Тимофеев был отстранен от дела под предлогом перевода на другое место работы, приезда следственной бригады из Москвы и передачи следствия в МВД.

СЛЕД ВТОРОЙ

Его "отпечатки" по сей день сковывают Калмыкию страхом. Их нашла и обнародовала тоже Лариса Юдина.

8 марта 1998 года журналистка нелегально пробралась в Приютненскую психиатрическую больницу, куда главный психиатр Минздрава Калмыкии Вадим Володин принудительно поместил координатора общественного движения "От сердца к сердцу" Лидию Дорджиеву. Это произошло после того, как женщина возглавила в Министерстве соцобеспечения голодовку 25 инвалидов и многодетных женщин. Они протестовали против более чем годичных невыплат детских и инвалидных пособий.

- Сначала, когда вместо обещанного представителя президента к нам пришел психиатр, - вспоминает Лидия Дорджиева, - мы его просто выгнали. И почти сразу в милиции был зарегистрирован анонимный звонок. Будто в здание, где мы голодали, подложена бомба. Когда работников эвакуировали, а мы один на один остались с милицией и стали баррикадироваться, было поздно...

Женщина схватилась рукой за сердце. Другой трет виски.

- Потом милиционеры взломали двери, пинками гнали здоровых, волоком тащили больных, - ее рассказ переходит в сдавленный плач. - Дальше плохо помню. От побоев я потеряла сознание. Помню только, что у выхода нас ждали бригады "скорой помощи", и мои дочки не дали запихнуть меня в отдельную машину-"психушку".

Лидию Дорджиеву после предварительного диагноза чиновника Минздрава - "неадекватная психическая реакция" - все-таки отвезли в психбольницу. Санкцию на ее принудительное обследование после обращения Володина в суд дал судья Борис Дорджиев (однофамилец). Правда, к чести врачей Приютненской больницы, они не подтвердили диагноз своего руководителя. А когда тот обратился в суд с требованием разрешить принудительное решение, вновь поставили Дорджиевой "диссидентский" диагноз - "обостренное чувство справедливости".

Однако и от этой "болезни" излечили бы несчастную, если бы не находчивость Юдиной. Она вызвала в Элисту экспертов Ассоциации независимых психиатров России, правозащитников Международной Хельсинкской группы, представителей Генпрокуратуры, МВД РФ и депутатов Госдумы от Калмыкии. Лариса Юдина - единственная, кто поднял тревогу: впервые за последние десять лет в России психиатрия вновь используется для здоровых людей. Приехали все, кроме представителей правоохранительных органов и депутатов. "Органы" возбудили и держат, не расследуя, уголовное дело против голодающих - за "оскорбление" милиционеров при исполнении служебных обязанностей. А депутаты Госдумы, все тот же Бембя Хулхачиев и Геннадий Кулик, к которым в Москву Юдина за руку привела пострадавшую, захлопнули перед женщинами двери. Москва молчит.

Зато телевидение, радио и пресса Калмыкии рассказывают, что женщины республики отказываются от детских пособий, желая отдать их на строительство Сити-Чесс - шахматного городка 33-й Всемирной Олимпиады. В республике продолжается широкомасштабная пропагандистская акция: "Отдадим часть заработка на олимпийскую деревню!" Газеты, которые на четырех полосах печатают пять фотографий президента Илюмжинова, призывают подумать о том, какой будет Олимпиада, "...если коллектив не сделает добровольное жертвоприношение".

СЛЕД ТРЕТИЙ

Почему четыре человека, дававшие в столицу информацию, не совпадавшую с мнением президента Илюмжинова, теперь выведены из игры? Первым поплатился Валерий Очиров, заместитель председателя Контрольного управления при Президенте РФ. После того как он, основываясь на данных Контрольного управления, в интервью Ларисе Юдиной заявил, что президент Илюмжинов и его окружение, начиная от Давида Кугультинова, "живут и едят на ворованные деньги", его больше не командируют в Калмыкию. А Юдину суд приговорил к штрафу, на выплату которого журналистке, живущей с 1995 года за чертой бедности, не хватит и трех жизней. Причем наказали ее за то, что она "не проверила информацию", документально предоставленную ей госчиновником.

Когда журналистку попытался защитить прокурор республики Владимир Шипиев (он всего лишь помог ей передать кассационную жалобу в Верховный Суд и Генпрокуратуру), его сразу перевели на работу... в Москву.

