Мы задали им три вопроса:
1.  В советские годы Вы были не в ладах с  официальными установками. Устраивает ли Вас как художника наша демократия?
2. Не кажется ли Вам, что в сегодняшней России борьба деятелей искусства с режимом потеряла смысл?
3. Чего Вы ждете от грядущих выборов?

Марлен ХУЦИЕВ, кинорежиссер:

1. Я  понимаю демократию как свободу, которую обретает человек, уважая при этом мнения и желания других. Посмотрите, во что превращаются наши телевизионные передачи, какое падение вкуса! И во всем так: богатеют одни, нищают другие, сданы национальные, политические позиции — это скорее больше напоминает анархию, нежели демократию. Слишком резок был поворот. 

2. То, что я делал, не было политической борьбой. Я обращался к человеку, к его сущности, к его жизненным позициям, целям — короче говоря, к каким-то нравственным проблемам. О борьбе с властью, со строем я не собирался и думать, поскольку считал, что общество должно  преобразовываться путем просвещения, постепенного перехода на более высокий уровень. Что касается нынешней ситуации, то необходимы нравственные позиции в искусстве. Я не хочу сказать, что эротики, насилия, криминала в искусстве совсем не должно быть, но невозможно, чтобы только они были его содержанием.

3. Это для меня самый сложный вопрос, потому что такая вакханалия, такая реклама, такие дебаты вызывают неприятные чувства — вплоть до отторжения. Это напоминает балаган. Я не знаю, могут ли возникнуть в таких условиях реальные позитивные результаты. Но я буду стараться по мере своих сил разобраться в истинной ценности того или иного кандидата. Не пытаясь сказать, чего я жду от выборов в целом, я постараюсь голосовать за тех, на кого я могу надеяться.

Михаил КОЗАКОВ, 
актер, режиссер:

1. Это демократия по-русски, как мы ее в силу нашего исторического развития способны осуществлять. Сам я предпочитаю социализм, который вырастает из хорошо развитого капитализма. Но, по сравнению с тоталитарным режимом, в котором мы жили, у нас есть сейчас свобода. Я обыватель, у меня семья, дети, внуки. Как обыватель я смотрю телевизор и вижу людей, которые мне симпатичны. Парадокс в том, что они находятся в разных партиях. Иногда они на экране враждуют, и я как обыватель думаю: “Господи, ну почему же так должно случиться?” Делается страшно, потому что я думаю: “Завтра придет диктатор, мы опять на новом витке сыграем историю 17 года”. Я сижу у телевизора, моргаю глазами и начинаю плакать, потому что сердце уже не выдерживает. И пытаюсь тогда говорить: “Делай свое дело порядочно, честно играй честные роли и пытайся доставлять людям хоть какую-то радость, насколько позволяют твои способности и силы”.

2. Художник всегда противостоит власти, покуда власть или закон в стране не делаются идеальными. А идеального нет нигде. Главное — неучастие во лжи. Стараться жить так, чтобы спасать свою душу, как говорил мой любимый Толстой. И сеять, извините за банальность и старомодность, разумное, доброе, вечное. Все равно давать катарсис. Я люблю своего зрителя и мне неважно, врач он или учитель — я должен постараться утешить его, развлечь. Моя задача сегодня — гармонией, словом, спектаклем сказать: “Господа, ненависть порождает только ненависть, и это не прерогатива евреев, христиан или мусульман”.

3. Я очень грустно смотрю на выборы, потому что общество трагически расколото. Но я надеюсь, что молодежь, если она не совсем отупела от поп-плясок, если она задумается о себе, проголосует за молодых. Я бы не хотел, чтобы мной правили старики, хотя сам старик. Старые должны давать советы, но не править страной. Но я далек от мысли, что будет так, как мне бы хотелось.

Сергей 
ЮРСКИЙ, 
актер, 
режиссер:

1. По-моему, это нельзя назвать демократией, потому что демократия есть правление народа. У нас народ пока что не может и не хочет править.

2. Мне кажется, то, что вы называете политической борьбой путем искусства, было использованием людьми искусства (за неимением других средств) как политической борьбы. Искусство на этом не стоит. Искусство — отдельная часть жизни, гораздо более высокая, чем политическая борьба. Это борьба за души, это где-то на середине между религией, истинным смыслом жизни, который превыше религии, и политической борьбой — всеми тремя точками, из которых самая нижняя — политическая борьба.

3. Я ничего хорошего не жду от выборов — ни от этих, ни от каких-либо других. Страна притворяется демократической, но не имеет народа, который научился собой править. Ситуация сложная и фальшивая. Поэтому я очень тревожусь за страну.