Против передачи Исаакиевского собора РПЦ выступили сотрудники Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор» во главе с его директором Николаем Буровым, уполномоченный по правам человека в северной столице Александр Шишлов, Союз музеев России и Санкт-Петербургский союз ученых. 25 января к ним присоединился директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. В своем письме к патриарху Кириллу он написал, что этот вопрос спровоцировал конфликты в обществе и попросил РПЦ отозвать прошение.

В ответ в Епархии Санкт-Петербурга Пиотровскому посоветовали «следить за своим музеем и не устраивать там провокационные выставки».

Более 200 тысяч человек подписали петицию с требованием остановить передачу собора Церкви. Возмущенные жители Петербурга вышли на улицы. 13 января депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга от партии «Яблоко» Борис Вишневский и несколько его коллег по региональному парламенту провели на ступенях Исаакиевского собора встречу с горожанами, на которой присутствовало около тысячи человек. Через две недели, 28 января, уже 3 тысячи петербуржцев вышли на акцию за сохранение музея. Мероприятие снова прошло в форме встречи с депутатами, поскольку власти города не согласовали проведение митинга.

Акции протеста вызвали недовольство в партии власти. По инициативе лидера местных «единороссов» и спикера Законодательного собрания Петербурга Вячеслава Макарова депутаты попросили генпрокурора и главу МВД наказать протестующих, которые «позволили оскорбить чувства верующих и топтать веру православную». Акцию протеста Макаров назвал «омерзительной» и объяснил, что если бы все ее участники «встали бы на колени перед Исаакиевским собором и стали молиться, то разговор бы шел по-другому». Ранее другой высокопоставленный «единоросс», вице-спикер Госдумы Петр Толстой, и вовсе заявил, что против передачи собора протестуют в основном люди, «являющиеся внуками и правнуками тех, кто вышел из-за черты оседлости в семнадцатом году». Чертой оседлости в Российской империи называли территории, за пределами которых было запрещено селиться евреям.

Говорить о возвращении Исаакиевского собора РПЦ некорректно, потому что собор никогда ей не принадлежал. После освящения Исаакия в 1858 году управление им осуществляла ведавшая возведением храма Комиссия о построении Исаакиевского собора, получавшая средства из Государственного казначейства. С 1864 года руководство собором перешло Главноуправляющему путями сообщения и публичными зданиями, а с 1878 года – Министерству внутренних дел.

В те годы церковь уже заявляла свои претензии на владение собором. Но специальная комиссия рассудила следующим образом: «собор является крупным памятником государственного достояния, на который истрачено казною свыше двадцати трёх миллионов народных денег и сорок лет труда, а потому и забота о поддержании и сохранении его в должном порядке естественно должна быть в руках правительства».

В 1925 году, когда собор ненадолго оказался под руководством так называемых «обновленцев» (представителей православной церкви, горячо приветствовавших советскую власть и активно сотрудничавших с ее органами), состояние памятника было признано аварийным. Подчеркивая, что церковная община «не способствует сохранению здания собора», начальник Ленинградского отделения государственных реставрационных мастерских Александр Удаленков писал: «Ремонт и поддержание таких художественно-исторических архитектурных памятников мирового значения как Исаакиевский и Смольный соборы посильны только государству». Тот факт, что Церковь и сегодня планирует содержать собор на средства городского бюджета, лишь подтверждает этот вывод.

Таким образом, передача Исаакиевского собора в пользование РПЦ не может считаться реституцией (возвращением религиозным организациям их собственности и имущества, изъятых ранее советским государством) – собор на протяжении всей своей истории находился на попечении государства и рассматривался в первую очередь как памятник государственного значения, а не приходской храм.

Стоит также заметить, что руководство музея не препятствовало совершению богослужений в храме. Более 20 лет здание используется музеем и церковью совместно. В 2016 году в соборе прошло 640 богослужений. Всего в прошлом году Исаакиевский собор посетили 3,85 миллиона человек, при этом лишь 0,8% от всего количества составили прихожане. Поэтому утверждения представителей Церкви о том, что собор используется «не по назначению», выглядят весьма сомнительными.

Здесь все выглядит совсем туманно. По закону о передаче имущества РПЦ (327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности») религиозная организация обязана подать соответствующе заявление. Все заявления в недельный срок с момента получения публикуются на сайте Комитета имущественных отношений. Заявления от РПЦ там нет.

Председатель Патриаршего совета по культуре, епископ Тихон Шевкунов подтвердил, что официальное обращение патриарха о передаче Исаакиевского собора пока не подавалось. Тем не менее, распоряжение Комитета имущественных отношений о передаче собора датировано 30 декабря 2016 года, что является грубым нарушением процедуры, установленной федеральным законом. Никакого заявления еще нет, но Смольный уже его удовлетворил.

В соответствии с законом, при передаче религиозной организации в собственность или безвозмездное пользование объекта культурного наследия, она принимает на себя обязательства по содержанию объекта культурного наследия и по его сохранению, чего РПЦ делать не собирается. Глава юридической службы Московской патриархии Ксения Чернега заявила: «патриархия ожидает, что работы по поддержанию здания Исаакиевского собора после передачи его РПЦ будут вестись за счет государственных субсидий».

Исаакиевский собор – это не только памятник архитектуры, находящийся под охраной ЮНЕСКО, но и музей. Судьба работников одного из самых успешных музеев России остается под вопросом: это почти 500 человек, работающих на постоянной основе и опекающих свыше 400 тысяч экспонатов музейного фонда. На сегодняшний день ни представители властей, ни РПЦ не поясняют, что ждет сотрудников музея. Вице-губернатор Михаил Мокрецов лишь выразил надежду, что «сотрудники музея не пропадут», поскольку «умеют работать». Председатель Патриаршего совета по культуре, епископ Тихон Шевкунов пообещал создать некое «церковное агентство по организации экскурсий», которое будет отказывать в услугах «воинствующим атеистам».

