И результаты на выборах, и число участников демонстраций показывают, что протестное движение в России находится в последние месяцы в кризисе. Эти показатели ниже, чем в прошлом году, несмотря на тогдашний военно-патриотический экстаз. По большому счету, протест в России — вновь превратился из широкого общественного движения 2011-2012 гг. в субкультуру, объединяющую несколько тысяч человек, как было, например, на Маршах несогласных во второй половине 2000-х.
Дело заключается еще и в том, что взаимное доверие у различных партий, групп и течений крайне низкое. И любые рецепты оцениваются не сами по себе, а по тому, от кого и из какого лагеря они поступили.
Тем не менее, я рискну предложить читателю несколько простеньких размышлений, направленных на то самое, хотя бы относительное, восстановление — не доверия, понятно, что это невозможно — но относительной прозрачности и предсказуемости действий тех, кто стоит на сцене, для тех, кто стоит перед ней и смотрит на трибуну. В принципе, в данный момент протестное движение потерялось в трех соснах, которые исключительно само и вырастило. Вот эти сосны:
Сосна первая: Прошлое. Беспамятство и подмены
«Великая страна с непредсказуемым прошлым» — сказал сатирик тогда еще о Советском Союзе. Корректируя и фальсифицируя прошлую траекторию движения, тем самым управляют нашим маршрутом в будущее. Обычно этим занимается правящая администрация.
И удивление вызывают попытки подменить причины митингов на Сахарова и Болотной в декабре 2011 года. Казалось бы, все мы прекрасно помним, что катализатором стали возмутительные фальсификации на выборах в Государственную Думу, которые позволили партии власти сохранить шаткое большинство. Однако теперь всё чаще авторитетные в оппозиционных кругах люди предлагают нам отмечать в качестве знаковой даты день т.н. «рокировки» Путина и Медведева на съезде «Единой России». Этому был посвящен митинг за сменяемость власти (хотя рокировка и была ведь такой формальной сменяемостью — как у Астрид Линдгрен, когда Карлссон переодел мокрые носки, поменяв их местами, с одной ноги на другую).
Один в высшей степени достойный журналист помещает на своей страничке фотографию Сергея Удальцова с подписью, что тот сидит за попытку помешать «рокировке». Думаю, сам Удальцов страшно бы удивился, узнав, что, он, оказывается, выходил на улицы ради сохранения в кресле президента России Дмитрия Медведева.
На самом деле, мы все помним, что тогда в сентябре 2011-го защищать президентство Медведева на улицу не вышел ни один человек.
Что же это за подмена происходит сегодня? Почему и зачем митингам за честные выборы, за смену правящего клана и за изменение режима в целом стараются теперь приписать в качестве цели поддержку Медведева — тогдашнего лидера списка «Единой России» и нынешнего председателя этой партии? Что это? Просто попытка неуклюже использовать прошлое для нужд сегодняшнего дня? Собственная забывчивость? Или невольная проговорка о целях верхушки протеста, о которых в декабре 2011 года рядовые участники митингов на Сахарова и Болотной даже и не подозревали?
Не знаю, не хочу сейчас выдвигать не до конца уверенные предположения, хотя и вспоминаю две свои статьи, посвященные протестному движению и «коалиции за Медведева без Медведева». В любом случае, вот способ обойти первую из сосен — помнить прошлое, не позволять подменять его и не пытаться манипулировать им.
Сосна вторая: Настоящее. Двойная арифметика
Весь последний год Вашего покорного слугу и многих моих коллег из лагеря социальных либералов периодически терзали претензиями за прошлогодние выборы в Московскую городскую Думу. Как, дескать, мы посмели выдвигаться от своей партии и не уступили места тем людям извне, которые были заранее назначены кандидатами верхушкой протеста — представителям истеблишмента. Нам были «продиктованы» люди, лично или через семейные связи с 1990-х годов принадлежащие к сливкам общества и политической, медийной и бизнес-элите. «Продиктованы» также, как формировалась в свое время и трибуна массовых митингов на Болотной. Но мы проигнорировали их, выдвинув кандидатов-единомышленников, опирающихся на близость к народу и отсутствие большого антирейтинга.
И весь последний год нас обвиняли в выдвижении «малоизвестных» (как говорится, «в узком кругу ограниченных людей») кандидатов и уверяли, например, что 16% Вашего покорного слуги, полученные при ведении отчетливо либеральной, антивоенной, европейской по своим ценностям избирательной кампании — это позорное поражение, чуть ли не игра в поддавки с властями.
А в этом году весь протестный истеблишмент сообща навалился на Костромскую область. Они выдвинули тех, кого считали нужным, потратили немалые деньги, независимые СМИ обернулись боевыми листками одной партии, так что казалось — нет в России больше никаких выборов, кроме как в Костроме. И тут протестная элита и надежда всея либеральныя СМИ получают от избирателей 2%.
И тут вдруг оказывается, что для возмущенных нашим прошлогодним результатом эти 2% — блестящая победа или, во всяком случае, совсем не позорный результат, не повод что-то менять или и вовсе уйти из политики, освободив место для «никому не известных» кандидатов из народа и без антирейтинга.
Сразу вспомнился анекдот:
- Вовочка, сколько будет дважды два?
- Учитель, а мы покупаем или продаем?