И, наконец, после интервью Ларисе Юдиной начальника УФСБ по Калмыкии Владимира Тимофеева двадцать с лишним калмыцких парламентариев подали в суд на газету "Советская Калмыкия", Тимофеева и Юдину. Они были возмущены тем, что глава УФСБ обнародовал список уголовного президентского окружения и "депутатов, ранее осужденных, на которых сегодня заведены уголовные дела... в том числе и за взятки". На тираж газеты со скандальным интервью был наложен арест. Распространители из тех, кому удалось часть газеты привезти из Ставрополя, избиты и арестованы.

Почти сразу из Москвы Тимофееву было предложено другое место работы - город Владимир, где он уже служит. А пока он сдавал дела, убили Ларису Юдину.

СЛЕД ЧЕТВЕРТЫЙ

Еще в 1995 году все то же Контрольное управление при Президенте РФ обнаружило гигантские бюджетные растраты в Калмыкии в размере 132 миллиардов "старых" рублей. Тогда же выяснилось, что бесследно пропали 10,5 миллиардов, предусмотренных программой "Каспий", 1 4 миллиардов (в ценах 1993 года), выделенных республикой в качестве "шерстяного" кредита, и 247 миллиардов, собранных компанией-пирамидой "Хопер-инвест", штаб-квартира которой находилась в Элисте ("Московские Новости" уже писали об этом - №56, 23.08.199 5 г.).

С тех пор прошло больше двух лет. К пропавшим деньгам прибавились инспекционные проверки Валерия Очирова и данные ФСБ о "неустановленных" 24 миллиардах долларов. Суммы исчезнувших средств уже ведутся в валютном исчислении, а Кремль на им же

инициированные ревизионные проверки отвечает новой порцией бюджетных вливаний в дотационную республику, на 95 процентов живущую за счет федерального бюджета. Теперь, словно "забыв" о черной бюджетной дыре, в каковую превращается Калмыкия, Москва вновь готова выделить гигантские средства Элисте на организацию и проведение 33-й шахматной Олимпиады.

Итак, пока республика из госбюджета не взяла ни копейки на шахматный турнир, а деревня для олимпийцев достраивается, расширяется аэропорт. На какие деньги? На этот вопрос и попыталась ответить Лариса Юдина. Частично ею ответ был найден.

Юдина, поняв, что призывать из Москвы ревизионные проверки, даже из президентского Контрольного управления, бесполезно, выбрала иной путь. Она вышла на бельгийского барона де Грюбона. Он два года назад, под гарантии фонда президента Илюмжинова, заключил контракт на поставку овечьей шерсти компанией "Элиста ВУЛ". Внес затребованную предоплату в 750 тысяч долларов, и с тех пор ни шерсть ему не поставили, ни денег не вернули. Все, что смог сделать барон - внести в "черный список" неблагонадежных партнеров ЕЭС компанию "Элиста ВУЛ" и Республику Калмыкия.

Следующий этап доказательств Юдиной - это то, что личный фонд Илюмжинова составлялся именно на такие "сбережения", как “взнос” бельгийского барона, "добровольные" пожертвования бизнесменов оффшорной зоны и рядовых калмыцких граждан, счастливых отдать последнее ради праздника шахмат.

Судьба распорядилась таким образом, что оборванная жизнь бесстрашной Ларисы Юдиной стала трагическим доказательством ее правоты: Калмыкия сегодня - это Советский Союз 70-х и Чечня образца 1993-го, вместе взятые. И происходит так потому, что, как и в случае с Чечней, сращивание государственной власти с криминалом происходит при молчаливом согласии Кремля. Он покрывает гигантские размеры воровства, превращающего маленькую республику в новую "черную дыру" российской экономики.

СЛЕД ПЯТЫЙ

- Вы думаете, мы не знали о том, что писала Юдина? - говорит одна из журналисток официальных "Известий Калмыкии", но представиться боится. - Она знала то же, что и мы, просто не боялась.

Об этом же, но другими словами, говорят бывший глава УФСБ Владимир Тимофеев и муж Юдиной Геннадий. "У нее не было никакой секретной информации, за что Ларису можно было бы... - тут Геннадий Васильевич запинается. - Она мне все рассказывала".

