Оригинал статьи см. на http://www.polit.ru/documents/311357.html

Уже совсем скоро Государственная Дума соберется на свою вторую сессию. Первая была отмечена январским альянсом КПРФ-"Единство" и скандальным распределением портфелей, интригой Касьянов-Греф, федеративным пакетом Путина вообще и войной с сенатом в частности, Налоговым кодексом. Законотворческий календарь второй сессии будет утвержден в пятницу, на первом пленарном заседании, но основные острые темы уже известны - это бюджет-2001, закон о земле (если успеют), закон о партиях и закон о Конституционном собрании.

Закон о Конституционном собрании, скорее всего, станет первым политическим вопросом из перечисленных. Реформа Думы и партийных организаций еще окончательно не определена в Кремле как насущная необходимость, тогда как о конституционной реформе как о деле обозримого будущего Кремль заявил, когда подписывался указ о Госсовете. Кардинальная смена состава сената диктует Кремлю необходимость передать важнейшие его функции в подконтрольный Госсовет, который тогда должен быть наделен конституционными полномочиями. Путин, подписывая указ о Госсовете, дал понять, что передача полномочий сената Госсовету, то есть реформа Конституции, возможна уже в 2002 году, когда состав совета Федерации сменится полностью. Анонимные источники в Кремле немного отодвигают срок, говоря о конце первого путинского президентства.

Проекты закона о Конституционном собрании в Думе уже есть. Проект Бориса Надеждина, о котором уже писал "Полит.Ру", предусматривает Конституционное собрание, в которое вошли бы все 179 членов Совета Федерации, 100 депутатов (пропорционально размерам фракций), 100 юристов (назначаются президентом, но после назначения ему не подконтрольны и не могут быть отозваны), председатель Высшего арбитражного суда, председатель Верховного суда и все 19 конституционных судей - всего 400 человек. Кресло председателя закрепляется за председателем Конституционного суда.

Дума должна заняться проектами закона о Конституционном собрании уже в октябре.

Борис Надеждин о проекте закона о Конституционном собрании и о конституционной реформе:

Я писал этот закон много лет. Де-факто в программе сессии пока указан только мой проект, но мне известно о шевелениях в "Яблоке" и некоторой части "Союза правых сил" относительно проекта закона, предусматривающего прямые выборы. Так что первая возможная реальная альтернатива - это избрание собрания. Я знаю, что проект готовится, но пока де-юре не внесен. Тут есть один философский вопрос, уже решенный, хотя кое-кто еще дискутирует. Исторически первым появился проект, предполагающий прямые выборы народом Конституционного собрания. В моем проекте речь идет о представительстве существующих органов власти. Это философский спор: многие уважаемые мною юристы, такие как великие конституционщики Страшун, Кигань, апеллируют к учредительному собранию образца 1917 года и считают, что надо избирать.

История такова. Первый проект 1995 года, его приписывают Олегу Румянцеву, строился на выборах, но все последующие проекты, включая проекты Зоркальцева, Лукьянова и мой, исходят из идеи некоего представительства. Поработав над этой темой много лет, после долгих размышлений я пришел к выводу, что в нашей ситуации выборы Конституционного собрания имели бы очень плохой эффект. Потому что понятно, кого избирают на выборах. Избираемый парламент рассматривает огромное количество разных вопросов, и здесь идея народного представительства важна и полезна, а Конституционное собрание - очень специфический орган. У него одна задача - написать конституцию. Именно написать, а не внести мелкие изменения. Конституционное собрание, в соответствии с 9 главой Конституции, избирается не для того, чтобы внести маленькие поправки, а чтобы написать новую Конституцию. То есть часть членов собрания должны понимать, как пишутся конституции, операционно понимать.