Это фаворитизм. От своего и копейка рубль, а от чужого и рубль — копейкой кажется. Есть свои, которых сами и раскрутили, для них и 2% — повод им посочувствовать, и есть чужие, не вписанные в элитные расклады — там и 16%, и 24% за копейку сойдут.
Штука в том, что неясность критериев, отсутствие единой математики для всех — ничем не отличаются, во-первых, от подходов действующей администрации, которая одного посадит за чих, а другого выпустит за украденный миллиард или и вовсе оставит на свободе за попытку убийства журналиста. А, во-вторых, двойные стандарты дезориентируют и, как следствие, дезорганизуют как раз тех, для кого создаются эти тепличные условия. Им нет необходимости что-то делать, достаточно уметь наладить отношения с журналистской средой и лидерами общественного мнения на своем фланге, а дальше можно смело проигрывать хоть выборы, хоть митинги — простят и спишут.
Вот способ разобраться со второй сосной — элементарная математика, в которой 16% в восемь раз больше, чем 2%.
Впрочем, дело не только в цифрах, но и в целом в определении внятных общих критериев и стандартов — успеха/не-успеха, допустимого/не-допустимого. Нельзя вести переговоры по телефону с одним из лидеров ЕР и потом кого-то обвинять в закулисных контактах с властью. Хотя... Один очень славный блогер рьяно критикует всякого, кого подозревает в связях с мэрией Москвы. А на выборах в Мосгордуму совершенно спокойно поддерживал кандидата, которая еще недавно занимала пост советника у одного из заместителей Собянина.
Сосна третья: Будущее. «В доме было десять тысяч дверей, но она выходила в окно»
Важнейшим фактором для успеха правящей группы на всех последних выборах была низкая явка. Уступив КПРФ и согласившись сдвинуть выборы в Госдуму с начала сентября на середину месяца, Кремль тут же готов переносить начало учебного года, лишь бы максимально затруднить для оппозиции возможность полноценной избирательной кампании. Можно вспомнить и так называемую «лепестковую нарезку» округов, предложенную для выборов-2016.
Власти боятся политической активности граждан. Власти боятся того, что высокая явка размоет вес подконтрольного голосования, затруднит массовые вбросы и превратит все более пустую процедуру в содержательное событие. Открыто и явно делается всё, чтобы люди не голосовали. И к этой работе подключается часть протестного движения, призывающая не участвовать в выборах. При этом никакой альтернативы не предлагается, если не считать таковой мечты на диване о «бескровной революции» — хотя где и когда обрящили подобное чудо?
Бархатные революции, как правило, включают в себя тайный диалог с правящими элитами (что для радикалов неприемлемо) и в подавляющем большинстве случаев следуют после участия оппозиции в фальсифицированных властью выборах. Бескровность — это всегда компромисс, тогда противникам выборов нужно забыть все мечты о люстрациях. Исключения в Восточной Европе конца 1980-х и начала 1990-х были, но Восточная Европа — не пример для России, так как в ней большинство коммунистических режимов держались не столько своими силами, сколько штыками СССР (ГДР-1953, Венгрия-1956, Чехословакия-1968). Перестройка дала этим режимам понять, что на новую спасительную интервенцию с востока им рассчитывать нечего.
Все эти уроки истории не выучены и их никто не хочет учить, заменив простой мантрой про «не играть с шулерами». Она позволяет бессильно и брезгливо отстраниться от событий и фактически перестать быть участником, «актором», политической жизни, при этом поддерживая иллюзию сверх-активной гражданской позиции, сводящейся к брюзжанию или периодическим прогнозам о скором падении режима. У Жванецкого есть прекрасное: «Они ждут своего часа с криком «Наше время придет!» И действительно: их время приходит, их бьют,.. — и их время уходит». Понятно, что заниматься тяжелым, скучным выстраиванием эффективной политической машины не очень хочется. Особенно, если чувствуешь, что не создан для этого.
Но вновь и вновь вспоминается небольшой текст общественного деятеля середины XIX века Юрия Самарина, немалый вклад внесшего в создание в России земства и отмену крепостного права: «Первое и самое существенное условие всякой практической деятельности заключается в умении держаться твердо своих убеждений, как бы радикальны они ни были, и в то же время понимать, что осуществление их возможно только путем целого ряда сделок с существующим порядком вещей. Отвращение к так называемым полумерам, сделкам и т.п. есть не что иное, как инстинктивное отвращение к тяжелому процессу вырабатывания положительных результатов».
Не стоит свое личное отвращение превращать в тормоз для движения всего общества. Претендуя на звание демократа, не нужно забывать, что демократ приходит к власти лишь тогда, когда получает на это мандат от общества. Не стоит также отрицать очевидное и если власть ежесекундно меняет правила на выборах и делает всё, чтобы люди не ходили на них — не нужно помогать ей и бить сограждан по рукам, побуждая опустить их уныло и обреченно. В администрации президента хорошие аналитики — и если они не уверены в результате, «это ж-ж-ж неспроста».
Вот и с третьей сосной разобрались: внимательный анализ действий оппонентов и вообще интерес к окружающей нас реальности — полезнее и важнее априорных убеждений и всяческих догм, как бы красивы они ни были.
Вроде бы такие простенькие вещи. Помнить, что было, подходить ко всем с равной меркой и общими критериями и непредвзято анализировать имеющиеся возможности. А глядишь, применишь их — и выйдешь из непроходимой чащи, оказавшейся тремя соснами.