Многие в Элисте считают, что Юдину принесли в жертву те, кто пытается свести счеты с Илюмжиновым. Недоброжелателей у калмыцкого лидера найдется немало, поскольку в безналоговой зоне он берет такие налоги-дань, которые способны разорить даже богатые фирмы. Убийство журналистки, бросающее тень на президента Калмыкии и его окружение - сильный удар накануне шахматной Олимпиады, с которой здесь связывают приток инвестиций.

Но этот след сегодня всерьез рассматривается лишь в качестве народной версии. В то, что будут найдены заказчики, а не исполнители преступления, в Элисте никто не верит.

Тут больше доверяют слуху, будто Генеральный прокурор России Юрий Скуратов любит играть в шахматы с президентом Калмыкии, а председатель Верховного Суда Владимир Лебедев приезжает на охоту в калмыцкие степи.

После убийства Ларисы Юдиной Калмыкия оказалась в центре общественного внимания. В составе комиссии, образованной фракцией "Яблоко", я побывал в Элисте, чтобы ознакомиться с ходом следствия. В процессе работы у меня сложилось впечатление об обстановке в этой республике, которая особенно рельефно проявилась в связи с преступлением против журналистки. Первое, что бросилось в глаза: местные средства массовой информации публиковали материалы, смысл которых сводился к тому, что если Кирсан Илюм-жинов президент Калмыкии, то критика в его адрес - это попытка опорочить весь калмыцкий народ. Невольно вспоминается лозунг сталинского периода: "Народ и вождь едины".

После приезда Илюмжинова, который "пропал" на три дня и вернулся после убийства Юдиной, республиканские газеты, до его возвращения молчавшие о преступлении, в один голос заявили: "Москва ждала этого ЧП". Почему? Оказывается, потому, что столица России завидует маленькой Калмыкии, где проводится шахматная Олимпиада, и пытается ее сорвать. А дальше намек на куда более серьезное обстоятельство: примерно так же - с очернения руководства - начиналась депортация калмыков "отцом народов". Вот так, ни больше, ни меньше... Эти кощунственные и ничего общего не имеющие с действительностью измышления сочинялись по хорошо проверенному всеми тоталитарными режимами принципу: лгите больше, от лжи всегда что-нибудь остается... Однако даже подобные опусы бледнеют перед заявлением госсекретаря Калмыкии по вопросам идеологии господина Нусхаева. Выступая по местному телевидению, он сказал: "В Москве знают только три нации: русские, узкоглазые и черные". Поразительный цинизм, особенно если вспомнить усиленно внедрявшееся в сознание российской общественности мнение, что Илюмжинов создал в Калмыкии атмосферу подлинного интернационализма. Все это свидетельствует о политике двойных стандартов: публично (особенно в администрации Президента Российской Федерации) Илюмжинов пытается представить себя сторонником единого и неделимого государства, а в Калмыкии взял откровенный курс на противопоставление республики Центру.

После убийства Ларисы Юдиной ее родственники, друзья, а также почитатели газеты "Советская Калмыкия" на девятый день после преступления решили собраться на митинг памяти журналистки. Митинг запретили, а мэр города предупредил организаторов -членов общественного объединения "Яблоко", что в случае неповиновения к ним будут применены меры вплоть до физических. Утром пятнадцатого июня в квартиру руководителя местной организации "Яблоко" пришли милиционеры и потребовали его явки в прокуратуру. Мы заявили протест руководителям правоохранительных органов и предупредили, что, пользуясь статусом депутатской неприкосновенности, снимем их противоправные действия на пленку и передадим ее в российские центральные, а также международные средства массовой информации, ибо нет ничего предосудительного в том, что люди хотят почтить память убитой. Это подействовало, и митинг состоялся, хотя вокруг было много милиции - и в форме, и в штатском.

