Дело Алексея Пичугина: точка не поставлена

Из физики известно, что структура, лишенная гибкости, при определенных нагрузках разрушится. Плотно закупоренный паровой котел при достижении давлением критического значения непременно взорвется. Эти законы вполне применимы к общественной жизни. В некоторых российских СМИ допускается нелицеприятная критика руководства страны по довольно широкому кругу вопросов, связанных с нарушениями прав человека. Надо спускать пар! Грустная констатация – в число таких СМИ не входит телевидение, полностью подконтрольное власти. Например, даже в давешней – от 4 апреля 2009 года – программе Марианны Максимовской "Неделя", традиционно почитаемой либеральной аудиторией, не нашлось места и минутному сюжету о начале судебного процесса по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Но если об этом событии, к счастью, осмелились писать интернет-издания и пресса (так, оно стало главной темой номера 14 журнала "Русский Newsweek"), то в отечественной журналистике, очевидно, существуют и табуированные темы. В том числе – связанные с "делом quot;ЮКОСа". К числу их числу я отношу тему второго уголовного дела бывшего начальника отдела службы безопасности опальной нефтяной компании Алексея Пичугина, приговоренного к пожизненному заключению за организацию убийств – якобы в интересах руководства "ЮКОСа". Зачем нужно табу? Я не беру в расчет откровенно пропагандистские материалы в проправительственных СМИ, в которых излагалась только позиция стороны обвинения, а доказательства, приводившиеся стороной защиты, умалчивались. Речь об отсутствии всестороннего и объективного освещения судебного процесса в подавляющем большинстве СМИ, позиционирующих себя как независимые. Рискну предположить, что процесс открыли (напомню, что первое дело Пичугина слушалось в закрытом режиме) только для того, чтобы путем публичного навешивания на заключенного страшных обвинений окончательно дискредитировать руководство "ЮКОСа" в глазах общества. Ведь некие хитрые налоговые схемы – это слишком непонятно для обывателя, а значит – неубедительно. Зато рассказ о наемном убийце примитивен и эффектен, как голливудский триллер. Еще одна решаемая таким образом задача – создание видимости свободы слова. Тем, кто внимательно следил за происходящим на заседаниях Мосгорсуда, очевидно – доказательная база обвинения не выдерживает никакой критики. Потому допустить, чтобы какие-либо истинные подробности всплыли на поверхность, "режиссерам" дела Пичугина было никак нельзя. Отсюда, на мой взгляд, и табу на данную тему. Присутствие огромного числа журналистов на оглашении приговора Алексею Пичугину проблему не сняло, так как общество осталось в неведении о ходе самого судебного процесса. Отмечу, что заинтересовавшись делом Пичугина в апреле 2006 года и как журналист, и как правозащитник, я пришла на первое судебное заседание по второму делу тем самым несведущим посетителем, который не имел никакого мнения о виновности или невиновности Пичугина. Однако три минувших года, в течение которых я ежедневно посещала судебный процесс и знакомилась с материалами дела, позволяют мне сделать выводы. За что же осужден Алексей Пичугин? Первое дело – убийство (?) без трупов В убийстве Ольги и Сергея Гориных, в организации которого виновным признали Алексея Пичугина, было очень много странного. Отсутствовали трупы убитых, не все было ясно и с результатами экспертиз, проведенных на месте преступления. Первое исследование, сделанное в Тамбове, установило, что кровь, найденная во дворе дома супругов, принадлежит не Гориным. И только повторное изучение образцов, проведенное спустя значительное время в Москве, вдруг показало, будто группы крови совпадают. Потерпевший Колесов, давая показания в суде, вообще выразил сомнения в том, что его хотели убить, и что к этому имел отношение Пичугин. (5 октября 1998 года неизвестные избили до потери сознания и ограбили Колесова.) Не менее туманны и обстоятельства покушения на Ольгу Костину, организацию которого также вменили в вину Пичугину. Взрывное устройство было заложено в доме ее родителей крайне непрофессионально: преступники не сочли нужным убедиться, на месте ли жертва. Никакого ущерба