В Исаакиевском соборе хранится уникальная коллекция экспонатов, включенных в состав Музейного фонда Российской Федерации. Сотрудники музея выражают опасения относительно сохранности экспонатов и дальнейшей деятельности музея под руководством РПЦ.

Предполагается, что музейные фонды будут переданы в пользование РПЦ вместе с собором, и здесь возникают вопросы. Во-первых, действие федерального закона о передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения не распространяется на коллекции Музейного фонда РФ. На каком основании они могут быть переданы РПЦ – не понятно. Во-вторых, неизвестно, будут ли эти экспонаты доступны посетителям музея постоянно или же они будут лежать в хранилищах и будут ли соблюдены необходимые условия для сохранения ценностей?

В соответствии с законом, при передаче религиозной организации музей подлежит выселению из здания с предоставлением другого помещения, в то время как главной культурной ценностью, которую демонстрирует музей, является сам Исаакиевский собор.

Государственный музей-памятник «Исаакиевский собор» – один из самых посещаемых и самоокупаемых музеев в России. Музей не только не получает государственных денег на текущие расходы, но и все работы по реставрации выполняет за счет своих доходов. В прошлом году музей заработал 783 миллиона рублей. Из них он заплатил 100 миллионов рублей налогов, остальные деньги пошли на содержание и реставрацию соборов, входящих в музейный комплекс. Исаакий – часть музейного комплекса, в который также входят храм Спаса на крови, Сампсониевский и Смольный соборы. Доход приносят Исаакий и Спас на крови, полученные средства позволяют содержать Смольный и Сампсониевский соборы.

В 2015 году петербургский митрополит уже обращался в Смольный с просьбой передать собор в ведение епархии, но получил отказ. Прошение не удовлетворили именно по финансовым соображениям. Поскольку РПЦ одновременно отказывалась брать на себя обязательства по реставрации и содержанию собора, администрация Петербурга заявила, что денег на его содержание без дополнительных доходов от посещения музея в бюджете города нет. Однако в нынешнем году власти передумали.

Плату за вход Церковь обещает отменить, что лишит собор основного источника дохода. Вице-губернатор Мокрецов подтвердил, что город будет финансировать содержание и реставрацию памятника. Любопытно, что ни представители Смольного, ни представители РПЦ пока не знают даже порядок сумм, которые придется изыскать. В администрации города честно признались, что «не прорабатывали этот вопрос». Мокрецов заявил журналистам, что подобными расчетами будут заниматься позже.

Первый и главный предмет тревоги общественности – это сохранность памятников. К сожалению, случаи, когда церковь не справляется с этой задачей, не единичны. Так еще в далеком 2002 году в Ипатьевском монастыре (Кострома) сгорела уникальная деревянная церковь – церковь Спаса Преображения, построенная в 1628 году. О том насколько эффективно она охранялась, можно судить по тому, что звонок в пожарную часть поступил лишь через час после возгорания. В этом пожаре сгорели также резные ворота под Зеленой башней, через которые выехал в Москву на царство Михаил Романов.

В Борисоглебском монастыре Димитрова был уничтожен ряд объектов XVII века, в том числе одна из башен. Знаменский собор в Курске в ходе церковной «реставрации» вообще был значительно перестроен.

Зачастую в ходе работ страдают иконы или росписи, так как не обеспечены должные условия сохранности (температурный режим, влажность и т.д.). В действующем храме поддержание таких условий возможно не всегда. К примеру, в Успенском соборе во Владимире сохранились значительные фрагменты росписи Даниила и Андрея Рублева 1408 года. Тем не менее, в храме постоянно идут службы и древние росписи «коптятся» под воздействием свечей, в связи с чем специалисты давно бьют тревогу. Такая же ситуация и в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры, где иконостас 1425 года никак не защищен от воздействия огня. Во Введенском соборе Толгского монастыря в Ярославле, который тоже принадлежит Церкви, «реставраторы» закрасили фрагменты живописи конца XVII – начала XVIII века. Приглашенные мастера нанесли поверх старой росписи новую, руководствуясь вкусами хозяев монастыря.

Главная проблема с передачей собора РПЦ – нецелесообразность данного шага. Совершенно непонятно, зачем один из самых успешных музеев России превращать в дотационный. Непонятно, зачем разрушать работу огромного музейного комплекса, лишать работы сотен специалистов и ставить под вопрос сохранность архитектурного памятника и ценнейших экспонатов.

Есть еще один, довольно очевидный вопрос: почему РПЦ больше всего интересует именно тот храм, что не нуждается в помощи и приносит немалые доходы? Не лучше ли озаботиться судьбой разваленных церквей, «стряхнуть грязь» с забытых всеми разрушенных колоколен, а не «музейную шелуху» с блестящего и успешного Исаакия?

На один из таких вопросов попытался ответить заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Вахтанг Кипшидзе. «Это нужно для того, чтобы хозяевами были верующие люди», – заявил он в ходе онлайн-дискуссии.

Главный вопрос для Церкви заключается в том, «кто хозяин». Однако быть хозяином – это не только иметь право устанавливать свои правила, в первую очередь, это значит нести ответственность. Но как раз брать ответственность РПЦ не спешит. Все вопросы – о судьбе сотрудников музея, о суммах, необходимых для содержание собора, о сохранности музейной коллекции – представители Церкви переадресуют властям. Власти признаются, что пока не готовы на них ответить.

В этой ситуации остается надеяться только на ответственность горожан, которые, как бывало уже не раз, смогут защитить свой город и его памятники.