Правозащитники утверждают, что отсутствие туалетных кабинок в СИЗО унижает заключенных, нарушает санбезопасность и провоцирует конфликты.
В Совете при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) возмутились необеспечением «приватности туалетов» в российских колониях и просят директора ФСИН России Геннадия Корниенко исправить ситуацию. Соответствующее обращение чиновнику направил председатель комиссии СПЧ по содействию общественным наблюдательным комиссиям (ОНК) и реформе пенитенциарной системы Андрей Бабушкин (текст письма есть в распоряжении «Известий»). Правозащитник утверждает, что отсутствие туалетных кабинок унижает заключенных, способствует антисанитарии и провоцирует конфликты. Эксперты утверждают, что добавить приватности тюремным туалетам в ближайшее время вряд ли удастся — переоборудования требуют порядка 50 тыс. санузлов, а в сегодняшней экономической ситуации проблематично найти на это средства.
Бабушкин пишет, что узнал о проблеме еще в апреле 2014 года из обращения члена ОНК Свердловской области, после чего «в ходе посещений исправительных учреждений других регионов еще раз убедился в том, что данная проблема является общей проблемой подавляющего большинства колоний». Приводя аргументы в пользу появления перегородок в тюремных туалетах, Бабушкин делает упор не на бытовую сторону вопроса, а на правовую. В частности, он ссылается на указание ФСИН 2011 года, в котором говорится «об оборудовании санитарных узлов в камерах учреждений перегородками, обеспечивающими приватность». Правозащитник также отмечает, что Уголовный кодекс гарантирует осужденным права и свободы граждан РФ (с ограничениями, установленными законодательством), а по Уголовно-исполнительному кодексу они «не должны подвергаться жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или взысканию».
«Принуждение человека отправлять естественные потребности в условиях видимости сокамерников, инспекторов по надзору, операторов системы видеонаблюдения, посетителей учреждения является разновидностью унижающего человеческое достоинство обращения, так как вызывает у человека чувства беспомощности и тревожности, приводит к возникновению психотравмирующих ситуаций», — пишет Бабушкин.
Правозащитник заключает, что «открытость для обзора и движения воздуха мест отправления естественных надобностей» также приводит к «нарушению санитарной безопасности, включая поступление запахов в те части камеры, где люди спят, принимают пищу, читают, пишут жалобы» и «созданию конфликтных ситуаций».
«Не существует ни материально-технических, ни нравственных, ни правовых причин, по которым не мог бы быть решен вопрос об изоляции туалетных помещений в жилых камерах запираемых помещений», — делает вывод Бабушкин в конце обращения.
Житель столицы, ранее отбывший наказание за хранение наркотиков и освобожденный досрочно, Виктор Кушнирский подтвердил наличие проблемы неизолированности туалетов в колониях, однако уточнил, что она решается в отдельных колониях и СИЗО.
— Государство закупило пластмассовые щиты, и мы [заключенные] своими силами их установили. Стенки были высокие, можно было даже душ принимать. Душа там, правда, нет, но со своим тазиком — пожалуйста, — рассказал Кушнирский.
Член общественного совета при ФСИН Дмитрий Галочкин утверждает, что приватность отправления нужд заключенных слишком дорого обойдется бюджету.
— Да, есть требования и стандарты, перегородки должны быть. Но применять эти стандарты по всей России — очень дорого. Нужно переоборудовать порядка 50 тыс. туалетов, а это десятки миллионов рублей. У автора письма нет понимания реального положения дел, это популизм, — считает Галочкин.
По мнению эксперта, в отсутствии перегородок можно найти и плюсы — например, заключенный не сможет запереться и покончить с собой.
— Я сегодня в рамках общественного контроля был в ИВС Красногорского района — так вот, мне показывали, как у них заключенный, наркоман, из-за ломки хотел удушить себя, использовал батарею и собственную одежду. Сотрудники по камерам всё увидели, и его спасли. А если бы была закрытая кабинка туалета, что бы было? Или камеры во все кабинки ставить? — возмущается Галочкин.