взрыв никому не причинил. Самой Ольги Костиной в квартире не было. По свидетельству соседа, выступившего на судебном процессе Леонида Невзлина, Ольга Костина бывала у своих родителей крайне редко. Примечательно, что до ареста Алексея Пичугина в 2003 году, ни Костина, ни Генпрокуратура не усматривали связи между взрывом и "ЮКОСом". Однако в 2003 году прокуратура неожиданно заявила, что руководство "ЮКОСа" решило таким образом отомстить бывшей коллеге за нежелание лоббировать интересы компании в мэрии. "Вспомнила" об этом и сама Костина. Вскоре после дачи таких показаний карьера Ольги Костиной пошла в гору, она стала членом Общественной палаты, советником директора ФСБ на общественных началах и возглавила правозащитную организацию "Сопротивление". Впрочем, правозащитники Ольгу Костину своей коллегой не считают. Ее муж, Константин Костин (тоже свидетельствовавший против Алексея Пичугина, а впоследствии и Леонида Невзлина), назначен руководителем одного из отделов администрации президента и заместителем ЦИК партии "Единая Россия". По словам адвоката Алексея Пичугина – Георгия Каганера, во время судебного процесса защите запрещали выяснять обстоятельства, которые давали бы основания прийти к выводу о том, что подзащитный не совершал преступления. Заседания суда проходили в закрытом режиме, хотя на них не было оглашено ни одного секретного документа. Странен и факт роспуска первой коллегии присяжных, склонявшихся к оправдательному приговору. Заседатели же из второго состава находились, по мнению Алексея Пичугина и его адвокатов, под влиянием Генеральной прокуратуры РФ. Это косвенно подтвердил и государственный обвинитель Камиль Кашаев, обмолвившийся на пресс-конференции о том, что присяжных доставлял к зданию суда специальный автобус. Прокуратура скрыла от защиты и от присяжных, что главный "свидетель" обвинения Коровников осужден на пожизненное заключение за восемь убийств, пять изнасилований (в том числе малолетних), похищения людей, изготовление взрывных устройств и другие преступления. Интересно, что позицию Генпрокуратуры в первом судебном процессе Алексея Пичугина, кроме Камиля Кашаева, представляли небезызвестные лица. Во-первых, это Евгений Найденов, теперь переквалифицировавшийся в судью и судящий другого юкосовца – тяжело больного Василия Алексаняна. А во-вторых – Валерий Лахтин, прокурор, участвующий в новом деле Ходорковского–Лебедева. 14 июля 2003 года, во время содержания в камере СИЗО ФСБ "Лефортово", Алексей Пичугин был выдан двум неизвестным лицам, предположительно сотрудникам ФСБ. Эти лица в кабинете для допросов сделали Алексею Пичугину инъекцию неизвестного вещества, а затем "допрашивали" его – находящегося в забытьи – в течение шести часов. После "допроса" здоровье Алексея Пичугина резко ухудшилось: у него наблюдались провалы в памяти, головные боли, галлюцинации, повышенное артериальное давление, перепады психического состояния, сильнейший фурункулез, повышенная температура. При этом ходатайство адвокатов о проведении обследования их подзащитного независимыми медиками было отвергнуто следствием и администрацией СИЗО. По сведениям адвокатов Алексея Пичугина, ему была сделана инъекция вещества, которое среди специалистов приобрело наименование "сыворотки правды". Есть данные, что в отношении Алексея Пичугина были применены методы внушения. Несмотря на категорические требования адвокатов, руководитель следственной группы – следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Юрий Буртовой отказал в немедленном медицинском освидетельствовании Алексея Пичугина. Только спустя 10 дней его посетила женщина-врач из Главного управления исполнения наказаний (ГУИН), которая визуально осмотрела заключенного с расстояния нескольких метров и "не нашла" на его теле следов инъекций. После вероятного применения к Алексею Пичугину препаратов, он потерял около тридцати килограммов веса, а на его голове образовались шишки, не исчезнувшие до сих пор. 30 марта 2005 года Алексей Пичугин был признан виновным в организации убийства Гориных и приговорен к 20 годам заключения в колонии строгого режима. Алексей Пичугин оказался "виновным" лишь в том, что был знаком с Гориным и работал в "ЮКОСе". Второе