Что касается следствия, оно идет активно. Поначалу дело было возбуждено по части второй, пункту "б" сто пятой статьи УК РФ: "Убийство в связи с выполнением служебных обязанностей или общественного долга". Поскольку служебной обязанностью и общественным долгом Ларисы Юдиной было издание оппозиционной политической газеты, оно и становится причиной преступления. Таким образом, сами правоохранительные органы начали расследовать убийство как политическое. Спохватившись, они заменили пункт "б" упомянутой статьи пунктом "ж": "Убийство по предварительному сговору". Мы полагаем, что имели место не только те обвинения, что сформулированы обоими пунктами, но и еще одно: "Убийство с особой жестокостью". Лариса Алексеевна была сначала избита, о чем свидетельствуют многочисленные раны и синяки, затем ее кололи ножом (не с целью убийства, а чтобы помучить) и только потом нанесли смертельный удар тупым предметом сзади в голову и контрольный -ножом в сердце. Преступники могли спрятать тело, но они предпочли подбросить его в городской пруд в расчете, что убитую обязательно найдут. То есть имеются все основания полагать, что это была акция запугивания.

О том же говорит и все, предшествовавшее трагедии: редакцию "Советская Калмыкия" громили, ее выселяли, увольняли с работы тех, кто предоставлял ей помещение, разоряли помогавших газете бизнесменов, избивали родственников сотрудников редакции, поджигали дверь и даже создали газету-двойник, после чего Лариса Юдина была вынуждена изменить название газеты на "Советская Калмыкия сегодня". Читатели быстро разобрались, какая газета настоящая, а какая фальшивая (которая, кстати, разорилась, поскольку ее не покупали). Тогда газету Юдиной запретили распространять через киоски. Возникла сеть добровольных распространителей. Их били, отнимали газеты, тем не менее эти мужественные люди продолжали делать свое дело, а противоправные действия по отношению к ним, несмотря на многочисленные обращения в прокуратуру, оставались безнаказанными. На такую же безнаказанность рассчитывали, видимо, и те, кто убил Ларису Юдину. Не оправдалась и цель тех, кто стоял за спинами убийц - запугать сторонников газеты, сплотившихся вокруг ее редактора. Последнее время Лариса Алексеевна настаивала на необходимости вхождения в состав федеральной демократической структуры. Понимая, что на региональном уровне ей и ее единомышленникам не выжить, она стала лидером инициативной группы по созданию местного отделения общественного объединения "Яблоко".

Илюмжинов, что называется, "на голубом глазу" полностью отрицает свою причастность к преступлению, его сторонники пытаются представить дело так, будто президента Калмыкии специально подставили. В действительности Кирсану Илюмжинову ни к чему широкая огласка, зато очень выгодна ликвидация оппозиционной газеты, она была ему, как кость в горле, особенно теперь, когда возникли крупные проблемы со строительством шахматного городка "Чесс-сити" и проведением шахматной Олимпиады. Фирмы - сначала турецкая, а затем югославская - отказались возводить городок, на стройплощадке еще "конь не валялся", а время Олимпиады катастрофически приближается. Пытаясь решить финансовые трудности, руководство республики не погнушалось провести добровольно-принудительное перечисление женщинами Калмыкии детских пособий на нужды строительства, что вызвало бурю возмущения и судебные иски. Такая драконовская мера, очевидно, вызвана нехваткой брошенных на "Чесс-сити" бюджетных средств. Не спасают и поборы с предпринимателей. Нам показывали типовое письмо, которое им посылают. Смысл письма: Элиста должна быть лучше и краше, поэтому перечислите деньги (указывается сумма) на такой-то расчетный счет и принесите копию платежного поручения в такую-то комнату... Существует коммерческий проект, предусматривающий продажу после проведения соревнований жилья в Олимпийской деревне, однако, учитывая огромный уровень безработицы в Калмыкии и, соответственно, чрезвычайно низкую платежеспособность населения, непонятно, кто сможет покупать такое, мягко говоря, недешевое жилье. Вдобавок, по некоторым сведениям, в ряде строений предполагаемого городка появились вызванные плавуном трещины, так что даже имеющие деньги вряд ли захотят вкладывать их в "замки на песке". Таким образом, возможный крах проекта поставит под сомнение репутацию Илюмжинова, которая целиком поставлена на эту сомнительную карту.

