Пока что мы оптимисты. Большинство из нас уверено, что реакция в России невозможна. Доказательством этого положения выставляют тот факт, что у нас нет крупных реакционных сил, что старый порядок почти что не имеет защитников, что крестьянский и рабочий класс всецело на стороне революции и т. д.

Все это, пожалуй, и верно, если под реакцией разуметь непременно возвращение старого порядка. Мало надежды на то, чтобы рухнувший и сгнивший строй снова сумел воскреснуть во главе со своим коронованным властителем.

Но такое понимание реакции узко и неточно. Более правильный смысл этого слова означает просто попятное движение революции, внезапное или постепенное ограничение ее завоеваний, короче, обратную сдачу завоеванных революцией позиций, или всех или только некоторых.

Если ставить вопрос так, то едва ли можно категорически отрицать возможность такого попятного движения. И история всех революций, и конкретные условия нашего переворота заставляют ответить на поставленный вопрос скорее положительно, чем отрицательно.

В самом деле, чему учит история всех революций? Тому, что всякая революция в своем развитии проходит два этапа: в первый период революционный маятник, раскачавшись, сносит все старое и в своем движении вперед достигает своего максимума: затем начинается второй этап: революционный маятник начинает ползти обратно, отдает одну позицию за другой, пока не останавливается на одном из пунктов, довольно далеком от ранее достигнутой максимальной точки. Французская революция начала с декларации прав, с полноты свобод и неотъемлемых прав гражданина, кончила консульской конституцией и такими законами о личных правах, которые эти свободы оставляли почти лишь на бумаге. То же нужно сказать и о всех дальнейших революциях Франции, вплоть до коммуны 1870 г., о прусской революции 1848 г., и почти о любой революции предыдущих столетий и революциях XIX и XX века, вплоть до младотурецкой и китайской. Таковы стадии большинства революций вообще.

Есть ли основание полагать, что русская революция будет исключением из данного правила? Едва ли.

Такой вывод звучит скептически и невесело, но... к сожалению, действительность не всегда бывает радостна. Таков общий вывод, вытекающий из рассмотрения механизма любой революции.

Подтверждается ли он изучением конкретного соотношения революционных и реакционных сил в России?

Займемся маленьким подсчетом. Есть ли сейчас в России недовольные революцией? Думается, да. Прежде всего ненавидит ее та бесформенная, но весьма значительная общественная группа, которая носит название "обывателя". Обыватель напуган революцией. Она отняла у него покой. Она нарушила его мир, увеличила опасности, внесла беспорядок в его жизнь, короче, дала ему минусы, а не плюсы. Обыватель всегда консерватор. Он любит порядок, чинопочитание, сложившийся уклад жизни. Революция все это перевернула вверх дном - и обыватель негодует. Пока он негодует втихомолку, но скоро, вероятно, его голос из шепота превратится в обывательский вопль.

Недовольны революцией буржуазные и либеральные классы. Маятник революции пошел дальше, чем они желали. И теперь они противники революции. Недовольны революцией все реакционные элементы русского общества. А их немало. Их не видно, но не рассеялись же они как дым от лица огня.

С каждым днем растет недовольство против революции и у несознательной части народных масс. Да, революция дала им многое. Рабочим она дала 8-часовой рабочий день, повышение заработной платы, крестьянству - сулит всю землю. Тем и другим дала волю.

Но вместе с тем она пока что не могла уничтожить проклятое наследие старого режима. Продовольственный кризис растет. Продуктов на рынке становится меньше и меньше. Очереди удлиняются. Бумажных денег много, но какая цена им, если на них нельзя получить необходимые продукты. Предприятия начинают закрываться, и рабочие выбрасываются на улицу. Нет абсолютной уверенности, что этот процесс не пойдет дальше.

Свобода дана, но вместе с ее благодеяниями растет и злоупотребление ею: учащаются убийства, кражи, грабежи, погромы, беспорядки, насилия, самовольные действия, поджоги и т. д. и т.д.

Все это в достаточном количестве дано уже, и с каждым днем растет.

В силу этого с каждым днем в душе многих все сильнее и сильнее растет "эмоция порядка". Она уже и теперь дает себя знать. "Дайте хоть какой-нибудь порядок, пусть скверный, но все же он лучше беспорядка!" - такова эта формула порядка, и теперь уже достаточно явственная, и теперь уже достаточно осязательная.

Все это факты с первого взгляда не очень важные, но далеко не безразличные. Конечно, если бы вся Россия была достаточно сознательна, таких фактов не было, и они ничем не грозили бы. Но достаточно ли есть у нас этой сознательности?

Когда же к ним присоединяются еще эксцессы, вроде отдельных вспышек гражданской войны, когда к этому добавляются факты вроде вольной кронштадтской республики, когда в эту и без того насыщенную атмосферу вносятся ленински-троцкистские лозунги, заставляющие отшатываться от них и нереакционные классы, когда единое и сильное правительство отсутствует и страна носится по волнам революции без руля и без ветрил, тогда поистине создается атмосфера, благоприятнейшая для всяких реакционных движений и поворотов.

Мудрено ли поэтому, что кое-где Совет Раб. и Солд. Депутатов принужден был вместо свободы объявить "осадное положение", т. е. непререкаемый фактор реакционного поворота. Когда такое явление из исключения станет массовым - это будет означать, что реакция началась, и реакция бесспорная. После таких явлений неизменно следуют всякие диктатуры, безжалостные усмирения и обратный отлив революционной волны.

Таков механизм любой революции.

Такая возможность не исключена и для русской революции. Горячее сердце протестует против него. Оно считает такой пессимизм невозможным, особенно теперь, когда пароксизм революции еще не прошел. Но "холодные размышления ума" диктуют иное.

Дай Бог, чтобы они не оправдались! Всеми силами души желаю, чтобы этот прогноз остался ложным. Но... ум и сердце не всегда сходятся.

Итог сказанного тот, что возможность реакции для нас не устранена, что начальные симптомы ее уже даны.

Предотвратить ее дальнейшее развитие можно лишь одним путем: путем слиянного, согласованного действия всех революционных сил, путем уничтожения внутри и междупартийной борьбы социалистической части общества, что даст возможность все силы употребить на закрепление революции, а не заставит их бесплодно гибнуть в междоусобной грызне! Для этого необходимо покончить с утопически-крайними лозунгами большевизма, не укрепляющего, а разрушающего революцию. Ибо чем необузданнее будет их размах, тем горшим будет возвращение назад, тем скорее мы очутимся у разбитого корыта революции.

Многим мой скептицизм не понравится, но... люблю Платона, а истина дороже. Предоставим жизни решить, оправдан или не оправдан этот скептицизм и уместно или неуместно мое предостережение.