То, как относятся сегодня к России в мире, то положение, в котором она оказалась, — это не просто крах внешней политики путинского руководства. Это угроза национальной безопасности и перспективам страны. Утрата Россией международной политической субъектности, квалификация ее как государства-мафии и вытеснение на далекую мировую периферию приведет к тому, что к нашей стране будут относиться как к большой потенциально ничьей территории, богатой природными ресурсами.
Обращение президента РФ Владимира Путина к Федеральному собранию, март 2018 / Александр Земляниченко, AP
ГОСУДАРСТВО-МАФИЯ
В последние годы речь шла об отдельных, хотя и серьезных, неприятностях: о долговременных эффектах сворачивания отношений с Европой и миром, об инерции конфронтации, о санкциях, которые могут продолжаться очень долго. Но сейчас «неприятности» переходят в новое качество, что реально угрожает агрессивной изоляцией от мирового цивилизованного пространства. Россия прямо сейчас на глазах превращается из мировой державы (пусть экономически слабой, но политически и дипломатически значимой, богатой ресурсами и обладающей инвестиционной перспективой) в мировую проблему, страну с нулевой и даже отрицательной репутацией, на которую «вешают» весь негатив мира — от производства фейковых новостей до применения боевых отравляющих веществ.
За последнюю пятилетку российское информационное пространство оказалось настолько искажено собственной пропагандой и ложью, что многочисленные местные борцы с Западом, кажется, просто не понимают, с чем имеют дело. Они требуют доказательств по «делу Скрипаля» и химическим атакам в Сирии, апеллируют к абстрактной справедливости и хотят от Запада непредвзятого и объективного суда по европейским стандартам. Но на этом самом Западе никто не собирается даже слушать ничего подобного. Путинская внешняя и внутренняя политика последних лет привела к тому, что к российскому государству в мире теперь относятся как к мафиозной группировке, влияние которой необходимо нейтрализовать всеми возможными способами.
Возможно, доказательств «российского следа» в деле отравления Скрипаля в нормальной ситуации было бы недостаточно (по крайней мере пока), особенно по западным же правовым стандартам. Однако борьба с мафией — это совсем другое дело. Условно говоря, если где-нибудь в Мексике или Колумбии взрывают судью или что-то случается с важным свидетелем, у политиков и общества не возникает вопроса, в чьих интересах это сделано. Информационное обеспечение борьбы с мафией всегда направлено на одно — на создание атмосферы всеобщей нетерпимости, а практическая политика в отношении нее стремится лишить мафию ключевых ресурсов, необходимых для продолжения ее деятельности (см. статью «Осознанный выбор?», «Новая газета», февраль 2015). В этой ситуации все, что кажется преимуществами: военная сила, «длинные руки» спецслужб, влияние в тех или иных сферах, — оборачивается проблемой. Ведь именно то, что мафия сильна, вооружена и имеет «длинные руки», пугает и убеждает в ее виновности сильнее любых улик. И искать при таком раскладе какую-то справедливость совершенно бессмысленно. Пора понять, что в мире нет никакого третейского судьи, к которому можно было бы обратиться за справедливым решением.
Еще можно было иронизировать над тем, что представитель Великобритании в ООН Карен Пирс как-то сравнила Россию с конандойлевским профессором Мориарти. Но вот недавнее заявление министра финансов США Стивена Мнучина, которое почти дословно повторил новый помощник президента США по национальной безопасности Джон Болтон, к шуткам уже не располагает: «Российское руководство вовлечено в целый ряд злонамеренных действий по всему миру, включая продолжающуюся оккупацию Крыма, подстрекательство к насилию на востоке Украины, снабжение оружием и материалами режима Асада, который продолжает бомбить собственных гражданских лиц, попытку подорвать западные демократии и киберпреступления».
Как показывает обсуждение «дела Скрипаля» в Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) и других международных структурах, в создавшейся ситуации эти институты не намерены играть роль беспристрастного арбитра. И ни Китай, ни кто-либо другой не будет защищать нашу страну и блокировать невыгодные для нас решения. Так работает отсутствие репутации. Уже работает!
ИЛЛЮЗИИ ГЛОБАЛЬНОГО ПРИСУТСТВИЯ
Конечно, первый по значению и времени фактор, который сформировал такую ситуацию, — политика в отношении Украины. Кремль не желает признавать, что аннексия Крыма и кровопролитие в Донбассе — это вовсе не достижения, а источники серьезнейших проблем. Запад последовательно демонстрирует твердость в отношении к этим вопросам, при этом все больше и больше убеждаясь в том, что рассчитывать на добрую волю с российской стороны не приходится. Результат предсказуем. Информация о встрече «нормандской четверки» в Аахене без участия России — очень тревожный сигнал, свидетельствующий о превращении нашей страны в сторону конфликта. Из участника обсуждения Россия превращается в объект — очень неудобный и очень крупный, но объект.