дело: все показания "свидетелей" обвинения – с чужих слов В ходе разбирательства второго уголовного дела судья Штундер отметал доказательства, не вписывающиеся в обвинительную концепцию. В частности, не учтены показания осужденного Овсянникова, который заявлял, что следователи Генпрокуратуры заставили его лжесвидетельствовать против Алексея Пичугина, применяя психологическое и физическое давление. Овсянников болен гидронефрозом почек, и, согласно показаниям этого свидетеля на суде, оказание ему медицинской помощи ставилось в прямую зависимость от "нужных" признаний. Суд проигнорировал показания свидетеля Кондаурова, возглавлявшего аналитические подразделения в "ЮКОСе" и "МЕНАТЕПе". Он заявлял, что Пичугин подчинялся начальнику службы безопасности Шестопалову и не мог получать указаний от Леонида Невзлина. Судья Штундер отказал в проведении почерковедческой экспертизы записки с адресом Рыбина, приписываемой обвинением Пичугину, которая способствовала бы установлению истины. Главные "свидетели" обвинения, осужденные Цигельник и Решетников, давали показания о причастности Пичугина и Невзлина к преступлениям со слов третьих лиц – Горина и Горитовского. Проверить, действительно ли те говорили приписываемые им слова, невозможно (Горитовский убит, а Горин вместе с женой исчез). 21 апреля 2008 года на судебном процессе по делу Леонида Невзлина Геннадий Цигельник отказался от этих своих показаний. Выступая в качестве свидетеля, он заявил: "Я оговорил Пичугина и Невзлина по просьбе следователей Генеральной прокуратуры Буртового, Банникова, Жебрякова и оперативного работника Смирнова. Мне обещали защиту и минимальный срок, а дали максимальный". Не конкретизированы место и время преступлений, в приговоре указано, что Алексей Пичугин совершал их "в неустановленном месте" и "в неустановленное время", совместно с "неустановленными лицами из руководства "ЮКОСа". Не учтено, что у Алексея Пичугина отсутствовали мотивы для совершения преступлений. Утверждения гособвинения о том, что "ЮКОСу" были выгодны эти преступления, не подтверждаются материалами дела. Так, мотивом убийства директора московской торговой фирмы "Феникс" Валентины Корнеевой гособвинение назвало ее отказ продать "МЕНАТЕПу" помещение магазина "Чай" на улице Покровка в Москве. Но после совершения преступления помещение не могло перейти (и не перешло) к "МЕНАТЕПу". Во-первых, решение о продаже сын убитой не имел права принять единолично, без одобрения других акционеров. Во-вторых, имущество "Феникса" находилось под арестом из-за судебной тяжбы Корнеевой с ее партнером Тарактелюком. В качестве мотива убийства мэра Нефтеюганска Владимира Петухова прокуратура привела его действия по взысканию с "ЮКОСа" якобы имевшей место налоговой задолженности. Между тем текущей недоимки на момент убийства не было, что подтверждено документацией налоговых органов. Существовала только старая задолженность, которая образовалась еще в то время, когда нефтяная компания принадлежала государству. График ее возврата руководство "ЮКОСа" согласовывало с городской администрацией на переговорах. Что касается покушений на Евгения Рыбина, то два судебных иска, которые бизнесмен предъявил "ЮКОСу", не могли, вопреки утверждениям прокуратуры, служить мотивом этих преступлений. Венский Арбитражный суд принял решение удовлетворить первый иск Рыбина только на 10 процентов, а в удовлетворении второго отказал. Таким образом, никакой выгоды от устранения Рыбина "ЮКОС" не получал. "Вина" Алексея Пичугина в том, что он – порядочный человек, не захотевший оклеветать руководство "ЮКОСа". Политическая подоплека С Алексеем Пичугиным, согласно его показаниям 23 апреля 2008 года на судебном процессе по делу Леонида Невзлина, не единожды беседовали сотрудники Генеральной прокуратуры и склоняли его к лжесвидетельству против некоторых руководителей и совладельцев компании "ЮКОС", в частности, Леонида Невзлина. Впервые такое прямое предложение о даче ложных показаний поступило от следователя Банникова в кабинете №8 СИЗО "Лефортово" в апреле 2004 года, где Алексей Пичугин знакомился с материалами дела. Как сообщил Алексей Пичугин, Банников явился к нему после ухода адвокатов. "Он