В этом году вице-спикер Государственной думы, один из лидеров партии "Яблоко" Владимир Лукин и его супруга Лариса Ахматова отметят юбилей -- 40 (!) лет совместной жизни.

Если бы на руководящие посты в нашей стране назначали в соответствии с семейным стажем (а это не такой уж нелепый ход: если у человека хватило ума прожить в счастливом браке сорок лет, то с государственными делами он уж как-нибудь разберется), Владимир Лукин занял бы пост не ниже министра иностранных дел.

Людмила Пивоварова: Лариса Иосифовна, а с Анной Ахматовой у вас случайно родственных связей нет?

Лариса Ахматова: Нет, мы не родственники, не близкие и не далекие, хотя бабушка Анны Ахматовой, фамилию которой поэтесса взяла псевдонимом, с Волги. Мой отец тоже волжанин, родом из-под Саранска. Видно, там хан Ахмат хорошо прошел (смеется).

Л.П.: Но к литературе вы все-таки отношение имеете: вы, кажется по образованию филолог?

Л.А.: Да, я окончила пединститут имени Ленина. Там мы с Володей и познакомились. Он был на два курса старше, но, так как мальчиков у нас было немного, мы всех их знали в лицо. К тому же Володя был остроумный, веселый, душа общества. Его было трудно не заметить.

Однажды большой студенческой компанией мы поехали в Ленинград на экскурсию. В поезде все собрались в одном купе, начали играть в рифмы -- кто больше стихов знает. Володя очень старался. А потом мне сказали, что я ему понравилась, то есть он старался для меня. Это было очень приятно. После Ленинграда мы иногда пересекались в институте, разговаривали, но только и всего. Скоро он защитил диплом, пошел работать -- и мы потеряли друг друга из вида. Я уже почти собралась замуж , но все изменил один телефонный звонок.

Незнакомый молодой человек предложил мне встретиться. Я ответила в том духе, что не люблю таких розыгрышей, и собиралась уже прекратить разговор -- но тут трубку взял другой юноша, со знакомым мне специфическим тембром голоса. Это был Володя. Мы поговорили, встретились... С самого начала было ощущение, что я знаю этого человека много-много лет: настолько у нас совпадали взгляды, вкусы. Володя эрудит, чувство юмора у него неиссякаемое. Сейчас вот только все меньше поводов для шуток. Но во время дружеских посиделок он по-прежнему в центре внимания.

Л.П.: То есть никаких сложностей в ваших отношениях не возникло: любовь-морковь, плавно переходящая в брак?

Л.А.: Сложности начались потом, когда мы поженились. Оба молоды, опыта никакого -- я этого тогда не понимала и требовала от мужа взрослости и серьезности. У нас уже сын подрастал, когда однажды мы страшно поссорились. Я так обиделась, что взяла ребенка и уехала к родителям. И даже решила развестись.

А Володя пришел ко мне на работу, небритый, в мятой рубашке, но очень довольный. Ему выдали гонорар за статью -- он на эти деньги купил билеты в кино и предложил потом сходить в ресторан.

Я, разумеется, к такому повороту была не готова. "У нас с тобой жизнь, можно сказать, разрушена, у меня ребенок сирота..." (Смеется.) Настроена я была решительно и в кино не пошла. Володя поехал к моему отцу, очень долго с ним разговаривал, и потом папа нас помирил.

Л.П.: У вас, как я прочитала в справочнике "Кто есть кто в России", двое сыновей?

Л.А.: Да. Старшему, Саше, тридцать восемь лет, младшему, Павлу, двадцать семь.

Саша закончил МГИМО (где сейчас и преподает), работал в Китае, в аспирантуре учился в Оксфорде. Он, как и отец, занимается политикой, но больше известен как ученый. Его диссертация посвящена развитию демократии в России в 1990-х годах.

Павел -- историк. Учился в МГУ, в этом году защитил кандидатскую диссертацию. Хотя в академическом Институте российской истории, где он сейчас работает, зарплата 950 рублей, сын доволен. Параллельно он преподает в гимназии, отношения с детьми у него хорошие, ему это занятие нравится. Так что у нас в семье три педагога.

Еще растет 12-летний внук Василий. Володя с ним очень дружит, играет в футбол и хоккей. Снова, как и в молодости, встал на коньки, чтобы научить внука кататься.

Л.П.: Вы с мужем были строгими родителями?

Л.А.: Ответственными. Дети сами по себе не воспитываются. Им надо читать книжки, ходить с ними в музеи, находить хороших учителей. Воспитание -- большой труд.

Л.П.: Обычно старший ребенок ревнует родителей к младшему. Вы с этой проблемой не сталкивались?

Л.А.: Пока я ходила беременная, ревность была ужасная. Но когда мы принесли из роддома этот кулек и положили на подушку, Саша на него посмотрел и, видимо, сразу понял, что эта мелюзга ему не конкурент. Помню, как он сказал: "Мама, на него надо повесить ценник: "Кулек подарочный", а в графе цена -- "бесценный". Теперь, когда они ссорятся, Саша брата подначивает: "Я тебя в детстве творогом кормил, а ты мне помочь не можешь".

Сыновья всегда внимательно следили за Володиной политической карьерой, иногда его критиковали, теперь все чаще помогают. Павел, например, давал советы, когда готовилась программа "Яблока" по образованию.

Л.П.: Насколько я понимаю, карьера Владимира Петровича стояла в вашей семье на первом месте. Вы не пробовали реализовать себя в профессии?

