Сегодня пришло письмо о том, что Максима в очередной раз переводят в другую камеру, ухудшая ему условия содержания.
Это уже четвертый перевод за два месяца ареста. И я не сомневаюсь, что эти переводы связаны с попыткой давления на него, с целью сломать характер и заставить дать признательные показания.
А может, это месть за то, что Петлин не молчит - пишет в жж, отправляет жалобы и иски из СИЗО. То, что характер никуда не делся и Максим настроен бороться, было видно на последнем заседании суда, прошедшем 20 октября 2011 г. На этом заседании судья Октябрьского суда Лукьянова Ольга Александровна вынесла постановление о продлении заключения Максима в СИЗО до 22 декабря 2011 г. Заседание, по ходатайству обвинения, проходило в закрытом режиме.
Со стороны Максима присутствовали только его адвокат, я, как жена, и мой сын, которому выпала возможность увидеть отца впервые за последние два месяца. Находясь в зале суда и наблюдая – что в нем происходило, я, наконец, поняла – почему подобные заседания объявляют «закрытыми». Мотив достаточно прост – такие вещи нельзя показывать приличным людям – людям, кто способен хоть как-то логически мыслить, сообразуясь с обычным представлением о судействе, как о справедливом, объективном, вдумчивом разбирательстве.
Глядя на то, как рассматривалось это дело об аресте, мне, как нормальному человеку (и даже не как стороннику Максима), хотелось лишь пробормотать «что это за бред» и выйти. Потому что «судейство» это было нелогично, нелепо, предвзято – а потому непрофессионально.
Этот суд был формальностью в самом абсурдном ее исполнении. С явной целью – посадить. Я уже не раз употребила выше слова «слушание», «разбирательство», «рассмотрение» применительно к суду. На самом деле разбирательства-то никакого и не было. Судья Лукьянова О. А. не производила впечатление слушающей и вникающей в процесс ВООБЩЕ. Она безучастно и послушно взяла ходатайства, объяснения и заявления Владимира Пустуева - адвоката Максима, затем так же безучастно и послушно дала ему высказать доводы в пользу обвиняемого, затем, пролистав за минуту объяснения нескольких свидетелей, фотографии, уведомления, иные материалы, представленные защитой, безучастно передала их прокурору и отклонила. То есть, отклонила все доводы защиты – в полном объеме. Затем послушно выслушала трех представителей стороны обвинения и послушно удовлетворила все их ходатайства – то есть, в полном объеме. Не разбираясь, не слушая, не вникая в суть. Было ясно – что и не стремилась.
Потом так же тихо и послушно зачитала текст постановления, судя по всему, послушно перепечатанный с ходатайства обвинения и послушно отправила человека за решетку. Скажите мне – это судья? В моем понимании – нет.
В моем понимании это просто статист, которого посадили подежурить два часа, чтобы не сперли стулья)) С сутью же этого дела – я имею в виду обвинение Максима в том, что он нарушил подписку о невыезде и надлежащем поведении – дипломированные юристы (прокурор, следователь, судья) разбирались на уровне «верю - не верю». Ибо юридическая составляющая их обвинений никак в концепцию дела Петлина не вписывалась.
Так, почему Максима Петлина обвинили в ненадлежащем поведении и на этом основании отправили в СИЗО? 1. Следствие назвало Петлина организатором пикетов возле стройки.
Вообще, организатор общественной акции – персона абсолютно юридически определенная. Организатором акции выступает лицо, подавшее уведомление о проведении публичного мероприятия в письменной форме в орган исполнительной власти. Петлин юридически не мог являться организатором акций, ибо уведомления были поданы другим человеком. Но следователь и прокурор не верят тому, что Петлин не организатор. Пикеты возле стройки (даже не на ее территории) следствие тоже посчитало преступлением. Я уж не буду сейчас вспоминать пресловутую 31 статью Конституции – для следователя это, видимо, слишком абстрактная вещь. Что реально - пикеты были санкционированы Администрацией Екатеринбурга, на них присутствовала куча сотрудников полиции, наблюдавших за соблюдением порядка, не было зафиксировано ни одного нарушения и не составлено ни одного протокола. Более того – представителям "Форум-Групп" было отказано в возбуждении дел о нарушении общественного порядка в ходе проведения пикетов. Но юристы обвинения не верят, что участие в законном пикете, не нарушающем общественного порядка - не преступление. Не верят и все тут. Что для них какие-то правовые обоснования, в самом деле)) 2. Организация Петлиным вооруженного нападения на Воробьева. Не беря сейчас во внимание то, что это нападение здорово смахивает на спектакль по заявкам, какова юридическая составляющая? Есть никому неизвестный преступник, которого пустили в закрытый двор элитного дома, к которому, как по команде, выбежал потерпевший, есть близкородственные свидетели, есть заявление потерпевшего, обвиняющего Петлина в организации нападения, есть видеосъемка с точно расположенной видеокамеры. Правда, почему-то нет полиции, которую нормальные люди тут же спешат вызвать, видя преступление и, тем более, подвергшись ему, нет реакции бдящей за территорией элитного дома охраны. Но главное – нет доказанности причастности Петлина к этому «нападению».
Нет НИКАКИХ юридических оснований, которые хоть как-то определяли бы эту причастность. И мало того - на заседании 20 октября сама защитница Воробьева называет это дело о нападении – «не очевидным». Так прямо и заявила. Так, как могут следователь и прокурор - дипломированные профессиональные юристы - использовать неочевидность и недоказанность вины в качестве юридической основы для обвинения человека в преступлении – организации вооруженного нападения? По моему представлению о юриспруденции – это не она.
Это опять – желание верить. Следователь верит «потерпевшим», прокурор верит следователю, судья верит прокурору. По рассказам Максима на прошлом заседании об изменении ему меры пресечения - 26 августа – судья Силантьева Ирина Михайловна (тогда еще Октябрьского суда, а после 26 августа, по слухам, перешедшая в Облсуд), в ответ на требования адвоката Максима Петлина предоставить надлежащие доказательства нарушения Петлиным избранной ранее меры пресечения и давления на потерпевшего (организации вооруженного нападения) – удивленно спросила адвоката – «Вы – что? Следователю не верите?» Вот так.
Они хотят верить в то, что ты виновен. И их не интересует - как оно там на самом деле.
Т. Петлина.