сказал, что знакомиться с этим "мусором" (материалы дела) не имеет никакого резона, и я как бывший сотрудник органов должен это понимать. Он сказал, что я лично как Пичугин никого не интересую. Дело политическое, и интересуют Невзлин, Ходорковский и другие совладельцы нефтяной компании. Какие бы прекрасные адвокаты меня ни защищали, исход дела предопределен". Алексей Пичугин отказался принять это предложение, но спустя год, 4 июля 2005 года, следователь повторил его. "Перед этим была еще одна беседа с начальником управления Генпрокуратуры по расследованию особо важных дел Лысейко. Он требовал дать показания против Невзлина, Ходорковского, Брудно и других руководителей компании. В противном случае, он сказал, что меня ждет пожизненное заключение, а в случае согласия меня вывезут за границу и будут охранять, включат систему защиты свидетелей", – рассказал Алексей Пичугин. Алексей Пичугин подчеркнул, что с очередным предложением о лжесвидетельстве к нему обратился государственный обвинитель Камиль Кашаев в июле 2007 года в зале Мосгорсуда во время перерыва в судебном заседании (в присутствии охраны!). Еще на стадии предварительного расследования по второму уголовному делу 5 июля 2005 года заместитель Генерального прокурора Владимир Колесников выступил на телеканалах ОРТ и НТВ с заявлениями о виновности Алексея Пичугина в предъявленных ему по данному делу обвинениях. Также еще на стадии предварительного расследования 11 сентября 2005 года в передаче "Момент истины" на канале ТВЦ с заявлениями о виновности Пичугина в предъявленных ему обвинениях выступил руководитель следственной группы Юрий Буртовой, в связи с чем Пичугин был вынужден отказаться от рассмотрения дела судом присяжных. Что дальше? Алексея Пичугина арестовали 19 июня 2003 года. Он стал первым, принявшим на себя удар. Не имея ни властных амбиций, ни отношения к финансовым потокам, он понес самое жестокое наказание из предусмотренных современным российским Уголовным кодексом – при полном отсутствии у обвинения каких-либо прямых доказательств вины. Этот удар Алексей Пичугин выдержал. Так и не унизив себя лжесвидетельствами, которые на протяжении всех пяти лет от него требовали следователи, не оговорив ни себя, ни руководство "ЮКОСа", он оказался в "Черном дельфине", колонии для приговоренных к пожизненному заключению. Но до точки в деле Алексея Пичугина еще очень далеко, что бы ни звучало с высоких трибун. Его жалоба на приговор ждет своего рассмотрения в Европейском Суде по правам человека. Множество людей пытаются добиться освобождения Алексея Пичугина из-под стражи всеми предусмотренными законом способами. Его дело остается в поле внимания неравнодушных граждан. А потому остается надежда, что их свидетельства лягут во главу угла для оценки действий всех сторон в ближайшем будущем. Помогут извлечь уроки и перейти к созданию подлинно демократической судебной системы вместе с остальными элементами гражданского общества. А самое главное – будут реабилитированы потерпевшие. *** Вера Васильева – корреспондент портала "Права человека в России" (HRO.org). За репортажи в "Живом журнале" с судебного процесса по делу Алексея Пичугина дважды включалась в "короткий список" премии международного конкурса Best Of The Blogs – Deutsche Welle International Weblog Awards: в 2006 году – в номинации "Репортеры без границ", в 2007 году – в номинации "Лучший блог на русском языке". Автор книг "Как судили Алексея Пичугина" (Прага, Human Rights Publishers, 2007), "Третий суд Алексея Пичугина: хроники "дела "ЮКОСа" (Прага, Human Rights Publishers, 2008) и "Без свидетелей? Дело Невзлина: записки очевидца заочного процесса" (готовится к выходу в 2009 году в издательстве Human Rights Publishers). В статье частично использованы материалы автора: 1. За жизнь не по лжи // Грани.ру, 07.08.2007. 2. "Им нужно было руководство "ЮКОСа..." // HRO.org, 23.04.08. 3. Несправедливо и некачественно // Грани.ру, 17.08.2006. 4. О табуированных темах в российской журналистике // Права человека и СМИ. Оптимистическая трагедия. – М.: Изд-во АО "Кострома", 2008. 5. Покушение на правосудие // Грани.ру, 26.01.2009. 6. Пять лет расправы, сопротивления и надежды // HRO.org, 19.06.2008.