Столь нежелательная для президента Калмыкии огласка убийства Ларисы Юдиной все же произошла, его организаторы просчитались, уповая на привычную безнаказанность. Получился скандал мирового масштаба, чем и объясняется нормальный ход расследования, хотя ему и придана исключительно уголовная направленность. Не проверяется экономическая составляющая этого преступления -Юдину выманили из дома, посулив предоставить документы, разоблачающие Агентство развития и сотрудничества при президенте республики Калмыкия (АРИС), которое фактически действует, как лазейка в оффшорную зону. АРИС регистрирует предприятия из других регионов, освобождая от местных налогов и позволяя уходить от федеральных. В настоящее время Думой принято Постановление "О проверке законности расходования бюджетных средств в республике Калмыкия". До сего дня проверок было несколько. В результате выяснилось, что практически вся приватизация проведена с нарушением законодательства. Главное контрольное ревизионное управление при президенте РФ выявило чудовищные злоупотребления бюджетными средствами, заведено уголовное дело об исчезновении так называемого "шерстяного кредита", выданного Калмыкии на закупку шерсти и спасение шерстяного стада. Шерсть так и не закупили, а стадо уничтожили. Думаю, что поддержка Илюмжинова Центром зиждется на его мнимой лояльности и заверениях в приверженности неделимой России. Тем не менее, то, что он сотворил с Калмыкией, ужасно: там нет ни одного законно избранного органа власти.

Мой прогноз по делу об убийстве Ларисы Юдиной: исполнители понесут наказание, заказчики вряд ли. Не исключаю, что убийцы могут быть убраны еще до того, как предстать перед судом -ниточки, ведущие наверх, должны быть оборваны...

Недавно услышала мнение человека, достаточно лояльного к властям: "Нет, все-таки теперешняя "Советская Калмыкия" не та. Я не был согласен с Юдиной, но газету ее читал. У нее были настоящие факты, взгляд изнутри".

Ларису Алексеевну порадовала бы такая оценка ее детища. Те, кто продолжает ее дело сейчас, тоже могут быть довольны: газету читают, хотя и сравнивают, что естественно, с прежней.

Мы критикуем приезжих журналистов за ошибки в написании фамилий, неточности, некоторую скоропалительность суждений, просто за то, что их взгляд - со стороны, и мы не всегда с ним согласны.

Они, отрываясь от дома и повседневных дел, порой издалека, приезжают сюда, чтобы исполнить долг - профессиональный и гражданский - перед памятью своей убиенной коллеги.

Изумляются, что говорить с нами о наших же делах трудно. Задавая вопросы, натыкаются на глухую стену молчания официальных и неофициальных лиц. Возможно, они вправе думать, что у нас и вовсе своих мнений нет. Это неправда.

Как бы ни замыкались сегодня все в кругу собственных проблем, никто не забыл Ларису Юдину и ее гибель. У нас небольшое население, маленькая республика - и такое ужасное событие было воспринято и продолжает ощущаться как беда в доме - общая беда. Особенно страшно уже высказанное подозрение, что и виновные находятся в нашем же доме. О таком не слишком хочется говорить всуе. Поэтому так трудно было задавать знакомым и незнакомым этот простой вопрос.

- Как вы считаете, кто заказал убийство Ларисы Юдиной?

- Что я могу сказать, когда следствие молчит об этом и затягивается, как всегда?

- Допускаете, что наши местные "верха" к этому причастны?

- Ни в коем случае!

- Почему? Ведь газету травили, не разрешали финансировать, печатать в республике.

- Наверное, это было неправильно. Оппозиция должна существовать - это нормально. Но убить! Такого у нас быть не может.

- Тогда кому же это было нужно?

- Да, может, Москве, тем же "яблочникам", например. Чтобы нашего президента подставить. Не знаю. Пусть разбираются. Другое мнение:

- Да все, в общем-то, ясно. Кому мешала Юдина, те и убили. А мешала, конечно, местным властям, местной коррупции.

- Но есть же презумпция невиновности. Следствие заказчиков пока не называло.

- И никогда не назовет. Холодов, Листьев, Старовойтова... Ни одно из этих преступлений раскрыто не будет. Потому что за ними власть имущие и нам, мелким сошкам, об этом знать не положено.

Еще одно:

- Не знаю. Страшно даже думать о таком. Но если виновные есть, значит найдут их и накажут.

- А если они всех купят - и следствие, и суд?

- Всех не купишь. Правда все равно выплывет. Бог накажет в конце концов.

Не знаю, какие еще существуют мнения. Знаю одно. Разговор об этом всех выбивал из равновесия, получался нервным, горьким. Это значит, о Ларисе и той дорогой цене, которую она заплатила за свой "взгляд изнутри", помнят и думают. Ведь больные вопросы, загнанные внутрь, не разрешаются и не исчезают. Поэтому на последние копейки, вскладчину, люди покупают "Советскую Калмыкию", читают "по кругу", ищут в ней прежние - юдинские - черты.

Президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов претендует на роль личности сверхцивилизованной, политика XXI века, деятеля, строящего культурные мосты между своей республикой и всем остальным миром.

И некоторые внешние атрибуты этой цивилизованности действительно налицо. Шутка ли - в одном только прошлом году побывал в сорока странах, о чем с гордостью сообщает журналистам (интересно, находился ли он хотя бы 40 дней в возглавляемой республике?) Особая гордость Кирсана - его "дружеские" связи с папой Римским, Патриархом Московским и всея Руси, Далай-Ламой XIV, не говоря уже о сильных мира сего, заправляющих бизнесом, политикой, спортом и прочим.

Но вот вопрос президенту на засыпку: насколько цивилизованным является отсутствие в республике оппозиции, вернее, планомерное ее уничтожение политическими и экономическими методами? Физически уничтожена одна только Лариса Юдина, а политический характер ее убийства был очевиден уже в день трагедии. "Советская Калмыкия", которая делалась руками Юдиной, была единственной в республике оппозиционной газетой. Лариса задавала вопросы о сомнительных проектах, реализуемых на сомнительного происхождения деньги, о хищениях в республике огромных федеральных средств.

Могли ли нравиться президенту и его окружению такие публикации - вопрос риторический. Зато как хорошо сейчас: что ни публикация в местных СМИ, то свидетельство бурного развития рыночных процессов, реализации рыночной реформы. Но вот апофеоз: уже за месяц до очередного дня рождения Илюмжинова газеты запестрели поздравлениями. И ладно бы какой юбилей - 37 лет исполняется. Стремясь опередить друг друга, изливают свою любовь к хозяину коллектив министерства финансов, сотрудники уголовно-исполни-тельной системы министерства юстиции по Калмыкии, Госкомстат, противопожарная служба, таможня... Покойный Леонид Ильич, наверное, в гробу перевернулся бы от зависти.

Как следствие "волеизъявления народа" - появляется Указ президента Калмыкии об объявлении своего дня рождения выходным днем в республике. Западные цивилизации отдыхают.

Но не все так спокойно в Багдаде, как может показаться на первый взгляд. Оппозиция никуда не делась. Не только официальная - "яблочники" и коммунисты. Но и стихийная. Та, которая хватала нас за рукав на рынке и просила написать о том, как Кирсан "кинул" строителей Сити-Чесс, не заплатив за работу до сих пор, спустя полгода. Та, которая в совхозе жаловалась на то, что не видела зарплаты уже несколько лет. Та, которая уже начинает сомневаться в том, что убийцы Юдиной, а главное, заказчики преступления получат по заслугам.

Чтобы обо всем этом рассказать открыто и без страха за последствия публикаций, и нужна газета Юдиной. И нужна эта газета, как нам кажется, не столько Союзу журналистов России, призывающему каждые две недели "под ружье" бригады корреспондентов из самых разных российских изданий, не ставропольцам, печатающим газету у себя из-за запрета ее издания в Элисте. Она нужна прежде всего самим калмыкам. Цивилизованное общество не может существовать без оппозиции, без открытого, бесцензурного слова.

за самые острые и смелые материалы, демонстрирующие готовность автора идти против течения, его независимость от политического, административного, финансового давления местных властей, от укоренившихся общественных стереотипов, мешающих становлению в России гражданского правового общества.

По условиям конкурса в нем принимали участие только провинциальные журналисты (всей России, исключая лишь Москву и Санкт-Петербург). Жанр - любой. При отборе материалов на конкурс наряду с профессиональным мастерством учитывалась независимая общественная и нравственная позиция автора, его приверженность принципам свободы слова.

На конкурс было прислано 130 работ журналистов практически из всех регионов Российской Федерации.

Жюри конкурса в составе: Ирина Дементьева, Софья Дубинская, Борис Киршин, Юрий Рост, Юрий Щекочихин объявило его итоги на торжественной церемонии 29 июня в Доме журналиста в Москве.

Специальная награда "За мужество и верность профессиональному долгу была присуждена участнику конкурса Ларисе Юдиной - редактору "Советской Калмыкии сегодня", зверски убитой 7 июня 1998 г.