— Не было ли у вас искушения сначала войти во власть, и уже из кресла чиновника пытаться менять советскую действительность?
 

— Диссидентом в классическом 
смысле слова я, безусловно, не был. Моя задача всегда была не в том, чтобы любой ценой оказывать сопротивление режиму, а в том, чтобы мир стал лучше, чем был до меня.
В нашей семье существовали определенные моральные ценности, которые я унаследовал. Это были вполне советские ценности, но не вижу в этом ничего страшного. Коммунистическая идеология сохранила много христианских норм — не укради, не солги, и так далее. Жизнь, конечно, кардинально отличалась от нормативной этики, которую нам преподавали в школе. Это противоречие в конечном итоге и привело меня к протесту против коммунистической идеологии и коммунистического государства. 

Легко чувствовать себя диссидентом, когда у тебя ощущение полной солидарности с товарищами. Но если ты товарищам вынужден говорить “нет”... С одной стороны, мне приходилось противостоять государству, которое тратило огромную энергию на уничтожение всего лучшего, что было в стране, а с другой — противостоять товарищам-диссидентам, которые тратили жизнь на уничтожение государства. Один из активных сотрудников “Хроники текущих событий” мне говорил: “Компромисс? Для меня в Советском Союзе компромисса быть не может! Мое место в концентрационном лагере!”. При этом он получал приличную зарплату, работая на военном заводе, пользовался государственной дачей. А о компромиссе говорил я — недавний зэк, работавший тогда садовником, поскольку никуда больше меня не брали.

Конечно и мне приходилось совершать поступки, не предполагающие никакого компромисса. Однажды, в Харьковской пересылке, со мной в одиночной камере сидело три уголовника. И один из них вдруг стал рассказывать мне, что он тоже диссидент и какие мы, оказывается, братья по духу, дескать, он тоже сел “за революцию”, “за борьбу с режимом”. Это был человек, уже признанный сумасшедшим — он сыграл невменяемого, чтобы избежать расстрела. Лишнее убийство не меняло его судьбу. И он рассказал мне, что, якобы, собирал деньги на революцию, и в ходе “сбора средств” ему пришлось “пришить” двух милиционеров. А деньги он добывал, грабя подпольных предпринимателей. И тогда мне пришлось сказать ему — нет, парень, мы с тобой не братья по духу. Мы с тобой враги. И тут он испугался, что я его заложу. А нам с ним еще оставалось несколько суток ночевать бок о бок. Я остался жив, наверное, лишь потому, что два часа спустя меня неожиданно выдернули на этап.

Когда в 72-м году я распространил в самиздате статью, в которой призывал диссидентов принимать участие в управлении государством — это встретило полное непонимание. Диссиденты в огромном своем большинстве отвергали саму мысль о возможности принятия на себя ответственности за управление государством. Я же полагал, что у нашей страны нет будущего, если инакомыслящие не возьмут на себя бремя реформ. В свою очередь реформы может проводить только тот, кто досконально знает механизмы функционирования экономической системы,  государственных структур. А без участия в повседневном управлении такое знание недостижимо. 

К сожалению, я слишком рано стал неприемлемым человеком для системы. Мне пришлось потратить годы терпения и унижений, чтобы обрести возможность начать нормальную карьеру с должности техника-экономиста. 
Впрочем, не находясь внутри системы, я был свободен от корпоративной логики и мог с достаточной степенью критичности изучать советскую систему и готовить планы ее преобразования.

— Вы руководитель избирательного штаба ЯБЛОКА. Как вы себя ощущаете в этой роли?

— Ваше отношение к нынешним информационным войнам.

— Какова дальнейшая судьба политических партий в России и каким среди них будет место ЯБЛОКА?
 

