Отличительная черта почти всех критиков пропорциональной составляющей нашей избирательной системы – их нежелание слушать возражения, отвечать на них по существу, настойчивое повторение одних и тех же доводов, весьма часто проистекающих либо из сознательной недобросовестности, либо из незнания (хуже того – нежелания знать!) элементарных фактов.

К примеру, снова и снова повторяют, что по спискам ЛДПР в Думу пришли интеллектуально безликие, но мускулистые люди, неразличимые не только для публики, но и для коллег-депутатов. Пусть так, но ведь выборы по одномандатным округам тоже не гарантируют знак качества: достаточно напомнить про Мавроди, Скорочкина, погибшего в бандитских разборках, скандально прославившихся Макашова, Коржакова и многих других. Никто еще не доказал, что депутаты, избранные по одномандатным округам, заведомо более ответственны, порядочны, профессиональны, чем их коллеги, прошедшие по партийным спискам, если брать тех и других в целом, а не выхватывать отдельные броские примеры. Для избирателей-демократов в ходу другой довод: пропорциональная система привела и гипертрофированному представительству в Думе коммунистов. Но если обратиться к цифрам, нетрудно заметить, что в одномандатных округах коммунисты и их союзники взяли больше мандатов, чем по партийным спискам (113 и 99 мандатов соответственно), несмотря на абсурдно высокую "премию", которую получили в 1995 г. партии, преодолевшие 5-процентный барьер.

Достоинство мажоритарной системы ее защитники видят в том, что избранный в округе кандидат "отдает приоритет непосредственным интересам избирателей". Это – опасная демагогия, адресованная политически неискушенному избирателю, привыкшему видеть в депутате если не исключительно, то преимущественно ходатая по местным делам. Эту сторону депутатской деятельности ни в коем случае нельзя принижать: депутатам "Яблока", избранным как по одномандатным округам, так и по списку не раз приходилось выступать в роли "пожарной команды", действующей в режиме быстрого реагирования в защиту избирателей, пострадавших от бюрократического произвола. Но помимо местных, замкнутых в границах избирательного округа или региона, у избирателей есть и общенациональные интересы, которые вовсе не сводятся к сумме или даже равнодействующей местных интересов. Только люди невежественные либо поднаторевшие на ниве популистских мистификаций могут игнорировать тот очевидный факт, что общенациональное видение различных групп и слоев населения выражается в первую очередь через партии, их предвыборные программы и политическую деятельность.

Смешанная избирательная система на данном этапе нашего развития тем и хороша, что не ограничивает, а расширяет права избирателя, делает их более предметными, предоставляя ему два голоса: один он подает за (в идеале) знакомого, заслужившего его доверие кандидата, другой – за политическую позицию, выраженную в платформе партии, которую он (тоже в идеале) признает своей. Против этого выдвигается тезис о неразвитости российских политических партий. Но, во-первых, партии могут сформироваться и окрепнуть только в условиях, когда этому способствует избирательная система. Поставьте партии, как нередко предлагают, перед необходимостью бороться только за избирательные округа, и вы получите громадный шаг назад в политическом самоопределении общества и в политическом структурировании парламента. Он вновь уподобится Верховному Совету 1990 – 1993г, аморфная структура которого открывала почти неограниченные возможности манипуляций для изощренного спикера и его приближенных. Ведь имея атомизированное сообщество депутатов, с каждым из них договариваться куда как проще, чем с организованными партийными фракциями. Во-вторых, именно федеральные партии и их парламентские представительства, какие они ни есть сегодня, являются важными скрепами, стягивающими политическую жизнь страны воедино. Они противостоят сепаратистским тенденциям по природе. А в-третьих, вовсе не партиям, а избирателям принадлежит решающее слово в том, какие партии получают депутатские мандаты. Именно избиратели закрыли в 1995г. путь в Думу представителям 39 из 43 списков, большинство из которых были выдвинуты фиктивными образованиями.

Избиратель, говорят нам, может доверять только людям, за которых он проголосовал персонально. Это утверждение также расходится с фактами. Да, в силу ряда политических условий и известного несовершенства избирательной системы, которое мы пытаемся исправить, за партии, разделившие свою половину мест в Думе, проголосовали в 1995 г. (только в 1995!) 50,5% избирателей. Но если не заниматься жульничеством, “доказывая”, якобы, непредставительность “списочного” контингента депутатского корпуса, показатель этот надо немедленно сопоставлять с другим: за всех депутатов, избранных в 225 одномандатных округах, проголосовали 29,3% избирателей, причем лишь в 13 округах депутаты были избраны более чем половиной избирателей. Это означает, что за одним “списочником” в среднем стояли 155 тысяч избирателей, за одним “одномандатником” – 88 тысяч, почти вдвое меньше.