Кроме того, как только вы в России что-то избираете, то это "что-то" начинает обсуждать все текущие вопросы страны. Народ их избрал, они собрались, а тут башня загорелась, лодка затонула, и они начинают принимать постановления. В этом разница между парламентом, для которого это нормальная форма деятельности, и Конституционным собранием, для которого нормальной формой деятельности является кропотливая работа по созданию текста новой Конституции. Кроме того есть чисто российская специфика. Если вы объявляете любые выборы - губернатора, мэров, Думы, Конституционного собрания, - в них начинает участвовать масса народа, для которой это некая тусовка, и которая, как это ни парадоксально, может победить. Просто здесь цена ошибки другая.

Ни в одной стране мира не выбирается специальный орган по принятию новой конституции. Такого нет нигде. В подавляющем большинстве современных конституций написано, что они изменяются (или принимаются новые) парламентом. Только в трех конституциях упоминается нечто похожее на конституционное собрание. Это США, где есть конвент, который ни разу не собирался после 1797 года, это Болгария, где специально формируется великое народное собрание, и Россия. Причем ни в Болгарии, ни в США нет выборов. В Америке делегацию формируют парламенты штатов, в Болгарии это парламент плюс делегаты от парламентов областей.

Честно говоря, лучше бы собрания не было. Но в 135 статье нашей Конституции специально написано, что оно должно быть. Вот в чем дело. Там написано, что если от Думы поступает предложение о пересмотре конституции и оно поддержано Советом Федерации, то "в соответствии с федеральным конституционным законом созывается Конституционное собрание". Никаких деталей того, как оно созывается и из кого состоит, в Конституции нет, и мы попадаем в ситуацию, когда норма есть, но она не реализована. Смысл моего закона ровно в том, чтобы задать процедуру, если вдруг надо будет менять и пересматривать конституцию. Сейчас в прессе пишут, что я предлагаю закон об изменении конституции, но это не так. Это закон о том, как собирать Конституционное собрание, если оно когда-нибудь понадобится.

Я считаю, что Конституцию надо менять раз в 200 лет. 200 лет еще не прошли, и я не хочу менять нашу Конституцию. Я считаю, что эта Конституция, как принято говорить, еще не исчерпала своего потенциала, но я считаю также, что если существует упоминание о некоторой возможности когда-нибудь ее изменить, должен быть ясный и четкий механизм. Поэтому я этот закон и внес. Если дело дойдет до ее реального изменения, то лучше это делать в рамках закона, а не так, как это сделал Борис Николаевич в 1993 году.

Данный проект проработан и юридически, и организационно, и вызывать споры, как мне кажется, может только численный и качественный состав Конституционного собрания. К примеру, когда Надеждин писал свой законопроект, губернаторы были членами Совета Федерации. Но они уйдут из сената. Уже даже в этой связи качественный состав Конституционного Собрания может быть пересмотрен. Предложенный Надеждиным механизм формирования собрания тщательно проработан. Это же касается и структуры работы. Более того, механизм Надеждина предусматривает достаточно быстрое завершение работы, что бы этот орган не работал десятилетиями.

Проект Надеждина имеет в виду, что перед созывом собрания проект изменений Конституции уже имеется, его вносят органы, формирующие Собрание. То есть должно быть достигнуто предварительное согласие. Чтобы не получилось так, что собрание соберется и будет думать, что нужно изменить. Это как раз и происходит при прямых выборах Конституционного собрания: после его созыва не известно, каким будет проект новой Конституции.

Нет никакой сложности в том, чтобы юридически прописать норму о прямых выборах. То есть просто изменить порядок формирования, воспользовавшись теми механизмами, которые достаточно хорошо проработаны Надеждиным. Вопрос: лучше это будет или хуже? У разных вариантов есть свои плюсы и минусы. Очень многие политики говорят о том, что нам не нужно никакого закона о Конституционном собрании, потому что так повышается вероятность его созыва и изменения Конституции. Но если мы являемся законопослушными людьми и юристами, то мы отдаем себе отчет в том, что Конституция предусматривает наличие такого закона, и, следовательно, такой закон должен быть уже сейчас. Должны быть приняты все конституционные законы.