Одновременно ситуация в Сирии, которая для России является капканом, куда она сама добровольно влезла (см. статью «Капкан», апрель 2017), становится сильным негативным фактором прямого действия. Год назад, в апреле 2017-го, Трамп после предположительного применения сирийским режимом химического оружия принял решение об ударе по базе сирийских ВВС. Тогда Россия несла ответственность за действия Асада, прежде всего как гарант соблюдения договоренностей об уничтожении сирийского химоружия, заключенных еще во время президентства Обамы.
В апреле 2018-го после сообщений о применении зарина и хлора в сирийском городе Дума весь западный мир обрушился с обвинениями в адрес Асада (Трамп в своем твите назвал сирийского диктатора «животным»), при этом во всеуслышание заявляя о прямой ответственности России за гибель десятков мирных граждан в Сирии. И несмотря на предостережения и даже угрозы России «применить ответные меры», 14 апреля силы США, Великобритании и Франции нанесли скоординированные удары по сирийским объектам, связанным, согласно западным разведданным, с производством химического оружия. Россия ответила созывом заседания Совбеза и бесконечной чередой пропагандистских сюжетов по федеральным каналам. Да, еще Путин позвонил Эрдогану.
Сегодня ситуация для нас гораздо хуже, чем год назад. Благодаря «делу Скрипаля», общественное мнение на Западе уже подготовлено к восприятию связки «Россия — химоружие». Если ничего не делать (то есть придерживаться сегодняшней позиции России), эскалация может дойти до ударов сил западной коалиции по нашим объектам в Сирии. События 7 февраля этого года в районе Дейр-эз-Зора на востоке Сирии можно считать более чем внятным предупреждением.
Вообще, сирийская операция превратилась в критически слабое место для России. Мало того, что вмешательство в ближневосточную гражданскую войну настроило против нас большую часть мусульманского мира, увеличило террористическую опасность внутри России, создало прямую военную угрозу со стороны Центральной Азии (через Афганистан, куда постоянно прибывают боевики из Сирии). Теперь уже очевидны сугубо негативные стратегические последствия усилий Путина по защите и сохранению Асада.
Текущая ситуация в Сирии заставляет Россию решать тактические задачи по выдавливанию антиасадовских боевиков из Алеппо и Восточной Гуты. И хотя здесь есть вроде бы кратковременный результат, все равно, по большому счету, все оборачивается провалом. Мир не воспринимает путинскую Россию так, как воспринимал Советский Союз, а все больше относится к нашей стране как к Ирану или к Северной Корее. Расчеты на то, что поддержка сирийского диктатора обозначит некое глобальное присутствие, как в советские времена, и вдобавок отвлечет внимание от ситуации на Украине, оказались иллюзиями.
СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ТУПИК
Можно предположить, что осознание этого стратегического тупика стало одним из источников вдохновения для выступления Путина в Манеже в марте этого года. Однако в США рассказы российского президента о суперракетах считают, похоже, полезным для них блефом, притом что в окружении Трампа появляется все больше «ястребов», поддерживающих конфронтацию с Россией. И если даже угроза прямого военного столкновения в Сирии, надеюсь, не реализуется, положение России остается крайне невыгодным. Статус государства-мафии в глазах Запада (и не только) будет постоянно и мощно работать против России. Сегодня на Запад как на глобального лидера ориентируется большая часть мира. Осознание того, что в середине XXI века не останется развивающихся стран, а будут только развитые и неразвитые навсегда государства, заставляет большую часть мира именно так относиться к западной цивилизации и стимулирует прилагать все усилия, чтобы присоединиться к ней — успеть вскочить на подножку уходящего поезда.
Президент РФ Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин на военном параде в Пекине, сентябрь 2015
Единственное, на что Путин теоретически может рассчитывать, — это возможное ослабление Запада, который, погрязнув в собственных проблемах, постепенно утратит лидерство. Но даже если этот маловероятный расчет в какой-то степени оправдается, российская власть окажется в компании Нарендры Моди, Реджепа Эрдогана и им подобных — тесный «дружеский круг», который будет постоянно сжиматься вокруг нашей страны, как кольцо окружения. И даже Си Цзиньпина среди них не будет — у него своя программа. Россия как самостоятельная и сильная страна Китаю вовсе не интересна и не нужна. Еще в 2015 году приглашенному на военный парад в Пекин Путину показали целые колонны военной техники, окрашенной в зимнюю маскировку. Как вы думаете, где и с кем китайцы собираются воевать в снегу?
Утрата Россией международной политической субъектности, квалификация ее как государства-мафии и вытеснение на далекую мировую периферию приведет к тому, что к нашей стране будут относиться как к большой потенциально ничьей территории, богатой природными ресурсами.