В преддверии новых выборов замелькал призыв ряда известных лиц голосовать против всех списков, чтобы сорвать выборы половины думских депутатов. Хотелось бы думать, что стоит за ним не злонамеренность, а простоватая наивность, которая, как известно, в политике достоинством не является. Избиратель, пленившийся этой наживкой, должен знать: затея могла бы увенчаться желаемым результатом лишь в том случае, если бы ею пленились более половины наших сограждан. А так как этого заведомо не произойдет, его голос просто-напросто будет брошен в котел перераспределения между победителями. Но если бы замысел имел хоть малейшие шансы на успех, то каковы бы ни были мотивы и намерения его изобретателей, их инициатива представляла бы опасную провокацию с весьма тяжкими последствиями для сохранения в России демократического института выборов. Однако уверения, будто бы избиратель с большей легкостью делает выбор из конкретных кандидатов, нежели определяется в пользу той или иной парии, – очередная мистификация. Если при голосовании по федеральному округу в 1995г. не смогли или не захотели определиться (то есть унесли или испортили бюллетень, или проголосовали против всех партий) 3,6 миллиона (5%) избирателей, то при голосовании по одномандатным избирательным округам в целом по стране таких было 12,6 млн.(18%).

Идеальной избирательной системы не существует в природе – это азбука политологии. Пропорциональная система, которая все-таки в большей степени обеспечивает соответствие политического состава парламента раскладу сил в обществе, имеет свои недостатки. Не меньшие, а большие искажения может давать мажоритарная система. Именно поэтому “Яблоко” отстаивало и будет отстаивать основные принципы смешанной системы, при которой два способа формирования парламента в известной мере компенсируют друг друга и к которой – что весьма немаловажно с точки зрения стабильности политической системы общества – наши избиратели начали привыкать с 1993 г.

Однако политические интересы влиятельных групп, располагающих властными рычагами и имеющих беспрепятственный выход в средства массовой информации, предопределяют жаркие схватки вокруг избирательной системы, то затихающие, то разгорающиеся с новой силой. Среди "поджигателей", рассчитывающих спалить еще неокрепший институт, можно выделить следующих главных фигурантов:

– президентские структуры, которые не удовлетворяет партийный состав Думы и которые лишь теперь начинают избавляться от иллюзии, будто бы переход к чисто мажоритарной системе даст менее оппозиционный парламент;

– региональные политические элиты, которые не устраивает роль общефедеральных партий вообще и которые небезосновательно рассчитывают провести собственных выдвиженцев преимущественно в мажоритарных округах;

– рвущийся с политику бизнес, который имеет сходные мотивации (куда легче купить депутата, чем партию);

– громкоголосая "общественность" преимущественно в лице малых, во многих случаях – умерших или не родившихся партий, клановых образований, не способных преодолеть барьер.

Поскольку сломать действующую избирательную систему голосованием большинства в избранной по ней Думе невозможно, изобретаются различные способы, законные и незаконные, в обход парламента, запускаются пробные шары слухов и провокаций. Некоторые известные политики не постеснялись выступить с призывом провести предстоящие выборы на чисто мажоритарной основе вопреки закону, по президентскому указу. Но самые серьезные надежды возлагались на Конституционный суд, куда саратовские законодатели направили запрос в расчете на то, что высший судебный орган, решения которого носят непререкаемый характер, признает действующую избирательную систему в целом или хотя бы существенные ее элементы противоречащими Конституции.

Это был очень острый момент. Второй раз после многотрудных согласований 1995 г. на карту были поставлены основы существующей избирательной системы. Казалось, вот-вот она будет опрокинута. "Яблочные" депутаты, делегированные Думой в заседания Конституционного суда для защиты действующей системы, отдавали отчет в том, что поставлено на карту, и представили развернутую аргументацию в защиту правовой корректности нашей избирательной системы. Наши оппоненты оспаривали само голосование по партийным спискам, соотношение 225 : 225 мандатов (при его изменении партийный компонент в Думе не достигал бы необходимой критической массы; кроме того, велика была вероятность, что следующая Дума, избранная при ином соотношении, вообще похоронила бы пропорциональный компонент системы), 5-процентный барьер, право кандидата баллотироваться одновременно по партийному списку и в одномандатном округе (что является важным элементом избирательной стратегии многих партий, поскольку позволяет корректировать случайный итог голосования в отдельном округе общенациональным вотумом) и т.д.

Поскольку натиск со стороны президентской администрации на Конституционный суд в данном вопросе к ноябрю 1998 г. ослабел, а в самой судебной дискуссии перевес аргументации сторонников существующей системы над доводами ее противников обозначился вполне отчетливо с самого начала, суд предпочел занять правовую позицию, не искаженную политическими пристрастиями. Он подтвердил ранее высказанное мнение, что выбор избирательной системы – дело законодателя и отклонил почти все пункты саратовской жалобы. Это была серьезная победа здравого смысла. И хотя Совет Федерации и президентская администрация еще в течение нескольких месяцев тормозили обновление избирательного законодательства, это были запоздалые вспышки "войны нервов". Решающий – на данном, конечно, этапе – бой был выигран и серьезные завалы на пути к нормальному проведению предстоящих выборов были убраны. Гибко взаимодействуя с другими фракциями Думы, мы отстояли право избирателей на политический выбор.