Но оставим экзотические проекты в стороне и попробуем прикинуть, кто еще способен если не попасть в Думу, то, по крайней мере, вплотную подойти к отметке 5%. Судя по большинству опросов, больше 5% набирают “Единство” и ЛДПР. По данным разных социологических служб, за блок Шойгу готово голосовать 8-11% от числа определившихся со своими политическими предпочтениями, однако стоит учитывать традицию завышения (пусть и несознательного) рейтингов “партий власти”. Скорее всего, 19 декабря “Единство” получит меньше голосов, чем обещают социологи, но и их может хватить для преодоления 5%-ного барьера.
Противоположная ситуация с блоком Жириновского — опросы общественного мнения показывают рейтинг в 4-6%, но уже дважды социологи “прокалывались”, обещая Жириновскому  в два раза меньше голосов, чем он получал на выборах. Велика вероятность, что и в этот раз его популярность недооценивают. Пусть  в сокращенном виде, но свою фракцию в Думе Владимир Вольфович  сохранит.

Теперь о тех, кто еще не потерял надежд на преодоление 5%-ного барьера, но скорее всего остановится на уровне 3-4%. Две партии рискуют оказаться на этом уровне уже во второй раз подряд. Речь идет о “Женщинах России” и об СПС (как наследнике “Выбора России”).
К “Женщинам России” практически все относятся или хорошо, или нейтрально. По данным ФОМа, 19% россиян хотели бы видеть “Женщин России” в Думе (5-ый результат после ОВР, КПРФ, ЯБЛОКА и “Единства”); только 3% — категорически против “женской фракции” в парламенте. “Женщины России” — это не идеология и не раскрученные лидеры, а привлекательный символ,  благодаря которому популярность движения почти не пострадала из-за раскола, когда Екатерина Лахова ушла в ОВР. Слабость же “Женщин России” в их незаметности: у них мало денег, нет влиятельных спонсоров и союзников, их почти никогда не показывают по телевизору. Если за оставшийся месяц все же будет проведена мало-мальски заметная кампания, “Женщины России” все же могут пройти в Думу.
Что же касается Союза правых сил, то, несмотря на обилие громких имен и массированную раскрутку в СМИ, данные опросов говорят, что “младореформаторы” преодолевают 5%-ный барьер только в Петербурге, а этого явно недостаточно. Судя по всему, “правые” опоздали с объединением ровно на 4 года. В 1995 г. подобная коалиция прошла бы в Думу, в 1999 г. — уже нет. 
Судя по всему, еще печальнее результат выборов 1999 г. будет для НДР. В отличие от “правых”, движению Черномырдина есть что терять. Почти наверняка от полноправной фракции в новой Думе останется несколько депутатов-одномандатников. У НДР не осталось ни симпатий жителей крупных городов, ни поддержки региональных “ханов”, перебежавших к ОВР и “Единству”, так что преодолеть планку в 5% ему может помочь только чудо.

На другом краю политического спектра не меньше претендентов на попадание в Думу. В 1995 г. всех удивил блок Анпилова и Тюлькина “Коммунисты — Трудовая Россия — За Советский Союз!”, который на выборах получил около 4,5% голосов и занял шестое место. Можно предположить, что за 4 года между выборами количество радикально настроенных россиян не только не сократилось, но даже  выросло, что дает радикальным коммунистам шанс на прохождение в Думу со второй попытки. Однако сами они делают все возможное, чтобы этот шанс не использовать — Тюлькин и Анпилов разругались, и теперь в избирательном бюллетене оказалось два блока с похожими названиями — “Коммунисты, трудящиеся России — За Советский Союз” Тюлькина и “Сталинский блок — за СССР” Анпилова — Джугашвили. 

Кому достанутся голоса радикально настроенных избирателей, пока предсказать сложно. К тому же, на часть леворадикального электората претендует и Движение в поддержку армии Илюхина — Макашова (второй ресурс ДПА — рост милитаристских настроений в обществе: в разгар новой чеченской кампании какая-то часть россиян может решить поддержать армию путем голосования за ДПА). Кто-то из троицы левых радикалов вполне может пройти в Думу, но может получиться и так, что именно конкуренция между ними не даст никому занять места в Охотном Ряду.