— Я первый раз занимаюсь избирательной кампанией федерального уровня, и поэтому не могу сравнивать сегодняшнюю предвыборную ситуацию с предыдущими. А главное, занявшись непосредственной политической практикой, я потерял возможность всерьез анализировать политические процессы, то есть быть политологом. Теперь я более всего администратор, и для точных оценок мне недостает отстраненности. Сейчас я не столько смотрю со стороны на политические события, сколько участвую в их формировании. Поэтому я могу сказать лишь о некоторых вещах.
Первым делом, мне кажется, политический спектр в России постепенно становится все более определенным. Еще перед выборами 93-го года в головах у людей была полная каша — не столько из-за отсутствия политической грамотности, сколько из-за кашеобразности самой политической жизни. Сегодня же, наконец, можно увидеть, какова будет структура ближайшего политического будущего России. И в этом смысле избирательная кампания-99 сильно отличается от предыдущих. Сегодня гораздо меньше возможностей манипулирования голосами избирателей, и гораздо больше людей, осознанно голосующих. Большая часть населения, мне кажется, не поддастся той информационной войне, которая ведется сегодня на телевидении. Люди уже очень многое понимают, и сейчас гораздо больше тех, кто голосует не сердцем, а головой.

Исходя из этого, в недалеком будущем общественно-политическую картину в России, скорее всего, сформируют четыре основные партии. Во-первых, конечно же, коммунисты. Надо отметить, что коммунистическая идеология в КПРФ будет смягчаться и превращаться в нечто, более похожее на социал-демократию. Во-вторых, обязательно будет представлено социал-либеральное крыло политического спектра, в котором уже обозначился лидер — ЯБЛОКО. И обязательно будет сильная националистическая партия — зачатки таких партий сейчас существуют в форме движений, скажем, Лебедя или Жириновского. Ну а четвертой составляющей еще долго будет оставаться деидеологизированная группировка бюрократии — партия власти.

— Складывается впечатление, что ЯБЛОКО против объединения России и Белоруссии.
 

 — Позиция ЯБЛОКА по Белоруссии традиционна и неизменна. Мы считаем чрезвычайно важным союз двух братских народов. И мы предпринимали шаги в этом направлении. Например, наши депутаты продуктивно работают в Парламентском собрании России и Белоруссии. Мы предложили свой вариант экономического союза с Белоруссией. Более того, мы считаем союз с Белоруссией лишь частью поступательного движения на пути интеграции постсоветского пространства. Мы, например, исходим из того, что Украина будет всегда для нас ближе и роднее, будет всегда более важным экономическим партнером, чем любая страна в Западной Европе, а тем более в Америке. К сожалению, реальная жизнь пока все дальше разводит наши страны. 

Одной из причин такого развития является Александр Лукашенко. Недемократичность его режима, разгон законно избранного парламента, неправомочное продление сроков своего президенства делает очень ненадежным все построенное им. В том числе и российско-белорусский союз. Мы не хотим, чтобы российский парламент придавал видимость законности незаконным действиям. Потому что это вредит не только белорусскому народу, но и делу сближения наших стран. К союзу надо идти законным путем, чтобы этот союз стал незыблемым.

Кроме того, сам Лукашенко как государственный деятель вызывает такие опасения, что значительная часть политиков России видит в нем угрозу, еще большую, чем Ельцин. Для того, чтобы в этих условиях сделать возможным наш союз, необходимо провести стандартизацию наших политико-правовых систем. Интеграции Европы предшествовало принятие общих стандартов в области демократии и прав человека. Мы хотим того же. Когда Лукашенко проведет свободные парламентские и президентские выборы, союзу будет дан зеленый свет — независимо от того, кто станет законным президентом Белоруссии. И мы хотим ускорить движение в этом направлении. Потому что нет ничего привлекательней, чем совместная жизнь близких по духу и кульуре народов. Жизнь во имя общих целей и общих идеалов. И мы верим, что такая жизнь наступит.

Вячеслав Владимирович Игрунов родился 
в 1948 году в Житомирской области, русский. 
С 1965-го года занимается политической деятельностью. Организатор нелегального марксистского кружка, целью которого 
было преобразование советского общества. 
В 1975-1977 гг. — политзаключенный. 
В 1987 году стал одним из инициаторов движения “Мемориал”, в 1989 принимал участие в создании Межрегиональной депутатской группы. Один из основателей 
и сопредседатель Комитета помощи беженцам и переселенцам “Гражданское содействие”. 
С 1990-го года директор Международного Института гуманитарно-политических исследований. С 1993-го — депутат Государственной Думы, заместитель председателя Комитета по делам СНГ. Заместитель председателя Объединения ЯБЛОКО. Руководитель избирательной кампании ЯБЛОКА 1999-года.