Л.А.: Отчего же. Вначале я работала преподавателем русского языка в Институте аэрофотосъемки, геодезии и картографии. Потом ушла в библиотеку родного пединститута. В это время Володя защитил кандидатскую диссертацию в аспирантуре ИМЭМО (Институт мировой экономики и международных отношений.). Сразу после этого его пригласили в журнал "Проблемы мира и социализма", который издавался в Праге. На три с лишним года -- с 1965-го по 1968-й -- мы уехали в Чехословакию.

Вся знаменитая Пражская весна прошла у нас на глазах. Я помню, как в августе 1968 года семилетний Саша спрашивал, почему ему нельзя пойти посмотреть на наших солдат. А нам было стыдно перед соседями: мы ведь жили там в чешском доме. И вдруг с утра -- самолеты, танки. Это было ужасно. В Праге я какое-то время преподавала русский язык иностранцам. Но когда родился второй ребенок, решила сосредоточить силы и внимание на семье.

Л.П.: Владимир Петрович не возражал?

Л.А.: Наоборот. Это позволило ему полностью уйти в работу. Володя всю жизнь занимался новейшей историей -- политологией, как сказали бы сейчас. Его кандидатская диссертация была посвящена Тихоокеанскому региону, в ИМЭМО он писал аналитические обзоры по вопросам советско-американских отношений. По сути, он всегда был политиком. Разница лишь в том, что сейчас такая деятельность подразумевает постоянную публичность.

Когда муж решил баллотироваться вначале в Верховный Совет, а потом в Госдуму, я его поддержала. Он, как и все наше поколение шестидесятников, хотел изменить ситуацию в стране и верил, что ему это под силу.

Л.П.: А когда вашего мужа отправили послом в США?

Л.А.: В 1992-м -- он же был американистом, прекрасно представлял себе специфику страны. Мы провели там два года. Потом Володе предложили на выбор либо поехать послом в Англию, либо вернуться на родину. И он пришел ко мне советоваться. Я сказала, что хочу домой. Мне тут хорошо, здесь меня все понимают. Да и вообще, я считаю, что жить нужно в своей стране.

Л.П.: Пусть даже в ней все так несовершенно?

Л.А.: Я по-прежнему верю, что жизнь в конечном итоге наладится. У меня же два сына и внук... Нам надо стараться хотя бы для них.

Л.П.: У вас есть хобби?

Л.А.: Насчет хобби -- я вспомнила смешной случай. В Америке есть клуб, в котором собираются супруги послов. И когда меня, новенькую, официально всем представляли, одна дама спросила о моих увлечениях. А я только что из России, у нас пустые полки в магазинах и сплошной дефицит. Судорожно соображаю, что ответить. "Люблю готовить и занимаюсь рукоделием,-- говорю. И тут вспоминаю о своих шести сотках.-- И очень люблю выращивать цветы". "Правда? -- обрадовалась жена шведского посла.-- Я тоже люблю, но мне в этом году не повезло... с садовником".

Л.П.: Как вы относитесь к светским мероприятиям?

Л.А.: Я мало куда хожу, но если нужно -- иду и не могу сказать, что делаю это неохотно. Но все-таки мне ближе домашняя обстановка, я люблю задушевные компании, а на приемах общение большей частью формальное.

Л.П.: Домашнее хозяйство на вас?

Л.А.: Да, и было на мне всегда. Раньше Владимир Петрович еще любил ходить на рынок, но сейчас, думаю, смутно представляет, что, где и по какой цене продается. Я и не прошу его помогать. Потому что он уходит на работу в девять утра и возвращается в восемь-девять вечера.

Л.П.: Вы считаете, что мужчина в принципе не должен заниматься бытом?

Л.А.: Бытом должен заниматься тот, у кого на это есть время. Американцы для меня в этом смысле пример. У них существуют негласные правила, которые неплохо бы перенять и нам. Если женщина занята, даже если она просто общается с подругой -- домашние дела делает муж: он и посуду вымоет, и ребенка, если надо, успокоит. Зато сумку донести американец тебе не поможет, дверь не придержит и вперед не пропустит. Вот такое равноправие.

Л.П.: У вас есть семейные традиции?

Л.А.: Да, мы всегда вместе встречаем Новый год. Запеченная баранья нога и утка с яблоками -- тоже, я считаю, отличная семейная новогодняя традиция.

Л.П.: И все-таки, Лариса Иосифовна, признайтесь: прожить сорок лет с одним человеком, наверное, непросто?

Л.А.: Отчего же. Если с таким мужем, как у меня, то можно и сто лет прожить. Я бы согрешила против истины, сказав, что в основе долгого брака лежит испепеляющая страсть. Она с годами проходит. Но к этому времени в хороших семьях муж и жена становятся близкими, дорогими друг другу людьми. Свою жизнь я совершенно не представляю без Володи.

В отношениях бывают и подъемы, и спады. Когда у нас возникали конфликты, чаще уступала я. Хотя муж говорит, что я очень упрямая. А мне кажется, что у меня характер просто золотой (смеется).

Л.П.: Что бы вы хотели пожелать себе в связи с предстоящим юбилеем?

Л.А.: Здоровья. И чтобы в этот день было хорошее настроение. Еще у меня есть давняя мечта -- чтобы перестали прослушивать наш домашний телефон. Жучки на нем стоят аж с 30-х годов: родители Володи были партийными работниками. В горбачевское время разговор сына Саши, тогда депутата Моссовета, с одним коллегой опубликовал "Огонек". Хочу, чтобы наши дети и внуки росли свободными и не чувствовали себя вечно под колпаком.

Л.П.: А мужу чего бы вы пожелали?

Л.А.: Быть немножко спокойнее. Ну хотя бы не бегать на четвертый этаж (наша квартира на четвертом этаже) пешком, не дожидаясь лифта. Но вряд ли он к моим пожеланиям прислушается.